— Опачки-опачки! Кто это тут к нам пожаловал? Только посмотрите! — от одного только мерзкого голосочка Оскара тошнота троекратно усилилась. Горящие в предвкушении глаза, бешеные — я бы даже сказала, и эта гнусная улыбка от уха до уха.
Оскар выбрасывает окурок в сторону, так что тот отлетает от стены и едва не задевает какую-то не знакомую мне девчонку, и развальным шагом идёт к нам с Зоей, пока остальные десятка два народа не стесняясь, оценивают заявившихся к ним гостей. Кто-то посмеивается в стиле «Вот это прикольно, будет весело», кто-то свистит, кто-то даже по имени меня приветствует, а какой-то парень в красной спортивной куртке, которого тоже прежде не видела, даже музыку потише сделал. И всё ради нас с Зоей.
— Не плохой такой приём, — пытается шутить Зоя, но я отчётливо слышу, как предательски дрожит её голос.
— Солнышко, — Оскар замирает в дух шагах от меня и гадко скалясь, склоняет голову набок, — я тебя заждался. Честное слово, думал уже не придёшь. — Переводит взгляд на Зою и глаза его вспыхивают. — Пельме-е-ешик. Вот тебе я особенно рад! Ты даже не представляешь, как я тебе рад! Честно слово, посмотри… ближе-ближе… Видишь? У меня даже слёзы счастья на глазах выступили. — Хлопает в ладоши. — Я так тронут.
— Отойди от неё, — становлюсь перед Зоей в тот миг, когда Оскар делает шаг вперёд и тянет к ней руки.
— Лиза, всё в порядке, — фыркает Зоя, делая вид, что этот недоумок ничуть её не пугает.
— Смелый… мой смелый пельмешик. Ам! — зубами клацает.
— Говори, что надо делать, и мы уходим отсюда, — придаю голосу решимости.
Оскар выдерживает паузу, будто оценивая мой настрой, затем кивает дружкам за спиной, просит занять нас с Зоей на пару минут, потому что ему для чего-то надо сбегать в машину, подмигивает мне и трусцой семенит в ту сторону, откуда мы с Зоей пришли.
— Как дела? — слышу знакомый голос. Ден. Без красной футболки его и не узнать. В куртке дутой, в капюшоне, руки что-то стоит, потирает. Может, это я просто холода не чувствую? Меня и вовсе в жар кидает.
Не отвечаю. Смотрю, как перекатываются вдали чёрные волны, и мысленно молюсь, чтобы всё это поскорее закончилось.
— Ну и что это значит? — А вот этот голос заставляет мою голову так круто развернуться, что слышится хруст шейных позвонков.
И Светлакова здесь! И судя по выражению лица, она действительно не понимает, какого чёрта нас с Зоей сюда занесло.
— Ден, что они здесь делают?
— Расслабься, Верон.
— Что эта готка здесь делает?! — Вероника стреляет непонимающим взглядом в Зою. — И Багрянова… Стой. Я чего-то не знаю? Ден!
— Я сказал: расслабься. Иди, покури в сторонке.
— Почему я ничего не знаю? — голос Вероники звенит, как сталь.
— Угадай, — подмигивает ей Ден.
— Из-за… из-за Макса? — тихонько говорит себе под нос.
— Ты слишком много треплешься в последнее время, Верон.
— Что вы задумали? Эй, Багрянова…
— А во-о-о-от и я!!! — звонко оглашает Оскар, возвращаясь под мост.
— Оскар…
— Не сейчас, Верон. Не грузи меня, а то отправлю тебя домой.
Дружки Оскара и Дена стекаются к нам, обступая плотным кругом.
— Давай сюда, — высокий крупный парень с выбритым ирокезом и пирсингом в носу протягивает Оскару руку.
— Я сам, Ромыч, не напрягайся, — глупо посмеивается Оскар.
— Давай сюда, — басом повторяет этот Ромыч, тряся ладонью, в которой уже спустя несколько секунд оказываются большие стальные ножницы.
— Ну как знаешь, — Оскар ухмыляется мне, а затем уж больно опасно поглядывает на Зою, которая продолжает вести себя так, будто на вечернюю прогулку с бабушкой выбралась. Будто напряжённая обстановка ничуть её не смущает.
— И что это? — Зоя кивает на ножницы, которые протягивает ей Ромыч.
— Бери, — Ромыч этот выглядит опаснее всех, прям холодок по коже от одного его взгляда проносится. — Чем быстрее с этим детским дерьмом разберёмся, тем быстрее прейдём к основной части. У меня бабки с начала недели горят.
— К какой второй части? — с ужасом смотрю на Оскара. — Что это значит?
— Расслабься, солнышко, — обнимает меня за плечи и притягивает к себе. — Ты ведь ничего лишнего нашему пельмешику не взболтнула?
— Я… я просто сказала, что… нам нужно встретиться с тобой.
— Ну ладно, — драматично вздыхает, — я сделаю вид, что поверил. А теперь скажи своей подружке, пусть сделает со своими красивыми волосиками то же самое, что сделала со мной.
— Что?!
— Тише-тише, солнышко, — Оскар притягивает меня обратно, силой удерживая рядом с собой. А я во все глаза смотрю на Зою, отрывисто дышу и уже строю план побега, сжимая в кармане перцовый баллончик, который был вытащен из сумочки бабы Жени.
— Зоя… — пытаюсь вложить во взгляд, как можно больше намёка. Но Зоя то ли не понимает, то ли делает вид, что не понимает. Вдруг выхватывает ножницы из рук Ромыча и отрывисто усмехается:
— И всё? — с широкой улыбкой на лице смотрит на Оскара. — Ты, придурок хренов, позвал меня сюда, чтобы постричь?
Лицо Оскара от неожиданности вытягивается, брови лезут на лоб.
— Мог бы что-то и пооригинальнее придумать, — с расслабленным видом фыркает Зоя, а я в этот момент пересекаюсь взглядами с Вероникой, которая единственная из своих друзей не веселится. Но и напряжённой не выглядит, скорее так… будто ей уже всё равно. Вообще на всё.
Зоя щёлкает ножницами и смотрит на то, как я отчаянно трясу головой.
— Не надо.
— Всё в порядке, Лиза.
Нет. Ничего не в порядке! Я достаточно хорошо изучила Зою и отлично знаю этот взгляд! Весь этот её пофигизм и расслабленность — лишь маска. Сейчас моей подруге точно не всё равно. Особенно после того, что я услышала от неё недавно. Зоя не всегда была такой смелой и решительной. Эта девочка не любила себя. Так как я могу допустить, чтобы из-за меня её «стена защиты» рухнула?
Вижу, как дрожит её рука, поднимая ножницы выше, как вторая обхватывает конский хост…
— Ещё короче, — мягко замечает Оскар. — Ага, повыше бери.
— А чего сразу машинку не притащил? — огрызается Зоя. — Может налысо сразу?
Оскар хмыкает:
— Блин. Не сообразил.
— Давайте быстрее! — Ромыч выглядит мрачно и нетерпеливо. Дружки тут же подхватывают его одобрительным свистом, а девчонки глупо хихикают.
Зоя медлит и совершенно игнорирует мои просьбы не делать этого.
— Отпусти! — вырываюсь из рук Оскара, но тот держит крепко. — Отпусти меня!
— Успокойся, солнышко. Чего нервная такая?
— Зоя не делай этого! — кричу отчаянно. — Зоя! Зоя, посмотри на меня! Ты не должна этого делать!
— Пельмешик сама виновата, — глумится Оскар. — Не мешай ей.
Ну ладно.
Резко выдыхаю и со всей своей возможной силы бью Оскара локтем под дых. Рвусь к Зое и выхватываю ножницы у неё из рук за секунду до того, как лезвия смыкаются на её волосах.
Зоя дрожит, а на глаза наворачиваются слёзы, но упрямства у неё не занимать: протягивает руку и требует вернуть ножницы обратно.
— Я это сделаю! — заявляю, отступая всё дальше. — Какая разница кто? — тяжело дыша, смотрю на Оскара. — Разницы ведь нет? Ну?! Я тебя спрашиваю.
— Да плевать! — вдруг рычит Ромыч. — Потешьте уже его самолюбие хоть кто-нибудь! Я зае**лся на это смотреть!
— Лиза, даже не…
Поздно.
Сжав свои волосы в кулаке, и заведя ножницы за голову, потребовалось несколько нажатий, чтобы длинные вьющиеся локоны посыпались на песок и короткие рваные пряди заскользили по подбородку.
— Лиза…
Толпа гудит и свистит, кто-то одобрительно рукоплещет, кто-то даже хлопает меня по плечу, а кто-то вроде Оскара смотрит с таким разочарованием, будто вот-вот расплачется:
— Это — не коротко! — качает головой.
— Заткнись малой, — Ромыч толкает его в плечо. — Здесь всем плевать на твои личные обиды. Давай, начинай.
— Лиза, — лицо Зои плавает из стороны в сторону перед моими глазами и выглядит печально-осуждающе. — Зачем, Лиза?! Вот зачем?! Это моя вина! Это я этого выродка постригла! И это мои волосы должны были… Блин… — Вижу, как слёзы вырываются из уголков глаз Зои. А мне даже плакать не хочется, кричать не хочется, сожалеть не хочется. Если и случилось нечто непоправимое, то я этого ещё не поняла. Да и… это ведь волосы, просто волосы..
Даже вздохнуть с облегчением хочется.
Что могло быть проще, чем это?
— Уходим, — наконец ко мне возвращается решимость. Хватаю Зою за руку и веду за собой сквозь толпу.
— Не-не-не! — чья-то тяжёлая рука падает на плечо и круто разворачивает обратно. — Ты не поняла, малая, шоу только начинается.
Впервые вижу человека с такими страшными глазами, как у этого Ромыча. Черты лица грубые, обострённые, на квадратном подбородке густая щетина, ноздри длинного носа раздуваются двумя парашютами, и даже лоб нахмурен так сильно, что кажется, кожа вот-вот лопнет. И он большой. Очень большой парень. Этого ударом локтя под дых с ног точно не свалить, скорее локоть в обратную сторону вывернется.
— Оскар! — орёт Ромыч, но глаз своих жутких с меня не сводит. — Иди-ка, объясни нашей птичке, что к чему! Она походу не врубается!
— Мы всё сделали! — вступается за меня Зоя, решительно сбрасывая руку Ромыча с моего плеча и оттягивая меня назад. — Чего ещё вам надо? Мало зрелища? Сходи в стриптиз-клуб, вздрочни, расслабься, чего напряжённый такой?
— Зоя! — Не успеваю схватить её за руку, как моя подруга от резкого толчка Ромыча уже летит в утоптанный песок и шумно проезжается по нему задом.
— Закрой пасть, овца, — рычит на неё Ромыч и вновь взгляд на меня переводит. — Оскар!
— Я здесь, — Оскар оказывается рядом и с довольным видом наблюдает, как Зоя поднимается с земли, отряхиваясь от песка.
— Объясняй!
— Как скажешь, Ромчик. — Рука Оскара вновь падает ко мне на плечи. — А теперь слушай внимательно, солнышко. — Приказывает Зое стоять на меня, а меня силой отводит в сторону. — Я рад твоей новой причёске и всё такое, но вон те ребятушки, — кивает под мост, — играют по-крупному, так что…
— Это было не задание?! — смотрю на него с застывшим в ужасе дыханием. — Ты это… это всё…
— Это, — перебивает, накручивая на палец прядь моих коротких волос, — приятный бонус от дядюшки Оскара, ну или — для дядюшки Оскара, называй, как хочешь. Вообще, как твой новый куратор, я не просил тебя это делать, заметь.
— Кто? Ты мой новый… кто?!
— Ага. Куратор. — Расплывается в лживой улыбке, обнимая меня ещё крепче. — И я о-о-очень рад, солнышко. Я даже успел к тебе привязаться. Немного. Совсем чуть-чуть.
Всё крепче сжимаю в кармане перцовый баллончик и опускаю палец на кнопку распылителя, украдкой поглядывая готова ли Зоя к побегу, как Оскар добавляет:
— Не сделаешь то, что во-о-он те ребятуни для тебя придумали, солнышко, и у всеми нашего любимого мальчика абсолютно случайным образом окажется пробита голова.
— Ты псих, — шепчу, убирая палец с кнопки распылителя, и повторяю громче, дрожа с головы до ног: — Все вы психи!
— Тс-с-с… пацаны не любит, когда их обзывают.
— Да вас… вас всех за решётку надо!
— Да? — отшатывается в сторону и отряхивает ладони, будто от пыли. — Тогда вали. Давай, бери пельмешика и валите. Но за сохранность здоровья Максимки я не отвечаю.
Уроды.
Какие же они уроды!
— Максимка сам виноват, — пожимает плечами с грустным видом. — Считал себя главным, когда на самом деле п-ш-шик… и слился. А разве главные так поступают, м?.. Эх, а ведь поцыки его так любили, уважали, как братюню, понимаешь? А он… слился, мудачок. И всё из-за кого? Из-за бабы? Пф-ф… нет, ну кто так поступает вообще?
— Это его игра! — шиплю с отчаяньем, подойдя к Оскару ближе. — Её Макс придумал, так какого чёрта вы продолжаете её без него?! Всё! Макс закончил её! Нет больше игры! Хватит уже над людьми издеваться!
Оскар с задумчивым видом возводит глаза к звёздному небу:
— Я надеюсь не первый, кому ты сейчас это в упрёк поставила? А то обидно.
— Просто хватит!
— Макс силился… солнышко. И пацаны вообще не оценили.
— Называй, как хочешь! Только это была его игра, его месть…
— Месть? — брови Оскара в удивлении выгибаются. — А, так это была месть?.. А я-то всё думал…
Тяжело сглатываю и лихорадочно соображая, пытаюсь придумать хоть один весомый аргумент, чтобы закончить всё здесь и сейчас. Закончить так, чтобы эта игра больше никому вреда не причинила! Но разве… у меня есть хоть какой-либо шанс против этих больных ублюдков?!
Оскар выдерживает паузу, с досадой вздыхает, вновь обхватывает меня за плечи и расслабленной походкой ведёт к песчано-галечному пляжу, о берег которого разбиваются чёрные волны и бросают в лицо мелкие брызги ледяной воды.
— Я расскажу тебе один ма-а-аленький секрет, солнышко, — хлопая ресницами, заглядывает мне в лицо и противно натягивает губы в улыбке. — Слушаешь меня? Моя ты хорошая, — поглаживает по волосам. — Не знаю в какую «месть» заигрался наш Максимка, хотя теперь наконец-таки понимаю, почему для нашего дружочка было так важно втянуть тебя в игру, но на самом деле… наше всеми любимое развлечение придумал вовсе не твой маленький принц. Он его лишь… м-м… как это?.. Усовершенствовал. Развил.
Останавливается недалеко от мокрого от морской воды берега, разворачивает меня к себе лицом и хлопает ладонями по плечам:
— Ты ведь уже знаешь про Костика? М? О его великой и тайной любви к тебе… Да, согласен, противненько всё это, но что было, то было, каждый сходит с ума по своему.
— Я не хочу тебя слушать, — шепчу с отвращением. — Отпусти! Нам с Зоей пора домой!
— Нет, послушай, — настойчиво, а пальцы всё крепче впиваются мне в плечи. — Раз уже ты сама завела этот разговор, я не могу не прояснить ситуацию, солнышко! Было бы так несправедливо, если бы все лавры достались нашему Максюше, ты так не считаешь?.. С какой стати вообще, если игру придумал вовсе не он, а его погибший, лучший друг? О, пусть земелька ему будет пухом.
Что… что он несёт?..
— Костя?
— В точку! — довольно ухмыляется, склоняя голову набок. — Мой дружбинушка Костик в вечер перед собственной смертью нахрюкался в такие сопли, что снял, как Чача отливает за углом какой-то там уличной кафешки. Прям так ХОРОШЕНЬКО снял, понимаешь, о чём я? — Подмигивает. — Прям хрен его на весь экран… крупным планом! Красота-а-а-а!.. Хоть и пошленько немного. Ой, как мы тогда ржали!
— Я не хочу это слушать… не продолжай!
— Ой, да ладно тебе, — гадко посмеивается. — Что ты, член Чачика что ли не видела? Или… не видела?
— Отпусти! — делаю шаг назад, но Оскар вновь притягивает меня к себе и как ни в чём не бывало, продолжает:
— Шутка, казалось бы. Обычная шутка. Костик говном не был, понятное дело, что не стал бы выкладывать в сеть бубенцы нашего друга Чачика, но прикольнуться то надо было, понимаешь? На понт взять.
* * *
Лето перед десятым классом
Конец августа
— На понт меня берёшь?
— Да расслабься Чача… Ой не могу… Аа-а-а… Чёрт, как прекратить ржать?! — Костик пятится назад и смеётся на всю набережную, так что люди оборачиваются.
— Покажи! — Макс выхватывает у Кости мобильный и теперь уже два мальчишеских смеха прокатываются по оживлённой улице.
— Удали! — Только Чаче не до смеха. Едва застегнув ширинку, он бросился на Костика, но так как и сам уже неплохо выпил, пролетел мимо и едва ли не растянулся по свеженькой плитке. — Блин! Костян! Удали!
— Чё-ё-ёрт… — Костик хватался за живот. — Я в жизни так не ржал, клянусь!!!
— Дай мне глянуть, — Оскар вернувшийся с пакетом заполненным банками с пивом, выхватил у Костика мобильный и уже спустя секунду подключился к дружному смеху.
Через минуту ворчания рассмеялся и Чача. Смирился, что у него друзья — идиоты. Сам таких выбрал.
— Ну и ладно. Обычный член.
— Да! Но что за звуки ты издаёшь, Чачик? Что это?.. — Оскар продолжал глумиться, откупоривая банку с пивом. — Ты всегда отливаешь с музыкальным сопровождением?
— Да я просто отливал!
— Ага! Какая-то знакомая мелодия. Напой-ка ещё раз…
— Удали, Костян!
Макс приобнял Чачу за плечи и сочувствующе вздохнул:
— Конечно, удалим, чувак. Сразу как в сеть зальём!
И вновь дружный смех прокатился по шумной набережной. Даже Чача не мог сдержать улыбки. Какие всё-таки у него придурошные друзья. Забрал у Оскара банку с пивом и сделал несколько глотков.
— Это, вообще не смешно, — строго поглядел на Костика, который уже спрятал телефон в карман и откупоривал другую банку с пивом. — Удали.
— А взамен что? — ухмылялся Костик. — Ты должен предложить что-то взамен.
— Да пошёл ты, — фыркнул Чача и поспешил развернуться, чтоб эти идиоты не увидели улыбки на его лице.
Направившись к новому мосту, разделяющему старую набережную и новую, ребята нашли безлюдное место и продолжили осушать бутылки с пивом.
— Ты удалил? — шепнул Макс Костику, пока Чача не слышал.
— Разумеется, братан. Я ж поприкалывался просто. Только Чаче не говори.
— Ну что там? Когда удалите? — развалившись на парапете, Чача глубоко затянулся и передал самокрутку Оскару.
— Вот тебя загнало, чувак. Боишься, что девка эта ваша увидит? — посмеивался Оскар. — Расслабься, будет нашим семейным порно-видео.
Чача толкнул Оскара в бок, так что тот повалился с парапета прямо на пляж.
— Не, малыш, я-то тут вообще как бы ни при чём, ага! — изобразил обиду Оскар, отправляя в Чачу горсть песка.
— Слушай, Чачик, — Костя уже был слишком пьян, чтобы вовремя остановиться и включить мозги, — а иди-ка ты вон по той лобовухе тресни? Я и удалю… видос.
— Что? — Чача громко рассмеялся. — Да ты приколист, чувак. Я оценил. Тачку мне разбить предлагаешь?
— А что? Ссышься? — Костя уже с трудом ворочал языком.
— Э, харэ, пацаны, — Макс попытался вмешаться и вразумить друзей, но оба они уже были слишком пьяными, и азарт заиграл в крови.
— Думаешь, не сделаю? — Чача хлопнул Костика по плечу и кивнул на припаркованный неподалёку автомобиль.
— Не-а, — расплылся в глупой улыбке Костик, хлопая ресницами.
— Да легко!
— Ну, давай!
— Да вообще легко!
— Ну, давай-давай! Будет твоим заданием. Вдаришь по машине, засчитаю твою победу и удалю видос. По рукам?
— Окей, — Чача захрустел костяшками пальцев, размял шею, подобрал с земли камень размером с ладонь и пьяной походкой направился к машине. Он всё что угодно был готов сделать, лишь бы Лиза никогда в жизни не увидела это позорное видео.
— Ты же не серьёзно?! — закричал ему вдогонку Макс. — Нет, Костик, вот это уже не смешно. Останови его.
— Да не сделает он этого!
— Спорим, сделает? — Оскар протянул Костику руку для спора, но Макс так же быстро отшвырнул её обратно.
— Ладно, хватит, — Макс развернулся в ту сторону, куда направился Чача. — Эй, возвращайся, давай! Костян уже всё удалил!
— Слышь, Чача?! — закричал Костик. — Я пошутил! Не надо ничего делать!
— Да вы чё, пацаны? — Только глаза Оскара горели в предвкушении. — Это прикольно! Пусть разобьёт, потом свалим все. Пошли-пошли.
— Кому-то пора проспаться, — Макс по-дружески толкнул Оскара в плечо и поспешил за Чачей. — Эй, ну всё, это шутка была, парень.
— Дружбан, — Костик забрал у Чачи камень и поднял большой палец кверху. — Мы и так поняли, что ты крут. Тачку бить не надо. Я пошутил. Нет уже никакого видоса, я всё удалил.
— Да ну вас! — рассмеялся Чача, которого от количества выпитого повело в сторону, так что пришлось упереться ладонями в капот машины, чтобы не потерять равновесие. — Придурки.
— Да-а, мы такие, — с обожанием в голосе протянул Костик.
— Э-эй! ЭЙ, ШКОЛОТА!!! — вдруг раздался крик одного из приближающихся к ним полицейских. — Что вы там делаете?! А ну-ка бросили камень! Отошли от машины, гадёныши мелкие!!!
— О-оу, — Костик выронил камень и неуверенно попятился.
— Чего стоим? — Макс непонимающе оглядел друзей, которые явно не собирались знакомиться с этими толстыми дядями в форме, но почему-то всё ещё на месте стояли. А Оскар и вовсе в открытую ржал на всю улицу.
— Бросили камень, и отошли от машины, шпана!!! Кому говорят?!!
— Так бросили ж уже… камень, — вслед за Оскаром, с тупым видом рассмеялся Костик.
— Чего стоим?! — громче повторил Макс, чувствуя прилив адреналина. — Валим, пацаны! Валим!!!
* * *
— Видишь те буйки? Красненькие такие, — после своего рассказала, Оскар разворачивает меня к морю и указывает пальцем на чёрную гладь. — Совсем недалеко. Вода у буйков мне примерно по соски, — хлопает себя по груди и широко улыбается. — Знаешь, что должна сделать?
— Ты… ты спятил? — с трудом свой голос услышала. Волоски на шее дыбом от ужаса встали.
— Нет… вроде, — качает головой Оскар. — Туда и обратно. Всего-то. Что может быть проще? Ну, полежишь недельку с простудой, зато парнишку твоего мои поцыки в покое оставят. Смотри, ветра почти нет, течение не сильное… Вода только что ледяная, но в общем и целом… Туда и обратно, солнышко. До буйков и обратно.