Тем временем Аполлон решил, что после того, как Элис столь жестоко отвергла его любовь, у него есть только один выход — напиться. Он начал с того, что в два глотка допил бокал Элис, на котором до сих пор чувствовался вкус ее губ. Но потом пришел Арес и спросил, как все прошло. Аполлон, который не любил казаться слабым, особенно перед воинственным Аресом, тем более что именно он помог ему уладить ситуацию с этим Нилом, — отделался невразумительным ответом и пошел вниз.

Но и там его измученная душа не нашла покоя. В гостиной Афина репетировала свой доклад перед пустыми стульями, которые должны были представлять собой благодарных слушателей, и Аполлон не успел ускользнуть: Афина схватила его за руку и спросила, может ли она рассчитывать на его присутствие на завтрашнем собрании?

— Твое присутствие, — подчеркнула она, — очень важно для меня.

— Хорошо, я буду, — ответил Аполлон, освободил руку и пошел на кухню в надежде на то, что там никого не застанет.

К несчастью, за столом сидела Афродита. Она нюхала сэндвич с беконом и говорила в телефон непристойности. Завидев Аполлона, Афродита тут же бросила клиенту. «Подожди!» — и обратила на племянника исполненный сочувствия взгляд.

— Уборщица выбежала из дому в страшной спешке, — проговорила она, при этом ее далеко не невинные глаза искрились озорством. — Надеюсь, все в порядке?

— Да, все отлично, — ответил Аполлон.

— Нил показался мне очень приятным молодым человеком, А тебе?

— Пойду пройдусь, — сообщил Аполлон.

Сопровождаемый язвительным смехом Афродиты, он прошел по коридору и вышел из дому.

Клуб Диониса «Вакханалия» был расположен в подвале дома, стоящего в плохо освещенном переулке. Это заведение было весьма популярно среди проституток и торговцев наркотиками и представляло собой мрачную, грязную дыру. Его покрытые трещинами стены были окрашены в малоприятный оттенок бордового цвета, а воздух пропах дешевым табаком и алкоголем. Клуб держался на плаву благодаря вину Диониса, ставшему легендарным из-за того эффекта, который оно оказывало на местную пьянь, и не менее знаменитым представлениям, которые разворачивались на зеркальной сцене за крошечным танцполом. Сочетание этих двух факторов было настолько действенным, что каждый вечер здесь было не протолпиться. Поскольку арендная плата в таком месте была мизерной, клуб мог бы приносить неплохой доход — если бы не то обстоятельство, что большая часть прибыли уходила на взятки полиции, а если это не помогало, то на штрафы по постановлениям суда и повторное получение лицензий. Таким образом, Дионису от прибыли почти ничего не оставалось.

Когда Аполлон пришел туда, было еще светло, но на улице перед входом уже стояла приличная очередь. Аполлон шел, понурив голову и засунув руки в карманы длинного пальто, и даже не обратил внимания на колоритную клиентуру клуба: женщин, напоминающих нью-йоркских проституток семидесятых, и мужчин в обтягивающих одеждах и с подведенными глазами, стоящих группками по два-три человека. Не глядя ни на кого, он подошел прямо к двери, где стояли две замерзшие, скучающие менады — спутницы Диониса с начала существования этого мира. Их наготу прикрывали лишь виноградные листья и несколько полосок меха. В обязанности менад входил фейс-контроль — они должны были отсеивать слишком приличных, на их взгляд, посетителей.

— Он тут? — проговорил Аполлон.

— Кто? — спросила одна из менад.

— Не прикидывайся идиоткой, — заявил Аполлон, — а то я запечатаю тебе губы навечно. Ты не смертная, и уж это-то мне пока под силу.

Менада, испытывавшая к Аполлону неприязнь, причина которой могла заключаться лишь в отсутствии регулярного секса, поджала губы и опустила глаза.

— Он за стойкой, — сказала вторая менада. — Заходи.

С этими словами она сняла грязную бархатную ленту, преграждавшую вход. Когда Аполлон вошел, она быстро вернула ленту на место, не обращая внимания на потенциальных клиентов, которые как один громко кричали: «Я с ним!»

Аполлон спустился по узкой лестнице, уверенно прошел мимо билетной кассы, в которой сидел обильно татуированный гермафродит (иногда он даже выступал на сцене, если кто-либо из артистов по каким-то причинам отсутствовал), и зашел в главный зал клуба. На сцене три акробата-карлика выделывали номера, которые ужасно огорчили бы Артемиду, если бы она вдруг очутилась в этом месте. Под сценой танцевали несколько девушек, в которых можно было узнать моделей, рекламирующих известные марки парфюмерии, и уже завоевывавших некоторую известность голливудских актрис. В их движениях сквозило аккуратно симулированное сладострастие. За ними спокойно наблюдали посетители, сидящие у стойки бара или за расшатанными круглыми столиками на краю танцпола. Аполлон узнал одного редактора желтой газеты, одного владельца сети шикарных отелей, а также три-четыре божества рангом пониже.

Осторожно ступая по покрытому грязью полу, он подошел к стойке. Дионис его не заметил — он был занят тем, что расставлял на полках бара бутылки со своим вином. Ничего другого заведение не предлагало.

— Привет, братец, — произнес Аполлон.

Дионис обернулся и сказал:

— Аполлон? Дерьмово выглядишь.

Не дожидаясь ответа, он открыл одну из бутылок и наполнил высокий стакан.

— Спокойный вечер, — заметил Аполлон.

— Это только начало, — ответил Дионис. — Чем я могу тебе помочь?

— Хочу нажраться и трахнуть кого-нибудь, а еще лучше несколько человек, — заявил Аполлон.

— То есть как всегда.

— Ах, если бы… — мечтательно проговорил Аполлон..

Дионис бросил на брата внимательный взгляд и подумал, что если ему, как обычно, придется выслушивать пространные излияния Аполлона о том, как несправедлив мир, то и ему самому понадобится поддержка в виде вина. Взвесив все обстоятельства, он решил сразу отказаться от мелкой посуды и выставил на стойку перед братом несколько бутылок вина.

— Все дело в девчонке, — сообщил Аполлон, принимаясь за вторую бутылку.

— В девчонке? — с искренним удивлением повторил Дионис. Так западать на смертную было нехарактерно для Аполлона.

— В самой красивой, удивительной, неповторимой девушке на свете, — продолжал тот.

— Понятно, — кивнул Дионис.

— В этой чертовой шлюхе.

Дионис вновь кивнул.

Аполлон одним глотком влил в себя четверть бутылки самого крепкого вина из того, что делал его брат, и пробормотал себе под нос что-то невразумительное. Дионис через плечо бросил взгляд на сцену, где абсолютно голый негр засовывал себе в нос большой палец ноги.

— Ее зовут Элис, — сказал Аполлон. — Правда, это самое прекрасное женское имя? Ты меня слушаешь?

Дионис повернулся лицом к Аполлону:

— Ну конечно же, слушаю. Элис. Да, отличное имя.

— Честное слово, я решил, что нашел свою избранницу, — продолжал Аполлон. — Я собирался остепениться, серьезно… Ну хотя бы на несколько десятков лет, пока она не умрет. Я был убежден, что она меня любит, но теперь понял, что она просто играла со мной. Она считала меня дурачком.

— Смертные женщины все такие, — согласился Дионис. Ему оставшись лишь надеяться, что все это будет длиться недолго.

— Ты должен был сказать мне, что никакой я не дурачок, — заметил Аполлон.

— Извини. Конечно же, ты не дурак, — сказал Дионис. «Но зато ты такой зануда!» — про себя добавил он.

— Все они шлюхи и стервы, — вернулся Аполлон к главной теме своего монолога.

— За это надо выпить, — поддакнул Дионис, открывая очередную бутылку. — Элис… Кажется, я знаком с одной смертной по имени Элис.

— Так и есть, — кивнул Аполлон. — Она убирает наш дом.

— Точно. Так где, говоришь, ты познакомился со своей Элис? — поинтересовался Дионис.

— Да нет, ты не понял. Это она и есть.

— Как она? Уборщица? Твоя Элис уборщица?

От этой новости Дионис пришел в полнейший восторг. Вечер оказался не таким скучным, как он предполагал.

— Ты влюблен в уборщицу?

— Не будь снобом! — повысил голос Аполлон. — Ты ведь сам наполовину смертный, не забыл еще? Тебе ли выносить суждения о социальном статусе окружающих?

— Как скажешь, брат, — не стал возражать Дионис. — Так что случилось? Только не говори мне, что тебя отвергли.

Перед тем как ответить, Аполлон одним махом осушил целую бутылку.

— Меня отвергли, — наконец произнес он.

— Тебя отвергла уборщица? — Дионис с трудом удержался от смеха.

— Именно так, — подтвердил Аполлон.

— Как же это произошло?

— Это случилось всего несколько часов назад, — начал свой рассказ Аполлон. — Сегодняшняя ночь должна была стать лучшей в моей жизни. Я наконец-то встретил свою единственную любовь, самую лучшую девушку на земле, которая должна была стать для меня всем. И знаешь, Дио, ради нее я готов был на все. Стоило ей попросить, и я сдвинул бы вселенную с места, клянусь. Но она просто играла со мной… Грязная стерва! Она разожгла во мне чувства, а потом отбросила меня, как ненужную вещь. Нет — как что-то омерзительное. Ты представляешь — меня, как какую-то жабу!

— Так значит, тебя отвергла уборщица, — повторил Дионис.

— И я даже не могу ее прибить, — сказал Аполлон.

— Так ты хочешь убить ее? — удивился его брат.

По мнению Диониса, такое проявление любви было весьма странным, но вслух он не стал этого произносить.

— Она опозорила меня.

В знак согласия Дионис грустно закивал.

— А еще у нее есть это дерьмо…

— Дерьмо? Ты про какое-то уродство?

— Вроде того. Это уродство зовут Нил. Он похож на скрюченный высохший лист.

— Я так понимаю, это ее приятель?

— Не совсем, но почти… — вздохнул Аполлон. — Гнусная стерва! Я никогда еще не встречал таких.

— Так почему ты не можешь ее убить? — спросил Дионис.

— Я дал одну глупую клятву. Поклялся Стикс.

— Гм… Теперь я понимаю, в чем загвоздка.

— Опять встряла эта чертова Артемида, — негодовал Аполлон.

— Да, она это любит, — кивнул Дионис.

Тем временем на сцену за спиной Аполлона уже вынесли крабов. Скоро посетители должны были начать падать в обморок, и Дионису нужно было спешить.

— Слушай, не думай обо всем этом, — бодро произнес Дионис, давая понять, что разговор окончен. — Может, тебе еще улыбнется удача.

— Это как? — уточнил Аполлон.

— Может быть, она и так умрет.

Дионис собрал пустые бутылки и отошел, а Аполлон остался думать, были эти слова простым замечанием или полезным советом.