Итан вцепился в спинку стула, чтобы не выплеснуть наружу раздражение.
— Да пошел ты, мне ведь было всего восемнадцать. Ты думаешь, я тогда понимал, что делаю?
Это не походило на извинение, и все это почувствовали.
— По всей видимости, нет, поскольку из-за тебя погибли наши родители.
Дэр нанес чувствительный и очень болезненный удар.
В сердце Итана закипела жгучая обида, смешанная с болью. Он и сам винил себя в том, что случилось в тот день, и ему не требовалось напоминания со стороны младшего брата. Но знать, что братья считают его виновным во всем, было намного хуже, чем просто опасаться этого. Словно десятитонная тяжесть сдавила ему грудь. Дышать стало трудно.
— Их сбил насмерть пьяный водитель, — напомнил он, прибегая к логическому внушению, которым пользовался на протяжении многих лет.
Когда в армии его стали мучить ночные кошмары, армейский врач обратил внимание Итана именно на это обстоятельство. Впрочем, и тогда, и сейчас такое внушение не очень помогало, да и как оно могло помочь?
— А почему они оказались в тот час на этой чертовой дороге? Разве не из-за тебя? — Лицо Дэра покрылось красными пятнами. — Но даже после этого ты думал только о себе. Ты просто слинял.
В голосе Дэра послышались такие злые и ожесточенные нотки, что Нэш на всякий случай схватил брата за плечо. То ли для того, чтобы удержать его, то ли для того, чтобы успокоить. Но Итану было все равно. Он знал, что ему нет оправданий, и слова тут ничем не могли помочь. В течение многих лет он думал об этом, презирая и ненавидя себя.
Однако откровенное презрение и злоба братьев едва не раздавили его.
— Я совершил ошибку, — выдавил он сквозь стиснутые зубы.
— Ошибка длиной в десять лет, — усмехнулся Нэш. — Ты ни разу не позвонил нам, не приехал. Ты просто сбежал, исчез из нашей жизни, даже не подумав, каково нам было остаться одним, без родителей.
Отрицать справедливость слов Нэша было глупо и бесполезно. В глазах Итана потемнело, но самообладание он сохранял. Он понимал, надо уцепиться хотя бы за остатки достоинства, если он хочет выстоять.
— Простите, — сказал он.
Однако его братья явно жаждали крови. Черт возьми, разве можно было отказать им в этом желании. Итан стоял, опустив руки, то сжимая кулаки, то разжимая их.
— Ну, скажи хоть что-нибудь, — не унимался Нэш. — Ты когда-нибудь задумывался о том, на какую жизнь ты обрек нас?
Итан промолчал. Он не знал, что отвечать. В любом случае они сейчас сами все расскажут. Какое им дело до того, что он ночами не спал, прокручивая в голове те же самые мысли. Ну что ж, он был готов выслушать их рассказ.
— Нас разлучили, — наконец произнес Нэш. — Никто не хотел брать нас обоих.
Дэр стиснул кулаки, чтобы унять вспыхнувший в нем гнев.
У Итана перехватило в горле.
— Я попал к Россманам. Это хорошая семья, они живут в правой части города. Они могли бы взять нас обоих, но им нужен был только один ребенок. Он должен был заменить им сына, который погиб от передозировки несколько лет назад. Мне повезло, я был примерно одного возраста с ним.
Нэш тяжело вздохнул.
Дэр злобно смотрел на Итана, у которого слова застревали в горле.
— Но Дэр — это совсем другая история — выдохнул Нэш. — Он попал в самую бедную, самую дерьмовую приемную семью, какую только можно представить. Ты помнишь семью Гарсиа?
Нэш вопросительно взглянул на Итана. Он ждал ответа. На этот раз Итан никак не мог отделаться молчанием.
Ему не понадобилось много времени, чтобы вспомнить, кто такие Гарсиа. Это была семья, которая жила на государственные пособия для детей. В памяти Итана возникли яркие воспоминания: плохо одетые, в одежде не по размеру, приемные дети Гарсиа всегда держались особняком. Никто из школьников не хотел с ними играть, их часто обзывали и обижали.
Итану стало тяжело на душе. Это был удар, которого он не ожидал.
— Я помню.
Синие, как у матери, глаза Нэша потемнели от гнева.
— Дэру было пятнадцать. — Нэш опять ухватил брата за плечо. — Я приносил ему еду и отдавал свою старую одежду. А где тебя черти носили в это время?
Шагнув вперед, Нэш намеренно толкнул Итана в грудь.
— Я был в армии.
В глазах Нэша не промелькнуло никакого удивления.
Итан не сомневался, братья разыскивали его. Он же ничего не разузнавал о них, так как боялся обнаружить правду.
— Да, мы пришли, — говорил Нэш. — Для того, чтобы показаться перед Тесс. Для того чтобы удостовериться, что у нее есть все необходимое. Но не проси нас делать что-нибудь ради тебя.
Средний брат без обиняков обрисовал их позицию.
Слова Нэша отдавались в голове Итана. Вдруг до него донеслись еле слышные прерывистые сигналы дверного устройства и стук закрываемых дверей.
— Тебе все понятно? — спросил Нэш.
— Абсолютно, — ответил Итан.
— Что мы можем сделать для Тесс? — вмешался Дэр.
От волнения Итан плохо соображал. В первый момент он даже не понял, чего от него хотят. Собрав всю свою волю, он напомнил себе, что несет ответственность за Тесс, что надо действовать с умом, а не трусливо прятаться в кусты. Братья, как он догадывался, думали, что он испугается этой ответственности. Именно по этой причине он смело пошел вперед.
— Тесс должна почувствовать, что она часть нашей семьи, что мы лучшее, что у нее есть. — При этих словах Итану стало настолько смешно, что он язвительно усмехнулся. — Нам надо показать хороший образец такой семьи. Психиатр считает, нам надо выработать между собой определенные правила поведения. Каждый из нас должен точно знать, что он будет делать.
— Черт возьми! — пробормотал Дэр.
Итан нахмурился.
— Возможно, я вам не нравлюсь. Но сейчас мы должны быть вместе. Вы обращаетесь со мной, как с дерьмом, да еще перед Тесс. Вот она и будет думать, что ей можно делать то же самое. И наоборот.
— Это слова специалиста или твои собственные измышления? — недоверчиво спросил Нэш.
Итан сжал зубы и молча сосчитал до пяти.
— Это наше общее мнение. Я уже три недели играю перед ней роль взрослого. Мне кажется, пора нам всем взяться за дело.
— Что ты этим хочешь сказать? — уже миролюбивее спросил Нэш.
Да, психиатр сказал правду: им надо браться за Тесс сообща.
— Надеюсь, что несколько раз в неделю все мы сможем собираться за одним столом. Она должна усвоить, что может рассчитывать, полагаться на нас. Вы готовы?
К его удивлению, братья дружно закивали.
— В центре слишком много детей из неблагополучных семей. Назови, по каким дням нам лучше всего приходить.
Итан облегченно вздохнул, он догадался: Дэр знал, что значит — не иметь опоры в семье. Он провел языком по высохшим губам.
— У Розалиты в понедельник выходной. Вторник, среда и четверг вам подходят?
— Да, подходят, — ответил Нэш.
— Мне тоже, — согласился Дэр. — Кроме того, я мог бы взять ее к себе на работу в один из дней на следующей неделе. Покажу ей нашу городскую тюрьму. Пусть посмотрит, как там живут несовершеннолетние преступники. — Дэр замялся и слегка склонил голову — Если ты только сам не хочешь провести ее по тюрьме. Похоже, нам понадобится некоторое время, чтобы отвыкнуть оскорблять тебя при каждом удобном случае.
Итан лишь отмахнулся. На нем и так, фигурально выражаясь, не было живого места, несколько лишних синяков никак не могли испортить и без того отвратительное настроение.
— Я поговорю с Кейт и уточню расписание работы центра. Тогда мы скоординируем наши действия.
— Отлично, — отозвался Дэр.
Нэш поднял руку:
— Завтра я смогу взять ее с собой на ярмарку, а потом она сможет пообедать у меня. Кроме того, постараюсь найти для нее какую-нибудь работу в офисе, чтобы она была занята в то время, когда центр не работает.
Итан был благодарен братьям за поддержку. Но говорить об этом им он не собирался. Ведь их нисколько не волновало то, что происходило в его душе.
— Хорошие предложения, так она ближе узнает каждого из вас.
Он постарался взглянуть на дело, с точки зрения Тесс.
— Она может ночевать не только здесь, — заявил Нэш.
Дэр, поддерживая его, энергично закивал.
— Давайте посмотрим, как она к этому отнесется, — осторожно заметил Итан. — Пока ей вроде и здесь неплохо.
Дальше они все вместе начали составлять общее расписание. Каждый из них называл удобное время и день, соглашаясь с остальными, что за одну-две недели все будет отлажено. Что касается школы, то Кейт уже обещала подробно узнать, что потребуется для того, чтобы зачислить Тесс в городскую школу. В августе, когда вернется ее сестра Келли, они вчетвером обсудят дальнейшую судьбу Тесс.
Сейчас братья старались сделать все, что было в их силах. На самом деле, каждый из них предлагал даже больше, чем мог выполнить.
Или выдержать, мелькнула мысль у Итана.
После того как Нэш и Дэр ушли, Итан еще долго стоял на кухне, чувствуя себя ужасно одиноким и испытывая к себе еще большее отвращение, чем тогда, когда в восемнадцатилетнем возрасте сбежал из дома.
— Мистер Итан, мисс Тесс нигде нет! Она ушла. — На кухню испуганно вбежала Розалита.
Итан схватился за голову.
— Ты смотрела на дворе? — спросил он, смутно надеясь, что Тесс, может быть, вышла, чтобы тайком покурить.
Розалита замотала головой.
— Ее нет ни на главном крыльце, ни у черного хода.
Итан вспомнил гудки дверного устройства, когда он с братьями выяснял отношения.
— Розалита, ты, случайно, не выходила из дома, пока мы все были на кухне? — спросил он.
Она опять помотала головой.
— Я наводила порядок в ванной.
Итан застонал. Должно быть, Тесс сбежала. Скорее всего после того, как услышала злобные выпады и оскорбления, долетавшие с кухни. Вдруг зазвонил мобильный телефон. Итан поспешно вытащил его из заднего кармана джинсов и взглянул на входящий номер.
Фейт.
Час назад ее звонок вызвал бы у него радостное возбуждение. А сейчас? Сейчас он был совершенно не в духе. Ему не хотелось говорить с ней, будучи в дурном настроении.
— Может быть, ей известно, где Тесе? — шепнула Розалита.
Итан нажал клавишу вызова.
— Алло?
— Итан, это Фейт.
Ее спокойный, тихий голос словно пролил бальзам на его израненную душу. Он не заслужил ее, а вот она заслужила кое-кого получше, чем он.
— Тесс у меня, — быстро сказала она.
Он облегченно вздохнул и махнул Розалите.
— Она у Фейт, — сказал он, и Розалита тут же перекрестилась. — Она пришла к тебе?
— Не совсем. Я вышла выбросить мусор и увидела ее вместе с каким-то парнем на стоянке для автомашин.
— Я сейчас приеду.
Дожидаясь приезда Итана, Фейт посадила Тесс смотреть телевизор. Тесс между делом рассказала ей о том, что произошло в доме Итана и почему она сбежала. Когда Тесс передала, какие оскорбления бросали Нэш и Дэр в адрес Итана, в душе Фейт все сжалось в неприятный, мерзкий комок. Ее сначала удивило, что речь у Тесс стала развернутой и связной, а затем стало ясно, что Тесс хотела как можно ярче и точнее передать те отношения, которые сложились в ее новой семье.
Фейт уже достаточно хорошо знала Итана, чтобы понять, как он упрекает себя в гибели родителей, но братья не находили для него никакого оправдания. Не давали ему ни малейшей поблажки.
Наконец прозвенел звонок, Итан стоял на пороге. Его темные глаза, в которых застыла печаль, без слов рассказали Фейт обо всем, что он вынес. Нэш и Дэр сорвали на нем всю накопившуюся в их сердцах злость.
— Привет, — ласково сказала она. — Проходи.
Он вошел и сразу бросил на Тесс сердитый взгляд.
— Собирайся и пойдем.
Однако Тесс, сделав вид, что не замечает его настроения, как ни в чем не бывало продолжала смотреть какой-то сериал.
— Почему бы тебе не сесть и не поговорить? — предложила Фейт.
Ей стало ясно: он должен успокоиться, иначе может сорваться и накричать на Тесс. Ему была необходима поддержка. Несмотря на то, что в последнее время Фейт старалась отодвинуть его в своем сознании подальше и сосредоточиться целиком на своей работе, Итан все равно никак не выходил у нее из головы.
— Сейчас не самое удобное время, — сухо заметил он и, не глядя больше на Фейт, опять обратился к Тесс: — Тесс, я кому говорю, пошли!
В нем не было ни былой теплоты, ни малейшего признака того человека, который, в каком бы он ни был настроении, всегда относился к Фейт благожелательно, если не с любовью. Его поведение нисколько не задевало ее, напротив, она искренне сочувствовала ему за перенесенное от братьев унижение.
— Полегче, — буркнула Тесс, не спеша поднимаясь.
— А ну-ка, без указаний, — отрезал он.
— Итан, — умоляюще произнесла Фейт, положив руку ему на плечо.
Он дернул плечом, скидывая ее руку.
— Сейчас лучше не подходи ко мне.
В его голосе слышалась неприкрытая угроза.
Тесс подошла, судя по всему, нисколько не боясь его.
— Разве я виновата, что ты разругался с братьями? — ехидно заметила она, направляясь к выходу.
«О-хо-хо», — вздохнула про себя Фейт. Ее надо научить сдерживать развязность.
— Устами младенца глаголет истина, — буркнул себе под нос Итан.
— Ты сам на себя не похож, — сказала Фейт. — Не позволяй Нэшу и Дэру издеваться над собой.
Он взглянул ей в глаза.
— Тесс все слышала? — спросил он, чувствуя, что подтверждаются его наихудшие опасения.
— Увы. Мне очень жаль, — призналась Фейт.
— И ей доставило огромное удовольствие поделиться услышанным с тобой? — ровным голосом спросил он.
— На самом деле я полагаю, что ей обидно за тебя. Просто она не умеет выражать свои чувства. Если ты не будешь ее ругать, то, возможно, она ответит тебе взаимностью.
Фейт ничего не знала о воспитании подростков, но интуитивно чувствовала, что Тесс тянется к брату.
Он удивленно воззрился на нее.
— Это не твое дело, даже если Тесс наплела тебе здесь неизвестно что.
Фейт закусила губу. Хоть она и знала, почему он так злится на нее, она не собиралась терпеть.
— Откуда такая резкая перемена ко мне? Зачем отталкивать тех, кто на твоей стороне, ведь их и так немного?
— А мне никто и не нужен. Мне так даже больше нравится. Держи при себе свои советы и вообще держись от меня подальше.
Вынув ключи от машины, он стремительно вышел.
Фейт стояла у окна и смотрела, как автомобиль Итана, сорвавшись с места, исчез в темноте. Между ними, как он, наверное, полагал, было все кончено. Но Фейт не могла так просто позволить ему уйти.
Итан получил наказание, которое не заслуживал, особенно если учесть, что он сам строго судил себя за прошлые ошибки. Как Итан был нужен Тесс, точно так же ему был нужен кто-то другой. Оставлять его ночью одного — расстроенного и злого — нельзя было ни в коем случае.
Кто мог ему помочь? Никто, кроме нее.
Итан крепко сжимал в руках руль, остерегаясь заговаривать с Тесс. В душе еще саднили обиды, нанесенные братьями. Вспомнив Фейт — в обтягивающих спортивных брюках, в майке, с завязанными в конский хвост волосами и нежными глазами, — он расстроился еще сильнее. Желание разговаривать с Тесс пропало окончательно.
— Похоже, раньше ты тоже был не подарок? Думаю, у нас много общего, — сказала Тесс, видимо, довольная собой.
Итан закусил губу.
— Неужели ты собираешься дать мне передышку и твое поведение изменится в лучшую сторону?
— Черт, конечно, нет.
Она совершенно неожиданно для него рассмеялась.
Он искоса взглянул на нее и опять уставился на дорогу. Неожиданная улыбка Тесс, свет в ее глазах, дали Итану понять, что его сестра очень смышленая и умная девочка. Пожалуй, даже хорошенькая. Итан понимал, что лучше об этом не говорить.
— Хорошо, — согласился он. — Как насчет перемирия до завтра? А утром мы обсудим твое поведение.
Тесс скрестила руки на груди.
— Если ты о том, что я услышала, то согласна.
Итан еще сильнее сжал руль.
— Это недемократично.
— Конечно, нет. Это хреновая диктатура.
Он открыл было рот, чтобы сказать ей: следи за языком, — но тут же закрыл его. У него уже не было сил спорить.
Они приехали домой. Розалита все еще занималась стиркой. Она сказала, что уйдет, когда спиральная машина закончит стирать. Вряд ли Розалита подозревала, насколько он был ей признателен.
Не говоря ни слова, они с Тесс разошлись по своим комнатам.
Еще целый час из комнаты Тесс слышался ужасный шум тяжелого рока, но наконец полоска света под дверями погасла. Итан не меньше пяти раз подкрадывался к ее спальне, проверяя, на месте ли она.
Окончательно вернувшись в свою спальню, он снял рубашку и бросил ее в корзину для грязного белья. Сев на кровать, Итан задумался. До его слуха донесся гудок дверного устройства, по-видимому, это ушла Розалита. Наконец он остался один. Вдруг дверь в его комнату тихо скрипнула и приоткрылась — к его несказанному удивлению.
— Заходи, Тесс, — как можно спокойнее, произнес он.
— Это не Тесс, это я, — раздался голос Фейт. На ней был тот самый наряд, что и вечером, когда он заезжал к ней, чтобы забрать Тесс. — Меня впустила Розалита.
Сердце Итана подпрыгнуло и ускоренно забилось. Прежде всего надо было во что бы то ни стало удержать дистанцию между ними.
— Чем вызван столь поздний визит? — спросил он.
Фейт тихо прикрыла дверь, щелкнул замок, и она прислонилась спиной к закрытым дверям.
— Я волновалась за тебя.
Ее смелость восхищала. Пожалуй, она была даже смелее и решительнее, чем он.
— Не стоило так волноваться. Со мной все в порядке.
— Да? Глядя на тебя — не скажешь. У тебя пустые, мертвые глаза. — Она сделала шаг к нему, затем другой. Она медленно приближалась. — В них нет жизни, нет огня.
Очевидно, она думала, что сумеет зажечь их снова. Несколько часов назад, пожалуй, ей это удалось бы. Но сейчас он был отброшен на десять лет назад. Никто не мог помочь Итану. Даже служба в армии не спасла его.
— Твои братья несправедливы к тебе. Люди меняются. Я видела, как ты разговариваешь с ними. Ты искренен и прям. Они скоро все поймут.
— Не надо заниматься психоанализом. Ты же не знаешь ни меня, ни моих близких.
— Верно, точно так же, как и ты ничего не знаешь о моем отце. Но ведь это не помешало тебе дать мне неплохой совет.
Она стояла прямо напротив него.
От нее шел дразнящий, возбуждающий, волнующий запах. Голова у Итана сладко закружилась. Он хотел забыться вместе с ней.
Но внутри все еще тлел гнев на Нэша и Дэра. И Итан понимал, сейчас он будет груб и резок в своих поступках и желаниях. Сейчас он не мог быть иным. В нем не было никакой нежности. Сейчас он был способен только на машинальные действия. А вот завтра, когда выспится, он поговорит с Тесс. А потом и с братьями.
Ну что ж, если Фейт сама лезет на рожон, тогда он возьмет то, что она предлагает. Это будет всего лишь секс. После такого она, вероятно, разлюбит его, да и сам он вряд ли потом будет нравиться себе, но искушение было слишком велико.
Ее пальцы коснулись его щеки.
И тут же его кожу опалил огонь.
— Кто-то должен позаботиться о тебе, — сказала Фейт.
Он склонил голову набок.
— И этим человеком хочешь быть ты. Странно, ведь последние три недели ты избегала меня.
Что-то глубоко пленительное мелькнуло в ее глазах.
— Сейчас тебе совсем не хочется говорить об этом.
— Верно.
Она погладила его по щеке, затем взяла за подбородок и взглянула в глаза.
— Разговоры вообще раздражают. Ни к чему они.
Фейт запрокинула голову и поцеловала его. Губы у нее были мягкими и желанными. Они несли столь необходимое ему облегчение.
Итан жадно припал к ее рту, его язык проскользнул внутрь. Она еле слышно застонала, и ее пальцы впились в его кожу. Она прижалась к нему так плотно, что ее груди сплющились о его грудную клетку. Ощущение было таким, как будто на ней не было никакой майки. Итан ощутил сексуальные покалывания ее сосков, его охватило возбуждение. Она застонала и повисла на нем, обхватив его руками и ногами и обдавая жаром своего тела.
Он посмотрел ей в глаза:
— Ты уверена?
Он задал вопрос, потому что сейчас собирался заниматься с ней не любовью, а сексом.
— Я нужна тебе, — прошептала она.
Возражать против этого было бессмысленно.
Она сняла через голову майку, оголив грудь. Застонав от восхищения, он сначала обхватил их руками, а затем припал губами к одному из сосков, играя и лаская его языком. Крики наслаждения привели его в еще большее возбуждение, он с новой силой принялся целовать и ласкать ее груди.
Возбужденная, она схватила его за джинсы и нетерпеливо начала их расстегивать.
— Помоги мне.
Он слегка отстранил ее от себя и одним рывком стащил с нее спортивные брюки и то, что было под ними. Ногой она отшвырнула в сторону упавшую на пол одежду. Тем временем он быстро разделся. Сладострастно улыбаясь, обнаженная, она обняла его за шею, готовая опять прижаться к нему.
Вдруг он повернул ее спиной к себе, и его возбужденный член прижался к ее ягодицам. От неожиданности Фейт невольно напряглась.
— Расслабься ради меня, Принцесса.
Он обнял ее за талию, лаская ладонью плоский и мягкий живот, влажный от пота.
— О-о-о, — застонал он и, откинув волосы, принялся целовать ее в шею, покусывая кожу зубами.
Больше у него не было никаких сил терпеть. Он хотел ее. Прямо сейчас.
— Нагнись, — прохрипел он.
Она медлила.
Он ждал. Его поведение было шокирующим, но именно этого он и хотел. Итан не сомневался, что ее бывший муж и бывшие любовники всегда были слишком нежны с ней. Но сейчас он надеялся поразить, ошеломить ее, он надеялся, что она не откажет ему в просьбе. Вместе с тем ему было бы боязно взглянуть ей в лицо, столь прекрасное. Он просто хотел забыться, погрузившись в глубь ее тела. Ему нужна была разрядка, а до всего остального ему сейчас не было никакого дела.
Она всегда была для него сияющей, недосягаемой звездой, наглядным воплощением всего хорошего, что может быть на земле. Она была лучше его, но он намеренно обманывал себя, что это не так. Однако сегодня после вечернего разговора с братьями обман спал с его глаз, Итан занял свое место. Сейчас он держал ее сзади, полагая, что она вот-вот опомнится, вырвется из его рук и убежит, тем самым давая ему понять, какой он негодяй и мерзавец.
И вдруг, к его удивлению, она нагнулась, упершись обеими руками в кровать. Ему на миг даже стало неловко.
Всем своим нутром Итан чувствовал, что ей надо как можно быстрее бежать от него, так как он был опасен. Вместо этого она сама предлагала себя, давая ему то, что он просил.
Будь на его месте кто-нибудь благороднее и лучше, он уступил бы. Но Итан не был таким. Он еще крепче сжал ее за бедра и вошел. Сейчас контакт с ней был более плотным и глубоким, чем раньше. Она была раскрыта для него, она была всем тем, что ему было нужно.
Он начал ритмично двигаться, и Фейт, немедленно уловив знакомый ритм, не отставала от него. Мощный поток страсти неудержимо нес их обоих к конечной цели. Он забыл о своих обидах, они ушли куда-то далеко, как бы перестав существовать. Он двигался все быстрее и быстрее, словно летя на крыльях безудержного счастья. Они были одно целое, Фейт уже дрожала от охватившей ее страсти. Близился оргазм. Наконец Итан с силой вошел в нее и замер от сладострастных конвульсий.
Все было кончено. Итан отодвинулся от нее, и в тот же самый миг, вскоре после наивысшего блаженства, его опять охватили муки совести, и на душе опять стало тоскливо и мрачно.
Она сама пришла, а он взял то, что она ему подарила, надеясь, что телесное единение принесет желанное облегчение. Однако с Фейт все было иначе, глубже, непонятнее, загадочнее.