С того замечательного дня (2 сентября 1979 г.), когда я начал работать в Британском музее специалистом по клинописи, я провел в его залах бесчисленное количество публичных лекций о клинописных табличках и о том, что на них написано. При этом нередко я оказывался перед Табличкой о Потопе Джорджа Смита – и всякий раз отмечал необыкновенную близость записанного на ней рассказа с библейской историей о Потопе. И каждый раз я призывал терпеливых слушателей – вернувшись домой, прочтите оба эти рассказа один за другим. Не знаю, выполнил ли это хоть кто-нибудь из тех моих несчастных жертв, но моих нынешних читателей нет необходимости побуждать к такому сравнительному прочтению указанных текстов, поскольку мы подошли к моменту, когда нам просто необходимо представить себе, как они между собой связаны.
До сих пор мы занимались текстами, свидетельствующими о присутствии истории о Потопе в месопотамской традиции на протяжении двух тысячелетий, и установили, что это действительно древняя история, глубоко укорененная в месопотамской культуре. Наличие тесной связи между рассказом книги Бытия и рассказом, содержащимся в XI табличке Эпоса о Гильгамеше, было хорошо известно с конца XIX века, после блестящего открытия Джорджа Смита. Вместе с тем было признано, что в клинописной традиции эта история восходит к более древней исторической эпохе, чем ее библейский аналог, поскольку древнейшие известные нам версии о Потопе и Атрахасисе записаны не позднее XVIII века до Р. Х. В данной главе мы попытаемся решить двойную задачу. С одной стороны, мы хотим продемонстрировать литературную зависимость еврейского текста от клинописной традиции; с другой – предполагая, что наше доказательство будет убедительным, – показать, каким образом клинописный вавилонский сюжет мог перейти в библейский еврейский текст.
Новооткрытая и полная неожиданностей Табличка Ковчега служила для нас в предыдущих главах как бы трамплином, с которого начинались наши изыскания, но и она не может в полной мере помочь нам, поскольку ее рассказ длиной в шестьдесят строк обрывается еще до того, как вода начнет прибывать; нам же, для выявления связей между клинописной и библейской версиями, требуется проследить историю от начала до конца. Все другие наши источники, более древние, чем Эпос о Гильгамеше, тоже обрываются после начального предупреждения о грядущем Потопе и фрагментарно сохранившегося описания строительства Ковчега и не содержат полного изложения истории. Таким образом, сегодня наше сравнение библейской и клинописной традиций основано на тексте XI таблички Эпоса о Гильгамеше почти в той же мере, как и во времена Смита, когда этот вопрос впервые был поставлен.
Поэтому мы сейчас займемся вплотную рассказом о Потопе по XI табличке Эпоса о Гильгамеше, подкрепленным, где это окажется возможным, данными из других клинописных источников, с целью обнаружить имеющиеся совпадения с библейским рассказом. Причем мы вовсе не утверждаем, будто рассказ в книге Бытия является переводом или пересказом той ассирийской версии Гильгамеша, что нам сегодня известна. Наше сравнение имеет целью показать лишь то, что оба текста имеют множество общих тем и идей и что как библейский текст, так и текст Гильгамеша восходят к более ранней версии или версиям истории о Потопе.
Как уже говорилось в предыдущей главе в связи с перечислением птиц и животных, еврейский текст Бытия, согласно «документальной гипотезе», может считаться результатом переработки и объединения нескольких разных литературных источников; этот подход будет нам полезен и в дальнейшем, при обсуждении взаимосвязей между клинописной традицией и библейским текстом. Таким образом, цитируя книгу Бытия, мы будем раздельно рассматривать фрагменты, восходящие одни к источнику J, другие к источнику P .
Сравнение библейской и клинописной традиций производилось и ранее , но новый материал, представленный в нашей книге, побуждает к тому, чтобы опять заняться этой темой. В нашем контексте связь между обеими традициями хорошо просматривается при раздельном разборе нескольких важных аспектов – всего я выделил девять.
1. Почему произошел Потоп, и кто главный герой в этой истории?
В Гильгамеше XI не дается никаких объяснений Потопа. Утнапишти просто рассказывает Гильгамешу о решении главных богов, но мотивы этого решения, столь важные для нас, очевидным образом считаются несущественными. Хотя обычно Утнапишти считают царем, мне это предположение не кажется верным. У нас нет никаких сведений о его личных или моральных качествах (Гильгамеш XI: 8-18). В рассказах об Атрахасисе мы тоже не находим практически ничего о звании и качествах героя; но там мы хоть знаем, что Потоп был третьей попыткой богов уничтожить человеческий род, слишком шумный, многочисленный, малоценный и причиняющий беспокойство.
В 6-й главе книги Бытия, напротив, Потоп явным образом объясняется как наказание за греховное поведение, а Ной, сын Ламеха, избирается на роль спасителя по причине его праведности. Это объяснение присутствует и в источнике J, и в источнике P.
Мы видим здесь очень существенное различие между вавилонским сюжетом и его библейской обработкой; это различие лишь еще более подтверждает гипотезу о заимствовании вавилонского сюжета библейскими авторами. В то время как в клинописном рассказе боги принимают решение о Потопе исключительно из соображений собственного удобства, в библейской истории мы видим озабоченность состоянием человеческой нравственности: человек, высшее творение Божие, огорчил своего Творца порочным поведением. В Эпосе о Гильгамеше, самом значительном повествовательном произведении всей месопотамской литературы, удивительным образом не приводится вообще никаких причин для уничтожения жизни на земле.
2. Весть о грядущем событии
В Гильгамеше XI бог Эа, связанный обещанием сохранять в тайне решение богов, раскрывает эту тайну, шепча через тростниковую изгородь свои знаменитые слова, которыми он возвещает Утнапишти о грядущем событии и о том, что следует предпринять. Мы видим здесь отход от принципа получения сообщения во сне – принципа, столь важного в истории об Атрахасисе (хотя, как ни странно, сновидение используется существенным образом и в Гильгамеше, но не в этом, а в последующих эпизодах рассказа).
В истории об Атрахасисе намного больше внимания уделяется сообщениям и речам, чем достижению сюжетной и драматической выразительности, в то время как в Гильгамеше речь к тростниковой изгороди хоть и сохранена, но в сокращенном виде, для более быстрого развития сюжета.
В еврейском тексте этот месопотамский мотив вообще никак не выражен. В 6-й главе книги Бытия Бог, не имея причин скрывать свое решение от кого-либо или оправдывать его перед кем-то, просто говорит о нем Ною.
3. Строительство Ковчега
Когда Ковчег, построенный Утнапишти, выплыл на сцену благодаря открытию Смита, его странная кубическая форма и великолепное внутреннее устройство поразили своим контрастом с тем судном, которое было в распоряжении Ноя. Для некоторых исследователей сами эти различия говорили о чем-то большем, нежели простое утверждение, что «при наводнениях люди спасаются на кораблях». Вот два имеющихся у нас описания в Гильгамеше:
Судно, что ты построишь, —Гильгамеш XI: 28–31
Пусть совпадут его размеры:
Пусть будут равны его длина и его ширина.
Подобно Апсу, покрой его кровлей.
10 стержням были равны края его верха.Гильгамеш XI: 59–63
Обводы его я заложил, план его я начертил.
Шесть палуб я сделал,
На семь частей его разделил,
Внутренность его на девять отсеков разделил.
В главе 6 книги Бытия, источник P, все детали даны в одном весьма выразительном описании:
14 Но ты сделай себе из дерева гофер ковчег и устрой в нем отсеки, а изнутри и снаружи обмажь его смолой. 15 Пусть он будет в длину триста локтей, в ширину – пятьдесят, а в высоту – тридцать. 16 Сделай крышу – так, чтобы сверху она выступала на один локоть. Сбоку сделай дверь. Пусть будет в ковчеге первый ярус, второй и третий [130] .
Источник J в книге Бытия опускает это описание.
Как показано в главе 8 (и будет еще раз резюмировано в главе 14, со ссылками на источники, собранные в Приложении 2), внешне трудно совместимые между собой изменения формы Ковчега в процитированных фрагментах являются результатами единой линии развития: в то время как кубический Ковчег в Гильгамеше возник в результате искажения первоначально круглой формы судна, удлиненный еврейский Ковчег – это адаптация круглого. Для анализа текстовых взаимосвязей здесь важно то, что факт, как будто свидетельствующий против наличия общего источника, на самом деле должен считаться аргументом в его поддержку.
4. Утнапишти: предзнаменования и история для прикрытия
Утнапишти соглашается выполнить данные ему строительные указания, но обеспокоен тем, как объяснить «горожанам, толпе и старейшинам», почему он вдруг начал сооружать огромное судно; ему нужно придумать какую-нибудь историю для прикрытия. Знамением приближения Потопа будет странный дождь из птиц, рыб и пирогов (Гильгамеш XI: 32–47). Ниже в этом же тексте говорится, что бог солнца Шамаш возвещает о скором начале дождя-знамения. Более древние тексты об Атрахасисе тоже говорят и о беспокойстве героя, и о знамениях. История для прикрытия приводится и в позднейшем греческом изложении Беросса (см. главу 5).
В библейском тексте нет ничего похожего на эти сюжетные эпизоды. В частности, нет никаких предзнаменований – весьма важного компонента любой вавилонской версии рассказа о Потопе. Несомненно, при первоначальной компиляции вавилонских источников этот фрагмент был включен в библейскую книгу Бытия, но затем по понятным причинам удален.
5. Ковчег заполняется
В предыдущей главе мы занимались теми, кто был взят на Ковчег, и сравнивали разные версии их списка. В частности, говорилось о двух весьма различных версиях, включенных в главу 6 книги Бытия и соответствующих библейским источникам J и P. Для наших рассуждений особенно важны новые данные, содержащиеся в Табличке Ковчега (строчки 51–52), написанной за тысячу с лишним лет до книги
Бытия и говорящей о диких зверях, поднимающихся на Ковчег попарно. Это самое «попарно» – настоящая крупица золота; вообще надо заметить, что когда имеешь дело с клинописным материалом, в любой момент можно совершенно неожиданно натолкнуться на что-нибудь совершенно удивительное и переворачивающее наши научные представления.
6. Потоп приходит
Изображение этого события в Эпосе о Гильгамеше – один из самых великих текстов, записанных клинописью . Чудовищная буря, ливень, вода, затопляющая все вокруг, – и все это длится шесть дней и семь ночей, в течение которых все погибает («обращается в глину»). Тишина возвращается на седьмой день (Гильгамеш XI: 97-135).
Источники J и P в книге Бытия удивляют нас большими различиями в описании Потопа:
J: довольно расплывчатые указания о временах и сроках – после семи дней начался сорокадневный дождь, все живое умерло.
P: дает точную дату от рождения Ноя – семнадцатого числа второго месяца шестисотого года. Разверзлись все земные пучины и небесные хляби. Потоп продолжался 150 дней, все горы были покрыты водой, все живое умерло. После этого пучины и хляби снова закрываются, и вода убывает в течение следующих 150 дней. Потоп кончается первого числа первого месяца шестьсот первого года.
7. Ковчег пристает к суше
Изложение этого эпизода в месопотамских и библейских источниках детально сравнивается ниже в главе 12.
8. Пробные полеты
Со времени открытия Джорджа Смита общность сюжета о выпускании птиц на поиски суши всегда рассматривалась как одно из главных доказательств связи между библейской и месопотамскими версиями рассказа о Потопе. Вот как сказано в Эпосе о Гильгамеше:
Вынес я голубя, отпустил,Гильгамеш XI: 148–156
Улетел голубь, развернулся,
Не нашел места, ко мне воротился.
Вынес я ласточку, отпустил,
Улетела ласточка, развернулась,
Не нашла места, ко мне воротилась.
Вынес я ворона, отпустил,
Улетел ворон, спад воды увидел,
Ест, (по кочкам) скачет, не вернулся.
Библейский рассказ, столь точно соответствующий приведенной цитате из Гильгамеша, предложен в книге Бытия только источником J:
7 Ной выпустил наружу ворона, и пока земля не просохла, тот кружил, то улетая, то возвращаясь. 8 Следом Ной выпустил голубя, чтобы узнать, кончилось ли наводнение, 9 но голубь не нашел, на что сесть, и вернулся, так как вся земля была еще под водой. Ной протянул руку и взял голубя в ковчег. 10 Спустя семь дней он выпустил голубя снова. и Тот вернулся вечером – с листом маслины в клюве, и Ной понял, что наводнение кончилось. 12 Он подождал еще семь дней, снова выпустил голубя, и тот больше не возвращался.Книга Бытия 8: 7-12 (источник J)
Здесь, как мне кажется, сходство обеих традиций не вызывает сомнений и может интерпретироваться только как литературное заимствование. Что же касается различий в деталях – виды птиц и в каком порядке они выпускались, – то эти различия не настолько велики, чтобы ставить под сомнение сам факт заимствования всего эпизода .
В Коране говорится, что Нух провел в Ковчеге пять или шесть месяцев, по прошествии которых он выпустил сначала ворона. Но ворон нашел падаль и принялся ею лакомиться. Тогда Нух проклял его и выпустил голубя. С тех пор голубь считается другом людей.
9. Жертвоприношения и обеты
Утнапишти, едва переведя дух после всего, что ему пришлось пережить, сразу занялся нужным делом:
Вынес я жертву, даровал ее четырем сторонам света,Гильгамеш XI: 157–167
На вершине горы развеял я ладан,
Семь и семь поставил курильниц,
Под ними рассыпал тростник, кедр и мирт.
Боги почуяли аромат,
Боги почуяли аромат сладкий,
Боги как мухи на жертву слетелись.
Как только Белет-или приблизилась (к жертве),
Надела она больших мух, которых сотворил Ану по своему желанию:
«О боги! Как лазурит этот на своей шее я не забуду —
Так дни эти я запомню, никогда не забуду!»
В книге Бытия Ной тоже совершает благодарственное жертвоприношение; однако оба наши источника (J и P) основное внимание уделяют божественному обещанию никогда больше не подвергать человеческий род уничтожению. Радуга – как знамение этого завета, столь знакомое всем нам с раннего детства, – описана только в источнике P:
12 Бог сказал: – Вот знак договора, который Я заключаю на вечные времена с вами и со всем живым: 13 Я повесил на облаках свой лук – радугу – в знак договора между Мною и жителями земли. 14 Когда Я соберу облака над землей, то в облаках появится радуга. 15 Тогда Я вспомню Свой договор с вами и со всем живым – и потопа, который губит все живое, уже не будет. 16 В облаках будет радуга – Я увижу ее и вспомню Свой вечный договор со всеми жителями земли. 17 Бог сказал Ною: – Это знак договора, который Я заключил со всеми, кто живет на земле.Книга Бытия 6:12–17 (источник P)
В Эпосе о Гильгамеше Утнапишти не получает столь развернутого и убедительного обещания; но в нью-йоркском Метрополитен-музее хранится поздневавилонская табличка, содержащая «послепотопную» часть истории о нашем герое, называемом здесь его первоначальным шумерским именем Зиусудра:
Отныне никто пусть потопа не вызывает,(Табличка опубликована в Spar and Lambert 2005:199)
А род людской пусть живет вечно.
Что из этого следует
Сравнивая вавилонские версии истории о Потопе с библейским рассказом о нем, мы приходим к следующим заключениям. Разворачивающиеся перед нами параллельные истории тесно связаны как на текстовом, так и на сюжетном уровне; в своем завершенном виде древнееврейский текст несомненно основан на предшествующей месопотамской литературе о Потопе. Есть ли у нас возможность рассмотреть эту зависимость более детально?
Как мы уже видели в предыдущих главах, в различные эпохи в древней Вавилонии циркулировали различные клинописные версии истории о Потопе. Мы знаем также, что история о Потопе и Ковчеге – центральный эпизод в двух долго существовавших и сильно различавшихся между собой сочинениях: истории об Атрахасисе (свободно варьировавшейся на протяжении многих веков) и Эпосе о Гильгамеше (производящем впечатление более стабильного текста). Естественно предположить, что в первом тысячелетии до Р. Х. существовало намного больше различных клинописных вариантов нашей истории, чем те, которыми мы сегодня располагаем.
Выделенные из общего текста книги Бытия параллельные версии, приписываемые источникам J и P, представляют собой нечто более значимое, чем набор фрагментов, восходящих к различным более ранним традициям; напротив, каждая представляет собой структурированный текст, принадлежащий своей собственной традиции, в котором одни важные элементы присутствуют, другие, наоборот, опущены:
Бытие, источник J (краткая версия)
1. Нет описания Ковчега
2. J1: по семь пар чистых, по одной паре нечистых; по семь пар птиц
3. J2: по одной паре чистых; по одной паре нечистых; по одной паре птиц; по одной паре пресмыкающихся
4. Только дождь
5. Выпускаемые птицы: ворон, голубь, голубь, голубь
6. Не указано место, где Ковчег пристал к суше
Бытие, источник P (подробная версия)
1. Описание Ковчега
2. По одной паре каждого вида живых существ
3. Плюс к дождю, разверзаются источники
4. Не описано выпускание птиц
5. Место, где пристал Ковчег: гора Арарат
6. Жертвоприношения, завет, радуга
В книге Бытия источник J ничего не говорит о самом Ковчеге; это может означать лишь то, что источник P предложил «лучшее» или в каком-либо отношении более подходящее описание, которое и было включено целиком в окончательный текст. Не может быть такого, чтобы J обошел молчанием центральный момент всей истории; просто из его версии, по-видимому, ничего не было взято. Возможно, текст J содержал слишком подробное техническое описание строительства судна, и эти подробности были сочтены неуместными в библейском тексте – подобно тому, как детальное техническое описание в Табличке о Ковчеге свелось к одной или двум строкам в Эпосе о Гильгамеше, написанном на тысячу лет позже. Столь же важный эпизод с выпусканием птиц для поиска суши представляет собой обратную ситуацию: он опущен в тексте P – возможно, потому, что версия J оказалась полнее (или в каких-то аспектах лучше соответствовала нужному результату) и была взята целиком.
Источник J, в свою очередь, представляет собой переплетение двух весьма различных традиций в отношении количества взятых в Ковчег животных – мы видели это в предыдущей главе. Исходный вариант очевидным образом предполагал по одному самцу и по одной самке каждого вида, как это описано в источнике P. С другой стороны, источник J ближе к Старовавилонскому Атрахасису в том, что он включает также птиц – деталь, отсутствующая во всех других известных нам клинописных источниках. Наконец, в J говорится о попарном вхождении животных в Ковчег – теперь, когда расшифрована Табличка Ковчега, мы знаем, что и эта традиция существовала в Вавилоне.
В источнике J говорится только о дожде, в то время как источник P, более близкий к Гильгамешу XI, описывает и дождь, и наводнение; здесь тоже, вероятно, мы имеем дело с двумя разными традициями. Далее, хотя источник J не говорит ни о какой конкретной горе, к которой пристал Ковчег, его предшественник, видимо, упоминал какую-то гору, мало известную кому-либо, кроме вавилонян. Напротив, гора Арарат на далеком севере, указываемая источником P, оказалась более приемлемым выбором для иудейских авторов. Об этом, конечно, можно еще много рассуждать.
Библейский текст в том виде, как он нам известен, – законченное литературное произведение, в котором переплетены фрагменты первоисточников, принадлежащих двум различным линиям еврейской литературы о Потопе. В общей ткани библейского рассказа каждый из этих первоисточников представлен в неполном виде, но в процессе их восстановления различия между ними становятся явными. Ни опущенные детали, ни редактура не могут скрыть этих различий между J и P.
В моем понимании эти различия, скорее всего, восходят к двум различным клинописным версиям истории о Потопе. Обе эти версии почти наверняка содержали вавилонскую историю об Атрахасисе, а не историю из Эпоса о Гильгамеше. Таким образом, в классическом библейском тексте о Ное и Потопе мы можем увидеть отголоски неких «клинописной традиции J» и «клинописной традиции P».
Как библейские редакторы смогли превратить эту запутанную клинописную вязь в элегантно записанный чернилами древнееврейский текст – мы обсудим в следующей главе.