Николь принимала горячую ванну в новом доме. После проведенной с Сэмом ночи у нее ныло все тело, но эта боль была приятной. Запрокинув голову на край ванны, стоявшей на металлических декоративных ножках, Николь думала о Сэме. Он был то нежным и заботливым, то жестким и брутальным. Николь надеялась, что их роман продлится достаточно долго и она ближе узнает этого человека.

Ее глаза сами собой закрылись, и она поблагодарила судьбу за то, что познакомилась с Сэмом до свадьбы, что нашла в себе силы изменить ход событий и расторгнуть помолвку. Если бы не это, она не провела бы прошедшую ночь в постели с Сэмом. Николь улыбнулась и глубже погрузилась в горячую воду.

Через некоторое время открыв глаза, она провела губкой по икрам, коленям и бедрам, потом взяла шланг с ручным душем-массажером, чтобы смыть мыльную пену. Сладкий аромат земляничного мыла будоражил ее чувства. Когда же она направила тугие струи душа себе в промежность, по ее телу прокатилась волна возбуждения. Сделав напор воды оптимальным и думая о Сэме, она стала ласкать пальцами нежные складки и глухо стонала время от времени. Внезапно зазвонил телефон, возвращая ее к действительности.

Бросив взгляд на экран, она увидела имя Сэма, и ее охватило волнение. Николь вытерла руку о полотенце и ответила на звонок.

— Привет, — сказала она, надеясь, что голос не выдаст ее волнения.

— Привет, — ответил Сэм.

Его голос звучал так сексуально, что Николь почувствовала покалывание между ног. Она крепко сжала бедра, чтобы подавить возбуждение.

— Что ты сейчас делаешь? — спросил он.

Николь бросила взгляд на душ-массажер, вспомнив, что занималась самоудовлетворением. Но ничто не могло доставить ей большего удовольствия, чем близость с Сэмом.

— М-м-м… Я принимаю ванну.

У Сэма участилось дыхание.

— Зря ты сказала мне об этом.

Николь улыбнулась, радуясь, что не одна она страдала в одиночестве.

— А ты зря ушел рано утром, не дождавшись, когда я проснусь.

Но Сэм поступил по-джентльменски и оставил записку, что позволило Николь спокойно спать до позднего утра, а потом, прочитав ее, не нервничать из-за неожиданного исчезновения партнера. Такое поведение Сэма внушало доверие к нему. Николь решила, что этот мужчина способен на долгие и прочные отношения, но оба они не желали вступать в них.

— Я обещал помочь по хозяйству отцу. Ты так крепко спала, что я не стал тебя будить.

— А что я могу сделать для тебя сейчас? — спросила Николь.

Он рассмеялся.

— Это провокационный вопрос, так как ты, дорогая моя, лежишь сейчас в ванне, — заявил Сэм.

У нее перехватило дыхание от нежности к нему. А он продолжал:

— Если хочешь, мы можем вместе поужинать сегодня.

Николь охватила бурная радость.

— С удовольствием! — воскликнула она.

— Отлично. Тогда я, как джентльмен, заеду за тобой. Только оденься понарядней.

— Да-да, хорошо.

— А пока наслаждайся горячей ванной.

Николь вдруг густо покраснела — словно Сэм мог знать, чем она занималась несколько минут назад.

День проходил быстро; Николь сначала съездила в магазин, а затем занялась любимым делом — выпечкой. Ничто так хорошо не влияет на атмосферу дома, как запах свежеиспеченного пирога или печенья. И теперь, когда она обзавелась необходимым кухонным оборудованием, снятый в аренду коттедж стал для нее настоящим домом — Николь чувствовал себя здесь полноправной хозяйкой.

Она решила приготовить миндальное печенье — модное французское лакомство. Его рецепт был обманчиво прост; на самом же деле приготовление печенья вылилось в трудоемкий и длительный процесс, требовавший терпения. Впрочем, терпения Николь было не занимать.

Работа на кухне всегда успокаивала ее. Она хорошо знала, до какой кондиции нужно взбивать яичные белки, прежде чем добавлять в них другие ингредиенты. Когда тесто было готово, она положила его в кондитерский мешок и стала аккуратно выдавливать кружочками на противень.

Кроме того, Николь решила приготовить шоколадные тарталетки и наполнить их швейцарским кремом — чтобы Сэму было из чего выбрать. Она не забывала следить за временем, то повышая, то понижая температуру в духовке для новой партии выпечки. Николь была так увлечена своим занятием, что, наверное, не оторвалась бы от него, даже если бы в соседней комнате сейчас взорвалась бомба, — она просто не заметила бы этого. Взглянув в очередной раз на часы, Николь поняла, что скоро за ней заедет Сэм. У нее оставалось время только на то, чтобы принять душ и одеться.

Она надела бледно-голубую юбку из мягкой ткани, майку-безрукавку, небрежно подпоясанную ремнем, и сандалии цвета металлик. Затем подсушила феном волосы, но концы остались влажными, и Николь решила, что сами высохнут на воздухе. Положив бледные румяна и подкрасив губы нежно-розовым блеском, она надела браслеты, длинное ожерелье и висячие серьги.

И тут зазвонил ее мобильник.

Бросив взгляд на экран, Николь поняла, что звонила ее сестра. Но этот звонок был вне обычного расписания.

— Алло… — Она затаила дыхание.

— Привет! У меня хорошие новости! — с возбуждением в голосе ответила Вики.

Николь насторожилась, чувствуя, как у нее по спине пробегают мурашки.

— Что случилось? — спросила она, присев на кровать.

— Мой врач сказал, что если выздоровление и дальше пойдет такими же темпами, то он разрешит мне покинуть клинику на день, — срывающимся от волнения голосом сообщила Вики. — Он хочет посмотреть, как я сумею адаптироваться к реальному миру.

Николь нервно сглотнула. Она была, конечно, рада за сестру, но в душе боялась встречи с ней.

— Ты уверена, что готова покинуть на целый день стены клиники?

— Уверена. Но мне нужен человек, который взял бы меня под опеку на этот день.

Николь била нервная дрожь, которую она никак не могла унять.

— Ты не беспокойся, — продолжала Вики, — я думаю, мама или папа согласятся быть моими опекунами.

Николь невольно вздохнула:

— Мне очень не хочется, чтобы тебя постигло разочарование, Вики.

— О чем ты? Ведь речь идет всего лишь об одном дне, то есть о каких-то двенадцати часах.

Николь покачала головой. По ее мнению, только психическое расстройство могло быть причиной того, что Вики с таким оптимизмом говорила об их родителях.

— Ладно, думаю, мы во всем этом разберемся.

— Ой! — воскликнула Вики. — Мне пора идти. Мое время кончилось. До свидания! — Она повесила трубку.

Николь молила Бога, чтобы родители пошли навстречу Вики, но она понимала, что они вряд ли согласятся. Это значило, что сестра в конце концов попросит привезти ее в Серендипити. А появление Вики в городке вряд ли обрадует местных жителей, особенно Марсденов.

Закрыв глаза, Николь стала думать о семье Сэма. Его родные были добры к ней, но им легко давались приветливость и дружелюбие в отсутствие Вики. А вот как они поведут себя, увидев ее в городе? Николь невольно содрогнулась при мысли о том, как может измениться их отношение к ней, когда приедет ее сестра.

Тут раздался звонок в дверь. Николь выглянула из окна, выходившего на крыльцо, и улыбнулась, увидев Сэма в брюках цвета хаки и в рубашке с воротничком. И он явно был доволен своим внешним видом. Что ж, Сэм знал себе цену…

Николь впустила его, и Сэм приветствовал ее поцелуем в губы.

— М-м-м… как хорошо, — пробормотала она, облизываясь.

Она была счастлива в этом городке и не хотела, чтобы сестра разрушила то благополучие, которое ей наконец-то удалось обрести. Подумав об этом, Николь сразу же обвинила себя в эгоизме.

— Хорошо? И только-то? — Сэм изобразил огорчение.

— Очень хорошо, — ответила Николь, отгоняя прочь неприятные мысли о проблемах, связанных с Вики. Ведь сейчас рядом с ней был ее любовник, и ей не следовало тратить время на досужие размышления о предполагаемых событиях. К тому же существовала вероятность, что врач не позволит сестре покинуть клинику.

Но если врач все же отпустит Вики… Что ж, она, Николь, позаботится о ней. Ведь они с Вики были не просто сестры, а близнецы.

Сэм внимательно посмотрел на Николь. Вид у нее был озабоченный. Значит у нее, по-видимому, возникли серьезные проблемы за время его отсутствия. Ведь вряд ли он разучился целоваться за несколько часов… Тем не менее Николь не так бурно, как обычно, реагировала на его ласки.

— Что случилось? — спросил он.

Николь была готова к выходу из дома, однако, судя по ее рассеянному взгляду, думала она сейчас вовсе не об их совместном ужине.

— Я только что разговаривала с сестрой, — ответила она, взглянув на телефон.

Сэм старался не думать о ее психически больной сестре. Да, конечно, они были близнецами, но наверняка являлись совершенно разными людьми.

— С ней все в порядке? — спросил он.

Николь тяжело вздохнула:

— Ее врач сказал, она может на один день покинуть клинику, и Вики думает, что родители позволят ей погостить дома.

У Сэма мурашки по спине пробежали при мысли о том, что Вики может оказаться на свободе.

— А почему ты считаешь, что родители откажутся принять ее на один день?

Николь пожала плечами:

— Сэм, знаешь что? Давай не будем обсуждать недостатки моих родных.

Сэм стал массировать напрягшиеся мышцы ее плеч в надежде, что она сможет расслабиться и успокоиться.

— Поверь, Николь, ты можешь говорить со мной об этом совершенно откровенно.

Она покачала головой:

— Нет, я не желаю перекладывать груз ответственности за происходящее в моей семье на других. Хотя я ценю твою готовность выслушать меня и помочь. — Она отвела глаза. — Так мы едем ужинать?

Сэм тут же кивнул:

— Да, конечно. — Наверное, ему следовало не просто уважать право Николь на неприкосновенность ее частной жизни, но радоваться тому, что она не желала делиться с ним своими проблемами. Чем больше будет дистанция между ними, тем лучше. Потому что в Николь было слишком легко влюбиться.

Однако, несмотря на доводы разума, ему было неприятно, что Николь не захотела открыть перед ним душу. Хотя… Ведь он запретил себе вмешиваться в ее личные дела, не так ли?

Сэм заранее заказал столик в специализировавшемся на мясных блюдах ресторане, находившемся в двадцати пяти минутах езды от Серендипити, и вскоре они уже сидели в тихом уголке уютного зала. Сэм угощал Николь хорошим вином, и она заметно расслабилась; выражение задумчивости исчезло с ее лица, а взгляд ясных глаз теперь был сосредоточен на нем.

Их уединенный столик был окружен с трех сторон перегородками, и Сэм занял место не напротив, а рядом с Николь. Наклоняясь к ней, он вдыхал аромат ее цветочных духов и наблюдал, как она ест. Когда Николь двигалась, их бедра соприкасались.

Они говорили ни о чем и обо всем сразу. Сэм понял, что у них много общего. Оба любили телевизионные полицейские сериалы, им нравились одни и те же комедии и классический рок. Правда, когда речь зашла о спорте, выяснилось, что Николь терпеть не могла футбол. Однако это только укрепило решимость Сэма объяснить ей футбольные правила и попытаться в следующем сезоне сделать ее поклонницей этой игры.

Наконец Николь положила вилку и нож на тарелку и с удовлетворением вздохнула:

— Ох… это был лучший стейк, который я когда-либо ела.

— Ради этого стоило ехать сюда, — заметил Сэм.

Причем он имел в виду не только еду. Он готов был сделать что угодно — только бы доставить Николь удовольствие. И он не мог отвести глаз от ее лица, когда она смотрела на него с нежностью — вот как сейчас.

Когда Николь осушила очередной бокал красного вина, к их столику подошел официант, чтобы снова наполнить его.

— Не надо, спасибо, — накрыв бокал ладонью, сказала Николь.

— Ты уже навеселе? — спросил Сэм.

Она улыбнулась:

— У меня приятно шумит в голове.

Сам же Сэм был совершенно трезв, и он вполне мог сесть за руль, чтобы отвезти Николь домой. Они оживленно беседовали не только за столом, но и по дороге. Причем Сэму было интересно все — о чем бы она ни говорила; он как зачарованный слушал Николь, когда она рассказывала о своих планах открыть пекарню, а также о том, как много денег ей удалось собрать на избирательную кампанию матери Тайлера.

— Но что мы все время говорим обо мне? — воскликнула вдруг Николь. — Я хочу знать, что сейчас волнует Сэма Марсдена!

— Сейчас меня волнуешь ты. — Он уткнулся носом в ее шею.

— Соблазняешь?..

Рука Сэма скользнула на ее бедро, и Николь зарделась.

— Мы находимся в общественном месте, — напомнила она.

Он осмотрелся. В зале ресторана царил полумрак.

— Нас никто не видит, — заявил Сэм, и его рука проникла ей под юбку. — Расслабься.

Он лизнул ее в ухо, и по телу Николь пробежала дрожь, а соски напряглись, приподняв ткань топа.

— Ты плохой мальчик, Сэм, — проговорила она хрипловатым голосом.

— Я буду плохим, если нас увидят. А если мы все сделаем незаметно для окружающих, то в этом нет ничего дурного.

Она взглянула на него из-под ресниц.

— Почему?

— Потому что ты пережила стресс и тебе нужно расслабиться. — «А еще потому, что я тебя хочу и не могу ждать, когда мы вернемся домой», — мысленно добавил Сэм.

Николь испытующе всматривалась в его лицо, хотя не знала, что именно пыталась разглядеть. И тут, к удивлению Сэма, мышцы ее ног вдруг расслабились, и она раздвинула их, открываясь ему. И в этом ее движении было столько доверия и искренности, что Сэм даже немного испугался: он боялся, что не сможет ответить ей тем же, ведь его доверие было растоптано много лет назад одним недобрым октябрьским утром.

Чтобы не задумываться о сложных вещах, Сэм решил отдаться на волю чувств и постараться доставить Николь как можно больше удовольствия. Он снова осмотрелся. Его сердце учащенно билось в груди. До них доносился шум вечернего ресторана — уборщики грязной посуды гремели подносами, официанты выполняли заказы, клиенты негромко переговаривались.

Но ведь они с Николь находились в укромном углу, не так ли? К тому же он хорошо заплатил за то, чтобы им не мешали, поэтому знал: официант появится только тогда, когда они сами попросят принести счет. А до тех пор они могли наслаждаться друг другом. Но почему же он решил пригласить Николь в ресторан, угостить ее хорошим вином, поужинать и пофлиртовать с ней, хотя можно было обойтись и без этого? Сэм знал ответ на этот вопрос. Дело в том, что Николь не нравились отношения, строившиеся на «голом сексе», и Сэм счел нужным поухаживать за ней, проявить внимание… Он решил, что будет появляться с ней в общественных местах, чтобы она почувствовала себя настоящей леди.

Сэм говорил себе, что у него нет ничего общего с бывшим женихом Николь. Но было ли это правдой? Внутренний голос нашептывал ему, что он соперничал с Тайлером, соревновался с ним. Однако, с другой стороны, Николь заслуживала того, чтобы за ней ухаживали и водили ее по дорогим ресторанам. Она должна была получать удовольствие от жизни.

Пряча руку под скатертью, Сэм задрал юбку Николь и добрался до ее горячей промежности. Николь вздрогнула, ее глаза широко раскрылись, но она не остановила его, и рука Сэма, скользнув в тонкие трусики, добралась до влажных складок.

Губы Николь разомкнулись, и из них вырвался стон.

— Тсс… — прошептал Сэм, убирая другой рукой прядку волос с ее щеки.

Тем временем его пальцы под скатертью коснулись ее лона, и бедра Николь дернулись в ответ. Сэм тотчас припал к ее губам. Целуя Николь и заглушая поцелуем ее тихие стоны, он поглаживал тугой бутон ее плоти, который все больше твердел. Его пальцы увлажнялись, и он, все сильнее возбуждаясь, изнывал от желания. Чувствуя, что больше не выдержит этой муки, Сэм решил поскорее довести Николь до оргазма и отправиться домой.

Его ласки становились все более настойчивыми, и вскоре Николь, содрогнувшись, едва не закричала во весь голос, так что Сэм снова вынужден был запечатать ей рот поцелуем. Он то погружал язык ей в рот, то снова вытаскивал его в такт движениям своего пальца в промежности. И когда Николь наконец кончила, Сэм прервал поцелуй, прислонившись лбом к ее лбу.

— Все хорошо? — спросил он.

— Просто сказочно.

Сэм заглянул ей в глаза.

— Ты очень красивая.

Ее щеки порозовели, и она прошептала:

— Мне стыдно.

Он провел большим пальцем по ее губам.

— Тебе нечего стыдиться. Никто ничего не видел. И теперь, после того как ты отведала десерт, пришло время попросить счет.

— Я-то его отведала, а вот ты еще нет, — с улыбкой сказала Николь. — Так что давай поспешим, иначе ты останешься без десерта.

И тут Сэм вдруг понял: он влюбился в эту женщину. И понял, что ничто не сможет повлиять на его чувства к ней.

С приближением выходных и арт-фестиваля в Серендипити стекалось все больше народа. Город становился многолюдным, и Майк усилил полицейские патрули на улицах. Сэм же благодарил Бога за то, что теперь стал детективом и его не посылали в наряды. Тем не менее у него было много работы, и он не видел Николь после той ночи, которую они провели вместе в ее доме, вернувшись из ресторана.

Они тогда почти не спали — занимались любовью ночь напролет, и Сэм окончательно убедился, что Николь прекрасно подходила ему в постели. Рано утром она приготовила ему завтрак. Сэм никогда в жизни не ел такого вкусного омлета с сыром. А затем, когда он собрался уходить, Николь дала ему с собой печенья, которое, должно быть, испекла накануне. Прежде чем отправиться на службу, Сэм успел забежать домой, чтобы принять душ и переодеться.

Раньше Сэм никогда не оставался у женщин на ночь и никого не оставлял у себя. И теперь, когда они провели вместе уже несколько ночей, он понял, что его нисколько не тяготит присутствие Николь.

Тем не менее мысль о том, что его постепенно приручают, была неприятна Сэму. Впрочем, это не мешало ему звонить Николь в течение всей последующей недели. Ему было не по себе, если он долго не слышал ее голос. Даже на службе он часто думал о ней. Ее образ не покидал его, и Сэм постоянно вспоминал ее затуманенный страстью взор и стоны, которые вырывались у нее из груди, когда они занимались любовью.

Николь с тетей Лулу сняли киоск для торговли выпечкой на время арт-фестиваля. И в день его открытия Сэм пораньше вернулся со службы домой, чтобы переодеться и поехать в центр города. Он не мог пропустить столь важное событие. Вообще-то он никогда не интересовался искусством, но, как и многие другие, хотел стать одним из первых клиентов Николь.

В городке Серендипити дела шли хорошо, потому что люди работали на совесть, а бизнес основывался на доверии. Старая пекарня находилась в отличном состоянии, оборудование было почти новое. Николь и тетя Лулу разделили обязанности, чтобы устроить все побыстрее. Тетя Лулу взяла на себя работу с инспекторами, согласование с различными органами и получение лицензии. Николь же позвонила Келли Баррон, помощнице городского юриста, и попросила ее составить все необходимые документы. Банковский менеджер сообщил, что кредит будет утвержден на следующей неделе. Поэтому владелец пекарни разрешил Николь и тете Лулу работать в ней до подписания документов.

После телефонных звонков в соответствующие службы в пекарне включили электричество и воду, и Николь всю пятницу провела в заботах. Она готовила выпечку для торговли в субботу на открытии арт-фестиваля и надеялась, что ее продукция понравится местным жителям и привлечет их в магазин при пекарне. А тетя Лулу обещала принести свои фирменные пирожки. Кроме того, она расклеила по городу объявления о начале торговли новой кондитерской продукцией.

Готовясь к своему дебюту в качестве кондитера и владелицы местной пекарни, Николь стала чувствовать прочную связь с Серендипити. И если бы не постоянные попытки Тайлера вернуть ее, она могла бы с полным правом сказать, что жизнь наконец улыбнулась ей.

Тайлер встретился с Мейси в ее семейном ресторане, чтобы потом поехать с ней на арт-фестиваль. Он давно уже вынужден был признать, что эта девушка очень ему нравилась. Но она-то думала, что его главная цель — вернуть Николь. Мейси не знала, что он давно уже считал битву, которую вел, проигранной. Однако Тайлер прекрасно понимал, что Николь всерьез решила изменить свою жизнь и не на шутку увлеклась другим мужчиной. Она не отвечала на его звонки, и он, Тайлер, был бы дураком если бы все еще надеялся вернуть ее.

— Алло, Тайлер!.. — окликнула его Мейси, помахав рукой перед его лицом. — Ты меня слышишь?

— Прости. Я просто задумался.

Мейси уселась на табурет рядом с ним.

— О чем же? — Девушка смотрела на него с искренним любопытством.

Тайлер заглянул в ее живые голубые глаза. Мейси очень отличалась от Николь, внешность которой была менее экзотической. Но в Мейси Тайлера привлекала не яркая наружность, а ее забота о нем.

— Тебе когда-нибудь приходилось разрываться, не зная, что делать — поступить по совести или сохранить верность семье? — спросил Тайлер, немного помолчав.

Мейси ненадолго задумалась.

— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, но выскажу свое мнение. Семья всегда стоит на первом месте, но мои родственники — люди с сильной волей, и поэтому между ними часто возникают столкновения. В прошлом году тетушке Лулу все здесь жутко надоело, и она уволилась из ресторана, а потом устроилась на работу в супермаркет. Через некоторое время она заболела, и наша семья не стала припоминать ей обиду. Мы все сплотились и снова взяли ее в ресторан. — Мейси пожала плечами. — Но я думаю, твои проблемы куда масштабнее наших мелких неприятностей.

— А с чего ты взяла, что у меня есть какие-то проблемы?

Мейси усмехнулась:

— Неужели ты думаешь, что я приняла твои слова о жгучем желании вернуть Николь за чистую монету? Твои уверения в том, что вы «созданы друг для друга», — просто смешны. Я не настолько наивна, чтобы относиться к твоим словам всерьез. Я с первого взгляда поняла, что тебе осточертело преследовать женщину, которой ты не нужен.

Странно, но проницательность Мейси не встревожила Тайлера — напротив, принесла облегчение.

— Выходит, ты обо всем догадалась? — спросил он, ближе к ней придвинувшись.

Мейси кивнула:

— Да, конечно. Но я не понимаю, почему ты так ведешь себя? Зачем твоя семья заставляет тебя приносить в жертву свое достоинство?

Сейчас лицо Мейси было совсем близко, и Тайлеру захотелось наклониться и поцеловать ее. Он мог бы объяснить ей кое-что, но делать это ни в коем случае не следовало. Тайлер не хотел подвергать Мейси опасности и перекладывать на ее хрупкие плечи свои проблемы.

— Знаешь, богатые сильно отличаются от других людей. Но я не хочу никого обидеть, понимаешь?

Мейси кивнула и пробормотала:

— Да, кажется, понимаю. Не повезло тебе, — добавила она, с жалостью глядя на собеседника.

Тайлеру стало неловко, а Мейси, вздохнув, продолжала:

— Я бы лучше жила в нищете, чем страдала под бременем непосильных обязательств перед богатыми родственниками.

— Я тоже, — вырвалось у Тайлера.

Должно быть, его слова поразили Мейси, во всяком случае, она как-то странно посмотрела на него.

— Но я не могу, — добавил он, тоже вздохнув.

— Но почему? — спросила она с интересом.

Тайлеру ужасно не хотелось лгать, но не мог же он сказать ей правду…

— Чувство долга глубоко укоренилось во мне, — ответил он.

Однако впервые в жизни Тайлер задал себе очень простой вопрос: «Неужели оно укоренилось во мне настолько глубоко, что я готов принести себя в жертву амбициям отца?» До сего дня он слепо выполнял все отцовские распоряжения. Но ему не хотелось наследовать бизнес, построенный на коррупции и лжи. Точно так же, как не хотелось добиваться руки женщины, не любившей его. Да и сам Тайлер не любил Николь, теперь уже — после знакомства с Мейси — он вынужден был признать это. И вот, взвесив все аргументы, он решил, что не готов приносить себя в жертву.

Но чтобы выйти сухим из воды, ему нужен был план действий. Тайлер даже подумывал о том, чтобы поговорить с другом Николь, тем самым копом.

— Ну что, пойдем? — спросила Мейси, увидевшая что он не желал продолжать этот трудный разговор.

— Да, пойдем. — Он решил десять раз отмерить, прежде чем начать действовать.

Мейси тем временем отправилась за своей сумкой в служебное помещение.

Когда же она вернулась, Тайлер окинул ее восхищенным взглядом; особенно его привлекали длинные загорелые ноги Мейси с накрашенными синим лаком ногтями. На ней были короткие шорты с рваными краями штанин и белые сандалии с бахромой. Мейси казалась ему живым сгустком энергии, динамитом, готовым вот-вот взорваться, и Тайлер наслаждался каждой минутой, проведенной с ней.

Приехав в центр города, они припарковали машину и пошли пешком по главной улице. Фестиваль, словно магнит, привлек в город множество людей. Мейси, как и Тайлер, любила искусство, и это давало ему повод думать, что у них немало общего. Мейси с горящими от восторга глазами шла по дорожке, вдоль которой художники выставили свои произведения; причем некоторые из них сидели тут же, за мольбертами. Время от времени она останавливалась перед той или иной картиной.

Заметив неподалеку работы любимого художника, Мейси устремилась туда. По дороге она прошла мимо киоска Николь, едва кивнув ей. Тайлер понимал, что ему следовало остановиться и поговорить с Николь, узнать, как у нее настроение и ладит ли она с Сэмом, но он тем не менее предпочел сосредоточить все свое внимание на Мейси. А та уже разговаривала с молодым человеком, автором прекрасного панорамного полотна, на котором был изображен небольшой городок у подножия гор. Мейси восхищалась этой работой и спросила художника, сколько стоит картина.

Внезапно Тайлер заметил в толпе знакомые лица — двоих русоволосых мужчин, одетых небрежно и похожих на туристов, случайно зашедших сюда. Однако Тайлер знал их. Он встречал обоих в манхэттенском офисе фирмы, в кабинете отца. Вообще-то эти люди были арт-дилерами и, казалось бы, вполне могли приехать на фестиваль в надежде открыть новые таланты.

Однако Тайлер не был наивным человеком. По всей стране устраивались тысячи подобных мероприятий, и если эти двое выбрали для посещения ничем не примечательный городок Серендипити, в котором как раз находились он и Николь, то это явно было неспроста. Судя по всему, его отец устал ждать и сделал упреждающий ход, чтобы предотвратить возможные неприятности, связанные с Николь.

Тайлер старался не паниковать, но он прекрасно знал, что Николь грозила реальная опасность.

— Тайлер, что ты думаешь по поводу цены этой картины? — спросила его Мейси. — Вообще-то это дороговато для меня, но я готова разориться.

— И сколько же она стоит? — с рассеянным видом спросил Тайлер.

Мейси нахмурилась и отвела его в сторону.

— Мы с художником долго торговались, пока ты о чем-то мечтал. Он сначала запросил двести долларов. Но я могу потратить не больше ста пятидесяти. Я хочу повесить эту картину в холле, чтобы ты сразу увидел ее, как только войдешь в мой дом. Что ты думаешь об этом?

— Думаю… было бы неплохо, — с отсутствующим видом пробормотал Тайлер.

Повернувшись к киоску Николь, он увидел, что она исчезла. Подозрительные арт-дилеры тоже словно сквозь землю провалились. Вполголоса выругавшись, Тайлер схватил Мейси за плечи.

— Мне нужно срочно уйти. Стой здесь, пока я не вернусь.

Мейси перевела взгляд на киоск, в котором совсем недавно торговала Николь, и в глазах девушки промелькнула тревога.

— Конечно, иди, — ответила она.

И Тайлер тотчас же бросился на поиски Николь.