Басили раскрыл оплетённую в кожу тетрадь из китайской бумаги, на чистой странице вывел ровными буквами: «Лета 1191 года скончался Микаэл Митрианисдзе, глава священнослужителей и вазир вазирей». Помедлив и подержав перо над чернильницей, он добавил: «И никто не горевал о нём, ни великий, ни малый, потому что все презирали его». Не удержался и написал ещё одну строчку: «Когда умер амирспасалар Гомкрел Торели, то все оплакивали его кончину».

В последней приписке хроника не нуждалась. О смерти Гомкрела Торели Басили успел сообщить в предыдущей тетради, равно и о том, что должность амирспасалара – начальника военного ведомства – перешла к Закарэ Мхаргрдзели, сыну великого Саргиса. Приписка служила единственной цели: унизить в глазах потомков властолюбивого священнослужителя. Сама царица цариц не сумела сместить его с занимаемого поста.

Глава духовенства осуществлял в стране высшую после царя власть, и государственная дальновидность требовала передать освободившуюся должность верному человеку. Выбор царицы пал на Антония Глонистанисдзе, служившего трону ещё при отце. Вместе с званием «вазир вазирей» Антонию была вручена государственная печать и предоставлено главное место в совете верховных сановников, именуемом «дарбази». Теперь все высшие должности находились в надёжных и достойных руках. Именно об этом сказал на ближайшем дарбази Закарэ Мхаргрдзели.

– Царь царей Тамар, преисполненная мудрости и знания, одним взглядом распознала искренних и криводушных, чистых помыслами и коварных, – такими словами начал амирспасалар свою речь. – И, рассудив мудрым умом своим, она поручила ведение дел верным, чтобы решали они сообща, что хорошо для страны и что для неё скверно, как шершни на винограднике.

Амирспасалар увлёкся и преувеличил значение дарбази. Совет решений не принимал. В его обязанности входило лишь утверждать и приводить в действие указы царя царей.

В недавние годы казначейство возглавлял разбогатевший купец Кутлу-Арслан. Он собрал вокруг себя единомышленников и потребовал: «Пусть все дела решает высший совет, а царь царей Тамар только следит за выполнением принятых решений». – «Не бывать такому, – сказала Тамар. – Солнце не станет двигаться вспять, владычица не поменяется местами с подданными». Где ныне Кутлу-Арслан? Кто помнит о всесильном сановнике, кто произносит вслух его имя? Земли у него отобрали, богатствами завладела казна. «Глупый, как мул, он происходил из низких слоёв и был одарён коварством» – так отозвался о заговорщике один из царских историографов.

Ради соблюдения истины должно сказать, что заговор Кутлу-Арслана вынудил царя царей пойти на уступки. Раньше согласие или протест дарбази означали немногое. Теперь все важные государственные вопросы решались совместно с дарбази и по единой воле всех членов совета.

– Лев по когтям узнаётся, царица цариц по великим её делам, – продолжал Закарэ. – Замыслила владычица по неизмеримой своей мудрости большие походы, чтобы приумножить богатства, доставшиеся от отцов. Нам с вами выпадет честь раздвинуть границы страны. Мы возьмём города турецких султанов. Багдадский халиф устрашится нашего оружия и на коленях будет молить о пощаде.

– За бороду приведём!

– Эмиры потащат дань на собственных спинах.

– Рабы будут стоить дешевле плошки муки.

Торговые гости и цеховые мастера на совет допускались редко. Дарбази составляли вельможные азнауры, князья, военачальники – спасалары. Из-за многолетних дворцовых неурядиц Грузия давно не вела войн. Застоялись в конюшнях боевые кони. Без дела томилось оружие. А главное, кладовые не пополнялись добычей – без походов оскудевала казна.

Закарэ жестом руки остановил ретивых.

– Большой поход большой подготовки требует, – проговорил он громко. – Царица цариц, истинный воин на троне, проложит пути и дороги, укажет, в какую сторону держать направление. Нам достанется счастье повиноваться. Оружием мы ответим на любое вторжение как в наши пределы, так и в порубежные земли других государств.

– Нашу страну веками терзали захватчики. Персы, арабы, турки-сельджуки вытаптывали наши нивы, вырезали людей, рушили города. В пламени восстаний несломленный грузинский народ вернул себе былую свободу. Но многочисленные и сильные враги не забыли о дани – веками они взимали её с трудолюбивых людей. Богатство грузинской земли по-прежнему прельщает их алчность. Они должны помнить о нашей силе и устрашиться.

Это сказал Антоний Глонистанисдзе, и все признали мудрость его речей.

Потом говорил управитель Тбилиси.

– Через Мтквари переброшено двадцать каменных мостов, но вот пришло время, и мостов уже недостаточно, – сказал управитель. – Дороги разбиты и требуют улучшения. Без новых каналов не плодоносит земля. Царь царей раскрыла казну, чтобы черпали мы оттуда на нужды государственных дел. По великой своей доброте Тамар наполняет пригоршни просящих и мешки неимущих. Десятую долю всех доходов жертвует на постройку ночлежных домов и на даровую похлёбку. Сытые и обогретые благословляют имя богоподобной Тамар. Но есть и другие. Это те, кто загрубел в низменных привычках и находит удовлетворение своим страстям в грабеже и разбое. Поистине, они представляют собой опасность для города. Чтобы уберечь мирных жителей, их дома и имущество, нужно держать столько же стражей, сколько в Тбилиси собралось бродяг.

Никто не заметил, как разговор о мостах и каналах управитель Тбилиси перевёл на разбой и бродяг.

Ответ держал глава ведомства «Сыска и наказаний».

– В царствование государя Гиорги, отца царицы цариц, существовал непреложный закон: попавшегося на разбое вешали на первом крепком суку. Страх виселицы сдерживал сильнее, чем страх перед каторжными работами. Недостаточно увеличить численность городской стражи. Чтобы горожане спали спокойно, а торговые гости отправлялись в путь без всякой опаски, необходимо вернуться к суровым мерам и, прежде всего остального, задерживать всех подозрительных лиц.

– «Не будьте лицеприятны в отношении князей за их богатства и не пренебрегайте нищими из-за их скудности» – разве не так учит нас мудрость Тамар? Любой изголодавшийся бедняк в оборванном платье может привлечь к себе стражу, в то время как грабитель в шёлковом ахалухе, снятом с убитого, пройдёт незамеченным. Задерживать без улик – это значит обрекать судопроизводство на непрестанные ошибки. Что же касается смерти через повешение, то пусть каждый случай смертного приговора утверждает дарбази.

Так сказал Антоний Глонистанисдзе, и большинство в совете с ним согласилось.

Закарэ покинул дарбази с тяжёлым чувством досады. Кто мог ожидать от нового вазира вазирей, что с первых же дней своего вазирства он пойдёт наперекор ведомствам, за которыми стоял сам амирспасалар. Неуступчивость Антония Глонистанисдзе грозила нарушить задуманный план.

Всё началось в этот же день, утром.

Вставал Закарэ до света. Прежде ванны и прежде глотка ключевой воды, он беседовал с посетителями, чей облик разительно отличался от тех, кто приходил в обычное время.

Утренние гости являлись по одному. Одетые в тёмное, в низко надвинутых шапках, они старались оставаться неприметными. Тенями проскальзывали в небольшое помещение, где не было ни ковров, ни шёлковых тканей и всей обстановкой служило единственное кресло, предназначенное для хозяина. Толстый, в два пальца войлок прикрывал дверь. Окна отсутствовали. Бронзовый светильник, подвешенный на цепях к высокому потолку, едва разгонял мрак.

В похожем на каменный склеп помещении амирспасалар принимал тайных осведомителей. Все нити негласных замыслов и побуждений должны были сходиться в его руках.

Тамар обладала разумом острым и смелым. Самые опасные заговоры были разрушены с помощью её благоразумия и знания человеческих сердец. Но Тамар, хотя и называла себя «воином на троне», оставалась лишь женщиной, а водить за собой войска неженский удел. Всем взял второй супруг солнцеликой Тамар осетинский царевич Давид Сослани. Доблестный воин, рачительный хозяин, помощник царя царей во всех государственных начинаниях. И только в одном Давид проявлял слабость. Не знающий страха витязь становился беспомощнее ребёнка, едва дело касалось политических тонкостей и интриг.

Кто осмелится назвать Закарэ Мхаргрдзели бездарным политиком или усомниться в его полководческом мастерстве? Разве слава о его государственной мудрости не вышла далеко за пределы Грузии и разве не доказал он своё умение предводительствовать полками, вести ближний и дальний бой?

Получив под начало военное ведомство, Закарэ почувствовал себя некоронованным владыкой страны.

Чтобы править негласно, оставаясь в тени, необходимо приводить в движение скрытые рычаги, знать сокровенное, быть обладателем тайн.

Целый штат соглядатаев держал Закарэ в армии, крепостях, при дворах иноземных владык. Двор царицы цариц Тамар не составлял исключение. В дом, похожий на башню, сведения поступали отовсюду, и подчас необычные. Но то, что Закарэ услышал сегодня, озадачило даже его.

Начать с того, что утренний посетитель явился сам от себя, на службе он не находился. Это был тощий мужичонка, одетый в рванину, с неприметными, словно размытыми, чертами лица. Допущенный в «склеп», он встал подальше от света, принял вольную позу, уперев руку в бок, с вызовом проговорил:

– Здравствовать тебе, господарь великий. У меня за пазухой тайна хорошая припасена. Продам по сходной цене. Одно условие – плата вперёд.

– Много ли просишь?

– С десяток личин.

Личинами на воровском языке назывались монеты с двойным изображением царицы Тамар и её отца, царя Гиорги.

Закарэ хохотнул:

– Нашёл дурака. Небось если дрянной горшок покупаешь, так со всех сторон его оглядишь, пальцем пощёлкаешь, на свет проверишь. Мне же хочешь товар без показа всучить.

– Воля господарская. Хочешь – бери, не хочешь – другому продам. Товар хорош, не залежится.

– Хоть на малую уступку пойди. Дай понять, что за товар.

– Государственный.

– Государственная тайна?

– Истину выговорил, батоно чемо.

– Так вон оно что, тайна – государственная, не твоя, а ты, как собственной пшеницей, торгуешь.

Закарэ поднялся с кресла, выпрямился во весь свой немалый рост. Лицо потемнело, усмешки как не бывало.

Мужичонка метнулся к двери, но сильные пальцы схватили его за ворот, отбросили в сторону. Мужичонка полетел на пол.

– Послушай-ка в оба уха, торговец, – проговорил Закарэ. – Я тебя в гости не зазывал, сам явился. А коли явился, так до конца всё выкладывай и не вздумай правду с ложью мешать. Не получится у нас с тобой задушевной беседы, так мой дом сколько вверх, столько же вниз, под землю, уходит. Сгниёшь в подвалах.

Угроза прозвучала не в шутку.

– Человек тут один кружит, – пробормотал мужичонка. – Не простой человек. Начальник личной гвардии князя Гиорги.

– Где встретил, когда?

– Третьего дня за городом на дороге, вчера на торгу.

Закарэ с трудом сдержал готовое вырваться восклицание:

– Почему другие не видели, один ты разглядел?

– Облик он сильно переменил, одет не то как катарлинец, не то словно из Имерети. Бороду отрастил до самых глаз. Я при царских конюшнях ранее состоял, сколько раз его с князем Гиорги видел, потому и признал.

– Так, – протянул Закарэ. – Теперь всё, как есть, выкладывай, со всеми подробностями.

Мужичонка встал, затравленно огляделся.

– Обещай живым выпустить, что ни услышишь.

– Руки марать о тебя не стану. Уйдёшь.

Сбиваясь, мужичонка принялся рассказывать про грабительские проделки, как выследил хорошо одетого азнаура, направлявшегося к ювелиру, как вывел на него шайку.

– Думал, голыми руками возьмём, а он оказался – не подступись. Потом вдруг этот явился. Всех наших побил.

– Как зовут азнаура?

– Не знаю. Конь у него приметный, серебристой масти.

– Куда ваши жертвы девались?

– Откуда мне знать? Сами едва унесли ноги.

– Имени азнаура не знаешь, куда подевались – тоже не знаешь. За что собирался деньги с меня содрать?

– Не надо денег, так отпусти.

– В одной древней книге сказано: «Есть у змея хорошее, ибо он мудр, и у льва, ибо он мощен, и у овцы, ибо она кротка». Стоит добавить, что у такой твари, как ты, доброго не отыщешь. Ограбить сил не хватило – на доносе решил поживиться. Счастье твоё, что дал обещание живым тебя отпустить.

Закарэ кинул монету. Мужичонка поймал, бросился прочь.

– А сведения, что принёс, лезвия ломаного не потянут, – крикнул вдогонку Закарэ.

В последнем амирспасалар покривил душой. На вес золота измерялось полученное известие.

Дважды в этом году князь Гиорги попытался отвоевать грузинский престол. В первый раз за него поднялись мятежные азнауры и владетели городов. Мятеж охватил западные земли, и понадобилось немалое войско, чтобы подавить вспыхнувшее восстание. Давид Сослани, Закарэ и Иванэ Мхаргрдзели сами вели полки. Отличились в боях и братья Тмогвели, сыновья Вахрама. Тамар всех потом наградила, пожаловав земли и должности.

Второй, недавний поход напоминал скорее выходку безбородого юноши, чем продуманные действия полководца и воина, каким бесспорно являлся князь. Гиорги Русский называли его в Грузии. Союзниками на этот раз Гиорги не заручился. Всё войско составили несколько полков, переданных князю азербайджанским владыкой. Сагир Хорнабуджский один всех разбил. Вмешательство правительственных войск не понадобилось. Самому Гиорги, с горсткой людей, удалось прорваться в горы и уйти. Скорее всего он двинулся в Византию.

Что же делает здесь, в Тбилиси, глава его личной гвардии? Какую новую сеть сплетает неугомонный князь?

Страна устала от смут. Начальные годы царствования Тамар прошли под знаком заговоров недовольных. Покой обрели с великим трудом. Чтобы возделывать нивы, возводить города, нужен мир. Тайные козни ставят мир под угрозу.

Самым верным было бы упрятать незваного гостя под стражу. Задача сама по себе пустяковая и не составила бы труда, если бы не возвышенное благородство, с каким относилась Тамар ко всему, что было связано с именем князя Гиорги. Гиорги Русский был её первым супругом. Она разошлась с ним три года назад и, снабдив истинно царской казной, выслала за море, в Византию.

Для ареста начальника личной гвардии князя Гиорги понадобятся веские доводы. Или лучше без всяких доводов обойтись? Не привлекая к незваному гостю внимания, задержать его, как лицо подозрительное.

Проверив цепь своих размышлений, Закарэ передал в ведомство «Сыска и наказаний» следующее: «В Тбилиси появилось много подозрительных личностей. Стали частыми грабежи и разбой. Необходим твёрдый закон для пресечения подобных бесчинств». Глава ведомства понял его с полуслова, и большим разочарованием явилось, что выдвинутые предложения не встретили со стороны дарбази полной поддержки.

Дарбази закончился к полудню. В положенный час Закарэ пообедал, кликнул доверенного слугу:

– Отправляйся к князю Иванэ, скажи, чтобы измыслил неотложное дело для хранителя сокровищницы.

Другому слуге он сказал:

– Разыщи господина Шота Руставели, попроси пожаловать, если найдёт для меня свободное время. Скорее всего в доме златоваятеля Бека отыщешь. Зачастил он туда.