Элис была не особенно религиозна — по пятизначной шкале она поставила бы себе троечку. В церковь она ходила лишь по большим праздникам — на Пасху, Рождество. Элис нечасто задумывалась о том, что ждет ее после смерти, и в целом ее представления на этот счет были традиционными: рай вверху, ад внизу, ангелы, небеса и все такое. Впрочем, она подозревала, что на самом деле жизни после смерти нет вообще.

Но все оказалась совсем не так, как она предполагала.

Поезд в нижний мир в точности соответствовал описанию Гермеса, и отыскать его оказалось несложно. Она спустилась на платформу станции «Энджел», прошла сквозь дальнюю стену и очутилась еще на одной платформе, на вид не отличающейся от сотен других платформ станций метро, разве что была она намного длиннее — тянулась вдаль, насколько хватало взгляда. На платформе было полно людей, как на обычной станции в час пик, но все они были мертвы — и это зрелище потрясло Элис.

Многие мертвые были примерно такими, какими она их себе представляла — люди в возрасте за шестьдесят, а некоторые даже под девяносто и старше, в основном в больничных халатах и ночных рубашках. На большинстве из них смерть не оставила никаких следов — иными словами, это были самые обычные мертвецы. Но встречались и такие, которые, очевидно, умерли во время хирургической операции или погибли от несчастного случая. Почти все из них относились к категории «Я слишком молод, чтобы умереть». А еще здесь было полно африканцев, причем очень молодых. Большинство чернокожих взрослых имели болезненный, изнуренный вид — Элис предположила, что причиной их смерти стали СПИД или недоедание, — но еще больше здесь было младенцев и маленьких детей. Некоторые из мертвых плакали без слез, другие стоически принимали свою судьбу — возможно, они просто не поняли, что с ними произошло, лишь осознавали, что их больше не мучают безжалостные болезни и голод. Многие взрослые пытались взять детей на руки и утешить, но их руки лишь проходили сквозь призрачные тела. Глядя на все это, Элис осознала, что ей никогда больше не придется испытать, что такое прикосновение к другому человеку.

Она стала настраиваться на то, чтобы заговорить с кем-нибудь из детей, но тут подошел поезд — самый обычный поезд метро. Все начали садиться в него, сначала стараясь поддерживать достаточное расстояние друг от друга, но затем, когда стало ясно, что в таком случае многим не хватит места, пассажиры принялись попросту совмещать свои тела — если их можно было так назвать. Элис закрыла глаза, и у нее возникло чувство, что вокруг никого нет. Когда она вновь открыла их, поезд уже отъехал от станции — она даже не почувствовала, как они тронулись. В темноте туннеля было невозможно определить, стоят они на месте или едут, хотя скрежет вагона указывал на то, что они все-таки движутся.

Через какое-то время после отправления со станции «Энджел» Элис услышала громкий голос «Предъявляем билетики!» и увидела мужчину, который шел прямо сквозь пассажиров. На нем была синяя форма и такая же фуражка, а его дряблая белая кожа никогда не видела солнечных лучей. И хотя совет Гермеса шел вразрез с принципами Элис, она решила прислушаться к нему и придержала билет. Стоявший рядом с ней Жан-Франсуа, тот самый старик-француз, протянул свой билет кондуктору.

— Не надо! — воскликнула Элис, но было уже поздно.

Харон взял билет, и в тот самый миг, когда рука Жана-Франсуа выпустила этот кусочек бумаги, по вагону пронесся порыв ветра, который подхватил старика и засосал его в стену вагона. Взвизгнув, Элис попыталась удержать его руку, но ее пальцы лишь прошли сквозь него, и через секунду несчастного поглотила окружавшая вагон тьма.

Кроме Жана-Франсуа, никто в их вагоне свой билет не отдал.

Когда поезд достиг пункта назначения, Элис все еще не пришла в себя от потрясения. Она вышла из вагона, одновременно ощущая некоторое облегчение и тревогу: кто знает, что ждет ее здесь? Платформа была ничем не примечательна: самая обычная станция подземки. Казалось, их привезли в какой-то пригород Лондона, где Элис еще никогда не бывала — если, конечно, у Лондона был пригород под названием «Нижний мир». От обычного метро эту станцию отличало лишь полное отсутствие каких бы то ни было карт или планов, а также пассажиров, ожидающих посадки, — все прочее, начиная от бетонных полов и заканчивая выложенными плиткой наклонными стенами, было Элис хорошо знакомо.

Она увидела указатель «Выход» и пошла туда, куда указывала стрелка. На почти пустой станции стояла полная тишина — если не считать шепота ее спутников из числа тех, что похрабрее. Впрочем, эскалаторы работали — правда, только вверх — и Элис зашла на один из них. Ступеньки беззвучно понесли ее вверх. Ощущения движения не было, но стены медленно поползли вниз, а свет, идущий сверху, стал приближаться. До своей смерти Элис даже не предполагала, что живой человек испытывает так много ощущений.

Она вложила билет в турникет на выходе и оказалась в нижнем мире. Здесь также никого не было, за исключением нескольких новопреставленных, которые вышли вместе с ней. Элис задумалась, что будет с теми детьми, которые не смогут сами подняться сюда, но спросить об этом было не у кого.

Небо здесь было тусклым, а земля — совершенно плоской. Свет был слишком равномерным, чтобы можно было определить время дня. Во всех направлениях, насколько хватало глаз, тянулись невыразительные улицы из одинаковых домов в стиле а-ля тюдор, возраст которых было невозможно определить. Единственным строением, которое отличалось от других, был бетонный павильон подземки, из которого они только что вышли. На павильоне висел знак «Входа нет». На улицах не было слышно ни шума транспорта, ни пения птиц — словом, никаких естественных звуков. Элис не заметила ни одного дерева, ни единой букашки — даже трава, и та не пробивалась между камнями мостовой.

Пока она размышляла, что делать дальше, до ее лодыжки дотронулось нечто холодное и влажное. Ошибки быть не могло: она действительно что-то почувствовала — как будто ей вернули тело. Элис резко обернулась и увидела рядом с собой чудовище — огромное существо, несколько похожее на собаку. Однако у этого создания было аж три морды, покрытые какой-то слизью. Одна из морд обнюхивала ее, как будто решала, годится ли она в пищу. Хвостом этой «собаке» служила извивающаяся змея. Во внешности существа было нечто материальное, контрастирующее с его фантастическим видом, а то, что ему удалось вызвать какие-то ощущения даже в призрачной ноге Элис, подсказало девушке, что собака состоит не из воздуха — она реальна, то есть обладает плотью, формой и запахом. Если бы собака захотела, она запросто проглотила бы Элис — чтобы убедиться в этом, достаточно было взглянуть на любую из ее морд. Элис ощутила животный страх, то есть ее разум сказал ей, что она испытывает страх и что часть ее, соприкасающаяся с собакоподобной тварью, ощущает нечто вроде возбуждения. Остальная же ее часть, как и раньше, была мертва. Глядя на представшего перед ней монстра, Элис осознала, что она точно не в раю: это мог быть только ад. Да и почему она, одна из всех этих людей, должна была попасть в рай? Девушка попыталась примириться со своей судьбой и стала дожидаться, пока собака съест ее душу.

Но за ее спиной из ворот станции уже выливался поток умерших, медленно растекаясь по улице подобно лужице масла. Разом утратив к Элис всякий интерес, существо двинулось навстречу этому потоку. Три морды стали по очереди обнюхивать новоприбывших. Элис испытала нечто вроде облегчения: собака пощадила ее. Но ведь она была по-прежнему мертва! И, по всей видимости, оказалась в аду. Оставалось лишь одно: попробовать устроиться здесь получше.

Элис наугад выбрала одну из улиц и пошла по ней.