– Крис?.. Эй, Крис? Ты слушаешь?.. Криииис?!
– А? Да… я… я просто… Что ты там говорила? – прибывая в совершенно растерянном состоянии, смотрю как Женя обижено надувает губы, видимо ожидая от меня извинений за то, что я (якобы подруга) и не в силах разделить её радость по какому-то там поводу. Если честно, понятия не имею, – по какому. Всё, что мне сегодня говорят, пролетает мимо ушей.
– Меня Рома на свидание пригласил! – понижая голос до заговорщического шёпота, Женя сдвигает меня практически на самый край парты и смотрит такими счастливыми глазами, словно Рома ей предложение руки и сердца сделал и обещал свадебное путешествие по побережью Атлантического океана.
– Я рада за тебя, – бурчу без эмоций, и теперь Женя выглядит ещё обиженнее.
– Тебе не интересно?
– Нет.
– Но… я думала… думала ты поможешь мне одежду для свидания подобрать и всё такое. Оно сегодня вечером.
– Не помогу, – стеклянным взглядом смотрю на ручку, словно та вот-вот оживёт и напишет мне целый план действий под названием «Тысяча и одна причина, чтобы не лезть в петлю. О, спаси себя сам!».
– Крис?.. – теперь голос Жени звучит взволнованно. Впервые за последние четыре урока до моей якобы новой подруги дошло, что со мной что-то не так и к синякам на лице это никакого отношения не имеет! – У тебя что-то случилось?
– Да! – поворачиваю к ней голову. – Случилось родиться на этот свет.
– О… Крис, ну ты чего? – ободряюще улыбается. – Ну хочешь, пойдём после школы к тебе, там мне всё и расскажешь, а я… помогу, чем смогу, м?.. Заодно и платье для моего свидания с Ромочкой выберем?..
Скептически выгибаю бровь:
– Моё платье?
– Ну да. У меня-то нарядного и нет ничего, – смущённо. – Слушай, а может мне волосы покрасить, что думаешь? В чёрный, например? Или… О! Точно! Знаю! Давай вместе сходим в парикмахерскую, там и тебе что-нибудь подберём? Сменим имидж?
Улыбкой своей глупой мне в лицо светит. И вот сейчас даже ямочки на щеках Жени не кажутся мне такими уж и очаровательными.
– Мозги себе смени, а не имидж и то пользы больше будет.
– Крис… ну ты чегоооо? – протягивает с горькой обидой, а я уже собираю вещи в сумку и собираюсь свалить к чёртовой матери из этой долбаной школы! Во-первых, чтобы не обломать Жене все крылья, потому что такой, как Рома, может пригласить на свидание такую, как она, только с одной целью, для реализации которой понадобится бутылка дешёвого вина, шоколадка и один презерватив, ну или может быть два, как повезёт. А во-вторых, – Боже, что вообще я здесь делаю?
Истеричный смешок невольно вырывается из моего рта, и Женя тут же замолкает, видимо только сейчас осознав, что у меня не хомячок дома сдох, а проблемы куда посерьёзнее! Например, как не умереть от голода, как платить за квартиру, как наслать на своих недородителей какое-нибудь жуткое проклятие, да и вообще, как дальше жить?!
– Крис, ты куда?! – звенит голос Жени, когда я уже шагаю по проходу мимо Жанны Стрелковой, чей нос распух не меньше моего, а глаза превратились в две узких щёлочки.
– Эй, америкоска…
– ЗАТКНИСЬ! – круто разворачиваюсь к ней, закипая от ярости. – Или клянусь Богом, будешь плеваться зубами дальше, чем видишь, и даже твой недоумок-брат в этот раз НЕ ПОМОЖЕТ!!!
Тишина воцарилась в классе, нарушаемая лишь моим тяжёлым дыханием. Даже Жанна рот закрыла и смотрит так, будто впервые в жизни меня видит.
Круто разворачиваюсь, врезаюсь в учителя, не прошу прощения и бегу со всех ног из этого проклятого учреждения.
Часом позже мамина записка тлеет в пепельнице рядом с недокуренной сигаретой из пачки, что я нашла в вазе для конфет, а я в это время переворачиваю верх дном всю эту уродскую квартиру, опустошая шкафы, тумбочки и прочие древние предметы мебели! Почему я вчера этого не сделала? Это ведь так круто!
Время от времени давлюсь смешками сумасшедшего, затем обливаюсь слезами, затем вновь истерично смеюсь, затем проклинаю всё, на чём свет стоит, затем себя проклинаю, а затем опускаю руки по швам и без сил падаю в гору маминой одежды, сваленной в кучу по центру пола.
Она почти ничего с собой не взяла. Когда сбегала, поджав хвост. Когда бросала меня! Оставляла одну в этом городе!
– Ненавижу… Всех вас ненавижу…
Не знаю, сколько проходит времени, когда остатки здравого смысла велят мне взять себя в руки и делать то, что я должна делать, то есть – я должна выживать. Не завтра, не через неделю, а сейчас! Потому что уже сейчас нужно искать средства для существования, а также думать над тем, как на ближайший месяц не попасть под опеку соцслужбы, а далее потопать прямиком в детский дом.
Потому что моим родственникам на меня плевать.
– Ненавижу!!!
А может, и не попаду в детский дом? Мне всего через месяц восемнадцать…
Какие вообще в России законы на этот счёт? Я понятия не имею… Одно знаю наверняка: разбирательств не избежать.
– А что, если на меня долги папаши повесят? – резко сажусь и перепуганными до смерти глазами смотрю на стену. – Что если как только мне восемнадцать исполнится…
Чёрт!
– Хотя… маму-то не посадили.
Ничего в этом не понимаю!
Что делать? Куда деваться?
Что делать, что делать… сидеть и сопли глотать!
Через двадцать минут уже стою у дверей в ломбард и разыскиваю глазами какого-нибудь простачка, который рублей за пятьсот согласится воспользоваться своим паспортом, чтобы сдать всё вот это барахло в мешочке. Мамины золотые серёжки, которые она видимо в спешке забыла, мои кольца, парочка браслетов и цепочка, что подарил мне отец на шестнадцатилетие.
И как назло халявных пятьсот рублей никому не нужны, так что спустя час переминания с ноги на ногу от холода, приходится согласиться на предложение уличного торгаша и отдать ему всё своё добро практически за бесценок.
Ладно, зато пятьсот рублей сохранила. Те самые…
Те самые, с которых началось наше знакомство с Митей.
Теперь сижу на кухне, отогреваюсь возле батареи и смотрю на эти жалкие пятьсот рублей в руках, словно значимей этой помятой купюры в моей жизни ничего не осталось.
– Всего лишь бумажка, – хватаю зажигалку и собираюсь избавиться от напоминая о Мите не самым разумным образом, как раздаётся звонок в дверь.
Тётя Маша явилась. И не запылилась даже. Зарулила в квартиру с таким видом, словно и не получила от моего папаши за свои услуги кругленькую сумму; все комнаты проверила, даже под крышку унитаза заглянула дабы убедиться, что мы с мамой знаем, что такое уборка. В общем, тот ещё ревизор…
– Почему такая свалка в комнатах? – один за другим открывая кухонные шкафчики и засовывая в каждый круглое лицо, не спрашивает, нет, – требует ответа.
– Вещи перебрать решила и всё такое, – отвечаю без эмоций, не спуская глаз с этой свинки в мехах. Она, правда, на хрюшку похожа! Стопроцентное сходство, начиная от фигуры и заканчивая круглыми глазёнками, вздёрнутым носом и цветом кожи.
– А где мама? – открывает холодильник.
«Точно не там.»
– По делам уехала.
– Когда вернётся?
– Ха. Хотела бы и я знать.
– Что? – поворачивается ко мне.
– Говорю: понятия не имею!
– Аа… Работу, что ли нашла? Это похвально. Тебе бы тоже не помешало.
– Я и работаю… Вроде как, – мямлю себе под нос и кошусь на мобильный на столе, дисплей которого вновь светится от беззвучного входящего вызова.
Алина звонит.
Уже в третий раз за сегодня. Наверное, хочет поинтересоваться, по какой такой важной причине я опять на работу не явилась. По сути, я в «Клевере» всего один день отработала и вот честно, возвращаться туда нет желания никакого.
Особенно после того позора в Митиной квартире. Из-за побега мамы я только недавно вспомнила, что поцеловала Выскочку.
Какая же я идиотка.
– Квитанцию из почтового ящика, почему не забрали? – тётя Маша бросает на стол бумажку, что в скором времени лишит меня части накопленных средств, а сама опускается на табурет, так что я с опасением поглядываю, как шаткая конструкция под её весом накреняется в бок.
– Завтра заплачу, – безо всякого выражения отвечаю.
– Ты? Почему не мать? – смотрит на меня с подозрением, вытаскивает сигарету из маминой пачки и закуривает, выпуская в потолок облако дыма.
– Ну, или мама, – дёргаю плечами и складываю руки на груди. – Какая разница?
– Ладно. Давай деньги за аренду квартиры, и я пошла. У меня ещё куча дел сегодня. О Господи, как же я устала… – Делает ещё одну затяжку и тушит окурок в пепельнице. – Ну? Чего стоишь? Деньги неси.
– А… а у меня их нет, – стараюсь говорить как можно более уверенней. – Они у мамы. Она когда вернется, то сразу с вами и рассчитается.
«Сука какая. Мало тебе денег, что от отца моего получила?»
Боюсь, что если заикнусь об этом, то сегодня же съехать придётся.
Густо подведённые чёрным глаза тёти Маши в подозрении сужаются:
– За идиотку меня держишь? Твоя мать почему на звонки не отвечает?!
– Так она это… вне зоны.
– В Америке чтоль?!
«Боже… вот чего ты на меня орёшь?!»
– Нет, конечно! – наигранно посмеиваюсь и опускаюсь на табурет напротив ведьмы. – Через дня два-три вернётся и сразу вам позвонит. Ну… может через неделю… Максимум через две!
– А с рожей у тебя что? – поморщившись, разглядывает мои синяки и ссадины, которые только сейчас удосужилась заметить. – Поколотил кто, что ли?
«Спокойно, Крис. Терпи! Этого требует выживание!»
– Да так, ерунда, – отмахиваюсь. – Упала.
– Ага, упала, – цинично усмехается и поднимается на ноги. – Завтра приду. Крайний срок, поняла? Нет денег – нет квартиры, и плевать я хотела, куда там твоя мамаша подевалась.
– Стерва, – шиплю себе под нос, пока она в коридоре перед зеркалом прихорашивается.
– Да, кстати! – кричит вдруг. – Расценки поменялись! Двадцать тысяч!
– Сколько?!
– Эй, милочка, ты тут на меня не ори!
– Вы за что пятёрку ещё накинули?!
Посмеивается!
– Твоя мать договор заключать отказалась? Типа по дружбе и ненадолго здесь. Отказалась! А у меня знаешь на эту квартиру сколько желающих?.. Так что, либо завтра двадцатка, либо можешь начинать собирать вещички. – И хлопает входная дверь. Хлопает по самому сердцу.
«Мама, вот почему ты такая дура?..»
Часа два я просидела на одном месте, пялясь в пол пустым взглядом и, кажется, вообще ни о чём не думала. В голове стало так пусто, словно ураган пронесся, забрав с собой всё: боль, отчаяние… и даже надежду.
Тело работало на автопилоте, когда пила чай, когда принимала душ, когда открывала учебник по истории и размытым взглядом смотрела куда-то сквозь буквы, сквозь страницы, сквозь пол… Тело изо всех сил пыталось напомнить, что оно ещё живое, что ему нужны силы, нужно взбодриться, а мозг попросту не хотел с ним соглашаться. Мозг требовал лишь одного – упасть в постель и уснуть вечным сном, ведь это единственный способ избавиться от всех проблем одним махом. И, наверное, была бы чуточку слабее, чуточку глупее и отчаяннее, я бы так и поступила, но… убедив себя, что утро вечера мудренее, просто поставила будильник на семь утра и уснула.
***
Женя со мной не разговаривает. Видимо, обиделась. Так что я понятия не имею, как прошло их свидание с Ромой. Да и не интересно! Ну… разве что чуть-чуть. Но сегодня Женя со мной не сидела, на меня не смотрела, а у меня как бы и своих проблем по горло, да и вины я своей перед ней не чувствую, так что…
Я сразу говорила, что не стать нам подругами.
Да и девчонка-то оказалась куда более строптивой, чем я думала.
После последнего занятия меня вызвал к себе классный руководитель, чтобы отчитать по поводу пропусков. Пришлось выслушать, извиниться, сославшись на плохое самочувствие и стресс от переезда, заверить, что с этого момента я буду сама ответственность, а переступив дверь кабинета, мысленно послать ещё одну Мымру к чёрту.
Всю дорогу до дома (в «Клевер» сегодня снова не пошла), занималась тем, что подсчитывала сбережения, а стоя в очереди на почте, поняла, что не учла не указанную в квитанции оплату за свет, и это в конец добило моё моральное состояние.
На оплату аренды у меня осталось чуть больше десяти тысяч. А ещё лучше не думать о том, что мне нужно что-то есть.
Сама не заметила, как присев на скамейку в сквере, достала из сумки чёрную глянцевую визитку Никиты Ливанова, и смотрю на неё, не отрывая глаз уже битые минут десять. Во второй руке сжимаю телефон, жую нижнюю губу и пытаюсь убедить себя в том, что сходить с этим парнем на свидание, а следом попросить у него денег в долг, – обычное дело и ничего позорного в этом нет.
Ну да, сущий пустяк, что со стороны это будет выглядеть, как «Ты мне – я тебе»! Выйдет, что я его использовала и только полный идиот этого не поймёт. А я не уверена, что Никита идиот. К сожалению.
Да к чёрту!
– Алло, Ник? Привет, это Кристина.
***
Замазать синяки под глазами и сделать распухший нос – хотя бы визуально, -чуточку меньше, получилось плохо.
Стоя у подъезда, ёжась от холода и поглядывая на угол дома, из-за которого вот-вот должна блеснуть фарами крутая тачка Мажора, думала лишь о том, почему не оделась потеплее. Холод жуткий! Но… лучший способ скрыть недостатки, это выделить достоинства, что я и сделала, напялив на себя вишнёвого цвета короткое платье с юбкой-колокольчиком, которое скорее коктейльное и явно не для такой погоды, но учитывая обстоятельства и то, что мой шкаф с недавних пор практически пуст, деваться было некуда.
Плотные колготки довольно неплохо сочетаются с нарядом, а вот ботильоны на толстом каблуке скорее идут в комплекте с кожаным жакетом, но, уверена, для этого города, даже такой образ уже нечто за гранью фантастики! А мгновенно расширившееся глаза Никита, пробегающегося по мне горящим взглядом сверху донизу, это лишь подтвердили.
Тачка у него и вправду крутая, цвет чуть темнее моего платья, литые диски, кожаный салон, все навороты…
Сказал, как я чудесно выгляжу, усадил на сидение, захлопнул за мной дверь, сам прыгнул на водительское и тут же, сверкая широкой белозубой улыбкой, протянул мне красную розу.
Меня скоро начнёт тошнить от этих цветов.
– Спасибо, – кокетливо улыбнулась, делая вид, что нюхаю бутон. – Очень красивая.
– Ты красивее, – подмигнул мне Никита и двигатель его авто негромко замурлыкал.
Одет как обычно на все сто, словно костюмчик был выполнен на заказ каким-нибудь известным кутюрье. А укладка такая, будто всего пять минут назад вышел из салона красоты. Гладко выбрит, парфюм приятный, туфли до блеска начищены, хорош собой. Ну чем не идеальный парень?.. Вот только характер и любвеобильность вызывают сомнение, да и сто процентный «синдром павлина» на лицо.
А когда-то мне такие парни нравились. Кайл – практически точная копия Ника.
Какие же дурацкие вкусы у меня были.
Никита привёз меня в тот самый ресторан французской кухни, обедом в котором кичился перед Митей, помог снять жакет, при этом не постеснявшись пробежаться взглядом по объёмной груди, и уже сидя за забронированным столиком, минут пятнадцать без перебоя рассказывал, как прошёл его день. А, между словом, о том, как прошёл мой день, поинтересоваться не счёл нужным. На комплименты, правда, не скупился, – точно знает, как заставить девушку чувствовать себя самой прекрасной-распрекрасной на белом свете, также и заказ сделал сам, со знанием дела, бросив официанту красноречивое: «Всё, как обычно».
Спорить не стала. Промолчала даже о том, что не ем мяса, потому что в этот вечер мне нужно быть милашкой-принцессой и, хлопая ресницами, через пару часов попросить принца отстегнуть мне тысяч эдак двадцать в долг.
Надеюсь, у него есть наличка.
Однако, чем больше времени проходило, тем сильнее начинала сомневаться в своём «хитроумном» плане.
Вот, блин. Да он же меня просто за идиотку примет!
– Ты почти ничего не ешь? – пригубив вина и промокнув губы салфеткой, Ник бросил на меня вопросительный взгляд. – Не вкусно?
– А?.. Неееет! Очень… очень вкусно! – с преувеличенным восторгом, и запихиваю в рот жареную креветку, принимаясь усердно жевать. Я не люблю морепродукты, но их, в отличие от мяса, хотя бы могу позволить себе съесть в малых количествах.
– Надо было и тебе стейк заказать, – Ник виртуозно орудуя ножом и вилкой, отрезает кусочек говядины и отправляет в рот.
Надеюсь, я сейчас не поморщилась.
– Нет, всё отлично.
– О! Попробуй! Тебе понравится! – отрезает ещё кусочек и тянет вилку к моему рту.
– Нет, спасибо, – как идиотка посмеиваюсь.
– Давай же, Крис. Это вкусно!
– Нет, правда…
– Скажи «Аааам!», – смеётся, находя это забавным.
– Не хочу. Ешь сам.
– Криииис?
– Я не ем мяса!
– О… – вилка падает на тарелку, а я тут же извиняюсь, за то, что не сдержавшись повысила голос и тем самым привлекла к нашему столику внимание посетителей. – Почему раньше не сказала?
– Не знаю. Просто. – Хватаю бокал с вином и залпом осушаю половину, хоть и договаривалась с собой не пить сегодня спиртного. – Не могу есть животных, вот и всё.
– Прости, я не знал.
Извиняется?..
Теперь я чувствую себя неловко.
– Ты мне нравишься, Крис, – заводит тему, сразу после того, как официант подал нам десерт. – Очень нравишься. Это правда.
Интересно, сколько девушек до меня сидели на этом же стуле и слушали от Мажора подобную чушь?
– Ты… не такая, как все, – улыбается. Обворожительно, ничего не скажешь. – Ты… ты как бриллиант для этого города. Неудивительно, что даже этот недоумок на тебя запал.
Вот зачем мне в этот момент потребовалось сделать глоток вина?
Тут же поперхнулась, закашлялась и прижала к губам салфетку.
– О чём ты? – фыркнула, весело поглядывая на Ника. А с чувством юмора у него ничего.
– Об Арчи, о ком ещё, – с отвращением. – Я видел, как он на тебя смотрел.
– Как заботливый и немного ворчливый папаша?
– Как кто? – смеётся. – Скорее, как ревнивый придурок. Ха! Будто у него шансы есть. Будто такая, как ты, способна посмотреть на такого, как он.
– На какого «такого»? – вышло куда жестче, чем собиралась и глазами его буравлю, но Ник, будто бы и не заметив моей резкости, продолжает улыбаться.
– На бывшего наркомана, – смеётся отрывисто. – Ты что не знаешь, чем он на своём районе лет пять назад занимался?
Не заметила, как схватилась за вилку и всё сильнее сжимаю её в кулаке.
– Не знаю, чем он там со своими дружками «закидывался», – расслабленно продолжает Ник, – и откуда они вообще эту дрянь брали, но его опекунша только и успевала то из больницы его забирать, то из РУВД. Всё клялась, что перевоспитает подонка; на глазах у всех то колотила, то подзатыльников отвешивала, когда тому ещё восемнадцати не было, а потом… потом он в конец от рук отбился. А сколько потасовок и драк из-за его компании шизанутых в городе было… Каждый мент в лицо Арчипова знал, и чуть что случалось, первым делом его искать отправлялся, да и… Эй, Крис? Что такое? Тебе нехорошо?
Не знаю.
Я просто в ступоре.
И мне явно не очень хорошо.
– Прости, давай закроем эту тему.
– Нет! – звонко. Неловко откашлялась и на полтона тише: – И… что случилось потом?.. Я имею в виду, сейчас ведь Митя… он… он не такой.
– Конечно, не такой! – пренебрежительно фыркает и делает глоток вина. – У них там в компании какой-то парень от передозировки умер, или от какой-то дряни не качественной, я уже и не помню… Это пять, или шесть лет назад было. Так вот после того случая компашка-то их и разбежалась в разные стороны, а этот придурок вроде как за ум взялся. По крайней мере, мне так отец рассказывал. Он у меня прокурор.
– Понятно, – тупо, а вилку всё сильнее в кулаке сжимаю, и застывшим взглядом смотрю куда-то сквозь стол, как Ник вдруг добавляет:
– Не удивительно, что его мамаша ещё младенцем бросила! Как в воду глядела. Ха.
– Что? – резко поднимаю к нему взгляд.
– Брошенка он, вот кто. Тоже не знала?
Знала. Ещё как знала. И этим я от Мити теперь не сильно отличаюсь.
– Нормальных детей родители не бросают, – фыркает с усмешкой, зачерпывает ложечкой взбитые сливки с десерта и, смакуя, отправляет в рот.
А я буквально прожигаю эту наглую рожу глазами, и решаю, что чёрт с ними, с этими деньгами!
– Крис, – игриво поглядывает на меня и кивает на свой десерт, – я тут, кажется, один не справлюсь. Поможешь?
– О, конечно помогу! С радостью! – расплываюсь в широкой улыбке и уже спустя мгновение десерт оказывается размазанным по роже Мажора!
Через минуту я уже шагаю по улице и ловлю такси, собираясь расплатиться за поездку до дома той самой – «нашей», – купюрой в пятьсот рублей.
Стоит ли говорить, насколько велико было удивление, когда остановившись у подъезда, водитель возвращает мне купюру обратно, поздравляя с тем, что сегодня у «TAXI+» акция, и поездка для каждого десятого пассажира бесплатно?..
Ну хоть в чём-то повезло.
Думала, сюрпризы на сегодня закончились, но… я была бы не я, если бы поверила в снисходительность судьбы. Стоило открыть дверь квартиры и даже к выключателю тянуться не пришлось, потому что свет уже был включен тётей Машей, которая на данный момент находилась в комнате мамы и рассказывала какой-то парочке о том, что вся проводка в квартире была заменена всего два года назад.
Всё оказалось очень просто. Тётя Маша собралась переезжать в другой город (внезапно!), так что и смысла в том, чтобы сдавать квартиру на время больше нет. Квартиру нужно продать! Причём срочно! А вот эта парочка – молодая семья, уже успела откликнуться на объявление и предложить тёте Маше вполне приличную сумму за покупку и даже без рассрочки.
Пока я собирала вещи в чемодан, эта дрянь в мехах ещё имела наглость стоять над душой и требовать с меня деньги за месяц, не забыв обозначить, что плевать хотела, куда подевалась моя мать, и если я не хочу неприятностей, то должна выплатить ей всё до копейки. После чего нервы мои сдали, швырнула ей в лицо все накопленные мною одиннадцать с половиной тысяч, искренне пожелала ей гореть в аду и громко хлопнула дверью напоследок.
Из вещей забрала лишь самое необходимое, что вполне вместилось в большой чемодан на колёсиках и спортивную сумку. Плакать не хотелось, – всё это я предвидела. Опустошение – вот что сейчас было у меня внутри.
Минут десять сидела в тёмном сквере на чемодане, дрожа от холода и глядя на звёздное небо, пытаясь принять самое отчаянное решение из всех, что принимала в своей жизни. Сделать шаг, на который себя уговаривала, что может не сразу, но однажды точно закончится пропастью под ногами. И даже зная это… я всё равно его сделала.
Вскоре уже сидела на мрачной лестничной клетке пятого этажа, подпирая спиной дверь квартиры номер пятнадцать. Хозяина дома не было, так что, дрожа всем телом то ли от холода, то ли от нервов, терпеливо ждала его возвращения домой.
Когда на лестнице зазвучали шаги, сердце в груди замерло, дыхание оборвалось, и будто мантру, принялась повторять про себя: «Я не заплачу. Не заплачу. Я сильная. Я смогу. Не заплачу».
Увидев меня, Митя замер в пролёте между четвёртым и пятым этажами и ещё долго, неотрывно смотрел мне в глаза… спокойно, без эмоций, словно ни капли не удивлён видеть меня здесь рядом с чемоданом и пухлой сумкой на плече.
– Мне некуда больше идти, – сказала тихим скрипучим голосом и из глаз брызнули слёзы.