Эмма Трэвелер еще никогда не видела Франческу Бодин такой расстроенной. С тех пор как исчезла Люси Джорик, прошло уже четыре дня; женщины сидели в беседке в тенистом дворике позади дома Бодинов. Отражаясь в серебристом шаре, установленном среди роз, Франческа казалась еще миниатюрнее, чем была на самом деле. За долгие годы знакомства Эмма никогда не замечала, чтобы подруга плакала, но пятно от туши под одним из изумрудных глаз выдавало Франческу, каштановые волосы растрепались, а на лице в форме сердечка проступили усталые морщинки.

Хотя Франческе уже исполнилось пятьдесят четыре – она была почти на пятнадцать лет старше Эммы и намного красивее, – их глубокая дружба коренилась в общности интересов. Обе были англичанками, обе вышли замуж за профессиональных игроков в гольф и обе гораздо больше интересовались хорошими книгами, чем рисковыми замахами на зеленых полях. И самое главное, обе любили Теда Бодина: Франческа лютой материнской любовью, а Эмма с неизменной преданностью с того самого дня, как они познакомились.

– Эта проклятая Мег Коранда сотворила с Люси что-то ужасное. Я в этом уверена. – Франческа слепо пялилась на бабочку-махаона, беззаботно порхающую между лилиями. – У меня имелись сомнения на ее счет даже до очной встречи, несмотря на все пылкие восхваления Люси. Если Мег ее ближайшая подруга, почему же мы увидели эту особу только за день до свадьбы? Какая это подруга, если не удосужились выкроить время, чтобы побывать хотя бы на одной предсвадебной вечеринке Люси?

Эмму тоже интересовал этот вопрос. Благодаря всеведущему интернету, нелестные сплетни о Мег Коранде – прожигательнице жизни – начали циркулировать, едва был оглашен список подружек невесты. Однако Эмма не доверяла досужей молве без достаточных доказательств, поэтому воздержалась от участия в распространении слухов. К сожалению, на сей раз пересуды оказались справедливыми.

Муж Эммы, Кенни, лучший друг Теда, никак не мог уразуметь, почему люди настроены гораздо враждебнее к Мег, чем к сбежавшей невесте, но Эмма понимала. Местные жители любили Люси, по крайней мере настолько, насколько могли любить инородку, сумевшую покорить их ненаглядного Теда, и во всем одобряли ее вплоть до репетиции церемонии бракосочетания, когда невеста переменилась прямо на глазах. Люси тогда провела гораздо больше времени наедине с Мег, чем со своим женихом. Она была неразговорчивой с гостями, растерянной и еле улыбалась даже самым забавным тостам.

Франческа вытащила скомканный носовой платок из кармана мятых белых хлопковых капри, которые надела в комплекте с поношенной футболкой, итальянскими сандалиями и неизменными бриллиантами.

– Я повидала слишком много избалованных и невоспитанных голливудских деток, чтобы не узнать одну из них. Девочки, подобные Мег Коранде, не работали ни единого дня в своей жизни, и убеждены, что известная фамилия дает им право творить все, что вздумается. Именно поэтому мы с Далли позаботились о том, чтобы Тед всегда знал, что ему придется самому зарабатывать средства к существованию. – Она приложила платок к носу. – Вот что я об этом думаю: стоило ей разок взглянуть на моего Тедди, и она сама его захотела.

Хотя многие женщины и впрямь теряли здравый смысл после встречи с Тедом Бодином, Эмма не верила, что даже взбалмошная Мег Коранда могла счесть порушенную свадьбу Теда лучшей стратегией по его завоеванию. Однако такого мнения придерживались немногие. Эмма присоединилась к менее распространенной теории: Мег разрушила счастье Люси потому, что завидовала своей подруге, оказавшейся успешнее в жизни. Но Эмма не могла разобраться, как Мег сумела сработать так быстро.

– Люси уже стала для меня словно дочь. – Франческа сцепила руки на коленях. – Я почти потеряла надежду, что Тед когда-нибудь встретит ту, которая идеально ему подойдет. Но она была безупречна. Казалось, это очевидно для каждого, кто видел их вместе.

Теплый легкий ветерок шевелил листву, затенявшую беседку.

– Если бы он только отправился за Люси, но он не станет, – продолжала Франческа. – Я понимаю – гордость. Видит Бог, у его родителей ее более чем достаточно. Но мне жаль, что он не может отставить самоуважение в сторонку. – И снова слезы покатились из изумрудных глаз. – Посмотрела бы ты на Тедди, когда он был еще маленьким. Такой тихий и серьезный. Такой милый. Он был удивительным ребенком. Самым удивительным на свете.

Эмма подумала о собственных троих самых удивительных на свете детях, но не стала оспаривать Франческу, которая горестно рассмеялась.

– И ужасно неуклюжим. Едва мог пройти по комнате без того, чтобы не споткнуться. Трудно поверить, но спортивные таланты проявились лишь в подростковом возрасте. И слава Богу, он со временем избавился от аллергии. – Франческа аккуратно высморкалась. – А еще он был невзрачным. Потребовались годы, чтобы обрести нынешнюю внешность. Но он всегда был таким умным, намного умнее любого из его окружения, и, конечно, гораздо умнее меня, но он никогда не смотрел на людей свысока. – Ее слабая улыбка разрывала сердце Эммы. – Тедди всегда считал, что у каждого найдется, чему поучиться.

Эмма была рада, что вскоре Франческа и Далли уедут в Нью-Йорк. Франческа процветала в своей трудоемкой деятельности, и запись очередной серии интервью сможет успешно отвлечь ее. Как только супруги обоснуются в своем манхэттенском доме, они окунутся в водоворот жизни большого города, что гораздо полезнее, чем унылое прозябание в Уинетте.

Франческа встала со скамьи и вытерла щеки.

– Люси была ответом на мои молитвы о Тедди. Я думала, что он наконец-то встретил женщину, достойную его. Умную, порядочную, понимающую, что значит вырасти в привилегированном обществе, но не испорченную таким воспитанием. Я полагала, что у нее есть характер. – Выражение ее лица застыло. – И ошиблась... Как я могла?

– Мы все ошиблись в ней.

Терзая пальцами платок, Франческа бормотала так тихо, что Эмма едва могла расслышать:

– Я так сильно хочу внуков, Эмма. Я мечтаю… держать их, утыкаться носом в их пушистые маленькие головки. Дети Тедди...

Эмма была осведомлена об истории Франчески и Далли достаточно, чтобы понять, что Франческу томило нечто большее, чем естественное желание пятидесятичетырехлетней женщины обзавестись внуками. Далли с Франческой были разлучены первые девять лет жизни Теда, пока Далли не узнал, что у него есть сын. Внук смог бы восполнить эту зияющую лакуну в их совместных воспоминаниях.

Будто прочитав ее мысли, Франческа продолжила:

– Мы с Далли никогда не наблюдали первых шагов малыша вместе, не слышали первых слов. – В ее голосе появилась горечь. – Мег Коранда украла у нас детей Теда. Она тайком захватила Люси и лишила нас внуков.

Эмма не могла вынести подобных страданий. Она поднялась со скамьи и обняла подругу.

– У тебя еще будет множество внуков, дорогая. Тед найдет другую женщину. И она будет намного лучше, чем Люси Джорик.

Франческа не поверила. Эмма это отлично видела. И решила не рассказывать бедняжке самое ужасное. Пресловутая Мег Коранда все еще находится в городе.

* * *

– У вас есть другая кредитная карта, мисс Коранда? – спросила симпатичная светловолосая администраторша гостиницы. – Эта оказалась заблокированной.

– Заблокирована? – Мег понадеялась, что неправильно расслышала роковое слово, но нет, все верно. С прощальным свистом ее последняя действующая кредитка исчезла в среднем ящике стойки портье в гостинице «Уинетт Кантри Инн».

Блондинка даже не пыталась скрыть удовлетворение. Мег сделалась врагом номер один для социума Уинетта, поскольку извращенная версия ее роли в свадебном фиаско, постигшем праведного мэра и подвергнувшем оного всепланетному унижению, распространилась, словно вирус, передаваемый воздушно-капельным путем, по всему маленькому городку, в котором еще шакалили несколько репортеров. Чрезвычайно преувеличенный отчет о столкновении Мег с Бёди Киттл во время репетиционного ужина также стал достоянием общественности. Если бы только Мег удалось сразу же покинуть Уинетт, то она могла бы избежать кары, но бегство оказалось невозможным.

Семья несостоявшейся невесты отбыла из Уинетта в воскресенье, спустя двадцать четыре часа после эскапады Люси. Мег думала, что они поживут здесь, ожидая, что Люси вернется, но президент известила о необходимости своего присутствия на всеобщей конференции Всемирной Организации Здравоохранения в Барселоне вместе с отцом Люси, обеспечивающим поддержку международным журналистам, специализирующимся в области медицины. Мег была единственной, кто разговаривал с Люси с тех пор, как та исчезла.

Телефонный звонок раздался поздней ночью в субботу, в то время, когда по плану новобрачные должны были покинуть свадебный прием и отправиться в медовый месяц. Сигнал был слабым, и Мег еле узнала голос подруги, казавшийся тонким и дрожащим.

– Мег, это я.

– Люси? С тобой все в порядке?

Люси выдавила полуистеричный смешок:

– Спорный вопрос. Помнишь про дикую сторону моей натуры, о которой ты мне всегда твердила? Похоже, я ее обнаружила.

– Ох, дорогая...

– Я… я трусиха, Мег. Не могу показаться на глаза своей семье.

– Люс, они любят тебя. Они поймут.

– Скажи им, что мне жаль. – Тихий голос надломился. – Передай, что я их люблю и понимаю, как все ужасно запутала, я вернусь и во всем разберусь, но... Не сейчас. Пока я не могу этого сделать.

– Хорошо. Я передам. Но…

Беглянка повесила трубку прежде, чем Мег успела что-нибудь добавить.

Мег набралась храбрости и рассказала родителям Люси об этом звонке.

– Она так поступила по собственной воле, – признала президент, возможно, вспомнив свой собственный давний мятежный побег. – А пока мы должны предоставить ей необходимое свободное пространство. – Мудрая мать взяла с Мег обещание оставаться в Уинетте еще несколько дней на случай, если Люси вернется. – Это меньшее, что ты можешь сделать, учинив такой беспорядок.

Мег слишком тяготилась чувством вины, чтобы отказаться. К сожалению, ни президент, ни ее муж не подумали оплатить длительное пребывание Мег в гостинице.

– Как странно, – сказала Мег портье. В дополнение к прирожденной миловидности, у администраторши были мелированные волосы, идеальный макияж, ослепительно белые зубы и богатый ассортимент браслетов и колец – множество признаков, свидетельствующих о том, что девушка тратит гораздо больше времени и денег на свою внешность, чем Мег. – К сожалению, у меня нет с собой другой карты. Я выпишу чек.

Но это невозможно, ведь она опустошила свой текущий счет еще три месяца назад и с тех пор жила по своей последней драгоценной кредитной карточке. Мег порылась в сумочке и воскликнула:

– О нет! Я забыла чековую книжку.

– Никаких проблем. За углом расположен банкомат.

– Отлично. – Мег схватила чемодан. – По пути заброшу вещи в машину.

Блондинка стремительно обежала стойку и вырвала из рук неплательщицы чемодан.

– Мы вместе с ним подождем вашего возвращения.

Мег послала женщине свой самый испепеляющий взгляд и произнесла слова, которые, как она думала, никогда не слетят с ее губ:

– Да вы знаете, кто я такая?

Никто. Абсолютное ничтожество.

– О да. Здесь каждый вас знает. Но наши правила обязательны для всех.

– Чудесно. – Мег взяла свою сумочку «оттяни-руки» от Прада, позаимствованную у матери, и вылетела из вестибюля. К тому времени, когда Мег добралась до автостоянки, она уже покрылась холодной испариной.

Ее неэкономичный пятнадцатилетний «Бьюик-Сенчури» высился, словно груда ржавчины, между блестящим новеньким «лексусом» и «Кадиллаком CTS». Несмотря на многочисленные чистки пылесосом, колымага воняла сигаретами, потом, фаст-фудом и торфяным мхом. Мег опустила стекла, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха. Влажное пятно выступило под тонким топом, надетым вкупе с джинсами, парой кованных серебряных сережек, собственноручно сооруженных из нескольких пряжек, подобранных в Лаосе, и винтажной фетровой дамской шляпкой, которую ее любимый лос-анжелесский магазин подержанных вещей рекламировал как принадлежавшую Джинджер Роджерс.

Мег уткнулась лбом в рулевое колесо, но как ни напрягала мозги, так и не смогла найти выход. Мег вытащила телефон из сумочки и сделала то, от чего когда-то зареклась раз и навсегда. Позвонила своему брату Дилану.

Будучи младше сестры на три года, он уже состоялся как очень успешный финансист. Хоть мысли Мег и разбегались, когда он рассказывал о своих делах и достижениях, но она была уверена, что брат все делает безупречно. Так как Дилан отказался сообщить номер своего рабочего телефона, она бросила сообщение на личный.

– Привет, Дил, срочно перезвони мне. У меня чрезвычайная ситуация. Я говорю серьезно. Ты должен мне перезвонить прямо сейчас.

К Клэю, близнецу Дилана, обращаться бесполезно: Клэй – неимущий актер, с трудом оплачивающий арендную плату. Хотя это не продлится долго, благодаря диплому Йельской драматической школы, терпеливо преумножаемому списку ролей на Бродвее и таланту, усугубленному фамилией Коранда. В отличие от нее самой, ни один из братьев не сидел на шее у родителей после окончания колледжа.

Она схватила затрезвонивший телефон.

– Единственная причина, по которой я тебе звоню, – сказал Дилан, – это любопытство. Почему Люси отменила свадьбу? Мой секретарь сообщила, что, судя по циркулирующим слухам, именно ты отговорила ее от брака. Что там произошло?

– Ничего хорошего. Дил, одолжи мне денег.

– Мама предсказывала, что так и случится. Мой ответ – нет.

– Дил, я не шучу. Я попала в переплет. Они забрали мою кредитную карточку, и…

– Повзрослей, Мег. Тебе уже тридцать. Самая пора определиться: пан или пропал.

– Я знаю. И собираюсь кое-что предпринять. Но…

– Ты сумеешь выпутаться из любой ситуации. Мег, ты гораздо умнее, чем думаешь. Я верю в тебя, даже если ты сама в себя не веришь.

– Я это ценю, но мне сейчас нужна помощь. Позарез необходима. Ты должен мне помочь.

– Боже, Мег. Неужели у тебя совсем нет гордости?

– Это самое дерьмовое, что ты мог сказать.

– Тогда не заставляй меня повторять. Ты сама способна управиться с собственной жизнью. Найди работу. Ты же знаешь, что такое работа?

– Дил…

– Ты моя сестра, и я тебя люблю, и именно из-за любви к тебе вешаю трубку.

Мег в гневе уставилась на безжизненный телефон, но ничуть не удивилась явному доказательству семейного заговора. Ее родители отправились в Китай, и их позиция предельно ясна – они не собираются спасать дочь в очередной раз. Ее сварливая бабушка Белинда ничего не давала на халяву. Она бы вынудила Мег записаться на курсы актерского мастерства или придумала еще что-нибудь, столь же коварное. Что касается дяди Майкла... В их последнюю встречу он прочитал жуткую лекцию на тему личной ответственности. Люси в бегах, но у Мег найдутся еще три близкие подруги, все они богаты, и любая одолжит ей денег.

Или нет? Для них это тоже пунктик. Джорджи, Эйприл и Саша – абсолютно независимые и непредсказуемые женщины, которые из года в год твердили Мег, что пора прекратить бестолковое кружение и заняться каким-нибудь полезным делом. Однако если бы она объяснила, в какой безнадежной ситуации оказалась...

Неужели у тебя совсем нет гордости?

Она и вправду хочет еще раз засвидетельствовать благополучным приятельницам свою полную никчемность? А с другой стороны, какие у нее варианты? В наличии сотня долларов в бумажнике, ни одной кредитной карты, пустой счет в банке, меньше половины горючего в бензобаке и автомобиль, который того и гляди развалится на ходу. Дилан прав. Как бы ей ни было это ненавистно, придется найти работу... и срочно.

Мег задумалась. С репутацией городской злоумышленницы ей никогда не удастся получить работу здесь, но Сан-Антонио и Остин менее чем в двух часах езды, как раз хватит половины бака бензина. Конечно, она сумеет устроиться в одном из этих городов. Получается, придется смыться, не заплатив по счету, чего она никогда в своей жизни не делала, но выбора-то нет.

Ладони на руле взмокли, когда она медленно тронулась с автостоянки. Рев неисправного глушителя напомнил о продвинутом «Ниссан-Ультима», который пришлось продать, когда отец перестал пополнять ее банковские счета. У Мег осталась только одежда, надетая на ней, и содержимое кошелька. Бросить в отеле чемодан было безумием, но так как она задолжала гостинице «Уинетт Кантри Инн» за три ночи больше четырех сотен долларов, ничего не поделаешь. Она заплатит им с процентами, как только найдет работу. Что это будет за занятие, Мег не имела ни малейшего понятия. Что-то временное и, она надеялась, хорошо оплачиваемое, пока она не решит, что делать дальше.

Женщина с детской коляской остановилась, чтобы рассмотреть коричневый «бьюик», извергающий клубы черного дыма. Инверсионный след в сочетании с ревом глушителя не позволял ржавой колымаге выступить идеальным автомобилем для бегства, и Мег попыталась сползти пониже на сиденье. Она проехала мимо каменного здания суда и огороженной публичной библиотеки, затем направилась к окраине. Наконец Мег заметила знак, извещающий о границах города.

ВЫ ПОКИДАЕТЕ

УИНЕТТ, штат ТЕХАС

Теодор Бодин, мэр города

Она не видела Теда с того самого кошмарного столкновения на стоянке у церкви и больше уже с ним не встретится. Мег могла бы поспорить на что угодно, что все женское население страны уже выстроилось в очередь, чтобы занять место Люси.

Позади пронзительно завыла сирена. Беглянка кинула взгляд в зеркало заднего вида и увидела красный проблесковый маячок полицейской машины. Пальцы вцепились в руль. Она свернула на обочину, молясь, чтобы причиной остановки оказался шумный глушитель и проклиная себя за то, что не починила его перед отъездом из Лос-Анджелеса

Страх скрутил живот, пока Мег ждала проверки документов. Наконец защитник порядка, сидевший за рулем, выбрался из машины и направился к ней, его пивной живот, нависал над ремнем. У него была румяная кожа, большой нос и жесткие волосы, торчавшие из-под шляпы.

Она опустила стекло и изобразила на лице улыбку:

– Здравствуйте, офицер.

Пожалуйста, Боженька, пусть всему виной будет неисправный глушитель и это не отразится на состоянии моих финансов. Мег протянула водительское удостоверение и документы на машину до того, как полицейский ее об этом попросил, и продолжила:

– Какие-то проблемы?

Он изучил ее права, затем уставился на фетровую шляпку. Мег подумала: а не сказать ли ему, что когда-то этот раритет носила Джинджер Роджерс, но мужчина не выглядел большим поклонник старых фильмов.

– Мисс, нам сообщили, что вы покинули гостиницу, не заплатив по счету.

Внутри все оборвалось.

– Я? Это же нелепо.

Краем глаза она заметила движение в боковом зеркале своего авто – напарник решил присоединиться к их противостоянию. В отличие от жирдяя, на втором вместо униформы были джинсы и черная футболка. И этот патрульный…

Она внимательнее вгляделась в зеркальце. О нет!

Ботинки хрустели по гравию. Тень наползала на автомобиль. Она обреченно подняла взгляд и уперлась в невозмутимые янтарные глаза Теда Бодина.

– Привет, Мег.