— Поднимайтесь, ваше высочество. Подлая маленькая кобылка не против, чтобы ее объездили, — судя по голосу, Куин был в превосходном настроении. — Натягивай штаны и вперед, за работу.

— Не-е-т, — простонала Ноэль, прикасаясь дрожащей ладонью ко лбу и стараясь прогнать пульсирующую головную боль, напоминавшую о ночной попойке. — Только не сегодня. Может завтра…

— А ну-ка вставай, пока я не выволок тебя из кровати!

Осторожно приоткрыв глаза, — уже это доставило ей немалые мучения — Ноэль посмотрела сквозь щелочки золотистых век и увидела, что Куин стоит рядом с ее постелью.

Он лениво улыбался, но решимость в его взгляде ясно давала понять, что он так и сделает, если она осмелится не повиноваться ему.

С протяжным стоном Ноэль поднялась с кровати и поплелась к своей одежде.

Не снимая ночной сорочки, она натянула бриджи, а потом, улучив момент, когда Куин повернулся к ней спиной и направился к очагу, торопливо скинула облегающую ночнушку и натянула рубашку. Осушив чашку горького кофе, всунутую ей в руку Куином, девушка почувствовала себя чуточку лучше. Только тут она заметила лежащий на столе сверток.

— Что это?

— Открой и посмотри.

Внутри оказалась пара сапог для верховой езды, такого же теплого каштанового оттенка, как и подаренная им вчера кобыла. Ноэль с сожалением погладила мягкую, отлично выделанную кожу.

— Я знаю, ты сделал это с добрыми намерениями, но я не приму от тебя больше никаких подарков.

Если Ноэль рассчитывала, что он будет расстроен ее отказом, ее ожидало разочарование.

— Причем тут добрые намерения? Просто я человек практичный. Или ты собираешься ездить верхом в этих дурацких домашних туфлях? Итак, чтобы через пять минут ты стояла на крыльце. Я пока повожу лошадь по кругу.

Пять минут спустя Ноэль с угрюмым видом стояла перед домом, нарочито выставив напоказ свои новеньки сапоги. Однако ее дурное настроение мигом улетучилось, стоило перед ней появиться лошадке.

Ноэль достала из кармана яблоко.

— Доброе утро, Каштановая Леди. Красавица ты моя.

— Держи яблоко на раскрытой ладони, — велел Куин. — Иначе она может оттяпать вместе с ним пару твоих пальцев.

Ноэль не стала сообщать ему, что такое умное животное, как Каштановая Леди вполне способно отличить яблоки от пальцев.

— В Лондоне, выезжая на Роттен-Роу, ты, безусловно, станешь настаивать на дамском седле, как и все остальные безрассудные столичные дамы, но здесь ты будешь ездить верхом, по-мужски, — заявил Куин, проверяя подпругу и опуская стремена. — Езда в дамском седле — самый простой способ для женщины сломать себе шею. Глупый обычай.

В душе Ноэль радовалась происходящему, но ее вынужденная уступка относительно сапог для верховой езды заставляла ее упорствовать.

— Ни один джентльмен не стал бы рассчитывать, что дама сядет на лошадь, широко расставив ноги.

— Возможно, ты права. Но поскольку я не джентльмен, то рассчитываю, что ты станешь не просто украшать кобылу своей персоной. Пока не сядешь на лошадь верхом, не изведаешь по-настоящему мощь этого животного и не познаешь азарта борьбы.

Он взглянул на нее с оттенком сухой иронии.

— Или ты боишься, что не совладаешь с ней?

Ноэль вызывающе фыркнула.

— Сначала научи меня ездить по-мужски. А потом уж спрашивай: не боюсь ли я.

К полудню, когда Куин наконец закончил урок, она уже уверенно ездила вокруг дома. При этом девушке приходилось по настоянию своего «учителя» выпрямлять спину, втягивать живот и прижимать руки к бокам. Ноэль не преминула указать Куину, что этот церемонный способ верховой езды заметно отличался от его собственной небрежно-сутулой посадки в седле.

— Американцы скачут иначе, — вот все, что он ей ответил. Однако она подозревала, что Куин владеет английской манерой ничуть не хуже, чем завзятые лондонские наездники.

Ноэль заметила, что на время урока натянутость меж ними улетучилась. Куин терпеливо объяснял каждый шаг и охотно отвечал на все вопросы, порожденные ее изобретательным умом. Он был неизменно обходителен, к тому же расточал щедрые похвалы относительно ее хороших манер, и Ноэль, убаюканная его любезностью и наслаждавшаяся одобрением столь требовательного наставника, удивлялась: а не ошиблась ли она на его счет.

Вечером, перед сном, Куин прокручивал в памяти события проведенного вместе дня. Он давным-давно понял, что Ноэль весьма умна, но только сегодня, когда они завтракали у озера, смог выяснить насколько. Это открытие изумило его.

За очень непродолжительное время эта девушка приобрела образование несоизмеримо большее, чем большинство женщин получали за всю жизнь. Ноэль знал только одну женщину с таким же интеллектуальным потенциалом. Несомненно, к замечательному образованию Ноэль приложила свою хорошенькую ручку сама Констанс Пил.

Он нахмурился и завозился на соломе. Ему отчего-то было легче представлять свою жену бессовестной воровкой, нежели красавицей, чей ум мог бы составить честь даже мужчине.

После четырех дней занятий, Куин заявил, что Ноэль вполне готова к долгой прогулке, так что после завтрака они отправились в путь. Ноэль спрятала волосы под кепочку и, не замечая оценивающего взгляда Куина, ловко перекинула стройную ножку через седло. Они ехали вдоль пустоши, через заросли папоротника и можжевельника, время от времени пересекая мелкие ручьи, дно которых было усыпано блестящей галькой. Ноэль, дитя тесных лондонских трущоб, радовалась обширному незаселенному пространству. Она веселилась с самого утра, отчасти радуясь тому, что едет гулять верхом на Каштановой Леди, а отчасти смеясь над байками и анекдотами Куина. Она в очередной раз поймала себя на том, что теряет бдительность и поддается очарованию Куина.

К полудню они добрались до развалин заброшенного монастыря. Спешившись, Ноэль и Куин занялись осмотром груды камней, лет триста назад служившей приютом религиозным противникам Генриха VIII. Их голоса эхом отдавались в пустоте аббатства.

Ноэль не могла оторваться от созерцания остатков стены, изукрашенной полудюжиной безупречных стрельчатых арок, устремленных прямо в небо. Словно поддавшись духу этого места, она стащила кепку и рассеянно тряхнула головой. Едва Куин увидел, как лучи солнца играют в ее медовых волосах, он твердо решил во что бы то ни стало добиться этой женщины. Подойдя к ней сзади, он заметил:

— А тебе не кажется, что тут можно услышать шепот католических священников, умоляющих Господа осудить Анну Болейн на вечные муки?

— Я думаю, они были в любом случае обречены. Ее появление всего лишь ускорило естественный ход событий. Такой спесивец, как Генрих, не смог бы повиноваться никому, даже папе римскому.

Куин смотрел, как легкий ветерок треплет кончики ее волос, когда Ноэль повернулась к нему и спокойно добавила:

— Но ведь ты все это лучше меня знаешь, не так ли?

Он засмеялся. Сурово сжатые губы несколько смягчились. Он не брился с тех самых пор, как они покинули Лондон, Его щеки покрывала многодневная щетина, отчего Куин куда сильнее, чем обычно, походил на пирата. Она в очередной раз поразилась его яростной красоте.

— Моя бедная принцесса, — нежно сказал он, — ты боишься, что я попытаюсь отрубить твою голову?

В его взгляде плескалась нескрываемая страсть. Он намотал ее шелковистый локон на палец и зажал в руке.

Словно какой-то разряд пробежал от его ладони по ее волосам, проникая в сознание Ноэль. Она оцепенела, не в силах отвести взгляда от лица Куина. А тот поднял руку и собственнически положил ладонь на щеку Ноэль, осторожно поглаживая кончиком мозолистого пальца превосходно очерченную скулу. Его рука медленно поползла вниз, касаясь изящной линии рта, стройной шеи, крохотной родинки у основания шеи — повсюду оставляя обжигающий след; затылок окутало ласковым теплом. Поддавшись приятному возбуждению, Ноэль не сопротивлялась, когда Куин притянул ее к себе и жадно впился губами в ее рот. Она робко приоткрыла уста и позволила его языку проникнуть внутрь. Его возбуждение передалось и ей. Обхватив руками Куина за плечи, Ноэль отдалась на милость его поцелуев.

Он наслаждался медвяным вкусом ее губ и податливой мягкостью прижатого к нему упругого женского тела. Ноэль отвечала страстью на страсть. А потом Куин мягко отстранился от жены и пальцами отвел прядь волос, упавшую на ее точеное лицо.

— Пора возвращаться, — тихо сказал он.

Ноэль смущенно пробормотала:

— Мне… мне хотелось бы проехаться в одиночку.

Куин замялся. Ему не понравилась эта идея. Хотя со временем Ноэль обещала превратиться в неплохую наездницу, опыта у нее пока — кот наплакал. Впрочем, и на коротком поводке ее не удержать, а посему он, невзирая на дурные предчувствия, неохотно согласился.

— Придерживайся береговой линии и возвращайся поскорее. Того и гляди все туманом заволочет.

Ноэль кивнула и взобралась на Каштановую Леди. Невыплаканные слезы застилали ей взор. Слегка ударив каблуками сапожек по бокам кобылы, она пустила ее вскачь и вскоре оставила за спиной монастырь и собственного мужа.

Ноэль не замечала гулкого стука копыт несущейся галопом лошади — она пребывала в полном смятении. Да что же с ней такое?! Она привыкла, что при одной мысли о мужских объятиях ее охватывает ужас, и сжилась с этим чувством. Однако Куину, кажется, по силам убаюкать этот страх и превратить ее кровь в бешено пульсирующий, всепоглощающий огненный поток.

Отчего лишь этот человек способен лишить ее остатков благоразумия? Ведь он настолько жесток и опасен, что все в ней вопило: «Он уничтожит тебя!» Ноэль тщетно искала ответы на мучившие ее вопросы.

Она пришпорила лошадь. Поглощенная своими страданиями, Ноэль не замечала ни внезапного похолодания, ни зловеще помрачневшего неба. Только когда ледяная изморозь окутала ее со всех сторон, Ноэль вскинула голову и вспомнила о предостережении Куина. Слишком поздно вспомнила. Девушка натянула поводья, останавливая лошадь. Ноэль и ее кобыла очутились в непроницаемой вихрящейся серой мгле.

Девушка осмотрелась по сторонам, отчаянно пытаясь сориентироваться. Обрыв вроде бы остался справа? Или она сама того не сознавая направила лошадь в другую сторону? Куда же ей теперь ехать?

Словно чувствуя неуверенность всадницы, Каштановая Леди прижимала уши и нервно переступала на месте. Теплые клубы пара, вырывавшиеся из лошадиных ноздрей, смешивались с клубами тумана.

— Тише, девочка, тише. Давай попробуем вот так.

Они тронулись с места. Ноэль прижалась к шее, пробиравшейся сквозь мглу, лошади. С неба повалила холодная морось. Ноэль пришпорила упиравшуюся кобылу. Дождь тоже не предвещал ничего хорошего, но он, пожалуй, разгонит туман и поможет определить, куда же нужно ехать. Вскоре Ноэль промокла до нитки. От холода у нее зуб на зуб не попадал. Ладони окоченели и с трудом удерживали поводья. Ноэль пыталась шевелить пальцами, чтобы восстановить кровообращение. Она изо всех сил всматривалась в густой непроглядный туман, но едва различала нос Каштановой Леди — куда уж тут увидеть дом.

И тут вдруг ослепительно вспыхнула молния, небеса разверзлись, и на них обрушился проливной дождь. Раскат грома напугал лошадь; она мотнула головой, вырвав поводья из окоченевших пальцев Ноэль. Ноэль лихорадочно схватилась за мокрую гриву и в эту секунду небо прорезала очередная вспышка молнии.

Прежде тихая кобыла в ужасе поднялась на дыбы, вспарывая копытами низвергающиеся с неба потоки воды, а потом бросилась вперед, не обращая внимания на отчаянно цеплявшуюся за ее гриву девушку.

Дождь с силой хлестал Ноэль по щекам. Мокрые волосы били по глазам, пока она тщетно пыталась нашарить поводья. И тут очередной зигзаг молнии озарил пространство вокруг них голубоватым светом — Ноэль увидела, что их занесло на самый берег озера Равенсдейл. И ужаснулась.

Она едва успела набрать воздуха в грудь, когда ее с треском выбросило из седла, и Ноэль полетела в бездонную пучину. Ледяные волны сомкнулись над ее головой. Девушка бешено молотила руками, отчаянно пытаясь определить поверхность воды и вынырнуть. Наконец ей удалось поднять голову, и Ноэль заметила, как прямо перед ней промелькнула лошадь. Девушка из последних сил задергалась, страрясь удержаться на поверхности. Замерзшие пальцы коснулись, было, ноги Каштановой Леди, но тут же соскользнули, когда кобыла оторвалась от нее и инстинктивно поплыла к берегу.

Раз за разом Ноэль всплывала, но неумолимая бездна снова и снова затягивала ее вниз. Руки онемели от холода, но девушка продолжала бороться с кромешной тьмой, пока силы ее не иссякли. И тогда, вынырнув в последний раз на поверхность, она жадно глотнула воздуха, но вместо этого захлебнулась отвратительной водой.

Странная апатия охватила Ноэль, когда воды окончательно сомкнулись над ее головой. Она падала в недра горного озера. Ноэль больше не чувствовала своего тела, она была словно в бреду. Потоки воды подхватили ее волосы, разметав их вокруг ее головы подобно солнечному ореолу. Легкие жгло огнем, тело стало невесомым.

Ноэль смирилась с неминуемым концом.

И тут ей в ребра уткнулось что-то твердое… оно дергало ее… причиняло ей боль… не давало покоя… Тащило ее. Выталкивало наружу. На воздух. Священный, животворящий воздух.

Кто-то вытащил ее на берег и крепко держал, пока Ноэль рвало проглоченной водой.

Потом она потеряла сознание.