Художественное творчество уже по самой сущности своей должно исключать скороспелость выводов и утверждений, торопливость в подходе к теме. Оно мстит неудачами за самонадеянное желание веско сказать о том, в чем ты еще толком не разобрался. Но вместе с тем оно, художественное творчество, позволяет автору страстно откликнуться на сиюминутное, казалось бы, явление действительности — и так откликнуться, что это явление, как и само писательское слово о нем, предстают одновременно непреложным фактом и общественной жизни, и современного литературного процесса. Подтверждение тому — лучшие образцы отечественной писательской публицистики.
Когда читаешь материалы недавних Пленумов ЦК КПСС, то ловишь себя на мысли, что те или иные положения партийных документов в свое время в той или иной степени — через факты нынешней сельской действительности и анализ строгих статистических данных — были как бы предвосхищены в произведениях очерково-публицистического жанра. Зачастую опыт убеждал нас, как полезно может быть страстное и доказательное слово литератора, посвященное злободневным народнохозяйственным задачам.
В постановлении ЦК КПСС о литературно-художественных журналах отмечалось: статьи и очерки о положительном опыте хозяйствования, о проблемах социального переустройства села, об охране окружающей среды вызывают широкий читательский интерес. По некоторым из них приняты решения партийных и государственных органов».
Порой можно услышать такое мнение: нужно ли, дескать, ныне писать просто о чем-то хорошем в деревне — о хороших, работящих людях, интересных встречах на сельских проселках, когда вокруг нас проблема на проблеме»? В наметившемся литературном увлечении представлять как проблему едва ли не любое хозяйственное дело мы частенько и человека-то начинаем видеть одномерно, лишь как объект положительного или отрицательного отношения к сущности производственного вопроса...
Да, необходимо авторское стремление с партийной принципиальностью обличать негативные моменты в хозяйственной практике. Но не случается ли порой так, что за деревьями мы не видим леса? Ведь справедливо замечено критикой, что вовсю гуляют по книжным страницам мрачные искатели всяких проблем и проблемок, но все меньше остается носителей нравственных ценностей, накопленных за века трудовой жизни народа. Народ в не меньшей мере, чем правдивого критического писательского слова о каких-либо частных недостатках, вправе ждать и доброго, светлого слова о себе.
Таким добрым светлым словом является повесть Ивана Филоненко «Хлебопашец».
Это обстоятельное описание наиболее значительных эпизодов из поучительной судьбы и многолетних земледельческих трудов Терентия Семеновича Мальцева. Автор с понятной уважительностью живописует биографию «народного академика», выходца из самой обыкновенной семьи русских крестьян, в отлаженном хозяйственном укладе которых «жизнь и работа не существовали порознь». И вместе с тем писатель, опираясь на признания-откровения Терентия Семеновича, старается подвести читателя к разгадке секретов его жизненных принципов, его жизненного успеха. Как получилось, что малограмотный деревенский парень через одно только неустанное самообразование вышел в авторитетные ученые?
Для всех нас Терентий Семенович Мальцев (автор повести это подчеркивает) не просто талантливый творец прогрессивных методов и приемов земледелия для родной ему сибирской почвенно-климатической зоны. Он — носитель самых высоких нравственных качеств в хлебопашеской профессии, его судьба — убедительное подтверждение тому, на что способен в условиях нашего социалистического общества работающий на земле человек, пытливый, целеустремленный, неуступчивый перед наскоками неумных, но ретивых уполномоченных. И хотя отдельные страницы повести Ивана Филоненко несколько описательны, все равно они дают нам возмоожность увидеть и почувствовать, как нелегко порой было Терентию Семеновичу Мальцеву отстаивать свои агрономические убеждения, свою «науку побеждать» недороды, засухи, черные бури, побеждать в столкновениях с чьими-то многолетними, устоявшимися рутинными рекомендациями и требованиями: отстаивать свою, назовем так, колхозную самостоятельность. Не всегда он бывал окружен соратниками, не всегда вовремя и до конца понимали его старания и нововведения в полеводческом хозяйстве, ибо даже ныне не без горечи прорвалось в словах Терентия Семеновича: «много в нашем колхозе перебывало разных председателей, а добрую память по себе оставили лишь двое — Иван Никонович Коротовских да Иван Гаврилович Авдюшев. Умные были головы, не брали «под козырек», когда против совести поступать понуждали».
Надо отдать должное автору повести «Хлебопашец» за то, что, воссоздавая в документально-художественном произведении образ известного всей стране человека, он посчитал обязательным возвысить бесспорную, но, увы, нередко забываемую в писательских сочинениях истину: труд — вот главный критерий нашей нравственности, высшее проявление духовности. В нем истоки человеческого подвижничества, непоказного героизма. И пока наши критики спорят, каким же должен быть истинный современный героический характер, куда как полезно попристальнее всмотреться в таких вот «тихих» людей, как Мальцев и ему подобные... Обращение к таким характерам — это обращение к самой жизни народа.
Эрнст Сафонов