Нил бежал во весь опор. До него доносились звуки ужасной битвы, которая разразилась у него за спиной, — рычание, сотрясавшее почву подобно землетрясению, и пронзительные боевые кличи, которыми оглашала воздух Артемида. Нил знал, что, если Артемида падет, он неизбежно станет десертом к главному блюду, ведь он не сможет оказать Церберу такое сопротивление, на которое была способна Артемида. Оставалось только одно — удалиться от места битвы и от чудовища на максимальное расстояние. К тому же Нил не испытывал ни малейшего желания узнать, как выглядит этот Цербер — имело значение лишь то, что он был не прочь съесть его душу.

Он не знал, где находится и куда ему следует направляться, а потому решил по возможности двигаться прямо. Бежать было легко — он совсем не уставал. Когда он проносился мимо мертвых, они неизменно удивленно смотрели ему вслед, как будто не могли понять, что он здесь делает и кто он такой. Сначала Нил решил, что причина этого заключается в халате, который все еще был накинут на его плечи, но потом обратил внимание, что многие из мертвых также были в ночных рубашках, халатах и нижнем белье. В конце концов он понял, что все дело в скорости перемещения: он бежал, а все остальные лишь тащились кое-как. Кроме него, здесь никто никуда не спешил: спешить им было просто некуда. Нил же не имел права забывать о времени. Правда, когда он встречал на пути маленьких блондинок, то замедлял бег, чтобы убедиться, что это не Элис. Но Элис не было.

Улицы все не заканчивались. Они были утомительно однообразны, но Нил, к счастью, не уставал. Ему казалось, что он плывет по странному, повторяющемуся сну, в котором все выглядит нереальным — даже он сам. Быть может, он и впрямь спит и видит сон? Но когда этот сон начался? Когда он оставил свое тело в ледяной постели, а его душа следом за Артемидой отправилась в холодный черный день? Когда в его квартире появился Аполлон, чтобы упасть на пол, забрав с собой солнце, а также неверие Нила? Когда он увидел в небе лицо старика и молния сразила Элис? Когда его жизнь в последний раз была настоящей? Нереальность происходящего словно подчеркивала, насколько ложным было его чувство безопасности — ему казалось, что все вокруг понятно и очевидно, а люди, которые считают иначе, лишь легковерные глупцы. Но легковерным глупцом оказался прежде всего он, считавший, что все на свете элементарно поддается объяснению.

Эти мысли подстегивали его, не давая сбросить ход, но затем он осознал, что вокруг кое-что изменилось. До сих пор он бежал между двумя бесконечными рядами домов в стиле а-ля тюдор, по дороге, которая время от времени пересекалась с точно такими же улицами. Теперь же он понял, что у этих улиц все-таки есть конец. Пока что он не видел его — шеренги домов по-прежнему уходили за горизонт, — но у Нила появилось чувство, что в какой-то точке эти шеренги должны оборваться и что рано или поздно он этой точки достигнет. Несомненно, у этого мира был край, и он с каждым шагом приближался к нему.

Нил не знал, с какой скоростью и как долго он бежит, но, добежав до последних домов, он стал замедлять бег и в конце концов остановился. Как и обещала Артемида, перед ним лежала река. Она словно скальпелем обрезала эти нелепые предместья. Река была очень широкой, а ее воды — черными. Нил видел противоположный берег, но в туманной полутьме разглядеть там что-то было невозможно. Когда асфальт улицы закончился, берег под его ногами словно поглотил свет — куда хватало взгляда, тянулась плоская, безжизненная вода. Вокруг не было ни души, лишь молчаливая река быстро катила свои воды.

Впрочем, здесь было еще кое-что — но Нил не сразу обратил на это «кое-что» внимание. Он вдруг осознал, что ощущает реку — ледяную сырость воздуха, холодный запах воды и резкий острый вкус во рту. Несомненно, река была реальной и материальной — хоть это и казалось невозможным.

Ощущая странную неловкость, Нил прочистил и без того чистое горло. Над спокойной водой разнеслось гулкое эхо.

Но ничего не произошло.

— Эй! — крикнул он, чувствуя себя еще более неловко.

По-прежнему ничего. А чего он, собственно, ожидал? Все же он говорит с рекой!

— Эй! — снова выкрикнул он, думая об Артемиде, которая вела смертельный бой с каким-то отвратительным чудовищем, на которое он даже побоялся взглянуть. А он здесь пытается разговорить реку…

— Вы Стикс? — громко спросил Нил.

Появилась женщина. Нил так и не понял, откуда она взялась и где именно находится. Она была то ли в реке, то ли над ней, то ли являлась частью реки. У женщины были длинные, прямые черные волосы, струившиеся подобно воде, на ней было стильное, на взгляд Нила, черное одеяние, незаметно переходившее в воду, а кожа на изящных плечах и лице была настолько белой, что казалась чуть зеленоватой. Глаза и губы женщины были черными.

— Я Стикс, — произнесла она.

— Вы река? — спросил Нил.

— Я река, — ответила женщина.

Без сомнения, голос доносился из ее рта, но одновременно он исходил от самой реки.

— Я Нил, — представился Нил. — С… с Земли. Если, конечно, мы не на Земле. Вообще-то я из графства Эссекс, но сейчас живу в Лондоне.

— Ты живешь? — спросила Стикс — или река. — То есть ты еще не умер?

Нил замялся. Он явно сболтнул лишнее — причем в самом начале разговора! Судя по всему тому, что ему рассказывала Артемида, живые не были желанными гостями в подземном мире — нарушители, которых здесь ловили, обычно подвергались чудовищным карам. Скажем, их душу съедали заживо.

Нил сомневался, что река сможет поступить с ним подобным образом, но зато она могла затащить его в себя, а шансов выбраться из быстрых вод черного цвета у него было немного. С другой стороны, начинать со лжи взаимоотношения с массой воды, основная функция которой, как он успел понять, заключалась в предотвращении нарушений клятв, наверняка было бы ошибкой.

— Я герой, — наконец сказал он, надеясь на то, что эта категория ставит его выше живых и мертвых.

Река удивленно подняла бровь.

— Ты совсем не похож на тех героев, которые приходили ко мне в прошлом, — заметила она.

— Возникла чрезвычайная ситуация, — сообщил Нил.

— Оно всегда бывает так, — ответила Стикс.

— Мир умирает, — рассказал Нил. — Верхний мир — ну или как его назвать… Я не слишком силен в географии. В общем, мы надеемся, что вы нам поможете.

— Мы?

— Я пришел сюда с Артемидой. Дело в том, что сегодня — мне кажется, что это было еще сегодня…

— Это слово здесь ничего не значит.

— Так вот, ко мне домой пришел Аполлон. Аполлон, бог солнца.

— Да, я его знаю.

Внезапно сырой воздух наполнился мрачным голосом Аполлона:

— «Клянусь Стикс, что не буду без необходимости причинять вред смертным в течение десяти лет или пока я вновь не стану могущественным — что наступит раньше. Довольны?»

— Мы повздорили, и он потушил солнце, — рассказал Нил. — Сразу после этого он без сознания свалился на пол, и что я ни делал, мне не удалось привести его в чувство. До этого я даже не знал, кто он такой…

Нил замолчал, почувствовав охватившее его ощущение тошноты внутри, за которым пришел панический страх — он вдруг понял, что все те спиритуалистические предрассудки, которые он так презирал всю свою жизнь, оказались правдой. Он инстинктивно сглотнул — хотя слюны у него во рту, разумеется, не было.

— Я позвонил Артемиде, — продолжал он, — и она решила, что, возможно…

— Возможно, я покарала Аполлона за нарушение клятвы, усыпив его на девять лет?

— Да.

— И ты надеялся уговорить меня снять с него наказание и таким образом вернуть на небо солнце и спасти мир?

— Ну да, примерно так, — кивнул Нил.

Стикс покачала головой. По реке разошлись волны.

— Значит, вы этого не сделаете? — спросил Нил.

— А почему я должна это сделать? Мы все бессмертны и у нас есть сила, но мы живем по строгим правилам. Я тоже должна их соблюдать. Я должна оставаться в этом мрачном месте, в окружении мертвых душ, и топить всех тех, кто попытается переплыть меня. В любую сторону.

Стикс внимательно посмотрела в глаза Нилу и продолжила:

— Есть правила, выполнение которых я обеспечиваю лично. Одно из этих правил гласит, что если бог поклянется в чем-либо моим именем и нарушит эту клятву, он потеряет девять лет жизни. Я не могу изменить это правило, как бы меня ни упрашивал какой-нибудь мелкий, пусть даже и храбрый герой наподобие тебя.

— Но без солнца планета и все ее обитатели погибнут, — заметил Нил. — Правда, я не знаю, связаны ли вы с этой планетой.

— Я объяснила, — сказала Стикс, — почему я не должна помогать тебе. Но я не сказала, что не стану этого делать.

— Вы имеете в виду, что поможете мне?

Нил подался вперед, неосторожно подойдя к самому краю воды.

— Нет, — ответила Стикс. — Мне очень жаль, но я не могу. Дело в том, что это не я. — Она вздохнула, и по реке вновь пробежала дрожь. — Аполлон не нарушал клятвы. Судя по всему, его намерение убрать с неба солнце не было связано с желанием причинить вред смертным. Впрочем, я не понимаю, зачем еще ему это могло понадобиться. Быть может, он хотел причинить вред самому себе?

— Я так не думаю, — сказал Нил. — Мне кажется, он хотел показать себя. Видите ли, я сначала ему не поверил. Думаю, он всего лишь хотел доказать, что не врет.

— В таком случае, вероятно, он хотел на несколько секунд потушить солнце, не причинив никому вреда, но это усилие потребовало слишком много энергии, и он потерял сознание, не успев вернуть все назад. Это не подпадает под мою юрисдикцию, так что я ничего не смогу исправить.

— Так значит, вы мне не поможете? — спросил Нил.

— Я бы с радостью, — ответила Стикс. — Но я всего лишь река.

— Неправда, вы не просто река, — возразил Нил. — Я повидал немало рек, и они совсем не такие, как вы. Хотя бы потому, что у них нет тела.

Стикс пожала плечами. Река покрылась барашками пены.

— Дух есть у всех рек, — сообщила она. — Чтобы его увидеть, достаточно знать имя реки.

— Он есть даже у Клайд? — поинтересовался Нил.

— Если Клайд — река. Но я очень сомневаюсь, что ее настоящее имя — Клайд.

Некоторое время Нил молча смотрел на уплывающие черные воды. Он чувствовал на себе взгляд Стикс, одновременно сочувствующий и холодный.

— Вы знаете девушку по имени Элис? — наконец спросил он.

— Здесь много мертвых девушек по имени Элис, — ответила Стикс.

— Моя умерла совсем недавно, двадцать первого марта. Ей тридцать два года, она миниатюрная и светловолосая. Очень красивая.

— Это описание подходит многим женщинам.

— Нет, она одна такая. Бледная кожа, голубые глаза, маленькая родинка чуть выше правой скулы.

— Она не выходила к реке, — сообщила Стикс.

— Мне нужно ее найти, — сказал Нил. — Очень-очень нужно.

— Ничем не могу тебе помочь. Я не занимаюсь поисками — только теку на своем месте. Меня сами все находят. Я просто заставляю богов соблюдать клятвы — больше я ничего не умею.

Нил уже повернулся было, чтобы уйти, но остановился.

— А как насчет смертных? — спросил он. — На них это действует? Вы можете заставить смертного соблюдать клятву?

— Смертные меня совсем забыли и больше мной не клянутся, — сказала Стикс.

— Но вот я теперь знаю, что вы есть, — произнес Нил.

Стикс ничего не ответила, однако Нилу показалось, что его беззвучно подбадривают.

— Скажите, если бы я поклялся вами в чем-нибудь и эта клятва была бы обязательной к исполнению, вы могли бы помочь мне исполнить ее? — спросил он.

— Возможно, — ответила Стикс. — Я пока еще кое-что умею.

— Клянусь, — торжественно проговорил Нил, — клянусь вами, то есть Стикс, то я найду Элис. Клянусь!

Стикс улыбнулась, и на мгновение на поверхности реки затанцевали веселые огоньки.

— Обязательно найдешь, — сказала она.