Николь нерешительно подошла к дому Марсденов. Она была не уверена, что правильно поступает. Эрин пригласила ее на ужин в родительский дом, настоятельно попросив, чтобы Николь обязательно пришла. По словам Эрин, гости были необходимы за столом во время еженедельных семейных ужинов, чтобы Марсдены не поубивали друг друга. Вообще-то слова подруги не показались Николь убедительными. За то короткое время, которое она прожила в Серендипити, до нее доходили только самые добрые отзывы о семействе Марсденов. Брак родителей Сэма, Эллы и Саймона, был долгим и прочным, он устоял во время кризисов и бед, среди которых самой страшной была диагностика и лечение рака, обнаруженного у Саймона в прошлом году.

И все же приглашение на ужин в семейный круг этих людей поначалу очень смутило Николь и даже немного напугало. Когда же Эрин сообщила, что Сэм будет занят на службе и не придет, Николь успокоилась. Она все еще пыталась убедить себя, что сможет соблюдать условия договора и заниматься с Сэмом сексом без всяких обязательств.

Но как она могла решиться на такое? У нее ведь был совсем небольшой сексуальный опыт…

Николь потеряла девственность, когда училась в колледже. Но вскоре она рассталась с парнем, который стал ее первым мужчиной. Приехав домой на каникулы, Николь возобновила общение с Тайлером. И хотя они вступили в интимные отношения только через несколько лет, Николь связывала с ним свое будущее и едва не вышла замуж за него. Почему же она сейчас вдруг решила, что способна на легкий, ни к чему не обязывающий роман? На этот вопрос Николь не могла бы ответить.

Да, конечно, ее волновало каждое прикосновение Сэма, и ей было хорошо в его обществе — ее тянуло к этому мужчине. Но Николь слишком долго жила в обстановке равнодушия и пренебрежения, не получая от семьи того тепла, которого заслуживала. Она рассталась с женихом, хорошим парнем, только потому, что не хотела соглашаться на малое. В конце концов она сказала себе, что если будет продолжать спать с Сэмом, то он должен пойти на уступки.

Да, они не могли пренебрегать условностями. Николь хотела, чтобы Сэм признал ее своей девушкой и относился к ней в обществе соответствующим образом. Она не собиралась настаивать на свадьбе, но не могла терпеть наплевательского отношения к себе. А если Сэм хотел от нее только секса, им придется расстаться. Николь твердо решила это, хотя мысль о разрыве причиняла ей острую боль. Ей предстоял непростой разговор с Сэмом, но сначала она должна была поужинать с его близкими.

Николь позвонила в дверь, и ей открыла пожилая симпатичная женщина. У ее ног, звонко лая, носился комок белого пуха. По теплой улыбке женщины и светло-карим глазам Николь тотчас узнала в ней Эллу Марсден, мать Эрин и Сэма.

— Вы, должно быть, Николь, — сказала Элла. — Добро пожаловать.

— Благодарю вас, миссис Марсден. — Николь протянула ей букет полевых цветов, которые купила в городе.

— О, спасибо! Я очень люблю цветы, но в следующий раз не утруждайте себя, я рада вам и без них. И зовите меня Элла.

Улыбка хозяйки дома была такой милой и искренней, что Николь не могла не ответить ей тем же.

— А это кто такой? — спросила она, глядя на собачку.

— Знакомьтесь, это Коджак.

Улыбаясь, Николь наклонилась, чтобы погладить песика, который подпрыгивал от радостного возбуждения, затем последовала за Эллой в дом. Коджак бежал следом.

Познакомившись с Саймоном, бывшим начальником полиции, Николь села, чтобы поговорить с хозяевами и выпить перед ужином. К удивлению Николь, Коул приветствовал ее с неподдельной теплотой. Очевидно, жена приказала ему быть вежливым и доброжелательным. И он, возможно, хотел убедиться, что перед ними действительно Николь, а не ее безумная сестра.

Майк Марсден приехал в дом родителей без жены, находившейся в одной смене с Сэмом. Похоже, он тоже хотел посмотреть, не выдавала ли Виктория себя за свою сестру.

Эти мысли очень огорчили Николь. Она поняла, что многие люди — в том числе Коул и Майк — не дали бы Виктории второго шанса. Впрочем, вскоре она забыла о сестре, включившись в общий разговор, перемежавшийся веселыми шутками.

— Можно я подержу на руках твою милую малышку? — спросила Николь, повернувшись к Эрин.

Эрин передала ей дочку, одетую в розовый комбинезончик и завернутую в белое одеяло с розовой атласной отделкой. Розовый цвет подчеркивал нежный оттенок кожи младенца. От девочки вкусно пахло детским шампунем. Она спокойно лежала на руках Николь, причмокивая губами.

Николь никогда не задумывалась о детях, но сейчас, когда держала на руках Энджел, ее вдруг охватило странное чувство. Она и не подозревала, что способна умиляться, глядя на крохотную девочку. Николь была застигнута врасплох новыми для нее эмоциями.

— Она такая милая…

— Ты бы послушала, как она кричит среди ночи, когда проголодается или описается. А как она ужасно капризничает после шести вечера! Но, конечно, в доме бабушки она ведет себя по-другому — как настоящий ангел. Не зря же мы назвали ее Энджел, — со смехом сказала Эрин.

Коул подошел к жене и обнял ее за плечи.

— И это говорит женщина, которая крепко спит по ночам, когда я встаю к ребенку, чтобы покормить его! — проговорил он с наигранным возмущением.

Эрин с Коулом явно любили друг друга, и при мысли об этом на Николь вдруг накатила тоска. Она сглотнула ком, подступивший к горлу, и постаралась сосредоточиться на менее болезненных ощущениях.

— Эй, малышка… — Николь, погладила пальцем пухлую щечку девочки.

Внезапно дверь гостиной распахнулась.

— Мы сделали это! — воскликнул Сэм, входя в комнату вместе с Карой.

Николь замерла, увидев человека, о котором были все ее мысли. Ему очень шла спортивная куртка, которая была на нем сейчас. Увидев Николь, он явно удивился. А она, ужасно нервничая, судорожно сглотнула.

— Сэм, я не ожидала, что ты придешь сегодня вечером, — заявила Эрин, как будто оправдываясь перед Николь.

Он взглянул на сестру с недоумением.

— Но я же говорил тебе, что разберусь с делами пораньше и приеду.

Майк поднялся, чтобы встретить жену. Элла захлопала в ладоши, радуясь, что семья была в полном сборе.

— Налей себе чего-нибудь выпить, — сказал Саймон младшему сыну.

Эрин старательно разглядывала что-то на своей рубашке, избегая встречаться глазами с Николь. Она явно лгала, когда говорила, что ее брат не придет на семейный ужин. Было очевидно: ей просто очень хотелось, чтобы новая подруга приняла приглашение.

Но Николь чувствовала, что не способна злиться на нее. Эрин, судя по всему, действовала в интересах брата, и трудно было упрекать ее за это.

Сэм поздоровался со всеми, поцеловал мать и сестру и похлопал по спине Майка и Коула. Николь не могла не сравнивать теплую атмосферу, царившую в этом доме, с обстановкой на официальных ужинах, которые устраивали ее родители. В доме ее родителей не допускались шутки, поддразнивания, объятия и поцелуи. Там никого не интересовало то, что у тебя на сердце.

Погрузившись в свои мысли, она не заметила, как к ней подошел Сэм, но почувствовала запах его одеколона. По спине Николь пробежали мурашки, когда он поцеловал ее в щеку. Губы Сэма задержались на ее щеке дольше, чем это было принято при дружеском поцелуе, и Николь затрепетала от его прикосновений.

— Для меня твое появление здесь — большой сюрприз, — сказал Сэм.

— А для меня — твое. — Ей не хотелось, чтобы он подумал, что она пришла сюда в надежде увидеть его. — Эрин сказала, что ты сегодня вечером работаешь.

— Когда моя сестренка обрела счастье в браке, она увлеклась сводничеством, — проворчал Сэм. Он не мог отрицать, что ему было приятно видеть здесь Николь, но вместе с тем ее присутствие на семейном ужине несколько смущало его. Сэм никогда не приводил женщин в дом родителей, тем более — на традиционный воскресный ужин, на который собирались только родственники. — Но я рад, что ты пришла, — добавил он после продолжительного молчания.

Николь склонила голову к плечу.

— Рад? Но я не хотела вторгаться на твою территорию. Я помню о нашем договоре.

— Тем не менее я рад видеть тебя здесь. Что же до всего остального… — Он замолчал, не зная, что сказать.

— Нам надо серьезно поговорить, Сэм, но не здесь. Сейчас было бы неуместно. Поговорим позже. Мне нужно уточнить кое-какие детали наших отношений.

Николь вскинула подбородок, и в этом жесте Сэм уловил вызов. Он понял, что она хотела изменить правила игры. Все ее тело дрожало от напряжения, и Сэм чувствовал это.

— Приглашаю всех к столу, — сказала Элла, прерывая их разговор.

— Николь, пойдем? — спросил Сэм.

Но у него совершенно пропал аппетит, и он понял, что не сможет сегодня насладиться вкусным ужином, который приготовила мать. Ведь сейчас все его мысли были заняты Николь, явно что-то задумавшей. К тому же Сэм никак не мог разобраться в самом себе — не знал, чего же ему, собственно, хотелось.

Вскоре Николь узнала, как прекрасно готовила Элла Марсден. А еще она узнала, что дочь Эллы едва ли умела разбить яйцо для омлета. В доме Эрин готовил в основном Коул. К удивлению Николь, оказалось, что этот грубый солдафон был хорошим семьянином и души не чаял в жене и ребенке. Сэм, по словам его матери, тоже прекрасно ориентировался на кухне, впрочем, как и Майк. Поскольку же сама Николь знала массу кулинарных рецептов, у нее нашлось о чем поговорить с Эллой. Женщины обсудили все: от первых блюд до десертов — любимой темы Николь.

— Расскажи маме о своих планах открыть пекарню с магазином, — попросила Эрин. — Она уже знает, что ты хорошо печешь, но ей будут интересны подробности твоего будущего бизнеса.

Николь вытерла рот и, положив салфетку на колени, проговорила:

— Да, хорошо. Так вот, мы с Лулу Донован встречаемся на этой неделе в банке, чтобы подать заявку на получение кредита для открытия своего дела. Ник Манчини обещал взять с нас очень умеренную плату за аренду старой пекарни. Фейт Баррон поможет оформить помещение и сделает дизайнерский проект. И еще… Ох, у меня просто голова идет кругом! — Николь засмеялась.

— Когда ты успела обо всем договориться? — спросил Сэм.

— Переговоры и обсуждения шли все эти выходные, во время моего переезда. В дом приходили многие из местных жителей, а тетушке Лулу никто из них не мог отказать, поскольку она весьма убедительна в своих аргументах. Она умеет договариваться с людьми.

Оформление юридических бумаг взяла на себя Эрин, недавно ставшая адвокатом в фирме Нэша Баррона. Эрин могла заниматься своей работой дома и была счастлива, что нашла такое место.

— А что нового у тебя? — спросил Саймон младшего сына. — Дело, над которым вы в последнее время работали, завершено?

— Да, мы поставили сегодня точку, верно? — Сэм взглянул на Кару, которая, по мнению Николь, была сегодня необычно молчаливой.

Кара кивнула. Ее лицо заливала бледность. Должно быть, она неважно себя чувствовала.

— Ум-м… — Кара издала какой-то странный звук и вскочила со своего места. — Извините!

Майк бросился следом за ней. Сэм, прищурившись, проводил их взглядом.

— С ней все в порядке? — спросил он.

Элла улыбнулась, окидывая присутствующих лучистым взглядом.

— Что-то подсказывает мне, что Кара в полном порядке.

Николь с Сэмом, переглянувшись, пожали плечами. Вскоре Кара и ее супруг вернулись, и Майк заявил, что им пора домой. По его словам, Каре необходимо было отдохнуть. С ним никто не стал спорить.

Остаток вечера прошел в приятной непринужденной беседе. Разговор зашел о предстоящем арт-фестивале — Николь уже видела расклеенные в городе приглашения посетить его.

— Я бы с удовольствием посмотрела работы молодых художников, — сказала она.

— Я тоже, — заявила Эрин. — Кстати, на этом фестивале будет выставляться Тесс Баррон. Ей всего шестнадцать лет, но она удивительный художник.

— Девочка так много пережила… Я очень рада за нее, — тихо сказала Элла.

Николь поняла, что за этими словами стоит какая-то история, и решила позже расспросить Сэма о том, что произошло с молодой художницей.

— Я бы тоже с удовольствием посетила арт-фестиваль. Для моей новой спальни нужна картина.

— А давай поедем вместе, — предложила Эрин. — Коул терпеть не может современное искусство, поэтому он посидит с Энджел. Кстати, Сэм, ты можешь составить ему компанию. А если тебе посчастливится, то даже сменишь племяннице подгузник.

— Причем не один, — заметил Коул с таким видом, будто речь шла о награждении золотой медалью.

— Думаю, что предоставлю это право папаше, — отозвался Сэм.

— Трус, — с ухмылкой обронил Коул.

Элла рассмеялась и поднялась на ноги.

— Пора убирать со стола. Скоро я подам десерт.

Николь сделала попытку встать, собираясь помочь Элле.

— Нет-нет, не беспокойтесь, — остановила ее хозяйка дома. — Ведь вы — наша гостья. Сэм, отведи Николь во двор. Я протерла всю садовую мебель и зажгла свечи с цитронеллой, чтобы комары не съели нас живьем.

Николь уловила в голосе пожилой женщины металлические нотки и решила не спорить с ней. Видимо, Сэм тоже счел за лучшее подчиниться матери. Он встал и подал гостье руку.

Николь почему-то снова разволновалась. Минуту спустя они с Сэмом вышли во внутренний дворик, вымощенный голубовато-серым камнем. Это патио чем-то напоминало задний двор в доме Сэма.

Осмотревшись, Николь увидела четыре широких садовых кресла, бар с тремя высокими табуретами, а в центре — прямоугольный стол со стульями под большим тентом и место для костра. Все это окружала ухоженная зеленая лужайка с саженцами декоративных кустарников и прекрасно подобранными цветами.

Все в доме Марсденов глубоко трогало Николь, задевало тайные струны ее души. Царившая здесь атмосфера совершенно не походила на скуку и холод огромного дома ее родителей, где было много дорогих вещей, но отсутствовали тепло и любовь. Николь очень быстро освоилась здесь и чувствовала себя у Марсденов гораздо лучше, чем в собственной семье.

Подобные мысли навевали грусть, но она старалась не выдавать эмоций.

— О чем ты думаешь? — спросил Сэм, опустившись в широкое кресло и усадив ее рядом с собой.

Она уклонилась от его попыток обнять ее; ей хотелось видеть лицо Сэма во время этого разговора.

— Тебе повезло, — пробормотала она. А Сэм, возможно, не сознавал этого.

— И в чем же именно? — спросил он.

— Ты окружен любовью и заботой. Родители не сторонятся тебя, они рядом с тобой не только физически, но и духовно.

Голос Николь дрожал, и Сэм понял, что сегодняшний разговор имел для нее большое значение. При этом она говорила так, словно беседовала сама с собой о чем-то самом сокровенном.

— Честно говоря, я никогда не задумывался об этом, — признался Сэм. — А вот Майк задумывался… Ведь Саймон усыновил его.

— Правда?

— Да. Мы всегда считались идеальной семьей, но и у нас есть свои секреты. Хотя в этом секрете нет ничего ужасного или позорного. Когда мама забеременела Майком, его биологический отец бросил ее. И тогда на помощь к ней явился Саймон. Оказывается, все это время он был тайно влюблен в нее.

Николь слушала его, широко раскрыв глаза.

— Какая замечательная история! — воскликнула она. — Мне кажется, они до сих пор влюблены друг в друга.

— Сколько я помню, родители всегда с большой нежностью друг к другу относились.

— Значит, им тоже повезло.

— А какие отношения у твоих родителей? Ты говорила, что они безразличны к тебе. Но как они относятся друг к другу?

Теперь, когда Сэм открыл свою семейную тайну, он чувствовал, что может расспросить Николь о ее семье.

Она нервно сглотнула.

— Ну… послушай и сделай выводы сам. Когда я сказала маме, что не выйду замуж за Тайлера, потому что не люблю его, она спросила: «Причем здесь любовь?» Однако этот вопрос не поколебал моей решимости стоять на своем, и тогда мама сказала: «Разве я когда-нибудь говорила тебе, что сказкам можно верить?»

Даже Сэм, который с некоторых пор перестал верить в любовь, поморщился, услышав эти слова. Родители не должны вносить разочарование в жизнь детей, лишать их иллюзий. Он вспомнил, как его родители воспитывали в Эрин доверие к людям, укрепляли силу ее духа, внушали ей мысль о том, что она должна добиваться поставленных целей.

Тут поднялся легкий ветерок, и Николь поправила растрепавшуюся прическу. Взглянув ей в глаза, Сэм вдруг подумал о том, что не видит в них прежнего радостного блеска. Ему захотелось убедить Николь в том, что все в жизни возможно. Пусть не с ним, а с другим мужчиной.

— А теперь давай поговорим о нас с тобой, — сказала Николь.

Сэм пристально взглянул на нее.

— Насколько я понимаю, ты не хочешь продолжать близкие отношения со мной, верно? — У него ныло сердце при мысли о том, что Николь бросит его.

— Нет, я хочу продолжать их, но при некоторых условиях. Мы должны кое-что изменить в наших отношениях. — Николь потупилась, избегая смотреть ему в глаза. — Оказалось, что я не готова к одному лишь сексу, вот и все.

У Сэма перехватило дыхание, но он справился с волнением и был исполнен решимости выслушать Николь до конца. Да, ему мало одной ночи, проведенной с ней, — но что будет дальше? Все зависело от того, о чем она собиралась говорить.

А Николь между тем продолжала:

— Я хочу, чтобы мы были верны друг другу до тех пор, пока мы вместе, понимаешь?

Сэм вздохнул с облегчением:

— Я принимаю это условие.

Она подняла на него глаза, и Сэма поразила беззащитность в ее взгляде. Для него это был удар в солнечное сплетение, но он ничего не мог с собой поделать.

— Что еще? — спросил он.

Николь помолчала, закусив нижнюю губу. Наконец снова заговорила:

— Мне нужна определенность в наших отношениях. Связывает ли нас только секс или нечто большее? Как ты будешь вести себя со мной на людях — притворяться, что мы просто друзья? Боюсь, я не выдержу этого.

Ее огромные голубые глаза впились в него пытливым взглядом.

— Черт побери, конечно мы не «просто друзья»! Мое нежелание жениться и заводить семью вовсе не означает, что я отрицаю возможность романа с женщиной, которая мне нравится. Я хочу быть с тобой и готов публично признать наши отношения. Пусть все знают, что мы вместе. Кроме того, я не желаю, чтобы рядом с тобой был еще какой-то мужчина.

Ее губы округлились — словно она хотела с удивлением воскликнуть «О!», но Сэм, не удержавшись, поцеловал ее. В Николь его прежде всего привлекала ее врожденная честность. А ее ранимость и беззащитность трогали его сердце, порождали у него желание броситься защищать Николь, стать ее рыцарем — как бы смешно это ни звучало.

В какой-то момент Сэм вдруг почувствовал, что его охватило желание близости с Николь, но тут раздался голос Майка, появившегося в дверном проеме (брат Сэма отвез жену домой и уже успел вернуться в дом родителей).

— Кофе и десерт поданы! Прошу к столу, если вы, конечно, еще не насытились сладеньким, — добавил Майк с усмешкой.

Николь тут же отстранилась от Сэма.

— Фу, как неудобно вышло… — пробормотала она, смутившись.

— Эти братья всегда все портят, — проворчал Сэм.

Она рассмеялась:

— Сестры поступают не лучше.

— Это верно, — согласился Сэм и, взглянув на ее раскрасневшееся лицо, спросил: — Теперь все в порядке?

Николь не стала притворяться, что не поняла его вопроса.

— Да, конечно. Ты придешь сегодня ко мне? Хочешь испробовать мою новую кровать?

— Это было бы замечательно, — тотчас ответил Сэм.

Выйдя из душа, Тайлер обмотал полотенце вокруг бедер. Когда он доставал из шкафа одежду, чтобы отправиться ужинать с Мейси, зазвонил телефон. Это снова был отец, и Тайлер не стал отвечать на его звонок. Ему не хотелось разочаровывать отца сообщением о том, что он ни на шаг не приблизился к своей цели, что ему не удалось уговорить Николь вернуться домой.

Та Николь, с которой Тайлер заключил когда-то помолвку, была тихой, сговорчивой, уступчивой девушкой. Она легко шла ему навстречу, откликаясь на любую просьбу, касавшуюся планов его семьи или карьеры. Она носила платья и деловые костюмы, а не обтягивающие бедра джинсы, шорты с бахромой и футболки. А девушка, которую он нашел в Серендипити, совершенно не походила на его невесту. Тайлер понимал, что Николь наконец-то обрела себя и что ей нравилась та женщина, в которую она превратилась. И он не мог не восхищаться ее попытками вырваться на свободу.

Взглянув на новые синие джинсы и футболку, лежавшие на кровати, Тайлер нахмурился. Зачем он это делает? Зачем меняет свой стиль в угоду местным жителям, если у него нет намерений остаться здесь? Если бы он знал, как уладить проблемы, возникшие в семейном бизнесе, то сразу же уехал бы отсюда обратно на Манхэттен. Хотя этот маленький городок нравился ему. И особенно нравилась одна местная девушка.

Тайлер невольно усмехнулся, вспомнив, что сегодня вечером идет играть в мини-гольф. При других обстоятельствах он содрогнулся бы от этой мысли, но с Мейси он готов был пойти куда угодно — лишь бы это место нравилось его спутнице.

Не успел Тайлер одеться, как в номер постучали. Открыв дверь, он увидел на пороге девушку, о которой постоянно думал. По сравнению с ним (в нем было шесть футов роста) Мейси казалась миниатюрной. На ней были узорчатые шорты, белый танк-топ и расстегнутая джинсовая блузка, завязанная узлом на животе; на ногах же были белые мягкие тапочки фирмы «Toms».

— Привет. Ты готов отправиться в путь? — спросила она, окинув взглядом Тайлера. — А что это на тебе?

Он едва подавил смех, заметив выражение досады в ее глазах.

— Одежда.

Она нахмурилась и внимательно посмотрела на него.

— Но тебе будет некомфортно в этих штанах.

— По-твоему, я не так оделся для мини-гольфа? — спросил Тайлер, не в силах подавить улыбку. Мейси ужасно мило сердилась.

— Это еще мягко сказано. Я подожду внизу, пока ты переоденешься.

Он покачал головой:

— Нет, не надо. Я не буду переодеваться.

Мейси снова нахмурилась.

— Но почему? Мы ведь с тобой ездили по магазинам и закупали одежду. Надень шорты — и дело с концом.

Опершись о дверной косяк, Тайлер окинул девушку взглядом, стараясь не обращать внимания на ее пышную грудь, обтянутую топом.

— Мейси Донован, ты боишься, что тебя увидят с хорошо одетым мужчиной? Это тебя смущает?

— Нет-нет! — запротестовала Мейси. — Что ж, если хочешь весь вечер потеть и париться в неудобной одежде, то пожалуйста. Я просто решила проявить заботу о тебе.

— А я решил, что мне лучше быть самим собой.

— Хорошо-хорошо. — Она подняла руки, показывая, что сдается. — Ты готов?

Тайлер кивнул и взял ее под руку.

— Вперед, горячая штучка! — Он вывел девушку в коридор и закрыл за собой дверь.

Мейси взглянула на него с удивлением.

— Что происходит? Почему ты флиртуешь со мной? — спросила она.

Тайлер пожал плечами:

— Я просто веду себя естественно.

Она приподняла бровь.

— Ты хочешь сказать, что я вызываю у тебя желание флиртовать?

Он снова не сдержал улыбку. Похоже, за эти пять минут он улыбался чаще, чем за последние шесть месяцев.

— Да, может и так, — ответил Тайлер.

— Попридержи коней. Вспомни, что ты пытаешься вернуть свою бывшую невесту. Сегодня вечером мы будем просто убивать время, пока она ужинает в доме родителей Сэма, — добавила Мейси, отворачиваясь.

Тайлер промолчал. Он чувствовал, что совершенно запутался в своих отношениях с женщинами. Мейси… Ей все же хватило ума напомнить ему о бывшей невесте.

Однако именно Мейси объяснила ему, почему он не должен был искать встреч с Николь. Она уговаривала его вернуться в Нью-Йорк, чтобы не причинять себе душевной боли. Тайлер не хотел, чтобы Мейси жалела его, но он не мог сказать ей всю правду и признаться, что уже смирился с потерей Николь и вынужден был приехать сюда по приказу отца.

Но даже если бы он питал какие-то надежды вернуть Николь до приезда в Серендипити, встреча с бывшей невестой убедила бы его в том, что это невозможно. Николь сильно изменилась. Недоумение вызывало лишь то, что он, Тайлер, испытывал влечение к девушке еще более откровенной и вызывающей, чем новая Николь.

Его мать, бросив один-единственный взгляд на Мейси, заявит, что его чувства к этой женщине неуместны, что она вписывается в круг их знакомых так же мало, как он сам, одетый в брюки цвета хаки и рубашку поло, — в сообщество жителей маленького провинциального городка.

— Ты права, — буркнул Тайлер. — Но я хочу, чтобы мы расслабились и приятно провели время. Ты же сама говорила, что мне следует просто наслаждаться жизнью, пока я здесь.

— Да, но не надо заигрывать со мной.

— Вот и хорошо. Постараюсь вести себя прилично.

«Но это будет непросто», — подумал он. Мейси возбуждала его, она была для него как глоток свежего пьянящего воздуха. С ней было приятно общаться, и Тайлер мечтал поиграть с Мейси в мини-гольф — в разных смыслах.

Его мобильник загудел в кармане. Стиснув зубы, Тайлер сделал вид, что ничего не слышит. Он старался сосредоточить все внимание на молодой женщине, рядом с которой ему было так хорошо, старался хотя бы на время забыть о проблемах.

Сидя за столом в доме родителей, Сэм пытался скрыть свою эрекцию салфеткой, лежащей у него на коленях. Он не ощущал вкуса десерта и не обращал внимания на разговор за столом. А потом, попрощавшись с родственниками, Сэм с бешеной скоростью гнал машину, стараясь побыстрее добраться до дома, и наконец припарковался на подъездной дорожке у коттеджа Николь. Когда же они вошли к ней, Николь тотчас оказалась в его объятиях.

Сэм набросился на нее без лишних слов, припечатав к ближайшей стене. Их губы слились в поцелуе, и Николь запустила пальцы в его волосы. Он целовал ее со страстью и неистовством, в этот момент она нужна была ему больше, чем воздух. Сэм не привык к подобным чувствам и пытался игнорировать их, списывая все на половое влечение, отчасти даже пугавшее его своей яростной неудержимостью.

А Николь, обвивая его ногой, крепко прижалась к нему бедрами; она точно знала, чего хотела. Сэм стал осыпать поцелуями ее лицо и шею, и Николь громко застонала, содрогнувшись всем телом. Затем ее руки проникли под его рубашку, и их прикосновение заставило и Сэма застонать. Пробормотав проклятие, он подхватил Николь на руки и направился в спальню, находившуюся наверху.

— Ты ведешь себя как пещерный человек, и это, судя по всему, тебе нравится, — рассмеявшись, сказала Николь.

— Если бы я был дикарем, то понес бы тебя в свою пещеру, взвалив на плечо.

— Это дело вкуса.

— Так вот, мне нравится носить тебя именно на руках.

Но она была в чем-то права; его действительно переполняло дикое нетерпение, и он жаждал как можно скорее сорвать с Николь одежду и войти в нее.

Улыбаясь, Николь положила голову ему на плечо, а потом стала целовать его и покусывать губы, отчего Сэм почувствовал, что с каждым мгновением возбуждается все сильнее.

Войдя в спальню, он бросил Николь на кровать и стянул с себя рубашку. Ее глаза затуманились от страсти; увидев, что он раздевается, она быстро сняла с себя одежду и снова легла перед ним. Однако Сэм все же сдержался — он не спешил овладеть ею. Раздвинув ноги Николь, он вдохнул ее запах и припал губами к ее лону. Она с громким стоном выгнула спину. Но Сэм знал, что делал. Он хотел доставить Николь наслаждение и почти тотчас же понял, что ей должно было понравиться. И сейчас все его внимание было целиком сосредоточено на Николь, на ее прерывистом дыхании, содроганиях и стонах. Наконец он отстранился и погрузил палец в ее лоно. Она тут же достигла оргазма, и Сэм улыбнулся — он добился того, чего хотел.

Когда скованные судорогой мышцы Николь расслабились, Сэм принялся осыпать поцелуями все ее тело, затем припал к ее губам и, поцеловав, сказал:

— Я хочу войти в тебя.

Ее глаза расширились.

— Так чего же ты ждешь?

— Ничего.

В следующее мгновение он вошел в нее мощным толчком и вдруг замер, пробормотав:

— Черт, я забыл презерватив!

Он хотел приподняться, но ногти Николь впились в его плечи.

— Успокойся. Я принимаю противозачаточные средства. Кроме того, мы… всегда предохранялись во время секса. — Николь не хотела произносить имя Тайлера в минуты интимной близости с Сэмом.

— Да, понимаю… — Он глубоко вздохнул. — Да-да, конечно…

Сэм еще глубже вошел в нее, и все тело Николь затрепетало от возбуждения. И всякий раз, входя в нее, он разрушал те защитные стены, которые она пыталась воздвигнуть перед ним. Секс без презерватива еще больше стирал различия между ощущениями и эмоциями. В конце концов Николь решила, что разберется в себе потом, а сейчас, глядя в светло-карие глаза Сэма, она не хотела ни о чем думать.

Вскоре Николь действительно потеряла способность мыслить и полностью отдалась ощущениям. Оргазм наступил очень быстро и застиг ее врасплох.

— У тебя такая бурная реакция, — заметил Сэм, когда Николь немного пришла в себя.

— Далеко не всегда, — вырвалось у нее, и Сэм улыбнулся, явно довольный собой.

Он вдруг приподнялся и вышел из нее. И в тот же миг Николь ощутила неприятную пустоту. Однако это длилось недолго.

— Встань на четвереньки, — прошептал Сэм, и Николь вновь охватило возбуждение.

Встав на колени, она уткнулась лицом в подушку. Положив руку ей на спину, Сэм снова вошел в нее. Николь не могла сдержать стон, почувствовав, что он проник в нее еще глубже, чем прежде.

— Мне так хорошо с тобой, — пробормотал Сэм.

Ей тоже было хорошо — необыкновенно хорошо.

Она закрыла глаза, когда Сэм стал делать ритмичные толчки, на которые отзывались все ее нервные окончания. И у нее вдруг возникло чувство, что Сэм поглощал ее всю без остатка. Он действительно владел ею в полном смысле этого слова. Когда же темп его движений возрос, Николь ощутила, что снова приближается к оргазму.

— Я скоро кончу, Ник, — пробормотал Сэм, и его пальцы впились в ее бедра. — Давай кончим вместе.

Через несколько секунд из груди Сэма исторгся крик, и Николь, тоже вскрикнув, содрогнулась всем телом. В этот момент ей вдруг почудилось, что она лишилась самой себя, что срослась с этим мужчиной в единое целое.

Тут он рухнул на нее сверху, а затем завалил на бок, не выпуская из объятий. В тишине спальни Николь слышала, как гулко стучит сердце Сэма.

— Как это случилось? — спросил вдруг Сэм, нарушив молчание.

— О чем ты? Что случилось?

— Ну, если ты постоянно принимаешь противозачаточные таблетки, так зачем же вы с твоим бывшим женихом еще и предохранялись во время секса?

Вопрос был правомерный, но непростой. Однако Николь должна была дать на него ответ.

— Мои родители не были верны друг другу, хотя в семье об этом никогда не говорилось, — начала она. Николь вынуждена была в конце концов признать столь простую истину, хотя ее разум восставал против этого много лет. — И я, глядя на мать, начала тоже принимать таблетки — еще до того как мы с Тайлером сблизились. Но Тайлер не поинтересовался, принимаю ли я что-нибудь, он просто сразу стал пользоваться презервативами.

Теперь-то Николь понимала, что просто никогда до конца не доверяла Тайлеру.

— Я подсознательно чувствовала, что если даже мои родители не хранят верность друг другу, то иметь дело с мужчинами рискованно и надо позаботиться о себе.

Однако с Сэмом Николь пошла на риск, хотя боялась задуматься о том, что это значило. И по его молчанию она поняла, что он не имел желания докапываться до истины.