Ранчо Лэньер знавало лучшие дни. Сейчас оно представляло собой группу деревянных домиков, с которых облезла краска. Они скатывались с отлога горы, как кости с руки игрока, к мутным водам речушки Ллано. На главном дворе под старым дубом купались в пыли цыплята. Рядом с амбаром печально вращалось колесо ветряка со сломанной лопастью. Только упитанные лошади в загоне выглядели совсем неплохо.

Грузовики со съемочным оборудованием и трейлеры киношников стояли невдалеке от шоссе, и Бобби Том припарковал свой «тандер» рядом с пыльным серым фургоном. Они вышли из машины, и Грейси сразу засекла Уиллоу Крейг, попирающую стопами бухту кабеля, лежавшую возле портативного генератора. Она что-то выговаривала тощему задумчивому человеку, который делал пометки в блокноте, скрепленном пружинкой. Возле загона возились члены съемочной группы, устанавливая на высоких треножниках лампы для подсветки натуры.

Уиллоу повернула голову и увидела Бобби Тома, того самого Бобби Тома, который устроил ей двухнедельную головную боль. Он выглядел великолепно: черные брюки, кораллового цвета рубашка, серый шелковый жилет, а на голове — угольно-черный стетсон с лентой из змеиной кожи.

Грейси ждала, предвкушая удовольствие, как ее острая на язык начальница отбреет его.

— О-у, Бобби Том… — Уиллоу не произнесла, а нежно пропела его имя.

Ее губы сложились в ласковую улыбку, а глаза озарились радостью. Она двинулась навстречу будущей кинозвезде, протягивая обе руки для рукопожатия.

Грейси чуть не задохнулась от неожиданности. Она тут же припомнила все выволочки, которые устраивала ей начальница за малейший промах. Бобби Тому меж тем оказывался радушный прием, хотя он-то был причиной всех тревог и волнений студии «Уиндмилл».

Она отвернулась, и ее взгляд упал на «тандерберд». Коричневая пыль широкими полосами покрывала его блестящий красный кузов, лобовое стекло потускнело — и все-таки это была самая красивая машина на свете. Как тяжело ни дались ей минувшие четыре дня, они все же оставались волшебными. Бобби Том и его «тандерберд» протащили ее через новый, восхитительный мир.

Она побрела к вагончику-кухне, чтобы выпить чашечку кофе. В окне раздачи виднелась экзотического вида красавица с темными волосами и большими серебряными серьгами. Сильно подкрашенные глаза оживляли ее смуглое личико, на запястьях болтались серебряные браслеты.

— Хотите булочку к кофе? — спросила она.

— Нет, спасибо, я не хочу есть. — Грейси подошла к автомату с кофе.

— Я Конни Кэмерон. Я видела, как вы подкатили сюда с Бобби Томом. — Она прошлась таким взглядом по ее темно-синему костюму, что Грейси все о себе поняла. — Вы с ним давно знакомы?

Тон женщины был не очень дружелюбен, и Грейси решила сразу расставить все точки над i:

— Всего несколько дней. Я одна из помощниц продюсера. Я сопровождала Бобби сюда из Чикаго.

— Хорошая работенка, если вам ее доверяют. — Конни хищно дернула бровью. — С Бобби Томом Дэнтоном я провела лучшие моменты жизни. Уж он-то знает, как убедить женщину, что она сексуальна на все сто процентов.

Грейси не знала, что ответить на это. Она рассеянно улыбнулась и понесла свою чашечку к одному из складных столиков, установленных прямо под открытым небом на плотно утоптанной земле. Прихлебывая ароматный напиток, она попыталась выбросить Бобби Тома из головы. Ей стоило подумать о своем не очень-то завидном положении. Помощники продюсера занимали отнюдь не самую высокую ступень в иерархии кинопроизводства, скорее наоборот, но все же ей было куда падать. Она вполне могла сгодиться для переноски штативов и ламп подсветки, а также поддерживать кабели и бегать за соком. Наблюдая за тем, как Уиллоу Крейг приближается к ней, Грейси молилась про себя, чтобы строгая начальница не отправила ее обратно в Лос-Анджелес просиживать время в конторе. Она не была готова к тому, чтобы расстаться с чудесными приключениями, которые щедро рассыпала вокруг нее новая жизнь, а перспектива навек потерять Бобби Тома казалась ей и вовсе ужасной. Уиллоу Крейг далеко и уверенно шагнула за тридцать. Она была высокой худощавой женщиной, с голодным взглядом существа, истязающего себя диетой. Находясь постоянно на взводе, начальница Грейси курила «Мальборо», одну сигарету за другой, и ее резкость граничила с грубостью, но Грейси восхищалась ею. Она невольно привстала, но Уиллоу жестом велела ей оставаться на месте и села рядом.

— Грейси, нам нужно поговорить. Металлические нотки в ее голосе заставили Грейси насторожиться.

— Я вся внимание. Каковы будут мои новые обязанности?

— Именно об этом я и хотела поговорить. — Она вытащила пачку «Мальборо» из кармана легкой спортивной куртки. — Ты знаешь, я не в восторге от того, как ты справилась с порученным тебе делом.

— Мне жаль, я так старалась…

— В делах важен результат, а не количество затраченных усилий. Твоя некомпетентность обошлась студии очень дорого. Четверо суток простоя стоят недешево.

Грейси воздержалась от оправданий и сказала просто:

— Я понимаю.

— Конечно, к Бобби Тому нелегко подступиться, но, нанимая тебя на работу, я полагала, что ты умеешь обращаться с трудными людьми. — Ее голос утратил резкость, и она взглянула на Грейси с каплей сочувствия. — Впрочем, отчасти я и сама виновата. Я знала, что тебе недостает опыта, и тем не менее понадеялась на тебя. Мне очень жаль, Грейси, но я настроена на твое увольнение.

Грейси почувствовала, как кровь отливает от ее щек.

— Увольнение? Но… Как же так?

— Грейси, пойми, ты мне нравишься. Ты очень помогла мне в ту пору, когда мой отец умирал в «Шэди Экрз». Но я не добилась бы от жизни ничего, если бы жила только чувствами. Мы сидим на тощем бюджете, и у нас нет места для нулевого работника. Факты — упрямая вещь. Тебе дали работу, и ты с ней не справилась. — Ее голос сделался чуть мягче, когда она встала. — Мне жаль, что так получилось, Грейси. Если ты заглянешь в отель, то получишь в офисе свой чек.

С этими словами миссис Уиллоу удалилась. Горячее солнце жгло голову Грейси. Ей хотелось подставить его лучам всю себя и сгореть дотла, чтобы больше не думать о том, чего она боялась больше всего на свете. Ее уволили.

Она видела, как Бобби Том вышел из трейлера, сопровождаемый молоденькой девушкой, у которой на шее висел гибкий портновский метр. Она рассмеялась какой-то его реплике, и он одарил ее интимной улыбкой. Грейси было ясно, что эта дурочка, влюбилась в него по уши. Ей хотелось крикнуть девушке, чтобы она не верила ему, что его улыбка фальшива.

Завизжали шины, и на съемочную площадку вкатился серебряный «лексус». Дверца его тут же открылась, и из нее выпрыгнула элегантно одетая блондинка. Лицо Бобби Тома снова осветилось чарующей улыбкой. Он подбежал к женщине и обнял ее.

С болью в сердце Грейси отвернулась и пошла сама не зная куда, перешагивая через мотки кабелей. Ей нужно было побыть одной. По другую сторону машин с аппаратурой она увидела какой-то навес, прижатый к кузову заржавленного автомобиля. Она зашла под эту ободранную ветрами конструкцию и села в ее жидкой тени на какие-то доски. Ей показалось, что она физически чувствует, как из нее вытекают все ее надежды и мечты. Зачем она пыталась прыгнуть выше собственной головы? Когда она научится жить в ладу с уготованной ей судьбой? Она всего лишь обычная дурнушка из провинциального городка и вовсе не годится на роль искательницы приключений, стремящейся завоевать мир. Ей казалось, что какой-то гигант стискивает ее в огромном кулаке, но она крепилась изо всех сил, чтобы не закричать и не заплакать. Если она заплачет, то уже не остановится никогда. Дни ее будущей жизни развернулись перед ней в своем однообразии, как мили бесконечного шоссе, пересекающего пустыню. Ей хотелось достигнуть многого, но кончила она ничем.

Она утратила представление о времени и просто сидела, не замечая вокруг ничего, пока ее не разбудило гудение сигнальной сирены. Ее костюм был явно тяжеловат для жаркого июльского денька, и блуза прилипла к телу. Поднявшись на ноги, она без всякого интереса посмотрела на часы и увидела, что провела в своем убежище больше часа. Она должна добраться до Теларозы, чтобы взять там свой чек. Ничто больше не заставит ее оставаться здесь — даже чемоданчик с вещами, запертый в багажнике «тандерберда». Она договорится с кем-нибудь в офисе студии, чтобы его как-нибудь переслали ей. Дорожный знак возле въезда на ранчо сказал ей о том, что Телароза находится в трех милях от него — к западу. Ну конечно же, она сможет преодолеть это расстояние пешком, чтобы избежать унижения и не просить никого из работников «Уиндмилла» подбросить ее на машине. «Они могут отобрать у меня работу, — говорила она себе, — но им не отобрать у меня моего достоинства». Распрямив плечи, она прошла через поле к дороге и залатала по пыльной обочине.

Не прошло и пятнадцати минут, как она почувствовала, что переоценила свои силы. Напряжение последних дней, бессонные ночи, эпизодическое питание — все это очень обессилило Грейси, а ее черные туфли вообще не были приспособлены для дальних переходов. Мимо пролетел пикап, и она поднесла руку к глазам, чтобы защитить их от пыли. Меньше трех миль, сказала она себе. Совсем рядом.

Солнце припекало ей голову, небеса были выбелены до цвета кости, даже сорняки вдоль обочины казались ломкими. Она сняла с себя влажный от пота жакет и понесла его на согнутой руке. Боковым зрением она видела проблески реки сквозь чахлую растительность, но до воды было слишком далеко, чтобы походя освежиться. Она споткнулась, но тут же выпрямилась и посмотрела вверх в надежде, что птицы, парящие над ней, все же не окажутся стервятниками.

Усилием воли заставив себя забыть о жажде и натертых пятках, она думала, как быть дальше. Ее бюджет был мизерным. Мать побуждала ее повысить цену на подлежащий продаже больничный дом, но Грейси отказалась — чтобы не причинять матери лишнего беспокойства. Теперь она жалела, что продешевила. Ей следовало немедленно возвращаться в Нью-Гранди.

Нога Грейси подвернулась на выбоине, и она всхлипнула от боли, но продолжала шагать вперед. Горло ее было будто набито ватой, а по телу бежали ручейки пота. Она услышала, что ее нагоняет машина, и заранее вскинула руку к глазам, чтобы защититься от пыли.

Рядом затормозил серебристый «лексус», окошко его приспустилось.

— Вас не подбросить?

Грейси узнала блондинку, которая пару часов назад в экстазе набросилась на Бобби Тома. Женщина выглядела старше, чем ей тогда показалось; она, наверное, разменяла четвертый десяток и прикидывала, что ей делать с оставшейся на руках мелочью. Она казалась пресыщенной и несколько изможденной, словно только что отыграла партию в теннис, а затем переспала с тренером в отсутствие мужа. Грейси совсем не хотелось общаться еще с одной пассией Бобби Тома, но она слишком устала, чтобы отказываться от великодушного предложения.

— Спасибо. — Она открыла дверь и юркнула в салон, где ее окутали запах дорогих духов и мелодичная музыка Вивальди.

За исключением крупного обручального кольца, руки женщины не были перегружены ювелирными изделиями, однако два бриллианта, каждый размером с горошину, сверкали в мочках ее ушей. Ее светлые волосы свободно падали на одно плечо, и пояс из кованых золотых звеньев облегал тонкую талию. Она выглядела стройной красоткой, а легкие морщинки у глаз придавали ей изысканный вид. Грейси еще никогда не чувствовала себя так убого одетой.

Женщина нажала на кнопку, и стекло возле Грейси поползло вверх.

— Вы шли в Теларозу, мисс?..

— Сноу. Да, я шла туда. Но, пожалуйста, зовите меня Грейси.

— Хорошо. — Ее улыбка была приятной, но Грейси уловила в ней некоторую сдержанность. Золотой браслет ее ярко сверкнул, когда она потянулась к радио, чтобы убавить звук.

Грейси не была расположена к разговору, но она понимала, что женщине хочется поболтать, и приготовилась к расспросам. Она не в том положении, чтобы играть в молчанку. И потом, личные горести не оправдывают грубости. Однако незнакомка ничем не выказывала, что претендует на то, чтобы ее развлекали.

— Спасибо, что подобрали меня, — сказала наконец Грейси. — Дорога оказалась несколько длинней, чем я думала.

— Куда вас подвезти? — спросила женщина. У нее был явно южный выговор, но она не гнусавила, подобно простому люду. Грейси вообще могла бы посчитать ее образцом светскости, если бы не была свидетельницей того, как она набросилась на Бобби Тома.

— Мне нужно в отель «Кэттлмен», если это не собьет вас с пути.

— Нисколько. Я подозреваю, что вы состоите в кинокомпании.

— Состояла. — Грейси пыталась спокойно выговорить фразу, но ей это не удалось. — Меня уволили. Прошло несколько томительных мгновений.

— Мне жаль, — сказала женщина.

— Мне тоже, — сказала Грейси. Ей не хотелось, чтобы ее жалели. — Я так надеялась, что у меня все получится.

— А вы не хотели бы рассказать обо всем поподробнее? — спросила женщина сочувственно, и душа Грейси откликнулась на эти слова. Ей нужно было выговориться, и она решила, что может себе это позволить, разумеется, в разумных пределах.

— Я была помощницей продюсера на студии «Уиндмилл», — сказала Грейси.

— Это прекрасно звучит.

— Не очень-то престижная работенка, но мне хотелось каких-то изменений в жизни, и я посчитала, что мне повезло. Я надеялась основательно познакомиться с кинобизнесом, чтобы двигаться дальше. — У нее поджались губы. — К несчастью, я столкнулась с самолюбивым и безответственным человеком — и все потеряла.

Женщина резко повернулась и посмотрела на Грейси:

— Ох-ох!.. И что же такое выкинул Бобби Том на этот раз?

Грейси удивленно уставилась на нее:

— Откуда вы знаете, о ком я говорю?

Женщина приподняла брови:

— У меня есть кое-какой опыт. Поверьте мне, это не так уж трудно вычислить.

Грейси продолжала смотреть на нее с удивлением.

— Простите, — сказала женщина. — Я, кажется, не представилась. Я Сузи Дэнтон.

Грейси попыталась разобраться в полученной информации. Возможно, эта женщина сестра Бобби Тома? Но замужние леди обычно меняют фамилию. Стараясь побороть растерянность, она сказала:

— Бобби Том не говорил мне, что он женат.

Сузи посмотрела на нее добродушно:

— Дорогая, я не жена. Я — мать Бобби Тома.

— Вы — его мать?!! — Грейси не могла этому поверить. Сузи Дэнтон выглядела слишком молодой, чтобы годиться ему в матери. — Но вы ведь не…

Сузи стукнула обручальным кольцом по рулю:

— Я его убью! Он рассказывал вам эту басню про проститутку — не так ли?

— Басню про проститутку?

— Вы можете не церемониться. Я знаю о его россказнях. Он, должно быть, жаловался вам, что я заявлялась пьяной на его игры, что я строила куры его тренеру прямо на поле — на глазах его товарищей по команде? Не так ли?

— Гм… Он не упоминал о тренере.

Сузи раздраженно потрясла головой и сказала:

— Это моя вина. Я знала, что он замкнется в себе, если я стану давить на него… — Печальная нотка прозвучала в ее голосе. — Я всегда старалась ему не мешать…

Они подъехали к перекрестку, и Сузи нажала на тормоза возле дорожного знака, продырявленного пулей. Справа синели горы, и Грейси увидела на их фоне несколько небольших зданий, обнесенных забором. Бронзовая вывеска на воротах гласила: «Розатек электроникс».

— Для справки. Я счастливо жила в замужестве с отцом Бобби Тома, пока он не погиб в автокатастрофе четыре года назад. Когда мой сын подрастал, я всячески ему потворствовала. В противоположность тому, что он говорит обо мне, он получил прекрасное воспитание в лучших традициях здешних мест.

— Но вы совсем не кажетесь настолько пожилой, чтобы быть его матерью.

— Мне пятьдесят два года. Мы с Хойтом поженились через неделю после моего окончания колледжа, а через девять месяцев родился Бобби Том.

Она выглядела на десять лет моложе. Грейси не могла сдержать любопытства:

— Скажите, пожалуйста, а вы не жалеете, что так рано вышли замуж?

— Никогда в жизни. — Она улыбнулась Грейси. — Бобби Том — копия своего отца.

Они пересекли рельсы железной дороги и въехали в городок. Грейси сразу поняла, что Телароза старается скрыть свои беды от внешнего мира. Фасады облупившихся домишек выглядели опрятно. Витрины торговых рядов использовались для пропаганды свежих идей. Она увидела в окне сапожной лавки чертежи скоростных самолетов, а в дверях заброшенного книжного магазина сверкали плакаты, рекламирующие средство для мытья машин. Транспарант над пустующим кинотеатром гласил: «Хэвенфест! В октябре весь мир прибудет в Теларозу!» Но некоторые дома смотрелись как новенькие, их назначение определяли вывески: «Художественная галерея», «Выставка ювелирных изделий», «Мексиканский ресторан».

— Милый городок, — заметила Грейси.

— Экономика Теларозы, пошатнулась, но «Розатек электронике» пока еще держит нас на плаву. К сожалению, новый владелец этой фирмы намерен перевезти ее в Сан-Антонио.

— Что же тогда будет?

— Телароза обречена на умирание, — просто сказала Сузи. — Мэр и городской совет пытаются поддерживать туризм, но мы слишком изолированы от внешнего мира.

Они проехали мимо парка с аккуратными цветочными клумбами и старым дубом, нависающим над памятником героям войны. Грейси почувствовала себя неловко. Ее личные проблемы казались такой мелочью по сравнению с катастрофой, нависшей над этим старинным городком.

Они свернули с главней улицы, и Сузи подъехала к отелю «Кэттлмен». Она нажала на ручной тормоз и убрала ногу с педали.

— Грейси, — сказала она, — я не знаю, что у вас произошло с Бобби Томом, но смею утверждать, что он не хам. Если Бобби вас чем-то обидел, он загладит свою вину.

Вряд ли, подумала Грейси. Когда Бобби Том узнает, что она уволена, он только обрадуется этому.