Джеки притормозила у дома Дианы. Она взглянула на свою руку, сжимавшую листок, и раскрыла ладонь. Тот снова развернулся, гладкий, как и прежде. Они ехали молча с того момента, когда Джеки рассказала Диане всю историю с бумажкой.

– Я знаю человека в светло-коричневом пиджаке, о котором ты говоришь, – нарушила молчание Диана. – Его зовут Эван.

– Как скажешь. Я не помню имени, под которым он представился. Может, Эфран?

– По-моему, я раньше с ним работала. Но у меня такое чувство, что наши мысли не самый надежный критерий истины.

– Джон Питерс. Ну, фермер, знаешь его? Он сказал мне, что ты как-то связана с человеком в светло-коричневом пиджаке.

– Джон так и сказал?

– Да нет, не напрямик. Но уж точно подразумевал.

Диана покачала головой:

– Этот человек всегда любит быть впереди молвы. Так любит, что, по-моему, сам сочиняет половину слухов о себе.

– Вот сколько людей, – сказала Джеки. – И у каждого есть тайна, которая не так интересна, как им кажется. Мне не нужны их тайны. Мне нужна ровная и спокойная жизнь. – Диана кивнула. Она вымоталась так же, как и Джеки. – Или, может, мне хочется повзрослеть, – продолжала Джеки. – Наверное, это мне и нужно. Но мне хочется этого, потому что я к этому готова, а не потому, что кто-то еще готов сделать это за меня.

Она вдруг поняла, что, когда смотрела на Диану, видела женщину старше себя, со своими заботами и переживаниями. Голос Джеки смягчился.

– За кем ты следишь, Диана? Кто этот светловолосый мужчина в закусочной? И в банке, и в кинотеатре, и еще бог знает где?

– Он еще и офицер полиции, – добавила Диана.

«Удивительно, как много весит банковская упаковка десятицентовиков», – подумал дом.

– Так кто же он?

– Отец Джоша. Он уехал из города, когда Джош появился на свет.

– Вот гад.

Диана улыбнулась. Она не говорила об исчезновении Троя почти с тех пор, как это произошло. У нее всегда было ощущение, словно она совершила какую-то ошибку. Ей становилось не по себе. Джеки ответила честно и просто, и в двух словах переложила всю ответственность за случившееся на Троя.

После всех пререканий и примирений с Джошем, после жутких происшествий на работе было приятно чувствовать, что есть кто-то и на твоей стороне.

– Недавно он снова объявился. Сама не знаю зачем. Меня тревожит, что он захочет вернуться в жизнь Джоша. И Джошу, конечно же, интересно познакомиться с папой, что бы это слово для него ни значило.

– Ой, да пусть. Он просто убедится, что его папаша – козел. Типа Трой был классный парень. Ты забеременела. Он слинял из города. Он гад. Джош и сам сможет все это сообразить. Он не настолько уж младше меня.

Не настолько, это верно. Ограниченность продолжительности человеческой жизни поражала Диану. Между возрастами, казавшимися настолько разными, проходило так мало реального времени. Она считала, что Джеки отличается от Джоша, а сама она отличается от Джеки. Но разница в годах между любыми двумя из них была совсем невелика.

– Никто в его возрасте не знает, чего он хочет. Так же как в твоем возрасте или в моем, – сказала Диана. – В любом возрасте. Нам кажется, что мы знаем, и иногда мы правы, но только оглядываясь назад. – Она говорила тоном задумчиво-ностальгическим и в то же время назидательным. Джеки вздохнула, но перебивать не стала. Она знала, что все послания предназначаются отправителю, а не получателю. – Мы с Троем любили друг друга. Мы называли это «безоговорочной любовью», и так оно и было. Как только возникли оговорки, любовь испарилась.

– Все случившееся заставило меня задуматься о многом из того, о чем я изо всех сил старалась не думать. Вроде того, что я никого никогда не любила, – ответила Джеки. – Не припомню такого. Я хорошо знаю свой город, но не чувствую, что живу с ним на одной временной шкале. Что-то сместилось.

– Любить – это нелегко, – произнесла Диана, которая почти не прислушивалась к словам Джеки. – Хотелось бы, чтобы Джош полюбил своего отца «оговорочно».

– Он умный парень. Сам разберется, что делать.

– Сколько тебе лет, Джеки? Не говори, если не хочешь.

– По-моему, девятнадцать.

– По-твоему?

– Я не ощущаю, что мне девятнадцать. – Джеки посмотрела в окно на дома напротив, которые вообще ничего не думали. – Женщина, называющая себя моей мамой, спрашивала меня о чем-то из моего детства, но я ничего не смогла вспомнить. Люди думают, что я ребенок, но если это так, то я слишком долго пробыла ребенком. Я не знаю своего возраста.

Когда Джеки произносила эти слова, ей казалось, что она смотрит вниз с высокой вершины или же глядит вертикально вверх на безоблачный кусочек неба.

– Люди смотрят на меня и называют меня девчонкой или же говорят, что я слишком молодая, чтобы заправлять делами в ломбарде. Они удивляются, как мне удается вести такой нелегкий бизнес, а я и сама не знаю. Просто веду его. И всегда вела. Это единственное, что я умею делать. Насколько я могу судить, я занималась этим несколько столетий.

– Ну, когда тебе девятнадцать, все вокруг кажется вечностью, – заметила Диана, глядя на приборную панель и чуть касаясь решетки кондиционера. – Ты когда-нибудь думала, чтобы взять и стать двадцатилетней?

– Мне надо ехать, – заявила Джеки.

– Ладно.

– В том смысле, что это моя машина.

– Хорошо-хорошо. – Диана схватила свои вещи.

– Слушай, – вдруг вспомнила Диана. – Я сказала, что позволю тебе задавать вопросы в кабинете Линн, а потом не разрешила. Я вела себя по-свински.

– Похоже, мы все иногда ведем себя по-свински.

Какое-то мгновение Диана и Джеки смотрели друг другу в глаза, но это ничего не изменило в их отношении друг к другу. Однако этот взгляд установил между ними перемирие.

Диана отвела глаза и захлопнула дверь. Когда она подняла руку и открыла рот, чтобы сказать «Пока», машина Джеки уже отъехала.

Диана вошла в дом, положила вещи и включила радио. Голос Сесила успокоил ее. Он анонсировал несколько городских мероприятий. В Музее запрещенной техники открывалась новая выставка, и это казалось интересным. К сожалению, Диане так и не удалось сходить в этот музей, потому что все его экспонаты засекречены и никому не разрешается на них смотреть. Посещение этого музея – тяжкое уголовное преступление.

Диана бегло просматривала почту, пока Сесил продолжал. Не важно, что он говорил. Мир ужасен. Всегда. Но Сесил напомнил ей, как хорошо расслабиться в этом ужасном мире.

В почте оказался один мусор: пара мебельных каталогов, предложение на новую кредитную карту, дохлая мышь и листовка с купонами на 50-процентную скидку на Луну. Безликая старуха, тайно жившая в ее доме, подвергла предложение кредитки цензуре, вымарав углем целые строчки и цифры. Диана просмотрела купоны, прикинув, как бы кто-то нажился, если бы действительно захотел купить Луну. «Это жуткий кусок породы, – подумала Диана. – Вы меня не проведете».

«Луна – это игра света, внушаемая нам морями», – подумал дом.

Из радио до нее донеслось слово «Чаквалла». Так называлась улица, на которой она жила. Она перестала думать о Луне и о почте и прошла в гостиную. Пристально посмотрела на радиоприемник. Из-за неспособности ее ушей навостриться в нужный момент, она вытаращила глаза, чтобы лучше расслышать голос Сесила. Она слушала то, о чем он говорил, переходя от смутного волнения к острому предчувствию беды и к панике.

Не так уж много в Найт-Вэйле синих двухдверных «мазд» с двойными красными полосами. Диана совсем недавно сидела в одной из них. Не так уж часто встречаются хетчбэки «форд» темно-вишневого цвета. На одном из таких ездила Диана.

Все, чего она боялась, происходило сразу. А боялась она только одного.

– Нет! – закричала она. Она продолжала выкрикивать это слово, потому что не знала, что можно было сделать, чтобы что-то изменить, и от крика ей становилось хоть немного легче. Ее никто не слышал, кроме дома и безликой старухи, тайно живущей в нем.

Диана открыла дверь гаража. Включила свет. Темно-вишневого хетчбэка в нем не было.

– Черт подери, Джош! – Она ринулась к комнате Джоша. Постучала. Потом еще раз. Открыла дверь. Никого.

Она волновалась за Джеки и кипела из-за своеволия Джоша.

Джош не ответил на звонок. Джеки тоже. Вызовы сразу переадресовывались на голосовую почту.

Диана отправила им эсэмэски. Ответа не последовало. Она выбежала через входную дверь и рванулась по Чаквалла-роуд мимо нескольких пересекающих ее улиц к месту аварии.

«Что такое крыша – голова дома, волосы или его шляпа?» – подумал дом.

– Все еще только начинается, – прошептала безликая старуха из-за стиральной машины Дианы.

Голос Найт-Вэйла

СЕСИЛ: …Авария на пересечении Лампасас-авеню и Чаквалла-роуд. Все ведущие на запад полосы Лампасас-авеню перекрыты, и на месте происшествия работают бригады «Скорой помощи».

Несмотря на то что на месте аварии находится всего одна поврежденная машина, синяя двухдверная «мазда» с двойными красными полосами, которая выскочила на разделительную полосу и врезалась в фонарный столб, свидетели описали вторую машину. Ею оказался «форд»-хетчбэк темно-вишневого цвета, подрезавший «мазду» и умчавшийся прочь. Водитель «мазды», женщина лет двадцати, отправлена в больницу. О других пострадавших не сообщается.

Тайная полиция шерифа подозревает, что виновник аварии мог скрыться с места происшествия, и просит всех, располагающих какой-либо информацией, немедленно сообщить об этом. А пока что полицейские используют это время, чтобы побольше узнать о трехмерном рисовании мелками.

Несколько офицеров уже нарисовали косатку, повисшую в прыжке над вспененной океанской волной. Вся картина занимает примерно три метра в ширину. Она просто великолепна, потому что обладает не только почти фотографической реалистичностью, но и создает впечатление, что кит выплывает прямо из улицы. Просто поразительно, как они смогли все это нарисовать за пятнадцать минут, одновременно расследуя крупное ДТП. Вот это да!

А теперь несколько слов от наших спонсоров.

Вы плохо спите? Ни на минуту не смыкаете глаз? В вас живут птицы? По вам ползают насекомые? У вас жесткая бугристая кожа? Вы покрыты листьями и слегка покачиваетесь под легким ветерком?

Вы похожи на дерево. Вы абсолютно здоровы. К тому же вам не нужно спать. Вы дерево, маленькое-маленькое дерево. Вы сейчас слушаете радио? Человек вам помогает? Какие у вас планы относительно нашего слабого биологического вида? Прошу тебя, дерево, умоляю: пощади меня! Дерево, прошу тебя, пощади меня!

Это послание передано вам сетью магазинов одежды «Олд нэйви». «Олд нэйви»: что случится с моей семьей?