Говорить об этом Итану, мягко говоря, не хотелось. Более того, он был согласен отказаться от всего, что он у него было, лишь бы не говорить на эту тему. Как бы ему ни хотелось, но ему придется причинить боль любимой женщине.
Он подтащил к себе стул и поставил его рядом со стулом Фейт.
— Тесс замечательно провела время. Ей показали школу, классы для занятий, принадлежности для рисования. Теперь я уже знаю, что подарить ей на Рождество.
Пока он ловко уходил от неприятной темы.
Фейт улыбнулась.
— Думаю, Тесс на пороге твоего дома — это самое счастливое событие в твоей жизни и в жизни Тесс.
— Нет, самое чудесное — это ты.
Фейт покачала головой, но в ее глазах светилась самая настоящая, неприкрытая радость. При виде ее глаз сердце Итана с новой силой охватила любовь.
— Пока Тесс осматривала школу, я побеседовал с директором.
Он упорно гнул свою линию.
После утреннего признания в любви, столь некстати прерванного звонком матери Фейт, Итан намеренно уводил разговор в сторону, не давая ей возможности тоже признаться ему в любви. Ему было не по себе, ибо вскоре он мог сильно расстроить ее другими новостями из Берчвуда. Впрочем, он и так знал, что она любит его.
— Ее приняли в Берчвуд? — спросила Фейт.
Он кивнул.
— До тех пор, пока я выписываю им жирные чеки с круглыми цифрами и согласен сидеть в правлении школы, она — их студентка. Правда, директор сказал, что школа отличается консерватизмом, поэтому было бы неплохо, если бы Тесс слегка изменила свою внешность. Для начала — хотя бы цвет волос. Но об этом я с ней еще не разговаривал.
Фейт рассмеялась.
— Что-то мне подсказывает, что она будет на седьмом небе от счастья. — Лицо Фейт озарила улыбка, в ее глазах плескалась неподдельная радость. — Где же она?
— В своей комнате. Она позвонила Келли, а потом ушла к себе. Слушает свою гремящую музыку, проще говоря, оттягивается на всю катушку. — Итан улыбнулся. — Как здорово! Ты говоришь, ты в совете директоров школы? А тебе этого хочется?
Он покачал головой.
— На самом деле не очень. Но чего не сделаешь ради Тесс. Придется примерно раз в месяц протирать там брюки и ломать голову над их проблемами.
— А что им надо от тебя?
— Со слов Адама Спеллмана — мои деньги и мой деловой опыт. — Он пожал плечами. — Полагаю, в случае острой необходимости он хочет обеспечить, благодаря моим деньгам, кислородную подушку себе.
Фейт недоуменно взглянула на него.
— Но ты уже дал им чек. Зачем им столько денег?
— Дело в том, что у школы очень тяжелое финансовое положение. Им пришлось урезать штат преподавателей, а также ряд факультативных семинаров. Некоторые ученики, посещавшие школу раньше, в этом году уже не могут позволить себе там заниматься.
Фейт поморщилась.
— Как это ужасно! Мне жаль и школу, и учеников, но все равно я страшно довольна, что Тесс приняли.
— Я тоже.
— Как так случилось, — вдруг задумалась Фейт, — что школа попала в столь трудное положение?
Ласково взяв ее за руку, Итан посмотрел ей в глаза.
— Дело в том, что они приняли ряд неудачных финансовых решений.
Он говорил намеренно медленно, подчеркивая каждое слово. Его пальцы чуть сильнее сжали ее ладонь.
В глазах Фейт промелькнула догадка.
— Нет, не может быть! Неужели мой отец?..
Итан кивнул.
— Да. Прости, я не хотел говорить тебе об этом, но я не могу быть с тобой нечестным.
— Боже, когда же это закончится?
Фейт выдернула руку из его ладони и обеими руками обхватила голову.
— Фейт?
Она смотрела на него ничего не видящими глазами.
— Какое отношение имеют к нам поступки твоего отца? Никакого, если только мы не позволим, чтобы они портили нам жизнь, — сказал Итан, ведь ему самому хотелось верить в это.
Итан молился про себя, чтобы Фейт не пришли в голову те самые мысли, которые сегодня испортили настроение ему. Если дети и учителя узнают о том, что Тесс связана с женщиной, отец которой обворовал школу, то Тесс скорее всего натолкнется на стену отчуждения. Возможно, это цветочки, а ягодки впереди: Итан прекрасно понимал, насколько плохо складываются их дела.
— Неужели ты сам веришь в подобную чушь? — Фейт встала. — Ты это говоришь, потому что любишь меня. Ведь так?
— Да, люблю, — твердо ответил Итан.
— И я тебя тоже люблю.
Слезы опять брызнули из ее глаз.
Итану стало больно, и в то же время он испугался, как бы она опять не убежала от него. Надо было убедить ее не делать этого, и Итан спешно начал придумывать соответствующие доводы.
Когда Фейт подняла на него заплаканные глаза, ее лицо было бледным, и на нем отчетливо читалась решимость.
— Сегодня утром, еще до того, как позвонила моя мама, я думала о том, что наконец-то между нами все стало определеннее, яснее. Я всегда хотела быть с тобой. Ты лучшее, что у меня есть.
От ее ласковой улыбки у него вдруг ослабели и задрожали колени, он прочитал в ней свой приговор.
— Если бы это касалось только нас двоих, я бы справилась. Но Тесс… Почему она должна страдать из-за нашей связи?
— То, что пролегло между нами, это не просто связь, — торопливо ответил он, с ужасом понимая тщетность своей попытки остановить Фейт.
— Да, это не просто связь, — согласилась она. — Но это совсем не то, что связывает тебя с Тесс, а ведь ты только недавно приобрел ее доверие. Она выползла из своей раковины, потому что доверилась тебе. Нет, я не хочу быть тем человеком, который разрушит это доверие или оттолкнет ее от тебя.
— Фейт…
Но она быстро отступила назад.
— Неужели ты станешь отрицать, что Тесс будет мучиться в школе, как только выплывет наружу правда о тебе и обо мне?
— Но если наш союз прочен, мы оба поддержим Тесс. Она будет знать, что ее любят, она сможет нам верить.
— Как знать? Возможно, она обвинит тебя в том, что ты послал ее в школу, где ее не любят. Возможно, именно по этой причине она невзлюбит меня, или тебя за то, что впустил меня в ее жизнь.
— Она очень привязалась к тебе, — возразил он.
— И я к ней тоже. — Фейт невольно улыбнулась. — Но как ты не понимаешь, если Тесс опять станет замкнутым, агрессивным панком, то она не задержится в Берчвуде. Тут уже не помогут никакие деньги. Я не эгоистка, я не могу равнодушно смотреть, как она опять начнет превращаться в злобного маленького монстра, особенно после того, как я убедилась в том, какая она удивительная девочка.
Фейт для него была не менее, если не более удивительной, но теперь Итан полюбил ее еще больше за то, что интересы Тесс были для нее превыше собственных.
— Но ведь это не конец. Нам нельзя расставаться.
Вздохнув, Фейт облокотилась на стойку, вид у нее был утомленный, но решительный, глаза мрачно поблескивали. Однако Итан был столь же решителен и упрям, как и Фейт.
— Нам надо все обдумать.
— А я уже все обдумала. Тесс должна учиться в этой школе, у того известного преподавателя. Она должна быть счастлива, она заслужила это.
— Точно так же, как и мы.
Итан схватил ее за плечи и крепко сжал, пытаясь во что бы то ни стало разубедить.
— Не уверена. — Фейт вскинула голову и выпрямила спину, она приняла решение. — Потом ты убедишься в том, что я права. Что ни делается, все к лучшему.
— Черта с два, — вдруг раздался голос Тесс.
— Тесс! — окликнула ее Фейт, направляясь к ней, но та уже побежала к себе.
«Черт, черт», — твердил про себя Итан, потирая лицо руками, не в силах ничего придумать. То ли сознательно Тесс подслушивала их разговор, то ли случайно — в любом случае тут не было ничего хорошего.
Растерявшись, Итан пошел следом за Тесс, сам не зная зачем, ведь ему так хотелось догнать Фейт. Едва он вышел из кухни, как наверху раздался громкий стук — это Тесс захлопнула за собой дверь. Почти одновременно внизу запищал сигнал на входной двери — это ушла из дома Фейт.
— Черт! — Он бессильно стукнул кулаком в стену. — Какой паршивый выдался день, хуже некуда!
Итан решил не бежать за Фейт, а дать ей время, пусть успокоится. В конце концов, сегодня у нее тоже был нелегкий день. Ей надо многое обдумать, в том числе их взаимоотношения. Они любят друг друга. Вот именно — любят. Но ей нужно время, чтобы все взвесить, осмыслить и решить: что ни она, ни он не могут жить друг без друга. Успокоившись на ее счет, Итан сосредоточился на Тесс.
Взбежав наверх, он подошел к ее комнате. Из-за дверей слышалась громкая, пожалуй, даже слишком громкая, музыка, обычно таким образом Тесс хотела дать понять, чтобы от нее отстали.
Однако он постучался.
Никакого ответа.
Итан забарабанил в дверь кулаком.
— Проваливай! — раздалось в ответ.
— Ладно, — пробормотал он, потирая лоб рукой.
Что делать дальше, он не знал. Оставленный Фейт и Тесс, он чувствовал себя таким одиноким, каким не чувствовал и в восемнадцать лет, когда ушел из дому. Впервые в жизни он понял, что такое любовь. Вместе с этим пониманием пришло и твердое намерение: он ни за что не отпустит от себя Фейт, точно так же, как не позволит, чтобы Тесс опять замкнулась в себе, спряталась в свою раковину. Они слишком много значили для него.
Теперь Итан знал: он полюбил Фейт давно, когда ей было шестнадцать. Тогда он с благоговением относился и к ней, и к особняку на холме, в котором она жила. Но теперь он понял: любимая женщина дороже любого особняка, и этот дом на холме никогда не станет его домом, если вместе с ним не будут жить Фейт и Тесс.
Фейт зашла в кафе «Каппа», молясь про себя, чтобы у Лиссы сегодня был выходной. После бессонной ночи ей меньше всего хотелось слышать насмешливые, до обидного едкие высказывания Лиссы. Фейт быстро взглянула — кто там за стойкой, и с облегчением вздохнула. Сегодня работал юноша, для которого Фейт была обычной посетительницей, а не дочкой всем известного городского мошенника. Получив свой латте, она села за самый дальний столик, поджидая Кейт.
Через несколько минут в кафе вошла Кейт. Ни с кем не разговаривая, она направилась прямо к Фейт, за что та была ей очень благодарна.
— Чертовски плохо выглядишь, — обронила Кейт, присаживаясь.
— Интересно, каким образом ты это разглядела, если на мне солнцезащитные очки? — удивилась Фейт.
— Вот поэтому-то я так и сказала. Ну-ка сними их, дай взглянуть на тебя.
Нахмурившись, Фейт сняла очки.
Кейт тихо присвистнула:
— Ого, хуже, чем я предполагала.
Вчера поздно вечером Фейт по телефону излила ей всю душу, рассказав обо всем — что она любит Итана, что она призналась ему в любви, а также что в тот же день разорвала с ним все отношения и ушла.
Кейт пододвинула стул и обняла подругу за плечи.
— Хочешь услышать анекдот? — начала Фейт. — До вчерашнего дня я действительно думала, что страдаю по вине отца. Но теперь я смотрю на всех тех, кого обманул мой отец, и понимаю, за чей счет я так хорошо жила. Лисса была права. Да, я развелась, но получила при этом хорошее вознаграждение. Открыла собственный бизнес. — Фейт склонила голову, которая буквально раскалывалась от боли, и принялась слегка массировать виски. — А теперь я мучаюсь, и поделом мне.
Она всю ночь не находила себе покоя, разрываемая на части между злобой и разочарованием, обидой и виной, она терзалась от стольких противоположных чувств, что никак не могла разобраться в себе.
— Эй, не стоит так себя изводить. Я знаю, что делать. Ты должна отделить себя, отъединиться от своего отца в глазах жителей Серендипити.
— Может, подскажешь, как мне это сделать? — спросила Фейт.
— Ума не приложу. — Кейт приподняла чашку кофе. — Хочешь еще кофе?
— Нет, я хочу новой жизни, — пробормотала Фейт.
— Неужели ты хочешь сказать, что намерена позволить твоему отцу разрушить твое будущее?
— Разве у меня есть выбор? — Фейт подняла обе руки ладонями вверх, изображая две чаши весов. — Смотри, на левой чаше мое счастье, а на правой — счастье Тесс. — Ладони Фейт заходили вверх-вниз, пока левая рука не упала на стол. — Бум, и никакого выбора.
Кейт покачала головой.
— Я восхищаюсь тобой, раз ты ставишь интересы Тесс превыше своих собственных. А не приходила ли тебе в голову мысль, что они счастливы только благодаря тебе?
Фейт вскинула голову:
— А я — благодаря им.
Кейт бросила на нее многозначительный взгляд, и Фейт поняла, что подруга имеет в виду. Однако хранила молчание, подталкивая Кейт выразить свою мысль вслух.
— Ну тогда сделай что-нибудь! — горячо воскликнула Кейт, и ее глаза ярко и задорно заблестели.
— Например, что?
Фейт почти всю ночь ломала над этим голову, но так и не смогла ничего придумать.
Кейт насмешливо закатила глаза.
— Помнится, все считали, что из нас двоих ты намного сообразительнее.
— Что-то я никого не могу припомнить, — усмехнулась Фейт. — Ну, говори, не томи. Что ты придумала?
— Мне в голову пришло то же самое, что и в первый день, когда мы с тобой встретились здесь. Если бы люди узнали, какая ты на самом деле, то у тебя не было бы таких проблем. — Кейт встала. — Очень не хочется оставлять тебя одну, но меня ждут в молодежном центре.
— Хорошо. А я пока подумаю над твоим советом, может, что-то и придумаю. — Она помахала рукой вслед уходившей Кейт. — Надо, чтобы люди узнали меня такой, какая я есть, — вслух задумчиво произнесла Фейт.
— И зачем тебе это надо? — раздался вдруг сзади голос Лиссы, которая вышла из бокового служебного входа.
— Не надо подкрадываться к людям, — упрекнула ее Фейт.
Лисса нахмурилась.
— Но ты же заметила меня.
— Да, верно, — согласилась Фейт, которой просто хотелось перехватить инициативу у въедливой Лиссы.
Лисса замерла возле ее стола.
— Я слышала, что твоя жизнь идет ко дну так же, как и моя?
Брови Фейт насмешливо взлетели вверх.
— Только не говори мне, что ты читала «Ньюс джорнал».
К ее удивлению, Лисса громко расхохоталась.
— Конечно, читала. Но могу выслушать и твою точку зрения о том, что напечатано в журнале.
— С чего ты вдруг так подобрела ко мне? — настороженно спросила Фейт.
Лисса сложила руки на фартуке и пожала плечами.
— Наверное, потому, что я понимаю, каково оказаться в таком незавидном положении. Какая свинья твой папаша, сам весь в грязи и тебя хочет запачкать.
«Не стоит так быстро доверять своему врагу», — осторожно напомнила себе Фейт.
— Моя смена начнется через десять минут. Ты не против, если я посижу с тобой?
Не дожидаясь ответа, Лисса опустилась на стул, на котором раньше сидела Кейт.
— Располагайся, как дома.
Лисса улыбнулась.
— А я здесь и так, как у себя дома. Я не любила тебя потому, что тебе очень везло в жизни. Но теперь все иначе. Мне жаль, что я была такой стервой.
— Понятно, — пробормотала Фейт. — Дружба из жалости.
— Не пойму, как я могла быть такой…
— Стервой, — закончила за нее Фейт и рассмеялась. — По-прежнему пишешь некрологи?
Вопрос был задан неспроста. В голове Фейт возникла смутная идея, как осуществить на практике совет, поданный Кейт: всем дать узнать, кто она на самом деле, и реабилитировать свой образ в чужом мнении.
С наигранным вздохом Лисса оперлась локтем о стол.
— К сожалению, да. Увы, моя колонка «Она пишет об умерших».
Не удержавшись, Фейт хмыкнула.
— А не хочешь написать рассказ о моей жизни?
Лисса недоуменно выгнула бровь.
— Думаешь, это принесет мне Пулитцеровскую премию?
По-видимому, Фейт недооценивала Лиссу, та была намного проницательнее и умнее, чем казалась. Лисса все больше подходила для той роли; которую хотела ей поручить Фейт.
Она поманила Лиссу поближе к себе.
— Эта мысль пришла мне в голову, когда ты отнеслась ко мне по-дружески. Видишь ли, я думала, если я пойду своим путем, не буду давать интервью, не буду ничего рассказывать о моем детстве и об отце, то тем самым как бы отстранюсь от всего, что происходит вокруг меня. Тогда люди перестанут смотреть на меня, автоматически объединяя в своем сознании с моим отцом.
— Похоже, не сработало?
Фейт тряхнула головой. Вопрос был чисто риторическим.
— Несмотря на то, что тебе сейчас очень тяжело, ты все равно выглядишь замечательно, — сказала Лисса.
Ее слова прозвучали как самый настоящий комплимент.
— Спасибо. Отец в своем интервью рассказал о тесной связи с моим бывшим мужем. Бедная моя репутация. Теперь люди относятся ко мне еще хуже, чем раньше. Впрочем, похоже, ты исключение.
Фейт рассмеялась.
— Что тебе сказать? Да, я особенная. Но продолжай, я слушаю тебя. — Лисса скользнула взглядом по часам. — Только побыстрее. А то скоро начнется моя смена.
— Хорошо. Все хотят услышать мою исповедь. Все жаждут подробностей о Мартине Харрингтоне, о его родных, об их прошлом и настоящем. Что мы знали, как и когда я поняла, каково быть дочерью одного из самых крупных мошенников нашего времени. Это эксклюзивное интервью может превратить ведущую колонки некрологов и продавщицу кофе в успешную журналистку.
— Ты мне расскажешь историю своей жизни?
От возбуждения голос Лиссы задрожал. Она сразу поняла, какая это сенсация.
Фейт пожала плечами.
— Кейт хорошо к тебе относится. Так почему бы не дать тебе шанс? Только прошу об одном. Ты расскажешь обо мне одну неприкрытую правду. Никакой отсебятины. Если у тебя получится, тогда все узнают, что я и мой отец — это не одно и то же, пусть научатся различать нас.
И тогда ее прошлое перестанет мешать их любви с Итаном.
Чтобы не думать о Фейт, Итан с головой погрузился в работу. Его секретарша Амелия тоже работала, не жалея ни сил, ни времени, чтобы загладить свой проступок — легкомысленную связь с Дейлом. Адвокаты Итана уже подали в суд иск против его бывшего компаньона, а проект Итана был принят правительством.
Все вернулось в прежнюю колею.
Однако порой Итану было трудно сосредоточиться на делах. Фейт упорно не отвечала на его звонки, а Тесс еще упорнее отказывалась спуститься вниз — это мешало, отвлекало от работы. К десяти часам утра его терпение истощилось, пора было решить хотя бы одну из проблем.
— Тесс! — громко закричал он.
К его удивлению, ручка в дверях комнаты Тесс щелкнула, и послышался стук ее шагов.
— Спускайся вниз. Я хочу съездить в город.
— Иду, иду.
Тесс, громко стуча ботинками о ступеньки лестницы, сходила вниз.
Итан удивленно вытаращил глаза.
— Во что ты вырядилась?
Его вопрос прозвучал нелепо и глупо.
— Тебе что-то не нравится?
Она запахнула на себе темную куртку армейского образца.
— Надо было сжечь ее, когда была такая возможность.
Итан раздраженно дернул головой.
— Не смей трогать своими лапами мои вещи.
Черный макияж, грубая речь и неприязненное отношение — все признаки бывшей Тесс опять вернулись на прежнее место.
Итан молчал, внимательно смотря ей в лицо. Причина столь резкого обратного перевоплощения была понятна.
— Ты слышала наш спор с Фейт и злишься на меня за то, что она ушла? Так вот, заруби себе на носу: я был против того, чтобы она ушла.
В ответ тишина. Напряженная тишина. Итан засомневался, не ошибся ли он в причине внутреннего недовольства Тесс.
— Ты сердишься на меня за то, что мы так и не съездили на пляж?
Тесс закатила глаза с видом, красноречиво говорящим: «Какой же ты болван».
— Так в чем дело? — выйдя из себя, закричал Итан.
Но Тесс по-прежнему молчала. Ладно, по крайней мере, сегодня у нее встреча с врачом-психиатром. Возможно, врач опять поможет ему прорвать отчуждение, которым окружила себя Тесс.
Они поехали в город. Тесс сидела рядом, съежившись, вся в напряжении. Итан ехал прямо к Фейт, надеясь, что она сумеет подобрать ключи к взбунтовавшейся Тесс. Но когда они проезжали по улице вдоль ряда магазинов, Тесс вдруг что-то осенило.
— Остановись!
Он прищурился, но притормозил.
— Что случилось?
— Мне надо зайти в аптеку.
— Зачем?
— Не твое дело.
Она скрестила руки на груди, отвернувшись от него.
Итан задумался, не зная, как ему быть. Позволить Тесс пройтись по городу или доехать вместе с ней до Фейт: может, ему удастся убедить ее не оставлять их?
— Ладно. Но только веди себя, как следует. Как только закончишь, пройди до перекрестка, туда, где живет Фейт, мы тебя встретим. Или постой, давай через пять минут я заеду за тобой сюда.
Не говоря ни слова, Тесс вылезла из машины, намеренно громко хлопнув дверцей.
Позволить ей уйти — на это был способен только безмозглый кретин. Тесс в городе ничего не грозило. Но была ли она неопасна для города — это уже другой вопрос.
Фейт ходила по аптеке, покупая по списку то, что ей было нужно. Она спокойно гуляла вдоль стеллажей, на работу торопиться было незачем. После интервью отца, телефоны замолчали. Впрочем, если кому-то вздумалось бы позвонить, то теперь на звонки могла отвечать ее мать. В девять часов утра Лэни заняла свое рабочее место в магазине. При виде ее сердце Фейт сжалось от боли и гордости за мать, все-таки та сумела переломить себя и вырваться из четырех стен своей квартиры.
Предстоящая неделя не обещала быть легкой. В кафе «Каппа» уже шептались, кое-кто даже показывал на Фейт пальцем, но она не собиралась прятаться. Серендипити был ее домом.
Она не спеша шла вдоль прохода, как вдруг неожиданно обнаружила, что стоит перед стойкой с журналами, с обложки которых на нее смотрит человек, попытавшийся опять сломать ей жизнь. На этот раз Фейт была полна сил потушить пожар. Вчера вечером к ней домой пришла Лисса. Фейт дала ей интервью, причем они проговорили до глубокой ночи.
Если интервью сыграет свою роль, то люди будут знать, какая она, Фейт Харрингтон, на самом деле. Она не знала, как отреагируют на ее рассказ жители Серендипити, но была полна решимости бороться за свою жизнь. Если бы она жила своей жизнью, она была бы вместе с Итаном и Тесс, но ничего, это скоро произойдет. Правда, сначала ее интервью должно увидеть свет. Лисса уже пишет его, а потом решит, куда его лучше предложить.
Для Фейт интервью стало катарсисом, настоящим душевным очищением. Она поняла, каково было жить в доме на холме вместе с человеком, провернувшим аферу наподобие аферы Понци, который построил одну из самых больших финансовых пирамид за последнее время. Это была ее исповедь, в которой она делилась тем, как было тяжело узнать, что обожаемый ею отец на самом деле оказался человеком без души, использовавшим ее в своих целях. И бывший муж поступил с ней точно так же, как отец. А затем она вернулась в свой город, желая начать жизнь заново.
Лисса была бескомпромиссна в своих вопросах, даже жестока, но Фейт ответила на все. Нет, она ничего не знала об афере отца, только после его ареста она вместе со всеми узнала о мошенничестве. Нет, ей хорошо известно, что мать тоже ни о чем не догадывалась. Да, она очень сожалеет о том, что многие доверили свои деньги и сбережения ее отцу, именно поэтому ей неловко и стыдно за то, что родственные узы связывают ее с таким бесчестным и низким человеком.
Понимает ли она, почему так сильно возмущены обманутые ее отцом простые люди? У Фейт при этом нелегком, прямо скажем, неприятном вопросе перехватило в горле. Да, она догадывается, многие наверняка считают, что Фейт Харрингтон нисколько не пострадала, можно сказать, вышла сухой из воды. Да, в глазах обманутых вкладчиков, она ничего не потеряла. Раньше она не особенно вдавалась в чувства простых людей, зато теперь очень хорошо их понимает. Теперь ей самой приходится зарабатывать себе на хлеб, приобретать новых друзей и строить новую жизнь.
Если бы можно было изменить прошлое, хотя это не в ее силах, тогда она начала бы жить по другим правилам и ей не пришлось бы стыдиться самой себя.
Она не участвовала в афере отца, поэтому ей не надо просить отпущения грехов. Но, будучи его дочерью, она понимает, что должна все объяснить и извиниться перед обманутыми людьми. И то, и другое она делает охотно, по собственному желанию. Серендипити — это ее дом. Она надеется, что со временем его жители поймут ее и простят.
Сейчас, глядя на портрет отца, она мучительно думала: наступит ли когда-нибудь этот день?
Резко отвернувшись от стойки с журналами, она вдруг увидела в конце прохода Тесс. В том, что это она, не могло быть никакой ошибки. Армейская куртка, армейские ботинки и волосы страшного цвета. Но почему она опять так оделась? Почему у нее опять тот же самый вид? Ведь Тесс была такой счастливой!
Прежде чем она успела окликнуть Тесс, та с вороватым видом взяла с полки какую-то коробочку и, спрятав ее в карман, направилась прямо на выход.
Неужели Тесс ворует?
У Фейт словно что-то оборвалось внутри. Корзинка с товарами выпала из рук, и Фейт кинулась следом за Тесс.