Чейз Чандлер вышел из терминала международного аэропорта Даллеса и глубоко вздохнул. Каждый глоток воздуха за пределами родного Йоркшир-Фоллза, штат Нью-Йорк, был воздухом свободы. Наконец-то.
- Привет! - Младший брат, Роман, заключил его в железные объятия. - Добро пожаловать в Вашингтон. Как полет?
- Как нельзя лучше. Быстро и без опозданий. - Чейз повесил спортивную сумку на плечо и направился к выходу. - Как жена?
На губах Романа появилась глуповатая улыбка.
- Шарлотта просто чудо. Прибавляет день ото дня. А мой ребенок растет внутри ее, - добавил он, как будто не напоминал им о беременности Шарлотты уже раз сто. - Остался один месяц. - Он потер руки в предвкушении.
- Еще недавно жена и ребенок было последним, о чем ты думал. Мы с тобой кидали монету, чтобы решить, кто из нас подарит маме внуков, которых она так хотела. А сейчас посмотри на себя. Муж и без пяти минут отец, и ты счастлив этим. - Чейз покачал головой, удивляясь и умиляясь переменам, которые произошли с его младшим братом. Роман был устроен и счастлив, что делало счастливым и Чейза. Он выполнил свои обязательства перед семьей. Роман пожал плечами:
- Что тут возразишь? Это было раньше. Я стал другим.
- Хочешь сказать, ты повзрослел? - Чейз подмигнул брату, и тот усмехнулся.
Они оба знали, что Роман долго колебался, пока не решил, что брак с Шарлоттой не заставит его отказаться от привычного образа жизни. Сейчас он работал в «Вашингтон пост» аналитическим обозревателем и был примерным семьянином.
- Ты не представляешь, что теряешь, - сказал Роман, не сбавляя темпа. - Женщина, к которой ты спешишь домой, теплое женское тело в постели и кто-то, кто любит тебя, несмотря ни на что.
Словно религиозный фанатик, Роман, как и Рик, их средний брат, которого тоже недавно охомутали, постоянно воздавал хвалу семейной жизни. Но Чейз так и не попался на эту удочку.
- Поверь мне, я могу жить и без этого. А если когда-нибудь я почувствую себя одиноким, я куплю собаку.
Жена и дети не входили в его планы. Как бы ни любил он своих братьев, воспитывать их было нелегко. И ребенок был ему не нужен. С тех пор как ему стукнуло восемнадцать и отец неожиданно отошел в мир иной, Чейз заменил братьям родителя и стал образцом для подражания. Он издавал «Йоркшир-Фоллз газетт» и помогал матери растить братьев - и то и другое он делал добросовестно. Чейз никогда не оглядывался на прошлое. И теперь, в тридцать семь, он получил свободу жить своей жизнью и своими мечтаниями, от которых никогда не отказывался. Начиная с поездки в Вашингтон.
Они обогнали медленно идущую пару. Чейз взглянул на Романа и ухмыльнулся:
- Пожалуй, я позвоню маме и скажу ей, что ты ходишь с напыщенным видом, как настоящий молодой папаша.
- Не стоит, - сказал Роман, останавливаясь позади брата. - Когда мы не в Йоркшир-Фоллзе, она раз в день звонит Шарлотте и проверяет, как идут дела.
Чейз кивнул. Да, их мама, Райна, всегда вмешивается в их дела и гордится этим.
- Что ж, я очень рад за тебя. - Чейз похлопал брата по спине.
- И я рад, что ты начал новую жизнь.
Чейз ответил брату ворчанием. Впрочем, тот был прав. И не раз с тех пор, как Чейз сложил полномочия в «Газетт».
- Машина припаркована там. - Роман указал в направлении, куда им следовало идти, и они устремились туда, обгоняя друг друга, как дети, играющие в салки.
- Спасибо, что встретил меня, - сказал Чейз, заметив, что брат остался тем же своенравным ребенком, несмотря на то что родители держали его в строгости. Роману было одиннадцать, а Рику пятнадцать, когда умер отец. Они были достаточно взрослыми, чтобы позаботиться о себе, и Чейзу не приходилось вытирать им сопли. И на том спасибо. Их переходного возраста ему вполне хватило.
- Как мама? - спросил Роман.
- Что ты имеешь в виду?
- Ее… э… здоровье.
- Почему ты спрашиваешь?
Роман ничего не ответил. Чейз чувствовал, как в голове брата идет лихорадочный поиск подходящего ответа. Несколько месяцев назад Чейз экстренно доставил маму в отделение «Скорой помощи» с болью в груди. Позднее она сказала своим сыновьям, что у нее обнаружили серьезную болезнь сердца. И хотя после этого они втайне от матери встречались с доктором, тот лишь подтвердил ее слова. Сыновья дежурили около ее постели, чтобы убедиться, что у нее есть все, что нужно. С тех пор как она слегла, Чейз не подвергал сомнению поставленный диагноз, пока не стал замечать странности в ее поведении. Слишком яркие краски на лице для человека со слабым сердцем. Слишком много она глотала антацидов. Недавно ей прописали лекарства от несварения желудка, и если не принимать их, то последствия могли быть очень серьезными. И при этом мама бегала вверх-вниз по лестнице, когда думала, что ее никто не видит.
Как журналист, наделенный профессиональным чутьем, он начал подозревать явную подтасовку. Также подозрение вызывало поведение братьев, которые, казалось, не слишком были озабочены здоровьем матери после того, что произошло.
- Мы с Риком хотели поговорить с тобой, - сказал Роман.
- Насчет фальшивой болезни матери?
Роман остановился как вкопанный, так что шедшая сзади женщина едва не налетела на него.
- Ты все знаешь?
Чейз кивнул:
- Знаю.
- Черт. - Их взгляды встретились. - Мы собирались рассказать тебе.
Чейз провел рукой по волосам и тяжело вздохнул. Ему было все равно, что они стоят посреди аэропорта и загораживают людям проход. Ему не терпелось высказать Роману все, что он думает по этому поводу.
- А почему вы не сказали мне об этом?
- Я узнал правду незадолго перед нашей с Шарлоттой свадьбой. Рик догадался недавно. Если бы он смог приехать в Вашингтон, мы рассказали бы тебе все в выходные. - Он поднял руки в знак примирения. - Что еще я могу добавить?
- Ты не обязан объясняться. А вот маме придется. Роман поднял бровь:
- Ты не знаешь, почему она притворялась больной?
- «Объясняться» немного неточное слово. Я знаю, она сделала это, потому что хочет внуков. Она хотела, чтобы мы, видя, как Она плоха, выполнили ее просьбу. Так оно и есть.
- Если это утешит тебя, ее выходка, отразилась на ее светской жизни. Она не ходила на свидания с Эриком, не танцевала и была лишена всех прочих развлечений, приносивших ей удовольствие.
- Слабое утешение. - Чейз расправил плечи, чтобы снять напряжение. - Что, если в эти выходные мы забудем о семейных проблемах и немного развлечемся?
- Звучит заманчиво. Мы устроим тебя в отеле, потом пообедаем с Шарлоттой, а завтра ты окунешься в вашингтонскую политику. Пойдем отсюда поскорее.
- Не возражаю.
Роман остановился у лифта, ведущего к парковке.
- Я не удивлен, что сенатор Карлайл собирается баллотироваться в вице-президенты. - Чейз рассказал историю, которая привела его в город.
Роман кивнул:
- Человек с безупречной политической репутацией. Несмотря на то что дважды женат.
К счастью для Чейза, Жаклин Карлайл, ныне покойная жена сенатора, которая родилась и выросла в Йоркшир-Фоллзе, послужила связующим звеном между его родным городом и Вашингтоном.
- Действующий вице-президент устал и слишком стар, чтобы избираться снова, президенту нужна новая кандидатура. Кто-то свежий и яркий.
- Сенатор Соединенных Штатов Майкл Карлайл из штата Нью-Йорк, - сказал Чейз.
- Ага. Я кое-что выяснил. После того как Жаклин, его первая жена, умерла, он женился на ее соседке по студенческому общежитию и лучшей подруге. Мэдлин Карлайл вырастила его первую дочку, Слоун, затем у них родились близняшки, Идеи и Дон. Политически безупречен, как ты и сказал. Ты когда-нибудь видел фото старшей дочери сенатора?
Чейз покачал головой:
- Только близняшек, да и то мельком. А что? Роман рассмеялся:
- Мне кажется, тебе понравится то, что ты увидишь. Лифт здесь. - Он указал налево.
- С профессиональной точки зрения мне нравится все, что связано с Карлайлом.
Оградив себя от скандалов, активный и внешне привлекательный, сенатор был на пути к президентству. И Чейз планировал использовать местные связи для того, чтобы собрать сенсационный материал.
Роман засмеялся:
- Ты понимаешь, что когда я говорил о дочери сенатора, я не имел в виду работу? - Он округлил глаза. - Конечно, нет. Как профессионал, ты всегда на высоте, - продолжил Роман серьезно. - Ты ведь знаешь, я учусь у тебя.
Чейз заподозрил какой-то подвох. Роман уже достиг в жизни большего, чем Чейз.
- И ты прав, - сказал Роман, не замечая, что Чейз о чем-то задумался. - Эта история дает тебе замечательную возможность вырваться из захолустья.
От слов брата адреналин у Чейза подскочил до невиданных границ, такого он не помнил со смерти отца, когда хоронил и свои мечты. Но терпение и преданность семье полностью окупились. Наконец-то пришло и его время.
Двери лифта открылись, и они вошли.
- Так случилось, что я оказался в нужном месте в нужное время. Ты окажешься на шаг впереди всех, кто охотится за Карлайлом. Хочешь узнать, чего я не сказал тебе по телефону?
- Конечно. - Чейз бросил сумку на пол лифта и взглянул на брата, застыв в ожидании.
- Шарлотта дружит с Мэдлин Карлайл. Она покупала белье в ее магазине здесь, в Вашингтоне, потом они стали подругами. Мэдлин не любит репортеров, но я могу организовать для тебя эксклюзивное интервью, как говорится, тет-а-тет с женой сенатора.
Глаза Романа заблестели от волнения, возбуждение Чейза тоже нарастало, предчувствие столь лакомой истории будоражило его.
- Роман!
- Да? - Брат поднял глаза.
Чейз не любил, да и не умел показывать свои чувства. Но братья всегда понимали его с полуслова. Чейз наклонился к Роману и прошептал:
- Спасибо.
Роман изучающе посмотрел на брата прищуренными глазами:
- Скажем так, я обязан тебе, впрочем, ты можешь выждать И лучшего момента, чтобы рассчитаться. Просто будем считать, что ты это заслужил, и на этом остановимся.
Чейз кивнул:
- Идет.
- И последнее, - сказал Роман, когда дверь лифта открылась в темноту автомобильной стоянки. - Вашингтон хорош не только для политических игр. Здесь найдется и немало желающих поразвлечься женщин.
Чейз нахмурил брови:
- Я думал, ты счастлив в браке.
- Я-то да. А вот о тебе я не могу сказать то же самое.
Слоун Карлайл хотела надеть любимое мини-платье цвета фуксии с черным жакетом, но в комплекте они не смотрелись, и она почувствовала раздражение. Оригинальная модель от Бетси Джонсон должна быть на виду, а она оказывалась скрыта. С чувством сожаления она кинула одежду в ящик комода, где уже хранились отжившие свой век вещи. Она не могла себе позволить одежду такого броского цвета, короткую юбку или платье с глубоким вырезом. Только не завтра, когда ее отец, сенатор, объявит о решении предложить свою кандидатуру на следующих выборах.
Она вздохнула и положила голубой костюм от Шанель на постель. Это не в ее вкусе, но консервативный выбор все же более приемлем для старшей дочери сенатора Карлайла. Хотя Слоун часто чествовала себя белой вороной в семье политиков, она осознавала необходимость подумать, прежде чем что-то надеть, сказать, сделать, ибо пресса жадна до сенсаций. И Слоун всегда оправдывала ожидания семьи.
Двадцать минут спустя она стояла около номера отца. Ее родители обосновались во временной резиденции, в одном из отелей в Вашингтоне, оставив дом в штате Нью-Йорк. И теперь они планировали собраться в узком семейном кругу до того, как начнется вся эта суматоха с прессой.
Она уже была готова постучать, но тут услышала из-за двери злобный шепот:
- Я не собираюсь бездействовать и смотреть, как рушатся результаты тяжелого двадцатилетнего труда.
Она узнала голос Фрэнклина Пейджа, компаньона и правой руки ее отца и его давнего друга.
Фрэнк все принимал слишком близко к сердцу, и сейчас сказанное им не напугало ее. Она подняла руку, чтобы постучать в дверь, оставленную приоткрытой, когда слова ассистента Фрэнка, Роберта Стоуна, помешали ей сделать это.
- Вы говорите, что этот Самсон заявляет, будто он - отец Слоун, - фыркнул он недоверчиво.
- Не просто заявляет.
Слоун задержала дыхание и сжала кулаки. Это не могло быть правдой. Жаклин и Майкл Карлайл были ее родителями. И у нее не было причин думать иначе. Но при этих словах ее желудок скрутило, тошнота подступила к горлу.
- У него есть доказательства? - Роберт понизил голос, так что Слоун пришлось напрягать слух. Ответ Фрэнка она уже не расслышала.
- Ему это и не нужно. Майкл проверил это, - ответил Фрэнк. На сей раз Слоун его услышала. - Просто он отказывается действовать в собственных интересах и делать что-либо с этим Самсоном.
Пауза.
- Черт побери, ты не придумал ничего лучше, как оставить дверь открытой? Майкл и Мэдлин должны вернуться из магазина с минуты на минуту. Он не должен знать, что мы планируем.
- А что мы планируем?
- Когда мы сможем уединиться, я расскажу тебе все. Этот человек, Самсон, угрожает всей нашей кампании. А любая угроза должна быть исключена.
Слоун вздрогнула, когда дверь захлопнулась прямо перед ее носом, оставив ее за пределами многокомнатного номера отца и, если слова Фрэнка окажутся правдой, за пределами ее собственной жизни.
К концу ужина Чейз был пресыщен созерцанием семейного счастья брата и невестки. Роман остался с уставшей Шарлоттой дома, а Чейз решил окунуться в ночную жизнь Вашингтона. Расспросив прохожих, он нашел замечательный бар-забегаловку за углом его отеля, где он смог расслабиться.
Он заказал «Миллер» и оценил обстановку: бильярдный стол для пула, маленький дощатый и изрядно вытертый танцпол, рекламные плакаты различных марок пива и больше ничего особенного. До того момента, пока не открылась входная дверь и не вошла незнакомка в коротком розовом платье, оголявшем ее до такой степени, что это казалось неприличным.
Не важно, что говорил его брат, монахом Чейз точно не был. Интимную жизнь он вел осмотрительно, с оглядкой на свой социальный статус. Совсем недавно у него возникли близкие отношения с Синди Диксон из Хэмпшира, соседнего городка. Они были друзьями, а спать вместе стали из неудобства, чтобы избежать случайных связей. Такие отношения вполне устраивали Чейза, ни к чему не обязывая. Поэтому он не удивился, когда вызывающе привлекательная девушка, вошедшая в бар, полностью завладела его вниманием.
Каштановые волосы ниспадали с ее плеч тяжелыми волнами, так и маня его запустить пальцы в эти непослушные пряди. Чейз вцепился в свою бутылку и тихонько простонал. Один взгляд - и его уже неодолимо тянет к ней.
- Горячая штучка, - проговорил бармен, протирая стойку тряпкой. - По-моему, я не видел ее здесь раньше. Я бы запомнил.
Чейз знал, что теперь точно ее не забудет. Сочетание страстной сексуальности и какой-то ранимости в ее внешности производило неизгладимое впечатление.
- Что желаете? - спросил бармен, подавшись навстречу посетительнице. Слишком рьяно, по мнению Чейза.
- Хмм… - Она поджала губки в раздумье. - Виски, в чистом виде.
Брови Чейза поползли вверх от удивления. Он был уверен, что она закажет что-нибудь более привычное, коктейль или белое вино.
- Виски? - спросил бармен. - Такой крепкий напиток как-то не очень сочетается с такой хрупкой женщиной, как вы.
Она раздраженно повела плечами.
- Насколько я знаю, клиент всегда прав, - парировала она высокомерным тоном, более подходящим особе голубых кровей или политику, нежели нежной фее, какой она казалась.
Чейз ухмыльнулся. Очевидно, к списку ее достоинств можно прибавить еще и находчивость.
- Это ваше право, - ответил бармен. - Только потом не говорите, что я вас не предупреждал, если мне придется отбирать ключи от вашей машины.
- Ну, если дойдет до этого, я воспользуюсь метро, - отрезала она.
- Один - ноль в пользу леди, - засмеялся Чейз.
Бармен поставил перед ней стакан с жидкостью янтарного цвета.
- Помните, я предупреждал вас, - напомнил он и переключился на клиента на другом конце стойки.
Она оценила содержимое стакана, перед тем как поднять его, вдохнула аромат напитка и сморщила нос.
- Пахнет еще отвратительнее, чем когда я пробовала в последний раз, - сказала она сама себе.
Чейз засмеялся. Снова. Дважды за последнюю минуту. Рекорд для него. Так повлияла на него эта женщина. Он был заинтригован ее словами.
- Тогда почему вы заказали виски? - спросил он ее.
- Тяжелый напиток для тяжелой ночи. - Она передернула плечами, но не подняла взгляда от стакана.
Чейз не обиделся. Она была слишком озабочена чем-то, он понял это из ее слов.
- Бармен! Дайте мне то же самое.
- Что вы делаете? - спросила она удивленно.
- Хочу присоединиться к вам. Очень вредно пить в одиночестве.
Наконец она взглянула на него, и мощный поток энергии хлынул на него, лишая равновесия.
Очевидно, не он первый оказался в плену ее волшебного взгляда. Он-то думал, что готов к этому, но это продолжалось слишком долго и было крайне необычно. С тех пор как он сошел с трапа самолета в Вашингтоне, всего лишь несколько часов назад, мир по-новому открылся для него, предлагая мириады возможностей. И он хотел, чтобы она была одной из этих возможностей.
- Держи, приятель. - Стакан плавно скользнул по барной стойке по направлению к Чейзу. - Теперь ты за нее отвечаешь, - добавил бармен.
Она откинула прядь медных волос на спину.
- Я сама могу позаботиться о себе.
- Даже не сомневаюсь. - Он поднял стакан, ожидая, что она сделает то же самое. - Ваше здоровье!
Она наклонила голову:
- Ваше здоровье. Подождите. Нужно сказать тост, прежде чем пить. А я всегда делаю то, что нужно. За… - Она замолчала, прикусив нижнюю губу.
Рот его наполнился слюной, ему уже не терпелось почувствовать вкус ее губ.
- За?… - быстро переспросил он.
- За грязные секреты жизни. - Она чокнулась своим стаканом о его.
Этот звук эхом отдался где-то внутри его, и он почувствовал ее страдания.
- Я умею слушать, - сказал он и обругал себя за длинный язык. Он совсем не хотел становиться ее другом. Роль любовника нравилась ему куда больше.
Чейз чувствовал непреодолимое влечение к этой женщине. Никогда раньше с ним такого не было. И он вовсе не хотел лишиться этого. Не хотел упустить эту ночь, которая сулила начало новой жизни. Самое время распрощаться с благородным Чейзом Чандлером и дать волю своим желаниям.
- Спасибо, но… Я не хочу обсуждать это, - произнесла она. Мерцание в ее взгляде подсказало Чейзу, что она чего-то ждала. От него.
Чего- то, что он с радостью готов был предложить.
Слоун взглянула в чарующие голубые глаза незнакомца. И потерялась в этом глубоком, пристальном взгляде. В этом человеке разгорался скрытый огонь, похожий на тот, который бушевал внутри ее. Погибнуть, чтобы спастись. Сегодня ночью.
Она поднесла стакан с напитком цвета жженого сахара к губам, продолжая смотреть на незнакомца. Так как она уже раньше пробовала скотч с соседкой по комнате, когда училась в школе, то была готова к его специфическому и обжигающему вкусу. Тепло разлилось по всему ее телу, впрочем, даже больше от его взгляда, чем от огненного напитка.
Он поднял свой стакан, откровенная улыбка блуждала на его губах. Она сказала, что не хочет говорить. Что ж, он уважает ее желание. Ей это, похоже, нравилось.
Страстный взгляд Чейза остановился на ней. Она вглядывалась в глубину его голубых глаз, как будто это помогло бы ей найти ответы на все ее вопросы. Конечно, это было не так. Эти глаза напоминали ей глаза взрослого, таящего свои секреты от ребенка. Она не сомневалась в мотивах Майкла Карлайла. Теперь ей тяжело было думать о нем как о своем отце. И так же тяжело было не думать об этом.
Как и любой родитель, он всегда утверждал, что действует в интересах своих дочерей. Но в этот раз он перегнул палку, потому что она не была его дочерью. И он не имел права решать, говорить ли ей об этом. Она представила себе, как пресса отреагирует, если узнает, что их сенатор, само совершенство, живет во лжи.
Она была готова расхохотаться во весь голос. Слоун Карлайл жила во лжи. Черт, Слоун и есть ложь. В конце концов, она не знала, кто она такая. Она не знала ничего. И теперь она понимает почему.
Почему она хотела сбежать, когда ее семья была связана по рукам и ногам прессой, а завтра, к этому же часу, еще и секретной службой.
Почему она не хотела одеваться по правилам, в то время как ее мачеха, сестры и отец получали удовольствие от строгих нарядов и торжественных церемоний.
Слоун была другой, потому что она не принадлежала к их семье. Она не знала, кто она, но сегодня ночью ее это уже не заботило. Внутри ее всегда сидела развратная женщина, и она собиралась выпустить на волю эту Слоун после долгого заключения.
- Я всегда считал, что люди преувеличивают значение разговоров, - сказал наконец незнакомец.
- Я тоже. - Завтра она не согласилась бы с этим. Но сегодня она хотела все забыть.
Она нарочно прикоснулась своей рукой к его. Ее будто пронзило током. Он был так близко. На расстоянии дыхания. На расстоянии поцелуя, и это заставляло ее поступать вопреки ее привычкам.
Слоун Карлайл никогда не выходила так далеко за рамки правил. Она встречалась только с мужчинами, которых знала, мужчинами, которых одобрила ее семья, и никогда не спала с незнакомцами.
Но ей всегда хотелось попробовать чего-нибудь необычного. Чего-то вроде прогулки во время комендантского часа. Рискнуть сблизиться с этим мужчиной. И поскольку его грубый голос приводил ее в дрожь, она решила поддаться охватившему ее желанию и пуститься во все тяжкие.
Она глубоко вдохнула. Его мускусный мужской запах смешивался с хмельным запахом виски, и она облизнула губы, представляя, как она попробует на вкус этого мужчину.
Его взгляд возбужденно пылал.
- Так мы на одной волне? - спросил он.
Он сказал это. Она не могла ошибиться. Не хотела. Она положила свою руку поверх его, переплела свои пальцы с его сильными, тонкими пальцами, почувствовав его загрубевшую кожу.
- Именно так, - пообещала она, едва узнав свой голос, ставший вдруг таким хриплым.
Он поднялся, положил на барную стойку двадцать долларов за выпивку и произнес:
- Мой отель за углом.
Итак, он турист. Даже лучше. Она не хотела бы встретиться с ним случайно после этой ночи. Она встала, оставив недопитым свой стакан.
Ей не нужно было пить для смелости. Слоун, если ее имя, конечно, было настоящим, была на сто процентов уверена в том, на что решилась. Самое время подчиниться инстинктам, которые она сдерживала всю свою жизнь.
Она взяла его за руку. Завтра она вернется к своей обычной жизни. Сегодня она удовлетворит все желания, о которых только могла мечтать старшая дочь сенатора Карлайла.