Ход истории Израиля (как нам об этом серьезно сообщают книги Царств) движется с почти трагической неизбежностью от единства к расколу, и от раскола к национальной катастрофе. После славного царствования Давида и Соломона, когда всем Израилем правили из Иерусалима, и бывалого периода беспрецедентного процветания и могущества, племена северного нагорья и Галилеи, сопротивляясь налоговым требованиям сына Соломона Ровоама — гневно отделяются. Далее следуют двести лет разделения и ненависти между братьями с независимыми израильскими царствами, Израилем на севере и Иудеей на юге, периодически готовыми перегрызть друг другу глотки. Это рассказ о трагическом отделении, жестокости и идолопоклонстве северного царства. Там, согласно библейским рассказам, основается новый культовый центр, конкурирующий с Иерусалимским Храмом. Новые северо — израильские династии, соперники дома Давида, жестоко приходили к власти одна за другой. Со временем за свою греховность северяне заплатят окончательным наказанием — разрушением своего государства и изгнанием десяти северных племен.

Это видение занимает центральное место в теологии Библии и библейских надеждах на возможное воссоединение Иудеи и Израиля под властью династии Давида. Но оно попросту не является точным изображением исторической действительности. Как мы видели, не существует никаких убедительных археологических доказательств исторического существования огромной объединенной монархии с центром в Иерусалиме, которая бы охватывала всю землю Израиля. Наоборот, данные показывают сложные демографические преобразования в нагорье, в ходе которых единое этническое самосознание только начало медленно формироваться.

И здесь мы приходим, пожалуй, к самыму тревожному конфликту между археологическими находками и Библией. Если не было ни Исхода, ни завоевания, ни объединенной монархии, что нам делать с библейской мечтой об объединении? Что нам делать с длинными и сложными отношениями между царствами Иудеи и Израиля в течении почти двухсот лет? Существует веская причина полагать, что в нагорье всегда были два разные субъекты, из которых южный всегда был беднее и слабее, более сельскохозяйственный и менее влиятельный, пока он не достиг внезапного, захватывающего, выдающегося положения после падения северного царства Израиля.

 

Повесть о двенадцати племенах и двух царствах

В Библии северные племена последовательно изображаются как слабохарактерные неудачники с выраженной склонностью к греховности. Это отчетливо видно в Книге Судей, где отдельные племена сражаются с окружающими идолопоклонническими народами. Среди потомков двенадцати сыновей Иакова, только племенам Иуды и Симеона удалось захватить все ханаанские анклавы как свое Богом данное наследство. В результате, на юге не осталось хананеев, и не осталось ханаанских женщин, которые могли бы стать женами и оказывать дурное влияние. Но племена севера — это совсем другая история. Вениамин, Манассия, Ефрем, Завулон, Асир, Неффалим и Дан не выполнили то, что они должны были; они не прикончили хананеев. В результате, они снова и снова будут поддаваться искушению.

В тексте нет возражений тому, что северные племена были более многочисленными и заняли обширную территорию, и наверное не случайно первый царь Израиля Саул, из племени Вениамина, упоминается правителем территорий в северном нагорье. Но Саул нарушил религиозные законы и был доведен до самоубийства после разгрома своих войск филистимлянами. Бог снял свое благословение от этого северного помазанника, и старейшины северных племен должным образом обратились к Давиду, преступнику/герою/царю Иудеи, и провозгласили его царем над всем Израилем. Однако, несмотря на свое богатство и силу, северные племена изображены в 3 Царств лишь колониальными подданными сына Давида Соломона. Большие региональные столицы Соломона и города — хранилища Гезер, Мегиддо, Хацор были построены на их территории, и люди севера облагались налогом и привлекались к общественным работам назначенными Соломоном чиновниками. Некоторые северяне, как Иеровоам, сын Навата, из племени Ефрема, служили Иерусалимскому двору на важных должностях. Но Иудея изображена как сильная сторона, имеющая северные племена в качестве подданных.

После смерти Соломона и воцарения его сына Ровоама, северяне попросили сократить их бремя. Но высокомерный Ровоам отклонил совет своих умеренных советников и ответил северянам теперь знаменитыми словами: "Отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами". (3 Царств 12:14). Знамя восстания было развернуто, так как северяне сплотились на клич об отделении: “И увидели все Израильтяне, что царь не послушал их. И отвечал народ царю и сказал: какая нам часть в Давиде? нет нам доли в сыне Иессеевом; по шатрам своим, Израиль! теперь знай свой дом, Давид! И разошелся Израиль по шатрам своим.” (3 Царств 12:16). Северяне до смерти забросали камнями главного надсмотрщика Ровоама, и царь Ровоам в ужасе бежал обратно в Иерусалим.

Затем северяне собрались, чтобы провозгласить над собой царя, и выбрали Иеровоама, сына Навата, который служил в царском дворе Соломона. Объединенная монархия Давида и Соломона была полностью разрушена. Были созданы два независимые государства: Иудея, которая управлялась династией Давида из Иерусалима, со своей территорией, ограниченной в южной части центральным нагорьем; и Израиль, который контролировал обширные территории на севере. Первая столица северного царства была установлена в Фирце, расположенной к северо — востоку от Сихема. Новый царь Иеровоам решил создать конкурентов Храму в Иерусалиме, поэтому приказал вылить двух золотых тельцов и установить их в святынях в самых отдаленных уголках своего царства — в Вефиле на крайнем юге и Дане на севере.

Так начался бурный и судьбоносный период библейской истории Израиля. От родовой солидарности патриархального периода, от духовной солидарности Исхода и от политического единства объединенной монархии, теперь народ Израиля был разорван на две части.

 

Ошибочная схема эволюции?

Археологи и библейские историки в целом одинаково принимали за чистую монету библейское повествование о расцвете и падении единой монархии. Этническое единство и самобытность народа Израиля в целом были само собой разумеющимися. И историческая последовательность, как считало большинство библейских историков, проходила примерно так (за исключением, конечно, некоторого библейского мифотворчества и героических преувеличений): будь то путем завоевания или мирного проникновения, но израильтяне поселились в пустой горной местности. Сначала они самоорганизовались в некоего рода равноправное общество с харизматическими военными героями, спасавшими их от врагов. Тогда, в основном из‑за филистимской угрозы, которая была гораздо более опасной, чем другие местные угрозы, они сделали выбор в пользу монархии, создали сильную армию, а также расширили свою територию для того, чтобы основать грозную империю под руководством Давида и Соломона. Это был рассказ об устойчивой политической эволюции единого народа, от племен к объединенному государству, эволюционный процесс, который был практически завершен ко времени Соломона в Х веке до н. э.

Поэтому распад единой монархии рассматривался как несчастный постскриптум к истории, которая уже исчерпала себя. Казалось, что только высокомерная и опрометчивая тирания сына Соломона Ровоама уничтожила громадное величие империи Соломона. Такое видение единой монархии и ее падения, казалось, будет подтверждено археологическими находками. Ученые верили, что строительство больших "соломоновых" городов с их воротами и дворцами было неоспоримым доказательством полномасштабной государственности в 10 веке до н. э. и контроля севера страны твердой рукой Иерусалима. До 1980–х годов, даже если понимание начального периода истории израильтянин стало несколько более тонким, было само собой разумеющимся, что объединенная монархия Давида и Соломона, как и её внезапное разрушение, были историческими фактами.

Прослеживая последующую историю двух государств — сестер Иудеи и Израиля, ученые почти слово в слово следуют библейской истории, в большинстве предполагая, что два государства — правопреемники имели почти одинаковый уровень политической организации и сложности. Так как Иудея и Израиль имели свои истоки в полноценной монархии Соломона, то они обое унаследовали полностью разработаные государственные институты, такие как суда, налоговая администрация и военные силы. В результате, два независимых царств, как полагали, соревновались друг с другом, боролись друг с другом, и помогали друг другу, в соответствии с меняющейся политической обстановки в регионе, но всегда на более или менее равных условиях. Некоторые региональные различия, конечно же, становились очевидными. Но большинство ученых пришли к выводу, что остальная история израильских царств состояла только в увеличении численности населения, интенсивном строительстве и войнах — но не в дальнейшем драматическом социальном развитии.

Это широко признанное представление теперь кажется неправильным.

 

Север против юга на протяжении тысячелетий

Интенсивные археологические исследования в центральном нагорье в 1980–х годах открыли новые возможности для понимания характера и происхождения двух горных государств Иудеи и Израиля. Новые точки зрения резко отличались от библейских сообщений. Исследования показали, что появление израильтян в горных районах Ханаана было не уникальным событием, а на самом деле только одной из серии демографических колебаний, которые можна проследить на протяжении тысячелетий.

В каждой из двух предыдущих волн расселения — в эпоху ранней бронзы (ок. 3500–2200 гг. до н. э.) и средней бронзы (ок. 2000–1550 гг. до н. э.) — коренное население нагорья перешло от скотоводства к сезонному сельскому хозяйству, к постоянным деревням, к трудной горной экономии таким образом, который был поразительно похож на процесс расселения израильтян в железном веке I (1150–900 гг. до н. э.). Но еще более удивительно, (исследования и фрагментарная историческая информация показали это в каждой волне заселения нагорья) в нагорье всегда, казалось, существовали два разные общества — северное и южное — занимая приблизительно области позднейших царств Иудеи и Израиля.

Карта горных мест ранней бронзы, например, ясно показывает две разные региональные системы расселения с разделительной линией между ними, проходящей примерно между Сихемом и Иерусалимом, границей, которая позже ознаменует границу между Израилем и Иудеей. Как и царство Израиль позже, северная система расселения была плотной и обладала сложной иерархией крупных, средних и маленьких населенных пунктов, полностью зависимых от оседлого земледелия. Южный район, как и царство Иудея позже, был малонаселенным, состоял в основном из небольших населенных пунктов, которые не имели такого разнообразия размеров. На юге также было относительно большое количество археологических мест исключительно с разбросами керамических черепков, а не постоянных сооружений; это свидетельствует о том, что значительной частью населения являлись кочующие скотоводческие группы.

Каждый из северного и южного районов был во власти единого центра, который являлся по — видимому центром региональной политической и экономической централизации, а также, возможно, региональных религиозных обычаев. На юге, в эпохе ранней бронзы, таким был большой город, названный Хирбет — Э-Тель (библейский Гай), расположенный к северо — востоку от Иерусалима. Он охватывал площадь около 25 акров (ок. 10 гектаров), что составляет больше пятой части всей застроенной площади в южном нагорье. Его внушительные укрепления и монументальный храм подчеркивают его верховный статус в преимущественно сельском и скотоводческом южном нагорье. На севере было несколько главных городов, но господствующий только один, Тель — эль — Фара, расположенный вблизи большого пресноводного источника и охраняющий главную дорогу вниз к долине реки Иордан, по — видимому, контролирующий богатые сельскохозяйственные угодия региона. Это не простое совпадение, как мы увидим, что этот город, позже известный как библейская Тирца (Фирца), стал первой столицей северного царства Израиля.

В последующую эпоху средней бронзы в высокогорье волна расселения обладала точно такими же особенностями. На юге существовало очень мало постоянных поселений, большинство из них были крохотными, но было большое количество скотоводческих групп, о чем свидетельствуют их изолированные кладбища, не связаные с постоянными селениями. Север был гораздо более густонаселенным, с большей долей оседлых фермеров, чем скотоводов. Теперь главным городом на юге был Иерусалим, сильно укрепленный (каким был Гай в эпоху ранней бронзы), с присоединившимся вторичным центром, Хевроном, также укрепленным. Теперь крупным центром севера был Сихем. Раскопки на месте Телль — Балата на восточной окраине города выявили внушительные укрепления и массивный храм.

В дополнение к археологическим признакам северо — южного разрыва существуют некоторые важные текстуальные данные из Египта. Одним из источников являются так называемые тексты проклятий — надписи с проклятиями, написанные на керамических фрагментах статуэток военнопленных, которые должны были быть торжественно разбиты и похоронены, чтобы принести несчастье врагам Египта. Как древние варианты кукол вуду, покрытых зловещим граффити, эти тексты дают нам взглянуть на политическую географию Ханаана той эпохи, в частности тех мест и народов, которые наиболее угрожали египтянам. Тексты упоминают большое количество прибрежных и низменных городов, но только два горных центра: Сихем и (по мнению большинства ученых) Иерусалим.

Другая египетская ссылка на высокогорье дополняет картину. Это надпись, описывающая подвиги египетского генерала по имени Ху — Себек, который руководил египетской военной кампанией в горных районах Ханаана в девятнадцатом веке до н. э. Надпись ссылается на "землю" (а не "город") Сихем, и упоминает Сихем как параллель к Ретену — одному из египетских названий всей земли Ханаана. Это, кажется, показывает, что уже в начале второго тысячелетия до н. э. Сихем — один из важнейших центров царства Израиль — был центром большого территориального образования.

У нас нет текстовой информации о южных территориях средней бронзы, но есть много информации об их размере в следующий период — эпоху поздней бронзы. Письма из Тель — эль — Амарна 14–го века до н. э. подтверждают разделение центрального нагорья между двумя городами — государствами, или на самом деле ранними территориальными образованиями, Сихемом и Иерусалимом (Рис. 19). Большое количество писем обращается по имени к правителям этих двух городов — государств — царю по имени Абди — Хеба, который царствовал в Иерусалиме, и царю по имени Лабайю, который царствовал в Сихеме, каждый из которых контролировал территории размером около 1000 квадратных миль (ок. 2600 км2). Это были крупнейшие территории, находящиеся под владением одного местного правителя, так как в это время прибрежная равнина и долины Ханаана были разделены на множество крошечных городов — государств, каждый из которых управлял небольшой территорией с относительно плотным населением. Хотя административно — территориальных единицы в нагорье были гораздо крупнее, но их население было гораздо меньше.

Сихем и Иерусалим, Израиль и Иудея, всегда были отдельными и конкурирующими территориями. И для различия между ними были веские основания: север и юг занимали резко отличающиеся экологические зоны.

 

Два мира в нагорье

На первый взгляд кажется, что горная местность между долинами Изреель и Беэр — Шевы (Вирсавии) представляет собой однородный географический массив. Но экологические и топографические подробности предлагают совершенно иную картину. Север и юг имеют разные экосистемы, которые отличаются практически в каждом аспекте: топографии, скальных образованиях, климате, растительном покрове и потенциальных экономических ресурсах. Иудея всегда была самой отдаленной частью нагорья, изолированной топографическими и климатическими преградами. С другой стороны, северная часть нагорья состояла из смеси плодородных долин, расположенных между примыкающими холмистыми склонами. Некоторые из этих долин имеют достаточно плодородной земли, чтобы содержать жителей нескольких деревень. Таким образом, это был довольно продуктивный регион, с внутренними долинами и восточной малорентабельной землей пустынной окраины, обрабатываемой в основном для выращивания зерна, в то время как в холмистых районах выращивали оливковые и виноградные сады. Хотя случайному путешественнику сегодня эта область по внешнему виду может показаться гораздо холмистей, чем на юге, в то же время передача и транспортировка сельскохозяйственной продукции здесь неизмеримо легче. Склоны к западу гораздо более умеренные и, по сути, способствуют, а не препятствуют проходу вниз к городам средиземноморской прибрежной равнины. На северной окраине этой области лежат широкие просторы долины Изреель, чрезвычайно богатого сельскохозяйственного района, который также служил в качестве основного сухопутного маршрута торговли и связи между Египтом и Месопотамией. На востоке пустынная степь была менее засушливой и менее суровой, чем дальше на юге, делая возможным относительно свободное перемещение людей и товаров между центральным хребтом, долиной реки Иордан и Трансиорданским нагорьем на востоке.

Любые территориальные единицы, которые возникали в северных горных районах, имели гораздо больший экономический потенциал, чем на юге. Хотя основной процесс заселения нагорья в обоих регионах была похож (переход от скотоводства и сезонного земледелия к все большей зависимости от специализированного сельского хозяйства), на севере для експлуатации было больше ресурсов и богаче климат. На ранних стадиях каждой волны расселения, когда основная часть населения нагорья была сосредоточена на восточных окраинах степи и восточных долинах нагорья, они поддерживали сбалансированную, по сути самодостаточную экономику. Каждая сельская община обеспечивала свои собственные поставки как сельскохозяйственных культур, так и продуктов животноводства. Но когда демографическое давление и искушение экономических возможностей заставило расширяться к западной окраине нагорья, у северян было явное преимущество. Они смогли разработать более специализированную и сложную экономику, поскольку западные склоны северного нагорья были менее скалистыми, чем на юге, и гораздо более подходили для выращивания винограда и оливковых садов на небольших плоских участках на склонах холмов. Изначальная специализация в выращивании оливок и винограда способствовала развитию технологий для эффективной обработки этих продуктов в масло и вино. Это также привело к росту экономических институтов, таких как рынки, транспорт и обмен, для того, чтобы деревни, вырабатывающие вино и масло, могли получить жизненно необходимые зерно и продукты животноводства в обмен на свою собственную продукцию.

Результатом этого было усложнение общества северных горных районов и, в конечном счете, кристаллизация чего‑то похожего на государство. Экспортная торговля с людьми низменности и, что более важно, на рынках в больших городах Египта и портах финикийского побережья продвинула все еще дальше. Таким образом, в начале железного века, северное нагорнье было готово стать богаче и более населенным, чем нагорье на юге.

 

Формирование государства в библейском мире

Эволюция горных районов Ханаана в два государственные образования была процессом естественного развития. Не существует каких бы то ни было археологических доказательств, что такое состояние севера и юга выросло из раннего политического единства, особенно одного с центром на юге. В десятом и девятом веках до н. э. Иудея была все еще очень слабонаселенной, с ограниченным количеством небольших деревень, на самом деле не больше двадцати или около того. Существуют все основания полагать, как из характерного родового состава, так и из археологических находок в Иудее, что скотоводческая часть населения была там по — прежнему значительной. И мы все еще не имеем твердых археологических доказательств, несмотря на беспрецедентные библейские описания его величия, что во времена Давида, Соломона и Ровоама Иерусалим был чем‑то большим, чем скромная горная деревня. В то же время, северная половина нагорья — по сути территории, которые по сообщениям откололись от единой монархии — была густо оккупирована десятками населенных пунктов, с хорошо развитой системой расселения, которая включала крупные региональные центры, деревни всех размеров и крохотные деревушки. Проще говоря, в то время как Иудея была все еще экономически незначительной и отсталой, Израиль был на подъеме.

В самом деле, Израиль был на пути к развитой государственности в пределах нескольких десятилетий после предполагаемого конца единой монархии, около 900 года до н. э. Под развитой мы имеем в виду территорию, управляемую бюрократическим аппаратом, что проявляется в социальном расслоении, заметном по распространению предметов роскоши, крупным строительным проектам, процветающей экономической активности, включая торговлю с соседними регионами, а также очень развитой системе расселения.

В Израиле региональные административные центры развились в начале девятого века. Они были укреплены и обеспечены искусно сделанными дворцами, построенными из блоков тесаного камня и украшенными каменными капителями. Самые лучшие образцы найдены в Мегиддо, Изрееле и Самарии. Однако, на юге каменные капители и кладка из тесаного камня появляются только в седьмом веке до н. э. и то в меньших размерах, показывая меньшее иностранное влияние, и с худшим качеством строительства. Существует также большая разница в планировке и застройке столичных городов. Самария, столица северного царства, была основана как большой, роскошный центр правительства еще в девятом веке. Иерусалим стал полностью урбанизированным только в конце восьмого века.

Кроме того, производство оливкового масла развилось в Израиле еще в девятом веке. Но в Иудее, производство оливкового масла сместилось из местных частных домохозяйств в государственную промышленность только в седьмом веке до н. э. Наконец, мы должны посмотреть на историю заселения нагорья, согласно которой север был заселен раньше, чем Иудея, и достиг гораздо более высокого уровня заселения. В целом, можно с уверенностью сказать, что северное царство Израиль превратилось в полностью развитое государство не позднее, чем в начале девятого века до н. э. — в то время, когда общество и экономика Иудеи мало изменились от своих горных истоков. Все это также поддерживается историческими данными. В следующей главе мы увидим, как северное царство вдруг появилось на древней ближневосточной арене в качестве крупной региональной силы в коалиции, которая столкнулась с ассирийским царем Салманасаром III в битве при Каркаре в 853 году до н. э.

Не существует никаких сомнений, что два государства железного века, Израиля и Иудея, имели много общего. Оба поклонялись ЯХВЕ (среди других божеств). Их народы разделяли многие легенды, героев и рассказы о событиях далекого прошлого. Они также говорили на похожих языках (или диалектах иврита), и к восьмому веку до н. э оба писали тем же письмом. Но они также очень отличались друг от друга своим демографическим составом, экономическим потенциалом, материальной культурой и отношениями со своими соседями. Проще говоря, Израиль и Иудея переживали совсем разные истории и развили своеобразные культуры. В некотором смысле, Иудея была чуть больше сельской глубинки Израиля.

 

Век появления Израиля

На протяжении всех тысячелетий человеческой истории Ханаана, северное нагорье имело возможность быть богаче, чем южное нагорье, но оно не было столь процветающим и урбанизированным как ханаанские города — государства низменностей и прибрежной равнины. Что сделало возможным начальную независимость нагорье так это то, что, как мы видели, система городов — государств Ханаана в конце поздней бронзы испытала серию катастрофических разрушительных потрясений. Будь то по причине грабежей народов моря, или междугородного соперничества, или социальных волнений, экономике низменностей был нанесен сокрушительный удар.

Со временем, ханаанские жители низменностей снова стали процветать. К одиннадцатому веку до н. э. филистимляне, которые предварительно поселились вдоль южного побережья, объединили силу своих городов. Финикийские преемники прибрежных хананеев оккупировали морские порты на севере. В северных долинах, в то время как крупные города, такие как Мегиддо, в течении двенадцатого века до н. э. страдали от разрушения, жизнь в менее урбанизированной сельской местности непрерывно продолжалась. После нескольких десятилетий заброшенности даже крупные города были вновь оккупированы, по — видимому, тем же населением — местными жителями ханаанской низменности — и некоторые из наиболее важных ханаанских центров были восстановлены и продолжали существовать до десятого века до н. э.

Мегиддо является хорошим примером этого процесса. Через несколько десятилетий после разрушения города поздней бронзы с его искусно сделанным дворцом, на этом месте было возобновлено скромное поселение. Еще через нескольких десятилетий появились существенные признаки строительства и роста населения, вплоть до того, что Мегиддо вновь стал значительным городом (названным слоем VIA) почти со всеми признаками его прежней ханаанской культуры. Стили керамики напоминали такие же двенадцатого века до н. э.; планировка города напоминала размер и планировку последнего города в Мегиддо поздней бронзы, и самое главное, ханаанский храм по — прежнему функционировал. Раскопки в других крупных местах в долинах и северной прибрежной равнине, таких как Тель — Дор (на побережье к западу от Мегиддо) и Тель — Рехов (к югу от Галилейского моря), выявили аналогичную картину продолжения мира ханаанских городов — государств, с крупными городами, доминирующими над процветающей сельской местностью.

Но этот поздний расцвет Ханаана был недолгим. Города севера будут разрушены огнем и мечом. Опустошение было столь подавляющим, что они никогда не оправилась от шока. Это был последний вздох Ханаана. Что случилось?

Египет, который прошел через длительный период упадка и ухода из международной арены, наконец был готов восстановить свою власть над землями на севере. В конце десятого века до н. э. фараон Сусаким, основатель двадцать второй династии (известный в египетских надписях как Шешонк), начал агрессивный рейд на север. Это египетские вторжения упоминается в Библии, с отчетливой иудейской точки зрения, в отрывке, который предлагает самое раннее сопоставление между внешними историческими документами и библейским текстом: "На пятом году царствования Ровоамова, Сусаким, царь Египетский, вышел против Иерусалима и взял сокровища дома Господня и сокровища дома царского, — Все взял; взял и все золотые щиты, которые сделал Соломон." (3 Царств 14:25–26). Но теперь мы знаем, что Иерусалим был далеко не единственной и даже не самой важной целью. Триумфальная надпись, сделанная по приказу Шешонка для стен большого храма в Карнаке в Верхнем Египте, перечисляет более ста пятьдесяти городов и деревень, опустошенных в ходе этой кампании. Они расположены на юге, сквозь центральное нагорье и сквозь долину Изреель и прибрежную равнину.

Когда‑то великие ханаанские городе Рехов, Бет — Шеан (Вефсан), Таанах (Фаанахе) и Мегиддо перечислены в качестве мишеней египетских войск, и действительно в Мегиддо был найден фрагмент победной стелы, носящий имя Сусакима, но к сожалению, в свалке предыдущих раскопок, поэтому его точная археологическая связь была неясна. Толстые слои пожара и разрушения, выявленные в этих и других крупных городах севера, предоставляют драматические свидетельства внезапного и полного распада этой поздней ханаанской системы в конце десятого века до н. э. И Сусаким, который проводил кампанию в этом регионе в 926 году до н. э., является наиболее вероятным кандидатом, вызвавшим эту волну разрушения. Список в Карнаке и результаты последних раскопок, по — видимому, указывают на то, что Сусаким также ударил по развивающейся сети ранних деревень израильтян в нагорье.

Но кампания Сусакима не привела к прочному египетскому контролю Ханаана. Когда пыль осела, стало ясно, что удар в нагорье было только вспышкой (единственными видимыми последствиями которой стала заброшенность нескольких деревень к северу от Иерусалима). Но удар, нанесенный возрожденным ханаанским городам в долине Изреель был смертельным. Это имело огромное значение, так как уничтожение последних остатков ханаанской системы городов — государств открыло окно возможностей для людей северного нагорья, в то время уже переживающих период интенсивного экономического и демографического роста. Это открыло путь для возникновения полноценного царства, которое разширилось от северного нагорья до прилегающех низменностей в самом конце десятого века, или более вероятно, в начале девятого века до н. э.

Далеко на юге, южное нагорье (несколько деревень в окрестностях Иерусалима) продолжало старый строй разбросанных деревень и скотоводства. Несмотря на поздние библейские повествования о великой империи Давида и Соломона, которая подчинит и будет управлять страной от Дана на севере до Беэр — Шевы (Вирсавии) на юге, настоящая государственность не наступит здесь в течение еще двух сотен лет.

 

Четыре самосбывающиеся пророчества

Почему Библия рассказывает историю раскола и отделения Израиля от Иудеи, которая так расходится с историческими свидетельствами? Если вековые ритмы жизни в горных районах Ханаана продиктовали две самостоятельные региональные культуры и, если государства Израиль и Иудея были по своей природе настолько разными с самого начала, почему в Библии они так систематически и убедительно изображают государства — близнецы?

Ответ намекнули четыре боговдохновенные предсказания будущего, которые умело вплетены в повествование о распаде единой монархии и создании независимого царства Израиля. Эти предстазания, написанные в форме прямого общения между Богом и большим количеством пророков, отражают попытки позднего поколения иудейских толкователей объяснить неожиданные повороты истории.

Народ Иудеи верил, что Бог обещал Давиду, что его династия, основанная в Иерусалиме, всегда будет в безопасности. Тем не менее, на протяжении веков Иудея оказалась в тени Израиля, чьи цари уделяли Иерусалиму мало внимания. Как это могло случиться? Библейское повествование прямо возлагает вину на религиозную неверность царя Иудеи. И оно обещает, что разделение Израиля на два соперничающих царства будет только временным наказанием за грехи старшего члена благословленной Богом династии Давида.

Первое пророчество за развал единства Израиля категорически порицало личные преступления сына Давида Соломона. Хотя Соломон был изображен одним из величайших царей всех времен, мудрым и богатым, правящим от Евфрата до границ Египта, он также был грешником, беря чужестранных женщин в качестве жен в свой царский гарем. Именно такой вид любовной связи ЯХВЕ строго запретил израильтянам, чтобы браки с идолопоклонническими женщинами не обратили их сердце к поклонению другим богам. И это именно то, что сообщает Библия:

"Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его. И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его. Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской. Так сделал он для всех своих чужестранных жен, которые кадили и приносили жертвы своим богам." (3 Царств 11:4–8)

Таким образом, наказание было неизбежным для наследника Давида, который "не вполне последовал Господу, как Давид, отец его". Поэтому ЯХВЕ сказал Соломону:

"И сказал Господь Соломону: за то, что так у тебя делается, и ты не сохранил завета Моего и уставов Моих, которые Я заповедал тебе, Я отторгну от тебя царство и отдам его рабу твоему; но во дни твои Я не сделаю сего ради Давида, отца твоего; из руки сына твоего исторгну его; и не все царство исторгну; одно колено дам сыну твоему ради Давида, раба Моего, и ради Иерусалима, который Я избрал". (3 Царств 11:11–13)

Таким образом первоначальное обещание Давиду была скомпрометировано, хотя и не полностью приостановлено, грехом Соломона.

Второе пророчество связано с «рабом Соломона», который будет править вместо Давида. Им был Иеровоам, сын Навата, ефремлянин, который служил в администрации Соломона чиновником, ответственным за принудительный набор работников среди племен на севере страны. Однажды по пути из Иерусалима он столкнулся с пророком Ахией из Силома, который сорвал с него одежду, в которую тот был одет, и разорвал ее на двенадцать частей, вручив Иеровоаму десять клочков. Пророчество Ахии было драматичным и роковым:

"Возьми себе десять частей, ибо так говорит Господь Бог Израилев: вот, Я исторгаю царство из руки Соломоновой и даю тебе десять колен, а одно колено останется за ним ради раба Моего Давида и ради города Иерусалима, который Я избрал из всех колен Израилевых. Это за то, что они оставили Меня и стали поклоняться Астарте, божеству Сидонскому, и Хамосу, богу Моавитскому, и Милхому, богу Аммонитскому, и не пошли путями Моими, чтобы делать угодное пред очами Моими и соблюдать уставы Мои и заповеди Мои, подобно Давиду, отцу его. Я не беру всего царства из руки его, но Я оставлю его владыкою на все дни жизни его ради Давида, раба Моего, которого Я избрал, который соблюдал заповеди Мои и уставы Мои; но возьму царство из руки сына его и дам тебе из него десять колен; а сыну его дам одно колено, дабы оставался светильник Давида, раба Моего, во все дни пред лицем Моим, в городе Иерусалиме, который Я избрал Себе для пребывания там имени Моего. Тебя Я избираю, и ты будешь владычествовать над всем, чего пожелает душа твоя, и будешь царем над Израилем; и если будешь соблюдать все, что Я заповедую тебе, и будешь ходить путями Моими и делать угодное пред очами Моими, соблюдая уставы Мои и заповеди Мои, как делал раб Мой Давид, то Я буду с тобою и устрою тебе дом твердый, как Я устроил Давиду, и отдам тебе Израиля; и смирю Я род Давидов за сие, но не на все дни. " (3 Царств 11:31–39)

В отличие от обещания Давиду, Божье обещание Иеровоаму было условным: ЯХВЕ будет защищать его государство только до тех пор, пока он будет делать то, что будет правильным в глазах Бога. Но он не делал:

“И обстроил Иеровоам Сихем на горе Ефремовой и поселился в нем; оттуда пошел и построил Пенуил. И говорил Иеровоам в сердце своем: царство может опять перейти к дому Давидову; если народ сей будет ходить в Иерусалим для жертвоприношения в доме Господнем, то сердце народа сего обратится к государю своему, к Ровоаму, царю Иудейскому, и убьют они меня и возвратятся к Ровоаму, царю Иудейскому. И посоветовавшись царь сделал двух золотых тельцов и сказал народу: не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской. И поставил одного в Вефиле, а другого в Дане. И повело это ко греху, ибо народ стал ходить к одному из них, даже в Дан.” (3 Царств 12:25–30)

Недавно установленный царь Иеровоам вскоре получил шокирующее видение гибели. В разгар совершения богослужения в храме золотого тельца в Вефиле, во время осеннего праздника, вероятно, для того, чтобы отвлечь паломников от торжеств в Иерусалиме, Иеровоам столкнулся у алтаря с пророческой личностью, которая в библейском тексте определена только как "человек Божий".

“И вот, человек Божий пришел из Иудеи по слову Господню в Вефиль, в то время, как Иеровоам стоял у жертвенника, чтобы совершить курение. И произнес к жертвеннику слово Господне и сказал: жертвенник, жертвенник! так говорит Господь: вот, родится сын дому Давидову, имя ему Иосия, и принесет на тебе в жертву священников высот, совершающих на тебе курение, и человеческие кости сожжет на тебе.” (3 Царств 13:1–2)

Это беспрецедентное пророчество, потому что "человек Божий" раскрыл имя конкретного царя Иудеи, который, три века спустя, прикажет уничтожить эту самую святыню, убивая ее жрецов и оскверняя алтарь их останками. Это что‑то похоже на чтение истории о рабстве, написанной в колониальной Америке семнадцатого века, в которой присутствует отрывок, предсказывающий рождения Мартина Лютера Кинга. И это еще не все: Иеровоам был глубоко потрясен пророчеством, и вскоре после этого его сын Авия заболел. Жена Иеровоама немедленно проследовала в старый культовый центр Силом за советом пророка Ахии — того самого пророка, который предсказал, что Иеровоам скоро будет править в качестве царя северных племен. У Ахии не было слов для утешения обеспокоенной матери. Вместо этого он выдал четвертое пророчество, одно из самых леденящих, которые содержит Библия:

"Пойди, скажи Иеровоаму: так говорит Господь Бог Израилев: Я возвысил тебя из среды простого народа и поставил вождем народа Моего Израиля, и отторг царство от дома Давидова и дал его тебе; а ты не таков, как раб Мой Давид, который соблюдал заповеди Мои и который последовал Мне всем сердцем своим, делая только угодное пред очами Моими; ты поступал хуже всех, которые были прежде тебя, и пошел, и сделал себе иных богов и истуканов, чтобы раздражить Меня, Меня же отбросил назад; за это Я наведу беды на дом Иеровоамов и истреблю у Иеровоама до мочащегося к стене, заключенного и оставшегося в Израиле, и вымету дом Иеровоамов, как выметают сор, дочиста; кто умрет у Иеровоама в городе, того съедят псы, а кто умрет на поле, того склюют птицы небесные; так Господь сказал. Встань и иди в дом твой; и как скоро нога твоя ступит в город, умрет дитя; и оплачут его все Израильтяне и похоронят его, ибо он один у Иеровоама войдет в гробницу, так как в нем, из дома Иеровоамова, нашлось нечто доброе пред Господом Богом Израилевым. И восставит Себе Господь над Израилем царя, который истребит дом Иеровоамов в тот день; и что? даже теперь. И поразит Господь Израиля, и будет он, как тростник, колеблемый в воде, и извергнет Израильтян из этой доброй земли, которую дал отцам их, и развеет их за реку, за то, что они сделали у себя идолов, раздражая Господа; и предаст Господь Израиля за грехи Иеровоама, которые он сам сделал и которыми ввел в грех Израиля. " (3 Царств 14:7–16)

Аккуратность предыдущего пророчества "Божьего человека" выдает эпоху, когда оно было написано. Царь Иосия из династии Давида, который завоевал и разрушил жертвенник в Вефиле, жил в конце седьмого века до н. э. Почему история, которая происходит в конце десятого века до н. э., нуждается во внесении фигуры из такого далекого будущего? Что является причиной описания того, что будет делать праведный царь по имени Иосия? Ответ на этот вопрос такой же, какой мы предложили для объяснения, почему истории патриархов, Исхода и завоевания Ханаана переполнены намеками седьмого века. Неизбежным является тот факт, что книги Царств такие же страстные религиозные аргументы, написанные в седьмом века до н. э., какими они являются произведениями истории.

К этому времени Израильское царство уже исчезало из памяти, со своими разрушенными городами и большим количеством своих жителей, выдворенных в отдаленные уголки ассирийской империи. В то же время Иудея была процветающей и развивающей территориальные амбиции, претендующая стать единственным законным наследником обширной территории Израиля. Идеология и теология историка конца монархии была основана на нескольких столпах, одним из наиболее важных из которых была мысль, что израильский культ должен быть полностью централизован в Иерусалимском храме. Конкурирующий северный культовый центр в Вефиле, недалеко от Иерусалима, должен был рассматриваться в качестве угрозы еще до разрушения северного царства. И что еще хуже, он по — прежнему был действующим в начале седьмого века, вероятно, привлекая людей, живущих на территории бывшего северного царства, в большинстве израильтян, избежавших изгнания. Он создавал опасную конкуренцию политическим, территориальным и теологическим амбициям Иудеи во времена царя Иосии. И неизбежность падения Израиля, и триумфа Иосии, стала главной темой библейского рассказа.

 

Самая поучительная история

Таковы причины, почему на протяжении описания истории северного царства девтерономический историк передает читателю двойное, несколько противоречивое послание. С одной стороны он изображает Иудею и Израиль как государства — сестры, но с другой стороны он развивает между ними сильную вражду. Это было стремление Иосии распространиться на север и взять под контроль территории в нагорье, которые когда‑то принадлежали северному царству. Таким образом, Библия поддерживает это стремление, объясняя, что северное царство было создано на территориях мифической объединенной монархии, которой правили из Иерусалима; что оно было родственным израильским государством; что его люди были израильтянами, которые должны поклоняться в Иерусалиме; что израильтяне, все еще проживающие на этих территориях, должны повернуться лицом к Иерусалиму; и что Иосия, наследник престола Давида и вечного обещания ЯХВЕ Давиду, является единственным законным наследником территории побежденного Израиля. С другой стороны, авторам Библии, нужно было сделать незаконным северный культ, особенно святыню в Вефиле, и показать, что все самобытные религиозные традиции северного царства были порочными, что они должны быть уничтожены и заменены централизованным поклонением в Иерусалимском храме.

Девтерономическая История выполняет все это. В конце 2 Царств благочестивый Давид показан основателем великой империи. В начале 3 Царств его сын Соломон садится на престол и продолжает процветать. Но богатства и процветания не достаточно. Наоборот, они привели к идолопоклонству. Грех Соломона привел к гибели Золотого Века. Затем ЯХВЕ избрал Иеровоама руководить отколовшимся государством северного царства, чтобы быть вторым Давидом. Но грехи Иеровоама даже больше, чем Соломона, и северное царство упускает свои возможности истории. Остальная история севера — это печальный упадок вплоть до уничтожения.

Однако, под руководством Иосии, наступает время, когда возрастет величие Иудеи. Но для того, чтобы возродить Золотой Век, этот новый Давид должен сначала отменить грехи Соломона и Иеровоама. Путь к величию должен пройти через очищение Израиля, главным образом, через разрушение святыни в Вефиле. Это приведет к воссоединению всего Израиля, людей и территории, под Храмом ЯХВЕ и престолом Давида в Иерусалиме.

Важно помнить то, что библейское повествование рассматривает раздел объединенной монархии Давида и Соломона не как заключительный акт, а как временную неудачу. Счастливый конец все еще возможен. Если люди решатся изменить свой образ жизни и снова жить как святой народ отдельно от чужестранных идолов и соблазнов, ЯХВЕ победит всех их врагов и даст им вечный покой и удовлетворение в их земле обетованной.

 

Жестокость, идолопоклонство и жадность были отличительными чертами северного царства Израиль, как это изображено в кровавых подробностях в третьей и четвертой книгах Царств. После Иеровоама главные злодеи этой истории — это омриды, великая северная династия, основанная бывшим израильским военачальником по имени Омри (Амврий), чьи наследники выросли настолько могущественными, что им со временем удалось даже посадить одну из своих принцесс на престол Иудейского царства. Библия обвиняет самую известную чету омридов (царя Ахава и его пресловутую жену Иезавель, финикийскую принцессу) в многократном совершении некоторых из величайших библейских грехов: введении в земле Израиля культа чужих богов, убийстве жрецов и верных пророков Яхве, несправедливой конфискации собственности своих подданных и нарушении священной традиции Израиля с высокомерной безнаказанностью.

Омриды вспоминаются как одни из самых презираемых персонажей библейской истории. Но новые археологические видения Израильского царства предлагает совершенно иной взгляд на их правление. Действительно, если бы библейские авторы и редакторы были историками в современном смысле этого слова, то они могли бы сказать, что Ахав был могущественным царем, который первым привел Израильское царство к известности на мировой арене, и что его брак с дочерью финикийского царя Эфваала был блестящим ходом в международной дипломатии. Они могли бы сказать, что омриды построили великолепные города в качестве административных центров своего растущего царства. Они могли бы сказать, что Ахаву и его отцу Омри до него удалось построить одну из самых сильных армий в регионе, с которой они завоевали обширные территории далеко на севере и в Трансиордании. Конечно, они также могли бы отметить, что Омри и Ахав не были особенно благочестивыми и что они иногда были своенравными и действовали жестоко. Но то же самое можно сказать практически о любом другом монархе древнего Ближнего Востока.

В самом деле, Израиль как государство пользовался природными богатствами и обширными торговыми связями, которые сделали его в значительной степени неотличимым от других процветающих царств региона. Как было отмечено в предыдущей главе, Израиль имел необходимую структуру, чтобы предпринять монументальные строительные проекты, создать профессиональную армию и аппарат чиновников, а также развить сложную иерархию городов, поселков и деревень, что сделало его первым полноценным израильским царством. Его характер, цели и достижения значительно отличались от таковых в Иудейском царстве. Поэтому они были почти полностью затушеваны библейским осуждением, которое поддерживает поздние претензии на господство южной династии Давида, унижая и искажая почти все, что сделала северная династия омридов.

 

Взлет и падение дома Омри

Книги Царств предлагают только поверхностное описание первых бурных десятилетий самостоятельного Израильского царства. После двадцати двух лет правления Иеровоама его сын и преемник Надав был свергнут в результате военного переворота, при котором все выжившие члены дома Иеровоама были убиты (таким образом, четко исполняя слова пророка Ахии о том, что никто из наследников Иеровоама не выживет). Новый царь Вааса, возможно, бывший военачальник, сразу же показал свой воинственный характер, объявив войну Иудейскому царствуо и продвинув свои войска в направлении Иерусалима. Но он был вынужден срочно снять свое давление на южное царство, когда в его собственное царство вторгся царь Дамаска Венадад.

Вскоре после смерти Ваасы его сын Ила был свергнут в результате еще одного военного восстания, при котором дом Ваасы был уничтожен (3 Царств 16:8–11). Но лидер восставших Зимри (Замврий), командующий колесницами, правил в течение всего семи дней. Народ Израиля поднялся, чтобы провозгласить следующим царем Израиля командующего армией Омри (Амврия). После короткой осады царской столицы Фирцы и самоубийства в пылающем дворце узурпатора Замврия Омри укрепил свою власть и установил династию, которая будет править северным царством в течении следующих сорока лет.

За двенадцать лет своего правления Омри построил новую столицу в месте под называнием Самария и заложил основы для дальнейшего правления своей собственной династии. Затем на престол взошел его сын Ахав, который царствовал над Израилем в течение двадцати двух лет. Библейская оценка Ахава была даже более жесткой, чем ее обычное отношение к северным монархам, подробно излагая степень его внешних связей и идолопоклонства с акцентом на его известную иностранную жену, которая привела своего мужа к отступничеству:

“И делал Ахав, сын Амврия, неугодное пред очами Господа более всех бывших прежде него. Мало было для него впадать в грехи Иеровоама, сына Наватова; он взял себе в жену Иезавель, дочь Ефваала царя Сидонского, и стал служить Ваалу и поклоняться ему. И поставил он Ваалу жертвенник в капище Ваала, который построил в Самарии. И сделал Ахав дубраву, и более всех царей Израильских, которые были прежде него, Ахав делал то, что раздражает Господа Бога Израилева.” (3 Царств 16:30–33)

Иезавель, как сообщается, поддерживала языческое жречество в Самарии, принимая за своим просторным царским столом "четыреста пятьдесят пророков Ваала и четыреста пророков Астарты". И она распорядилась, чтобы все пророки Яхве в Израильском царство были убиты.

Затем библейское повествование большую часть своего описания омридов посвящает их преступлениям и грехам, а также их текущему противостоянию с Илией и его протеже Елисеем, двумя известными пророками Яхве, которые бродили по всему северу. Вскоре Илия столкнулся с Ахавом и потребовал, чтобы все пророки Ваала и Астарты, "которые едят за столом Иезавели", собрались на гору Кармил для состязания священных волеизъявлений. Там, перед "всем народом", каждая из двух сторон построила алтарь своему богу и принесла на нем в жертву быка, упрашивая избранное божество поглотить жертву огнем. В то время как Ваал не ответил на крики своих пророков, Яхве немедленно послал с небес большой огонь, чтобы употребить жертвоприношение Илии. Видя это, собранные очевидцы пали на лица свои. "Господь есть Бог", — закричали они, потом схватили пророков Ваала и перерезали их у ручья Кишон.

Царица Иезавель впала в ярость, и Илия быстро сбежал в пустыню. Достигнув опустошенной степи у Хорива, Божьей горы, он получил божественное откровение. Яхве говорил непосредственно с Илией и произнес пророчество о гибели всего дома Омри. Яхве поручил ему помазать Азаила на царя самого опасного противника Израиля, Арам — Дамаска. Илие также было приказано помазать военачальника Ахава Ииуя на следующего царя Израиля. Наконец, Илие было поручено поставить вместо себя пророка Елисея. Эти трое, определил Яхве, накажут дом Омри за его грехи: "Кто убежит от меча Азаилова, того умертвит Ииуй; а кто спасется от меча Ииуева, того умертвит Елисей." (3 Царств 19:17).

Не смотря на это Яхве дал северному царству второй шанс, когда пришел на помощь Израилю в тот момент, когда Венадад, царь Арам — Дамаска, вторгся в страну и осадил Самарию. В следующем году он дал и третий шанс, когда он позволил Ахаву победить Венадада в сражении у озера Кинерет. Но Ахав оказался недостойным этой божественной помощи. Он решил сохранить жизнь своего врага в обмен на земные вознаграждения: возвращение городов, ранее принадлежавших Израильскому царству, и право "устанавливать базары" в Дамаске. Пророк Яхве сказал Ахаву, что он заплатит своей жизнью за неповиновение требованию Яхве предать Венадада мечу.

Потом Библия повествует о безнравственном поведении злой четы с собственным народом, еще одном грехе, за который они должны были бы заплатить своей жизнью. Случилось так, что человек по имени Навуфей владел виноградником возле дворца Ахава в Изрееле, и этот виноградник встал на пути планов развития Ахава. Стремясь захватить земли для расширения своего дворца, Ахав сделал Навуфею предложение, от которого, думал Ахав, тот не сможет отказаться: он возьмет виноградник Навуфея и даст ему гораздо лучший, или, если Навуфея захочет, Ахав оплатит ему деньгами. Но Навуфей не был заинтересован по какой‑либо причине раздавать свое семейное наследство и он упорно отказывался. Жена Ахава Иезавель имела другое решение: она сфабриковала против Навуфея доказательства в богохульстве и в удовлетворении наблюдала, как Навуфея до смерти побили камнями люди Изрееля. Не успел Ахав овладеть виноградником, как пророк Илия еще раз явился на сцене. Его пророчество было ужасающим:

Так говорит Господь: “Ты убил, и еще вступаешь в наследство?… На том месте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь. … Вот, Я наведу на тебя беды и вымету за тобою и истреблю у Ахава мочащегося к стене и заключенного и оставшегося в Израиле. И поступлю с домом твоим так, как поступил Я с домом Иеровоама, сына Наватова, и с домом Ваасы, сына Ахиина, за оскорбление, которым ты раздражил Меня и ввел Израиля в грех”. Также и о Иезавели сказал Господь: “Псы съедят Иезавель за стеною Изрееля. Кто умрет у Ахава в городе, того съедят псы, а кто умрет на поле, того расклюют птицы небесные.” (3 Царств 21:19–24)

В то время царства Израиля и Иудеи заключили союз, в котором царь Иудеи Иосафат объединил войска с Ахавом, чтобы воевать с Арам — Дамаском у Галаадского Рамофа по ту сторону реки Иордан. В ходе боя Ахав был поражен стрелой и умер на поле боя. Его тело привезли в Самарию для царского погребения, а когда промывали его колесницу, то собаки лизали его кровь — мрачное исполнение пророчества Илии.

Затем на престол вступил Охозия, сын Ахава, и он тоже тяжело согрешил. Пострадав от падения "через решетку с горницы своей, в Самарии", он отправил послов проконсультироваться у Веельзевула, бога филистимского города Экрон, о перспективах своего выздоровления. Но Илия, карая его за обращение к иностранному идолу, а не к Яхве, объявил о его неминуемой смерти.

Наконец на трон взошел Иорам, брат Охозии, четвертый и последний царь династии омридов. В ответ на восстание Меши, царя Моава, который долго был вассалом Израиля, Иорам пошел против Моава. К нему присоединились Иосафат, царь Иудеи, и неназванный царь Эдома. Пророк Елисей предсказал победу только потому, что с ними был праведный иудейский царь Иосафат. И действительно, союз Израиля, Иудеи и Эдома победил моавитян, и их города были разрушены.

Но династия омридов не смогла в итоге избежать своей судьбы полного уничтожения. С воцарением над Дамаском Азаила военная и политическая удача отвернулась от династии омридов. Азаил разбил армию Израиля в Галаадском Рамофе к востоку от Иордана, а израильский царь Иорам был тяжело ранен на поле боя. В этот момент кризиса Елисей направил одного из сыновей пророков Яхве, чтобы помазать Ииуя, командующего армией, царем над Израилем. Таким образом, он, наконец, поразит дом Ахава. Так оно и случилось. Возвращаясь в компании царя Иудеи Охозии в дворец омридов в Изрееле, чтобы исцелить свои раны, Иорам столкнулся с Ииуем (символически, в винограднике Навуфея), который и убил его стрелой, пущенной в самое сердце. Охозия пытался бежать, но был ранен, и скончался в соседнем городе Мегиддо, к которому он бежал.

С уничтожением семьи Ахава близилась кульминация. Потом Ииуй вошел в царскую крепость Изрееля и приказал выбросить Иезавель из окна верхнего этажа дворца. Ииуй приказал своим рабам забрать ее тело для погребения, но они обнаружили во дворе только ее череп, ноги и кисти рук — бродячие собаки съели тело Иезавели, как и предупреждало ужасающее пророчество Илии. В то же время сыновья Израильского царя, живущие в Самарии, — всего семьдесят — были убиты, а их головы были положены в корзину и отправлены к Ииую в Изреель. Он распорядился, чтобы эти головы были выставлены на всеобщее обозрение у входа городских ворот. Затем Ииуй отправился в Самарию, где он убил все, что осталось от дома Ахава. Таким образом, династия омридов была упразднена навсегда, и страшное пророчество Илии было исполнено до последнего слова.

 

Отдаленные границы и военная мощь

Придворная трагедии дома Омри является литературной классикой, наполненной яркими персонажами и театральными сценами, в которых преступления царской семьи против собственного народа обернулись кровавой кончиной. Память о правлении Ахава и Иезавели, очевидно, осталась яркой на протяжении веков, как мы видим по их включению таким выдающимся способом в Девтерономическую историю, составленную через двести лет после их смерти. Тем не менее, библейское повествование так тщательно заполнено противоречиями и анахронизмами и так очевидно находится под влиянием теологии писателей седьмого века до н. э., что оно должно рассматриваться скорее как исторический роман, а не как точные исторические хроники. Среди других несоответствий — описанное в истории северного царства вторжение в Самарию Венадада, царя Дамаска, произошло не во время царствования Ахава, а позже. Упоминание союза Израиля с неназванным царем Эдома также является анахронизмом, так как нет никаких доказательств существования в Эдоме монархии до времени, которое позднее более чем на сто лет от времени правления омридов. На самом деле, когда из библейского рассказа вынять анахронизмы, истории изданных угроз, выполненые пророчества, то остается очень мало поддающегося проверке исторического материала, за исключением последовательности израильских царей, некоторых из их самых известных строительных проектов, а также общие направления военной деятельности.

К счастью существуют, впервые в истории Израиля, некоторые важные внешние источники исторической информации, которые позволяют нам увидеть омридов с другой точки зрения: как могущественных в военном отношении правителей одного из самых сильных государств Ближнего Востока. Ключом к этому новому пониманию является внезапное появление монументальных надписей, которые непосредственно ссылаются на царство Израиль. Первое упоминание о северном царстве во времена омридов не случайно. Продвижение ассирийской империи от ее месопотамской глубинки на запад, с ее развитой бюрократией и древними традициями записывания деяний своих правителей в открытых описаниях — оказало глубокое влияние на культуру таких кристаллизированных государств, как Израиль, Арам и Моав. Начиная с девятого века до н. э. в записях ассирийцев о себе и о других меньших сил Ближнего Востока, мы, наконец, из первых рук получили некоторые свидетельства о событиях и личностях, описанных в библейском тексте.

Во времена Давида и Соломона, политическая организация в регионе еще не достигла той стадии, когда уже существуют обширная бюрократия и монументальные надписи. Спустя век, во времена омридов, внутренние экономические процессы и внешнее политическое давление привели к росту полностью развитых территориальных, национальных государств в Леванте. В антропологическом смысле, под полностью развитой мы подразумеваем территорию, управляемую сложным бюрократическим аппаратом, способным организовать крупные строительные проекты, содержать постоянную армию, а также развивать налаженные торговые связи с соседними регионами. Он способен вести учет своих действий в архивах и в монументальных надписях, открытых для всеобщего обозрения. В девятом веке и позже в монументальной письменности были зафиксированы важные (с точки зрения каждого царя) политические события. Эти надписи имеют решающее значение для установления точной даты событий и личностей, упомянутых в Библии. И для каждого, кто знает версию Библии, они предлагают весьма неожиданное представление о масштабах и силе Израильского царства.

Одной из наиболее важных является стела Меши, найденная в 1868 году на поверхности удаленного кургана Дибан на юге Иордании, к востоку от Мертвого моря, месте библейского Дивона, столицы царства Моав. Эта монументальная надпись была сильно повреждена в спорах между конкурирующими европейскими исследователями и местными бедуинами, но ее сохранившиеся фрагменты были собраны вместе и представили нам то, что до сих пор является самым длинным не — библейским текстом, когда‑либо найденным в Леванте. Она написана на моавитском языке, родственном библейскиму ивриту, и описывает достижения царя Меши, который завоевал территории северного Моава и основал столицу в Дивоне. Открытие в девятнадцатом веке этой надписи вызвало большое волнение, потому что Меша упоминается в 4 Царств 3 в качестве мятежного вассала северного Израильского царства.

Здесь впервые присутствовала другая сторона истории, первое когда‑либо найденное не — библейское описание омридов. События, записанные в надписи, состоялась в девятом веке до н. э., когда, в соответствии с его фрагментарным текстом, "Омри [был] царь Израиля, и он притеснял Моав много дней…. И сменил его сын его, и он тоже сказал: «Буду притеснять Моав». В мои дни, он сказал так… И Омри завладел землей Медева. И он жил в ней дни свои и половину дней сына своего — сорок лет".

Надпись продолжает рассказывать о том, как Меша в мятеже против Израиля постепенно расширил свою территорию, разрушая основные населенные пункты израильтян к востоку от Иордана, но в то же время укрепляя и украшая свою собственную столицу. Хотя Меша едва скрывает свое презрение к Омри и его сыну Ахаву, тем не менее, из его триумфальной надписи мы узнаем, что Израильское царство простиралось далеко на восток и юг от своего первоначального центра в центральном нагорье.

Из надписи "Дома Давида", обнаруженной в библейском городе Дан в 1993 году, мы узнаем также о конфликтах с Арам — Дамаском. Хотя имя монарха, который ее воздвиг, не было найдено на фрагментах, которые до настоящего времени восстановлены, из общего контекста мало кто сомневается, что это был могущественный Азаил, царь Арам — Дамаска. Он несколько раз упоминается в Библии, в частности, как Божий инструмент для усмирения дома Омри. Из надписи представляется, что около 835 года до н. э. Азаил захватил город Дан и воздвиг в нем триумфальную стелу. Надпись регистрирует слова победившего Азаила в его гневных обвинениях, что «царь И[з]раиля вошел ранее в землю моего отца». Так как надпись по — видимому упоминала имя сына Ахава и его преемника Иорама, выводы вполне очевидны. Израильское царство под руководством омридов простиралось от окрестностей Дамаска по всей центральной горной местности и долинам Израиля вплоть до южной территории Моава, правя над значительным населением не — израильтян.

Эта "империя" омридов, мы также узнаем, обладала могучей военной силой. Хотя библейский рассказ о династии омридов подчеркивает постоянные военные бедствия и не упоминает какой бы то ни было угрозы из Ассирии, существуют некоторые драматические свидетельства силы омридов из самой Ассирии. Салманасар III, один из величайших ассирийских царей, правивший в 858–824 гг. до н. э., предлагает, пожалуй, наиболее яркое (хотя и совершенно непреднамеренное) восхваление силы династии омридов. В 853 году до н. э. Салманасар произвел масштабное вторжение ассирийских войск на запад, чтобы запугать и, возможно, завоевать небольшие государства Сирии, Финикии и Израиля. Его наступающие армии столкнулись с анти — ассирийской коалицией возле Каркара на реке Оронт в западной Сирии. Салманасар хвастался своей великой победой в важном древнем тексте, известном как Надпись Монолита, найденном в 1840 году английским исследователем Остином Генри Лаярдом на месте древнего ассирийского города Нимруд. Темный каменный памятник, густо исписанный клинописью, с гордостью записал силы, выстроившиеся против Салманасара: "1200 колесниц, 1200 кавалеристов, 20000 пехотинцев Адраазара из Дамаска; 700 колесниц, 700 кавалеристов, 10000 пехотинцев Ирхулени из Емафа; 2000 колесниц, 10000 пехотинцев Ахава, израильтянина; 500 солдат из Кью; 1000 солдат Мусри; 10 колесниц, 10000 солдат Ирканата… "

Это не только самое раннее не — библейское свидетельство о царе Израиля. Как видно из упоминание "тяжелое вооружение" (колесницы), Ахав был самым сильным членом анти — ассирийской коалиции. И хотя великий Салманасар заявил о своей победе, практический результат этого противостояния говорит гораздо громче, чем царское хвастовство. Салманасар быстро вернулся в Ассирию, и по крайней мере на некоторое время ассирийский поход на запад был заблокирован.

Таким образом, из трех древних надписей (по иронии судьбы, трех злейших врагов Израиля) мы узнаем информацию, которая значительно дополняет библейский рассказ. Хотя Библия рассказывает о арамейской армии, осаждающей Самарию, на самом деле Омри и его преемники были могущественными царями, которые расширили территорию своего царства и содержали одну из крупнейших постоянных армий в регионе. И они были глубоко вовлечены в международную военную политику (в то время, когда в надписи Салманасара замалчивается о Иудейском царстве), постоянно стремясь сохранить свою независимость от региональных соперников и надвигающейся угрозы Ассирийской империи.

 

Дворцы, конюшни и города — хранилища

Археологические данные также показывают, что омриды далеко превзошли каких‑либо других монархов Израиля или Иудеи как строители и администраторы. В некотором смысле, именно их правление было первым Золотым Веком израильских царей. Однако в Библии описание царства омридов довольно поверхностное. За исключением упоминания о искусно сделанных дворцах в Самарии и Изрееле, почти нет описаний размера, масштаба и богатства их царства. В начале ХХ века археология впервые начала вносить свой существенный вклад, так как начались основные раскопки на месте Самарии, столицы Омри. Не существует сомнений, что Самария действительно была построена Омри, так как в дальнейшем ассирийские источники называют северное царство "домом Омри", это признак того, что именно он был основателем ее столицы. Место, впервые раскопанное в 1908–1910 гг. до н. э. экспедицией Гарвардского университета, было дополнительно изучено в 1930 году совместной американско — британско — еврейско — палестинской командой. Это место в дальнейшем раскрыло великолепие династии омридов.

Место расположения Самарии даже сегодня впечатляет. Расположенное в центре покатых холмов, засаженное оливковыми и миндальными садами, оно возвышается над богатым сельскохозяйственным регионом. Открытие некоторых керамических черепков, нескольких стен, и группы скальных сооружений показало, что оно было заселено уже до прибытия Омри, там в одиннадцатом и десятом веках до н. э. по — видимому была небольшая, бедная израильская деревня или ферма. Она могла быть наследием Шемера, первоначального владельца собственности, упомянутого в 3 Царств 16:24. В любом случае, с приходом Омри и его двора около 880 года до н. э. хозяйственные постройки были выровняны с землей и на вершине холма возник роскошный дворец с вспомогательными зданиями для рабов и персонала двора.

Самария, очевидно, была с самого начала задумана в качестве собственной столицы династии омридов. Это было самым грандиозным архитектурным проявлением господства Омри и Ахава (Рис. 20:1). Расположенная на небольшом холме, она, однако, не была идеальным местом для огромной царской крепости. Для решения этой проблемы строители решили (смелые инновации в Израиле железного века) провести огромные земляные работы для создания на вершине холма громадной, искусственной платформы. Вокруг холма была построена огромная стена (созданная из связанных комнат или казематов), обрамляя вершину и верхние склоны в большое прямоугольное огражденное место. Когда эта подпорная стена была завершена, строительные бригады засыпали ее внутреннюю сторону тысячами тонн земли, привезенной из окрестностей.

Масштаб этого проекта был огромен. Земляная насыпь, уложенная позади несущей стены, в некоторых местах была почти 6 метров в глубину. Вот почему, вероятно, стены ограждения, окружающие и поддерживающие дворцовый комплекс, были построены в казематный способ: казематные камеры (которые также были засыпаны землей) были предназначены ослабить огромное давление насыпи. Так был создан царский акрополь площадью 2 гектара. Это огромное каменное и земляное сооружение по дерзости и экстравагантности (хотя, возможно, не по размеру) можно сравнить только с работой, которую осуществил Ирод Великий почти тысячелетие спустя на Храмовой горе в Иерусалиме.

Возвышаясь над одной стороной этой искусственной платформы, стоял исключительно большой и красивый дворец, который по своим масштабам и величию соперничал с дворцами той эпохи в государствах северной Сирии. Хотя в Самарии дворец омридов был раскопан лишь частично, но была обнаружена достаточная часть его планировки, чтобы узнать, что только центральное здание занимало площадь около 0,2 гектара. Со своими наружными стенами, построенными полностью из аккуратно вытесаного и плотно установленного тесаного камня, дворец является самым большим и самым красивым зданием железного века, когда‑либо раскопанным в Израиле. Даже архитектурное украшение было исключительным. В развалинах залежей последующих веков были найдены каменные колонные капители уникального раннего стиля (Рис. 21), называемого прото — эолийским (из‑за сходства с более поздним греческим эолийским стилем). Эти богато украшенные каменные капители, вероятно, украшали монументальные внешние ворота крепости или, возможно, искусно сделанный вход в сам главный дворец. Из интерьера мало что осталось, за исключением большого количества бляшек из слоновой кости с замысловатой резьбой, датированных, вероятно, восьмым веком до н. э. и содержащих сиро — финикийские и египетские мотивы. Эти предметы из слоновой кости, используемые в качестве инкрустации дворцовой мебели, могли бы объяснить намек в 3 Царств 22:39 на дом из слоновой кости, который, как сообщается, построил Ахав.

Дворец окружали несколько административных зданий, но большинство огражденной территории оставалось открытым. Простые дома людей Самарии видимо теснились на склонах ниже акрополя. Визуальное впечатление от царского города омридов у посетителей, торговцев и официальных эмиссаров, прибывающих в Самарию, должно было быть ошеломляющим. Его приподнятая платформа и огромный, искусно сделанный дворец показывал богатство, силу и престиж.

Самария была только началом открытия величия омридов. Следующим стал Мегиддо. В середине 1920–х годов, команда Чикагского Университета обнаружила дворец железного века, построенный из красиво отделанного тесаного камня. Первый руководитель раскопок в Мегиддо Кларенс С. Фишер из Института востоковедения также работал в Самарии и сразу же был поражен сходством строительства. Его в этом наблюдении поддержал Джон Кроуфут, руководитель Совместной Экспедиции в Самарию, который предположил, что сходство методов строительства и общего плана в Самарии и Мегиддо показало, что они оба были построены под покровительством омридов. Но этот вопрос архитектурного сходства не был в полной мере исследован в течение многих десятилетий. Члены команды Чикагского Университета были больше заинтересованы в славе Соломона, чем злых омридов. Они проигнорировали сходство строительных стилей Мегиддо и Самарии и отнес комплексы колонных зданий (предположительно, конюшни) к более низкому слою времен объединенной монархии. В начале 1960–х, когда Игаль Ядин из Еврейского университета пришел к Мегиддо, он датировал дворцы Мегиддо (один, раскопанный в 1920–х годах, и один, обнаруженный им самим) временем Соломона и связал более высокий слой, содержащий конюшни и другие строения, с эпохой омридов.

Этот город был, безусловно, впечатляющим (Рис. 22). Он был окружен массивными укреплениями и, согласно Ядину, снабжен большими четырех — камерными городскими воротами (построенными прямо поверх прежних "соломоновых" ворот). Самыми главными сооружениями в городе были две группы колонных зданий, которые задолго до этого были определены как конюшни. Тем не менее, Ядин связал их не с библейскими описаниями большой армии из колесниц Соломона, а с армией Ахава, отмеченной в надписи Салманасара. Однако, как мы увидим, Ядин неправильно определил город Ахава; эти конюшни, вероятно, принадлежали другому, еще более позднему израильскому царю.

Северный город Хацор (Асор), который Ядин раскопал в 1950–х и 1960–х годах, предоставил дополнительное явное свидетельство величия омридов. Хацор также был окружен массивными укреплениями. В центре этого города Ядин обнаружил колонное здание, по форме несколько похожее на конюшни Мегиддо, разделенное рядами каменных столбов на три длинные коридоры. Но это сооружение не содержало каменных желобов для кормления, поэтому оно было соответственно истолковано как царский склад. На восточной, узкой верхушке холма была обнаружена внушительная цитадель, защищенная массивной городской стеной.

Другим важным местом, связанным с омридами, является город Дан на крайнем севере в верховьях реки Иордан. Мы уже цитировали первые строки стелы, установленной в Дане Азаилом, царем Арам — Дамаска, отмечающие, что ранее омриды забрали эту область у арамеев. Раскопки в Дане под руководством Авраама Бирана из Еврейского Союзного Колледжа обнаружили массивные укрепления железного века, огромные, искусно сделанные городские ворота и святилище с «высотой». Этот большой подиум, с размером стороны около 20 метров, построенный из красиво отделанного тесаного камня, вместе с другими городскими монументальными зданиями был датирован временем омридов.

Однако, возможно, самыми впечатляющими инженерными достижениями, изначально связанными с омридами, являются огромные подземные водные тоннели, высеченные в скальной породе под городами Мегиддо и Хацор. Эти тоннели обеспечивали жителям города безопасный доступ к питьевой воде даже во время осады. В древности на Ближнем Востоке это было важнейшей задачей, так как важные города были окружены сложными укреплениями, позволяющими им выдержать нападение или осаду даже самого непреклонного врага, они редко имели источники пресной воды в пределах своих городских стен. Жители всегда могли собрать дождевую воду в резервуары, но ее было бы недостаточно, если бы осада продлилась до жарких, засушливых летних месяцев, особенно, если население города было бы раздуто беженцами.

Так как большинство древних городов находилось у родников, нужно было придумать безопасный доступ к ним. Высеченные в скале водные тоннели Хацора и Мегиддо являются одним из самых сложных решений этой проблемы. В Хацоре в твердой скале сквозь останки прежних городов была прорублена вниз большая вертикальная шахта. Из‑за ее огромной глубины, почти 30 метров, нужно было построить несущие стены, чтобы предотвратить обвал. Широкие ступени вели на дно, где пологий тоннель, около 24 метров в длину, вел в бассейноподобную высеченную в скале камеру, в которую просачивалась грунтовая вода. Можно только представить себе процессию носителей воды, пробирающихся гуськом вниз по лестнице на всю длину подземного тоннеля, чтобы в темной пещере наполнить свои сосуды, и возвращающихся с водой наверх на улицы осажденного города, чтобы сохранить жизнь своим людям.

Система водоснабжения Мегиддо (Рис. 23) состояла из более простой шахты, глубиной более 30 метров, прорезанной сквозь прежние остатки к скальной породе. Оттуда она вела к горизонтальному тоннелю, длинной более 60 метров, с шириной и высотой, достаточной для одновременного движения нескольких людей, который вел к естественной пещере с родником на краю холма. Снаружи вход в пещеру был заблокирован и замаскирован. Ядин датировал обе системы водоснабжения Мегиддо и Хацора временем омридов. Он предложил соединить умение израильтян прорубывать системы водоснабжения с отрывком из стелы Меши, где царь Моава рассказал, как он с помощью израильских военнопленных вырыл водохранилище в своей собственной столице. Было очевидно, что строительство таких монументальных сооружений, требовало огромных затрат, эффективного государственного аппарата и высокого уровня технических навыков. С функциональной точки зрения инженеры железного века, возможно, могли бы достичь подобного результата с гораздо меньшими затратами просто прорыв колодец в грунтовые воды под холмом. Но визуальная выразительность этих больших водных сооружений, безусловно, повышала престиж царской власти, которая эксплуатировали их.

Забытый поворотный момент в истории Израиля

Хотя в начале и середине двадцатого века археологи присваивали омридам много великолепных строительных проектов, но в библейской истории период их правления над Израильским царством никогда не рассматривался как особенно созидательный момент. Красочный, да. Яркий, конечно. Но с чисто исторической точки зрения, в Библии история омридов (Ахава и Иезавели) казалась изложенной в вполне адекватных подробностях с дополнительной информацией из ассирийских, моавитских и арамейских текстов. Там, казалось, было еще очень много интригующих исторических вопросов, на которые предстояло ответить с помощью раскопок и дальнейших исследований: точный процесс расселения израильтян; политическая кристаллизация монархии во главе с Давидом и Соломоном или даже основные возможные причины ассирийских и вавилонских завоеваний в земле Израиля. Археология омридов обычно рассматривалась как боковой фонарь основной повестки дня библейской археологии, которому уделялось меньше внимания, чем Соломоновому периоду.

Но что‑то было серьезно не так с этим первоначальным сопоставлением между библейской историей и археологическими находками. Новые вопросы, которые начали возникать касательно характера, масштабов и даже исторического существования обширного царства Соломона, и новая датировка археологических слоев неизбежно повлияли также и на научное понимание омридов. Ибо если Соломон на самом деле не строил "соломоновы" ворота и дворцы, то кто же? Очевидными кандидатами были омриды. Самые ранние архитектурные параллели отличительных дворцов, вырытых в Мегиддо (и первоначально приписанных Соломону), пришли из северной Сирии, предполагаемого места происхождения этого типа дворцов, в девятом веке до н. э., через целое столетие после времен Соломона. Это было именно временем правления омридов.

Окончательный ключ к новой датировке "соломоновых" ворот и дворцов пришел из библейского города Изреель, расположенного менее чем в 16 километрах к востоку от Мегиддо в самом сердце долины Изреель. Этот участок расположен в красивом возвышенном месте, наслаждаясь мягким климатом зимой и прохладным бризом летом и доминируя над широкой панорамой всей долины Изреель и окружающих ее холмов от Мегиддо на западе через Галилею на севере до Беф — Сана и Галаада на востоке. Изреель известен во многом благодаря библейской истории о винограднике Навуфея и планах Ахава и Иезавели по расширению дворца, а также как сцена кровавого и окончательного уничтожения династии омридов. В 1990–е годы это место было раскопано Давидом Усышкиным из Тель — Авивского университета и Джоном Вудхедом из Британской школы археологии в Иерусалиме. Они обнаружили большую царскую крепость, очень похожую на такую же в Самарии (Рис. 20:3). Эта впечатляющая крепость была заселена лишь на короткое время в девятом веке до н. э., вероятно, только во время правления династии омридов, и была разрушена вскоре после ее строительства, возможно, в связи с падением омридов или с последующими вторжениями в северные районы Израиля армий Арам — Дамаска.

Как и в Самарии, огромные казематные стены, построенные вокруг первоначального холма в Изрееле, образовывали "коробку", которую нужно было заполнить многими тоннами земли. В результате крупномасштабных работ по заполнению и выравниванию был создан плоский подиум, на котором были построены внутренние здания царской крепости. В Изрееле археологи обнаружили другие поразительные элементы до сих пор непризнанного архитектурного стиля омридов. Снаружи казематную стену поддерживал пологий земляной вал, чтобы не допустить ее обвала. В качестве дополнительного оборонительного элемента крепость была окружена внушительным рвом, выкопанным в скальной породе, шириной не менее 7,5 метров и глубиной более 4,5 метров. Вход в царскую крепость омридов в Изрееле проходил через ворота, вероятно, шести — камерного типа.

Так как город Изреель был хронологически ограничен кратким периодом заселением в девятом веке до н. э., то он являет собой уникальный случай, когда отличительные стили керамики, найдены в нем, могут быть использованы как четкий указатель датировки периода омридов в других местах. Примечательно, что стили керамики, обнаруженые в Изреельской крепости, были почти идентичны тем, которые содержатся в слое "соломоновых" дворцов Мегиддо. Таким образом, с точки зрения архитектуры и керамики стало совершенно очевидно, что именно омриды, а не Соломон, построили здания из тесаного камня в Мегиддо, в придачу к крепостям в Изрееле и Самарии.

Гипотеза о том, что омриды, а не Соломон, создали первую в Израиле полностью развитую монархию, стала еще более убедительной с появлением новых интерпретаций данных, полученных из других крупных городов Израильского царства. В Хацоре в акрополе Ядин обнаружил треугольную крепость, окруженную казематной стеной, с входом через такие же шести — камерные ворота, как и в городе, основанном Соломоном в десятом веке до н. э. Новая датировка по керамике на основании открытий в Изрееле переместила бы этот городской слой в начало девятого века до н. э. В самом деле, здесь присутствовало несомненное конструктивное сходство с дворцовыми крепостями в Самарии и Изрееле (Рис. 20:2). Хотя треугольная форма крепости в Хацоре была продиктована топографией места, ее строительство включало огромные работы по выравниванию и заполнению, которые подняли уровень участка ворот в соответствии с внешним участком на востоке. За пределами казематной стены был вырыт колоссальный ров, шириной примерно 45 метров и глубиной более 9 метров. Общее сходство с Изреелью и Самарией вполне очевидно. Поэтому еще один город, давно считавшийся соломоновым, скорее всего, принадлежал омридам.

Свидетельство о масштабе строительных проектов омридов возникает из более внимательного анализа останков в Мегиддо и Гезере. Хотя в Мегиддо нет казематной крепости, но два красивые дворцы на его вершине, которые были построены с помощью особой каменной кладки, напоминают методы строительства, используемые в Самарии (Рис. 24). Сходство особенно сильное в случае с южным дворцом в Мегиддо, построенным на краю большой площади в стиле северо — сирийских дворцов bit hilani и занимающим размеры около 20 х 30 метров. В непосредственной близости от ворот, ведущих в крепость с дворцом, были найдены две исключительно большие прото — эолийские капители (похожие на те, что использовались в Самарии). Они могли украшать вход в сам дворец. Норма Франклин из действующей экспедиции в Мегиддо определила еще одно сходство: южный дворец в Мегиддо и дворец в Самарии являются единственными зданиями в Израиле железного века, чьи блоки из тесаного камня владеют особым типом отметок каменщиков. Второй дворец, который был частично раскопан Ядином на северной окраине холма (в настоящее время полностью раскопан новой экспедицией в Мегиддо), тоже построен из тесаного камня в стиле дворцов северной Сирии.

Свидетельства в Гезере, пожалуй, самые фрагментарные из всех предполагаемых соломоновых городов, но найденного достаточно, чтобы показать сходство с другими городами омридов. На южной окраине города были обнаружены шести — камерные ворота, построенные из высококачественной каменной кладки, с изваяниями в косяках и соединенные с казематной стеной. Строительство ворот и казематной стены требовало выравнивания террасы на склоне холма и массивного заполнения. Кроме того, обломки стен показывают, что на северо — западной стороне холма было построено большое здание, возможно, дворец из тесаного камня. Оно тоже, по — видимому, было украшено отличительными прото — эолийскими капителями, которые были найдены в Гезере в начале двадцатого века.

Эти пять мест дают нам некоторое представление о царской архитектуре Израиля во время Золотого Века омридов. В дополнение к искусственным платформам для ограждений дворцов различных размеров и масштабов, эти ограждения — по крайней мере в Самарии, Изрееле и Хацоре — по — видимому были в основном пустыми, за исключением специализированных административных зданий и царских дворцов. Высококачественные тесаные камни и прото — эолийские капители были отличительными декоративными элементами в этих местах. Главные входы в царские крепости, по — видимому были защищены шести — камерными воротами, а в некоторых случаях крепости были окружены рвом и насыпью.

Изменение датировки этих городов из эпохи Соломона до времен омридов имеет огромное значение для археологии и истории. Оно удаляет единственное археологические доказательство того, что когда‑то существовала объединенная монархия, основанная в Иерусалиме, и предполагает, что Давид и Соломон в политическом плане были по сути горными вождями, чьи административные достижения оставались на довольно локальном уровне, ограниченным нагорьем. Что более важно, оно показывает, что, несмотря на библейский акцент на уникальности Израиля, на севере в начале девятого века до н. э. возникло горное царство совершенно обычного ближневосточного типа.

 

Забытый памятник правления омридов?

Теперь можно искать дополнительные примеры городов омридов в более отдаленных местах, далеко за пределами традиционных племенных наследий Израиля. Стела Меши сообщает, что в Моаве Омри построил два города, Атароф и Йахац, наверное, как свои южные пограничные крепости в Трансиордании (Рис. 16). Они оба также упоминаются в различных географических списках Библии, Атароф отождествляется с еще нераскопанным местом Хирбет Aтарус к юго — западу от современного иорданского города Мадаба. Йахац идентифицировать труднее. Он упоминается несколько раз в Библии как находящийся на краю пустыни близ Арнона, глубокого, извилистого каньона, который проходит через центр Моава — от восточной пустыни до своего выхода к Мертвому морю. Омриды по — видимому расширили свое господство до этого региона. А на северном берегу Арнона находятся отдаленные руины железного века, называнные Хирбет — эль — Мудайна, которые содержат все признаки, которые мы описали как типичные для архитектуры омридов.

Место, в настоящее время разкапываемое П. М. Мишель Девью из канадского Университета Уилфрида Лорье, состоит из большой крепости, построенной на вытянутом холме. Казематная стена охватывает площадь около 1 гектара и заканчивается шести — камерными воротами. Из оборонительных элементов присутствуют наклонный земляной вал и ров. Внутри огражденной территории находятся остатки монументального здания с рухнувшими изваяниями. Аэрофотоснимки места намекают, что весь комплекс был основан на искусственном насыпанном подиуме. Первый исследователь Иордании, Нельсон Глюк, который посетил это место в 1930–е годы, был настолько впечатлен общими чертами крепости, что он сравнил ее с огромным и знаменитым Замком Девы, городищем железного века в Англии.

Возможно ли, что эти отдаленные руины — это древний форпост омридов Йахац, упомянутый на стеле Меши? Может ли быть так, что при строительстве этого отдаленного пограничного форта инженеры и архитекторы омридов использовали типичные характеристики своих великих строительных проектов в северном царстве к западу от Иордана? Возможно ли, что, как и в случае с Самарией и Изреелью, они использовали сложные земляные работы и огромные подпорные стены, чтобы превратить небольшое поселение на вершине холма во внушительную крепость? Возможно, омриды были еще более могущественными, а их культурное влияние еще более далеко идущим, чем признано в настоящее время.

 

Сила разнообразия

Откуда взялись сила и богатство, чтобы создать и поддерживать это полноценное царство? Какое событие в северном нагорье привело к появлению государства омридов? Мы уже упоминали о том, что сравнительно ограниченные ресурсы и редкое население Иудеи делали бы весьма маловероятным то, что Давид мог бы добиться огромных территориальных завоеваний или что его сын Соломон был бы в состоянии управлять большими территориями. Но, как мы и говорили, ресурсы северного нагорья были гораздо богаче и его население было относительно большим. Кроме того, с разрушением ханаанских центров в низинах, возможно, во время кампании Сусакима, в конце десятого века до н. э., любой возможный северный лидер был бы в состоянии установить контроль над плодородными долинами на севере. Это соответствует тому, что мы видим в картине самых известных археологических находок, принадлежащих омридам. При расширении от первоначальной нагорной территории северного царства Израиля до центра бывшых ханаанских территорий в Мегиддо, Хацоре и Гезере, а также до территорий южной Сирии и Трансиордании, омриды выполнили вековую мечту правителей нагорья о создании обширного и разнообразного территориального образования, контролирующего богатые сельскохозяйственные угодья и шумные международные торговые пути. Оно было также, неизбежно, многонациональным обществом.

Северное Израильское царство соединило Самарийское высокогорье с северными долинами, интегрируя в свое государство различные экосистемы и неоднородное население. Высокогорье Самарии (основная территория государства и место расположения столицы) было населено сельскими общинами, которые культурно и религиозно идентифицировали себя как израильтяне. В северных низменностях (Изреельской и Иорданской долинах) сельское население в основном состояло из постоянных крестьянских деревень, которые на протяжении веков были тесно связаны с ханаанскими городами — государствами. Далее к северу находились деревни, более тесно связанные с арамейской культурой Сирии и с финикийцами на побережье.

В частности, большое и пестрое ханаанское население, которые выжило на севере, должно было быть интегрировано в административный аппарат любого полноценного государства. Еще до недавних археологических открытий уникальный демографический состав населения северного царства и, особенно, отношения между израильтянами и хананеями не ускользнули от внимания исследователей Библии. На основании библейских рассказов о религиозных потрясениях внутри царства омридов немецкий ученый Альбрехт Альт предположил, что омриды разработали систему двойного управления из своих двух главных столиц — с Самарией, функционировавшей в качестве центра для хананейского населения, и Изреелью, служащей столицей для северных израильтян. Недавние археологические и исторические данные указывают на прямо противоположное. На самом деле израильское население было сосредоточено в нагорье вокруг Самарии, в то время как Изреель, в самом центре плодородной долины, был расположен в области отчетливой ханаанской культурной преемственности. В самом деле, удивительная стабильность системы заселения и неизменное расположение маленьких деревень в долине Изреель являются явными признаками того, что омриды не пошатнули ханаанскую систему деревень в северной низменности.

Для омридов задача политической интеграции была особенно актуальной, так как в то же время в соседних Дамаске, Финикии и Моаве возникали конкурирующие государства, каждое с сильными культурными претензиями на группы населения, живущие на границах с Израилем. Поэтому, начало девятого века было временем, когда национальные и даже какие‑то территориальные границы должны были быть определены. Таким образом, строительство омридами впечатляющих крепостей, некоторые с роскошными помещениями, в вотчине израильтян, в Изреельской долине, на границе с Арам — Дамаском, и еще дальше следует рассматривать и как административную необходимость, и как царскую пропаганду. Британский библеист Хью Уильямсон охарактеризовал их как визуальное проявление силы и престижа государства омридов, направленное на то, чтобы произвести впечатление, внушить благоговение и даже запугать население как дома, так и вдоль новых рубежей.

Из всех ресурсов, которые имели в своем распоряжении омриды, неоднородное население было, пожалуй, наиболее важным из всех — для сельского хозяйства, строительной деятельности и войны. Не смотря на то, что трудно с большой точностью оценить население Израильского царства девятого века, крупномасштабные исследования в регионе показывают, что к восьмому веку до н. э. (столетие после омридов) население северного царства могло достигать около 350,000. В то время, Израиль, наверное, был самым густонаселенным государством в Леванте, с гораздо большим населением, чем в Иудее, Моаве и Аммоне. Его единственным возможным соперником было царство Арам — Дамаска в южной Сирии, которое, как мы увидим более подробно в следующей главе, ожесточенно соревновалось с Израилем за региональное господство.

Другие позитивные изменения из‑за пределов региона принесли значительную выгоду царству омридов. Их приход к власти совпал с возрождением торговли в восточном Средиземноморье, когда портовые города Греции, Кипра и финикийского побережья были вновь активно вовлечены в морскую торговлю. Сильное финикийское художественное влияние на культуру израильтян, внезапное появление большого количества сосудов кипро — финикийского стиля в городах Израильского царства, и (не случайное) утверждение Бибюлии о том, что Ахав женился на финикийской принцессе — все, кажется, показывает, что Израиль был активным участником этого экономического возрождения в качестве поставщика ценной сельскохозяйственной продукции и хозяином некоторых из наиболее важных сухопутных торговых путей Леванта.

Таким образом, идея омридов о государстве, охватывающем большие территории как нагорья, так и низменности в определенном смысле возродила представления, обычаи и материальную культуру Ханаана бронзового века, за столетия до возникновения Израиля. В самом деле, с концептуальной и функциональной точки зрения, большые цитадели омридов напоминали дворцы великих ханаанских городов — государств поздней бронзы, которые правили над смешанными народами и землями. Таким образом, с точки зрения как формы, так и функции, планировка Мегиддо в девятом веке до н. э. не очень отличалось от его планировки в поздней бронзе: большие части холма были посвящены общественным зданиям и открытым площадям, и только ограниченные территории были заняты внутренними кварталами. Как и в случае в ханаанским Мегиддо, городское население составляла главным образом правящая элита, которая контролировала сельскую глубинку. И подобная культурная преемственность изысканно проявляется в близлежащем городе Фаанахе, где великолепное культовое место девятого века до н. э. было украшено искусными мотивами, взятыми из ханаанских традиций поздней бронзы.

Вот почему из строго археологической точки зрения трудно утверждать, что царство Израиля в целом когда‑либо было особенно израильским в этническом, культурном или религиозном значении в том смысле, в каком мы его понимаем с точки зрения более поздних библейских писателей. Израильскость северного царства во многих отношениях было иудейской идеей поздней монархии.

 

Окончательные злодеи?

Писатель книг Царств был заинтересован показать только то, что омриды были злыми и что они получили божественное наказание, которое они вполне заслужили своим греховным высокомерным поведением. Конечно, он должен был рассказать о омридах подробности и события, которые были хорошо известны через легенды и более ранние предания, но и во всех из них он хотел подчеркнуть темную сторону омридов. Поэтому, он уменьшил их военную мощь историей о арамейской осаде Самарии, которая была взята из событий последующих времен, и обвинением, что в момент победы Ахав ослушался божественного повеления полностью уничтожить своего врага. Библейский автор тесно связал величие дворца в Самарии и величественную царскую крепость в Изрееле с идолопоклонством и социальной несправедливостью. Он связал образы удивительной мощи израильских колесниц в полном боевом порядке с ужасным концом семьи омридов. Он хотел лишить омридов легитимности и показать, что вся история северного царства была одним из грехов, который привел к несчастью и неминуемой гибели. Чем больше Израиль процветал в прошлом, тем более презрительными и отрицательными ставали его цари.

Подлинный образ Израиля под руководством омридов включает в себя удивительную историю о военной мощи, архитектурных достижениях и (насколько это может быть определено) административной утонченности. Омри и его преемники заработали библейскую ненависть именно потому, что они были так сильны, именно потому, что они преуспели в превращении северного царства на важную региональную силу, которая полностью затмила бедное, незначительное, деревенско — скотоводческое Иудейское царство на юге. Возможность того, что израильские цари, которые сходились с другими народами, брали чужих жен и строили храмы и дворцы ханаанского типа, могут процветать, была как невыносимой, так и немыслимой.

Более того, с точки зрения Иудеи конца монархии, интернационализм и открытость омридов были грехом. В соответствии с Девтерономической идеологией седьмого века вовлечение в обычаи соседних народов было прямым нарушением божественных приказов. Но из этого опыта еще можно извлечь урок. К моменту составления книг Царств, вердикт истории уже был возвращен. Омриды были свергнуты, а Израильского царства больше не было. Тем не менее, с помощью археологических свидетельств и показаний внешних источников мы теперь можем увидеть, как яркие библейские описания, которые на протяжении веков обрекали Омри, Ахава и Иезавель на вывсмеивание и презрение, умело скрывают настоящий характер первого подлинного царства Израиля.

 

Темные предчувствия овладевают царством Израиль по мере того, как библейское историческое повествование движется к своей трагической кульминации. Страдание, изгнание и ссылка кажутся неизбежными в судьбе народа отколовшегося царства как наказание за его нечестивые поступки. Вместо того, чтобы оставаться верными Храму в Иерусалиме и поклоняться Яхве, отвергнув всех других богов, люди из северных районов Израиля и особенно его греховные монархи спровоцировали серию катастроф, которые уничтожат их. Преданные Яхве пророки призывали Израиль к ответственности и требовали возвратиться к праведности и справедливости, но их призывы остались без внимания. Иностранная интервенция и разрушение Израильского царства были неотъемлемой частью божественного плана.

Библейская интерпретация участи северного царства является чисто богословской. В отличие от этого, археология предлагает иной взгляд на события века, последовавшего за падением династии Омри. В то время как Иудея оставалась бедной и изолированной, природные богатства относительно густозаселенного Израильского царства сделало его привлекательной целью все более сложной региональной политики ассирийского периода. Процветание и могущество династии Омри привели к зависти и военному соперничеству с соседями и с великой, амбициозной и алчной Ассирийской империей. Богатство Израильского царства привнесло также растущую социальную напряженность и пророческое осуждение внутри страны. Теперь мы видим, что величайшим несчастьем Израиля, причиной его уничтожения и изгнания многих его жителей было то, что как независимое царство, живущее в тени великой империи, оно слишком преуспевало.

 

Неверие, Божье милосердие и окончательное падение Израиля

Книги Царств показывают, как все мрачные пророчества Илии о гибели дома Омри в точности исполнились. И все же библейское повествование продолжает показывать, что уничтожение древней царской семьи не остановило стремление к идолопоклонству в Израиле. После падения династии Омри, только что помазанный на царство царь Ииуй (Иегу), сын Нимши (который правил в 842–814 гг. до н. э), пошел по стопам Иеровоама, Омри и Ахава в своем отсутствии уважения к Иерусалиму. И хотя он уничтожил в Самарии всех пророков, жрецов и служителей Ваала и превратил дом Ваала в «место нечистот» (4 Цар 10:18–28), Библия сообщает нам, что Иегу "не отступал от грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех, золотых тельцов, которые в Вефиле и в Дане" (4 Царств 10:29). Другими словами, хотя Иегу и ликвидировал культ Ваала, но ему не удалось упразднить конкурирующие северные культовые центры, которые бросали вызов религиозному господству Иерусалима. Никто из царей Израиля, которые воцарились после него, не отменил их.

Наказание не заставило себя ждать, как и предсказывал пророк Илия. На этот раз божьим средством разрушения был Азаил, царь Арам — Дамаска, который победил Израиль и в Трансиордании, и в ходе разрушительной кампании на средиземноморской прибрежной равнине (4 Царств 10:32–33; 12:17–18, 13:3,7,22). Для северного царства это был период упадка, во все дни Ииуя и его сына Иоахаза Израиль был тесним Арам — Дамаском. Израильская армия была разбита, и его территория сократилась. Но время наказания для простых людей Израильского царства вскоре закончилось, так как "Господь умилосердился над ними, и помиловал их, и обратился к ним ради завета Своего с Авраамом, Исааком и Иаковом, и не хотел истребить их, и не отверг их от лица Своего доныне" (4 Царств 13:23).

Поэтому, следующий царь Иоас был благословлен, по крайней мере на время, и по божественной милости вернул города, которые Израиль потерял в противостоянии с Арамом (4 Царств 13:25). А с воцарением над Израилем сына Иоаса судьба Израиля, казалось, изменилась к лучшему — даже после карательного похода Иоаса на Иудею. Это тоже было делом божественного сострадания, так как сын Иоаса по имени Иеровоам, вслед за величайшим из всех северных царей — грешников, мирно правил в Самарии в следующие 41 год (788–747 гг. до н. э.). Хотя этот царь не уклонялся от каких‑либо грехов первого Иеровоама и поддерживал идолопоклоннические северные святилища, и хотя протестующие голоса пророков Амоса и Осии вторили по всей земле, Иеровоам

восстановил пределы Израиля, от входа в Емаф до моря пустыни, по слову Господа Бога Израилева, которое Он изрек чрез раба Своего Иону, сына Амафиина, пророка из Гафхефера, ибо Господь видел бедствие Израиля, весьма горькое, так что не оставалось ни заключенного, ни оставшегося, и не было помощника у Израиля. И не восхотел Господь искоренить имя Израильтян из поднебесной, и спас их рукою Иеровоама, сына Иоасова (4 Царств 14:25–27)

Тем не менее, этот период божественного благословения длился недолго, ибо, как объясняет 4 Царств 10:30, Бог обещал Ииую, что царствовать будут только четыре поколения его династии. Так, сын Иеровоама, Захария, был убит через шесть месяцев после начала его правления, и Израиль вошел в еще один период гражданской войны и внешнего давления. Его убийца, Селлум (Шалум), вскоре был убит другим, еще более жестоким претендентом Менаимом (Менахемом), сыном Иависа, который правил в Самарии десять лет (747–737 гг. до н. э.). В этот момент Бог приготовил нового посредника для наказания северного царства, а также и всю цепочку событий, которые приведут к его окончательной гибели. Это была могущественная ассирийская империя, чьи полчища пришли и потребовали огромную дань, для которой Менаим был вынужден взимать налог в пятьдесят шекелей серебра с каждого состоятельного человека в Израиле (4 Царств 15:19–20)

Создалось внешнее и внутреннее напряжение. Сын и преемник Менаима, Факия (Пеках), был убит своим военачальником Факеем (Пекахией), сыном Ремалии. Но к тому времени ассирийцы уже не довольствовались данью. Они стремились забрать себе богатую землю Израиля: «Во дни Факея, царя Израильского, пришел Тиглатпаласар, царь Ассирийский, и взял Ион, Авел — Беф — Мааху, и Ианох, и Кедес, и Асор, и Галаад, и Галилею, всю землю Неффалимову, и переселил их в Ассирию» (4 Царств 15:29). Таким образом, северные долины и Галилея были оккупированы (в 732 году до н. э.), а их жители депортированы, тем самым отменяя божественное обещание о безопасном наследовании, которое было дано во времена первоначального завоевания Ханаана израильтянами. Израильское царство потеряло часть своей богатейшей земли и было сокращено до высокогорья вокруг столицы Самарии. Во время этого катастрофического поворота событий погиб узурпатор Факей — четвертый израильский царь, убитый за последние пятнадцать лет. Убийца Факея и его преемник, Осия, будет последним царем Израильского царства.

Ассирийская петля затянулась с вступлением на трон Салманасара V, нового агрессивного ассирийского царя. Осия провозгласил себя верный вассалом и предложил Салманасару дань, но тайно искал союза с царем Египта для открытого восстания. Когда Салманасар узнал о заговоре, он взял Осию в плен и оккупировал то, что осталось от Израильского царства. В течение трех лет ассирийский царь осаждал столицу израильтян Самарию, в конце концов, захватил ее в 720 году до н. э., «и переселил Израильтян в Ассирию, и поселил их в Халахе и в Хаворе, при реке Гозан, и в городах Мидийских» (4 Царств 17:6).

Таблица 4. Ассирийские цари, вовлеченные в историю Израиля и Иудеи*

* согласно Когану и Тадмору, 4 Царств

Завоевание и депортация не положили конец этой истории. После выселения израильтян из их земли в Месопотамию ассирийцы привели в Израиль новых поселенцев: «И перевел царь Ассирийский людей из Вавилона, и из Куты, и из Аввы, и из Емафа, и из Сепарваима, и поселил их в городах Самарийских вместо сынов Израилевых. И они овладели Самариею, и стали жить в городах ее» (4 Царств 17:24). С тех пор десять северных колен Израилевых затерялись среди далеких стран. С тех пор выжило только Иудейское царство с его Храмом и царями из династии Давида, чтобы исполнять Божьи заповеди и искупить землю Израиля.

 

Подробное рассмотрение поздней истории Израиля

Археологи часто говорят о длительных периодах времени, в которые мало что менялось, но это только потому, что характер их находок делает трудным определение их хронологических границ. В конце концов, не существует ни одного человеческого общества, которое могло бы оставаться без существенных изменений на протяжении целых двухсот лет. Но таково было традиционное археологическое понимание северного царства, так как с 1920–х годов археологи раскопали некоторые из наиболее важных объектов Израильского царства, отмечая отсутствие каких‑либо существенных изменений, за исключением его окончательного разрушения. Как и в случае с археологическим изучением династии Омри, последующая эпоха независимой истории Израиля не рассматривалась в качестве созидательной или особо интересной с археологической точки зрения. Непроизвольно вторя теологической интерпретации Библии, археологи изображали довольно однообразную последовательность, которой следовала неминуемая гибель. Очень мало внимания было уделено внутренней динамике царства и его экономической истории (за исключением некоторых спекуляций о единой коллекции урожая, поступившей из Самарии). Как мы увидим далее, они являются ключевыми областями в научных исследованиях, если только мы выйдем за рамки библейского, исключительно богословского толкования истории Израиля о том, что его конец был прямым и неизбежным наказанием за его грехи. 120 лет истории израильтян, которые последовали за падением династии Омри, были, по сути, эпохой драматических социальных перемен в этом царстве, экономических взлетов и падений, а также постоянно меняющейся стратегии, чтобы пережить различные угрозы.

Одной из главных причин этого недоразумения была общепринятая система датировки, согласно которой вся история северного царства, от взлета до падения, была собрана в единый хронологический блок. Многие важные центры в долине Изреель и на прилегающем Средиземноморском побережье, такие как Мегиддо, Иокнеам и Дор, как полагают, содержат только один слой, охватывающий всю историю Израильского царства, от Иеровоама I (фактически, от кампании Сусакима в 926 году до н. э.) до падения Самарии в 722 году до н. э. И это несмотря на доказательства серьезных изменений и военных поражений, которые имели место в течение этого длительного периода, среди наиболее важных из которых было вторжение в Израиль царя Дамаска Азаила, как записано в Библии и на стеле из Дана писцами самого Азаила ( Что‑то было не так в обычном археологическом понимании: как так возможно, чтобы Азаил захватил Дан и посеял хаос на территориях северного царства, но не оставил заметных археологических следов разрушения?

 

Арам в Израиле

Вторжение Азаила на территорию, прежде контролируемую Израилем, было явно разрушительным и много сделало для ослабления власти северного царства. На знаменитой стеле из Моава царь Меша хвастается, что ему удалось отторгнуть от Израиля территории моавитян и даже удалось распространиться на израильские территории дальше на север. Библия сообщает, что Азаил забрал территории в Трансиордании к северу от Моава, прежде контролируемые Израилем. (4 Царств 10:32–33). Но самым ярким свидетельством наступления Азаила является надпись из Телль — Дана. В то время как библейское повествование о падении династии Омри связывает убийство царской семьи в их дворце в Изрееле с восстанием Ииуя — правящий над Израилем царь Иорам убит стрелой Ииуя (4 Царств 9:24), восстановленный текст надписи из Дана связывает смерть Иорама с победой арамеев. Азаил хвастается: «[Я убил Ио]рама, сына [Ахава], царя Израильского, и [я] убил [Ахаз]йяху сына [Иорама, цар]я из дома Давида. И я [вверг] их страну в [запустение]».

Так убийцей был Азаил или Ииуй? Трудно утверждать наверняка. В библейском тексте давление Азаила и переворот Ииуя тесно связаны. Азаил, возможно, видел Ииуя своим инструментом, или, возможно, воспоминания о двух событиям слились вместе в течении двухсот лет, которые прошли до времен первого составления Девтерономической истории. Конечно, решительное наступление сирийского лидера сыграло важную роль в серьезном упадке Израиля. Главной целью Азаила был контроль над плодородными землями и стратегически важной границей между двумя царствами, и он, видимо, не только отвоевал арамейские земли, ранее захваченные Омри, но и опустошил один из самых плодородных сельскохозяйственных регионов Израиля и разрушил его торговые пути.

Библия не упоминает о каких‑либо существенных, долговременных захватах территорий к западу от Иордана со стороны иностранных держав между временами завоевания Ханаана Иисусом Навином и ассирийским завоеванием. Библейские границы земли Израиля, как они описаны в книге Иисуса Навина, должны были быть священными и неприкосновенными. За исключением сообщения о передаче небольшой территории царем Соломоном царю Тира Хираму в обмен на его помощь в строительстве Храма, Библия описывает бурное, но в основном непрерывное, владение израильтянами землями Израиля вплоть до ассирийского завоевания. Но повторное рассмотрение археологических данных, поддержанное более точными методами датировки, указывает на период времени в несколько десятилетий (примерно 835–800 гг. до н. э.), когда царство Арам — Дамаска контролировало верхнюю Иорданскую долину и значительные территории на северо — востоке Израиля, а также опустошило главные израильские административные центры в плодородной долине Изреель.

Новые важные доказательства этого появились после раскопок дворцового комплекса династии Омри в Изрееле, который был заселен только в относительно короткий период времени в 9 веке до н. э., так как был разрушен через сравнительно короткое время после своего строительства. В конце железного века в Изрееле существовало небольшое селение, но это поселение никогда больше не восстановило своего прежнего значения. Поэтому существуют все основания связывать разрушение Изрееля с восстанием Ииуя или с вторжением Азаила, оба из которых произошли в середине 9 века.

Поскольку Изреель была заселена только во время такого относительно короткого периода, керамические формы, найденные в уровне ее разрушения, служат ценным образцом стиля керамики середины 9 века до н. э., в действительности были найдены в уровнях "соломоновых" дворцов Мегиддо и параллельных слоев других мест по всему северу. Читатели, которые не убедились ранее в том, что эти «соломоновы» города строили представители династии Омри, теперь должны рассматривать (в дополнение к керамическим свидетельствам, архитектурным параллелям и методам датирования углеродом 14) вероятность того, что насильственное уничтожение этих мест, так долго приписываемое египетским рейдам под руководствам фараона Сусакима в конце 10 века до н. э., состоялось около 835 года до н. э. во времена Азаила.

На плодородных просторах богатых северных долин горели города — от Тель — Рехова до Бет — Шана, Таанаха и Мегиддо. На основании этого нового свидетельства израильский библейский историк Надав Нааман пришел к выводу, что эти слои разрушения, представляющие собой опустошение северного царства Азаилом, настолько серьезны, что некоторые из городов так и не оправились. Военное давление Дамаска на Израиль, возможно, достигло апогея во время осады столицы Самарии, вероятно, Бен — Хададом III (известным в Библии как Венадад), сыном Азаила. Две осады Самарии, которые в Библии описаны во времена Ахава и Иорама, скорее всего, относятся к этому периоду.

Таким образом, археология открыла что‑то такое, чего Библия не упомянула: самый центр Израиля был оккупирован в течение длительного периода. Ни один из предыдущих археологов, кажется, не находил свидетельств этого события. В Хацоре период между Омридами и уничтожением Израиля был разделен Игалем Ядином на четыре слоя, ни один из которых не был специфически связан с вторжением Азаила. Однако теперь город с шести — камерными воротами и казематной стеной, долго ассоциировавшийся с Соломоном, помещен во времена Омридов, а его разрушение может быть связано с кампанией Азаила. В Дане, том самом городе, захваченным Азаилом (в котором он возвел победную стелу, провозглашающую возврат территорий своего царства), традиционная датировка не смогла идентифицировать разрушения середины 9 века, а тем более период арамейской оккупации. Но и в Дане альтернативная датировка позволяет идентифицировать слои разрушения от завоевания Азаила, которое упоминается на стеле из Дана.

Но Азаил не был достаточно сильным, чтобы аннексировать опустошенные израильские центры дальше на юг в долинах Изреели и Бет — Шана, которые были далеко от основной области его правления. Он, видимо, оставил их в руинах, приведя в опустошение многие селения и вызвав упадок всего региона на несколько десятилетий. Некоторые центры этого региона так и не оправились: например, Изреель и Таанах никогда не восстановили свое прежнее значение. Анализ керамики из Мегиддо, по всей вероятности, указывает на то, что этот ключевой для израильского управления севером город опустел почти на половину века.

Таким образом, Израильское царство потеряло эффективный контроль над некоторыми из своих самых плодородных сельскохозяйственных регионов и, что более важно, его соперник получил более устойчивую и постоянную опору на стратегические города Хацор и Дан на северо — востоке. Эти места были расположены ближе к Дамаску, чем к Самарии, и были расположены на территориях, которые, как утверждал Азаил, изначально были арамейскими. Процитируем еще раз собственную надпись Азаила, описывающую ситуацию после смерти его предшественника: «И лег отец мой, и ушел к своим [отцам]… и поднялся царь И[з]раиля продвинулся в страну отца моего». Невозможно представить, чтобы Азаил завоевал верхнюю долину Иордана, возвел в Дане победную стелу, а затем удалился восвояси. Здесь победы на поле боя были преобразованы в долгосрочное территориальное владение.

Поэтому, по всей вероятности, новый город, построенный в Хацоре сразу после вторжения Азаила, был на самом деле важным звеном в цепи арамейских городов и крепостей, которые охраняли юго — восточную границу Арам — Дамаска с Израилем. Город, построенный над слоем разрушения, был расширен, чтобы охватись весь верхний акрополь бронзового века, и был окружен новыми массивными стенами. В его западном краю была построена цитадель или дворец, видимо, поверх разрушенной тогда цитадели Омри. На этом этапе истории города, возможно, была построена даже великолепная скальная система водоснабжения.

В Дане в новом городе, который перестроил Азаил, была возведена, безо всяких сомнений, известная стела. Этот город конца 9 века отличался сооружением грозных каменных городских стен, похожих на те, которые обнаружены в Хацоре, и исключительно сложных городских ворот. Ворота содержали специальную секцию, неизвестную в Израиле и Иудее того времени: за пределами правой башни при входе в город были найдены остатки купола или возвышения. Они включали в себя две круглые резные каменные основы с типичными северными (то есть, сирийскими) чертами. Сама памятная стела, которая предположительно упоминала также и строительную активность Азаила, могла быть помещена либо в воротах города, либо у тщательно перестроенного из тесаного камня культового места, вероятно, снова посвященного арамейскому богу Хададу.

Другая грозная крепость, построенная в то же время и, возможно, связанная с оккупацией Азаилом северного Израиля — это место, известное как эт — Телль на северном берегу озера Кинерет (Галилейского моря). Оно было предположительно идентифицировано археологами, проводящими раскопки, как место очень позднего поселения Вифсаида времен Римской империи. В 9 веке это место было окружено массивной каменной стеной, похожей на стены, построенные в Хацоре и Дане. Огромные городские ворота по форме и размеру были похожи на те, которые были обнаружены в Дане. Перед воротами города археологи извлекли чрезвычайную находку, которая, кажется, раскрывает этническую (точнее, культурную и политическую) идентичность ее обитателей. У входа в ворота неподалеку от правой башни была обнаружена базальтовая стела. Ее изображение рогатого божества является типичным для арамеев. А ее расположение перед воротами предполагает возможность того, что аналогичные стелы могли быть установлены рядом с воротами города Дана под искусно сделанным куполом.

Таким образом, мы имеем намеки на то, что вторжение Азаила в Израиль в середине 9 века до н. э. привело к длительной оккупации и строительству по меньшей мере трех крепостей (в Дане, Хацоре и Вифсаиде), имеющих общие черты, некоторые из которых типично арамейские. И есть еще одна причина полагать, что население в этой части израильского царства, по крайней мере, частично, если не в большинстве, было арамейским. На это указывает тот факт, что почти в каждом крупном месте региона железного века II были раскопаны остраконы, написанные на арамейском языке.

 

Ассирия возвращается

Сирийская оккупация Израиля продолжалась недолго. Из ассирийских источников мы знаем, что Азаил был способен продвигаться запад и юг внутрь Израиля, потому что в течение нескольких десятилетий во второй половине 9 века правящие ассирийские цари были озабочены беспорядками в других частях империи. Но с воцарением в 811 году до н. э. нового сильного ассирийского монарха Адад — нирари III соотношение сил между Арамом и Израилем резко изменилось. Адад — нирари немедленно возобновил военное давление на запад и осадил Дамаск, который в то время был самой сильной державой региона. Возможно, Дамаск был в состоянии победить Израиль, но он не мог противостоять армии месопотамской сверхдержавы того времени. Сын Азаила Бен — Хадад сдался и заплатил Ассирии огромную дань. Эти события положили конец гегемонии Арам — Дамаск, и военное давление на Израиль прекратилось.

В этом свете приходит понимание, какое огромное влияние оказал ассирийский империализм на ход событий в Израильском царстве, и как много историй, поставленных в Библии в зависимость от нечестивости или жадности царей Израиля, в гораздо большей степени связаны с веяниями в международной политике. Хотя книги Царей изображают Ахава прежде всего как тирана — идолопоклонника, из надписи на монолите Салманасара III мы знаем, что он был одним из самых энергичных противников ассирийского господства, отправившим свое большое колесничное войско для того, чтобы противостоять ассирийцам в битве при Каркаре. В то время как мятежник Ииуй изображен в Библии как инструмент Бога по искоренению идолопоклонства в Израиле, знаменитый "черный обелиск" Салманасара изображает его кланяющимся низко до земли у ног великого царя Ассирии. Салманасар также отмечает: "дань Иегу, сына Омри; я получил от него серебро, золото, золотую чашу, золотую вазу с острым дном, золотые бокалы, золотые ведра, олово, жезл царя". (То, что Ииуй назван «сыном Омри», по сути, сыном рода, который он, как сообщается, уничтожил, означает только то, что он правил подчиненным царством, чья столица была основана Омри.)

Возрождение Израиля при внуке Ииуя Иоасе (4 Царств 13: 22–25) было более непосредственно связано с усмирением Дамаска ассирийцами, чем с изменениями в Божьем сердце, как об этом говорится в Библии. Конец региональной гегемонии Арам — Дамаска дал северному царству Израиль, которое заявило о своей лояльности Ассирии еще во времена Салманасара III, прекрасную возможность быть признанным в качестве наиболее привилегированного вассала Ассирии. Под руководством царя Иоаса северное царство быстро восстановилось и начало возвращать свои территории, которые были отторгнуты Дамаском (4 Царств 13:25). Экспансия Израиля по — видимому продолжалась и при Иеровоаме II (4 Царств 14:25–28), который, как сообщается, расширил границы Израиля в сторону бывших территорий Арама. Когда мы рассматриваем археологические данные, мы видим явное подтверждение того, что сын Иоаса Иеровоама II, срок правления которого был самым длинным в истории северного царства, правил в течение периода беспрецедентного процветания в Израиле.

 

Вознаграждения от нового мирового порядка

Новая фаза процветания, которое началось около 800 года до н. э., видимо долго вспоминалась как золотой век северного царства даже в памяти народа Иудеи. Библейский автор книги Царств был вынужден искать объяснение этому загадочному счастью, которым обладали греховные северяне. Он объяснил такой поворот событий внезапным сочувствием Бога Израиля (4 Царств 14:26–27), но теперь мы видим, что более вероятной причиной этого было нападение ассирийцев на Дамаск и энергичное участие Израиля в растущей экономике ассирийского мира. В Дане победная стела Азаила была, по — видимому, разбита, а ее обломки использованы в более поздних сооружениях (где они будут найдены археологами примерно через двадцать восемь веков), когда израильские строители основали там новый город. В Вифсаиде стела, содержащая божество арамейского стиля, была также намеренно перевернута и положена вверх дном. И примерно в то же время Хацор был взят, разрушен и заново перестроен; не может быть полным совпадением и то, что надписи на иврите впервые появляются в Хацоре именно в этой фазе строительства.

Прочность экономики израильтян во время царствования Иеровоама II лучше всего может быть продемонстрирована развитым сельским хозяйством Израиля и впечатляющими темпами роста его населения. На протяжении тысячелетия возвышенности вокруг Самарии составляли самый благоприятный в стране регион для выращивания виноградников и оливковых рощ. Интенсивные археологические исследования в горных районах к югу от Самарии предоставили свидетельства беспрецедентного расширения производства оливкового масла в железном веке. В 8 веке мы впервые видим, что на скалистых отрогах в сердце прекрасных садоводческих регионов были построены поселения, жители которых, по — видимому, специализировались на этой отрасли сельского хозяйства (Рис. 25). Десятки оливковых прессов и других сооружений для обработки были высечены в скалах вокруг этих деревень, некоторые из которых, возможно, были царским имениями или, по крайней мере, были построены специально для этой цели. Не чувствовалось недостатка в потенциальных рынках: оливковое масло из высокогорья Израиля можно было выгодно экспортировать в Ассирию и отправлять кораблями в Египет, так как и в Египте, и в Ассирии не хватало специализированных районов для выращивания оливковых деревьев. В самом деле, знаменитые самарийские остраконы — коллекция из шестидесяти трех керамических черепков, исписанных чернильными надписями на иврите, датируемых временем Иеровоама II, сообщают о поставках масла и вина из отдаленных деревень в столицу Самарию.

Эта сельскохозяйственная глубинка, тем временем, становится более густонаселенной, чем раньше. Связанное с мировой экономикой и не имеющее никаких существенных военных угроз, население северного царства значительно выросло. Крупномасштабные исследования, проведенные за последние несколько десятилетий, проливают свет на драматический демографический рост с 10 по 8 века до н. э. К концу 8 века северное царство — возвышенности Самарии, равно как и северные долины — были самой густонаселенной областью во всем Леванте.

Хотя цифры по общему признанию приблизительные, они дают общую оценку того, что население северного царства в 8 веке (включая его территории в Трансиордании) составляло порядка 350 тысяч жителей. Согласно той же методике ученые считают, что в бронзовом веке население всей территории западной Палестины не дотягивало даже до 250 тысяч человек. Демографический рост был порой драматическим, если учесть, что население возвышенностей в раннем железном веке исчислялось чуть более 45 тысячами обитателей. Даже в 8 веке население Иудейского царства не насчитывало более 100 тысяч человек. Население государств Трансиордании, Аммона и Моава, вместе взятых вряд ли достигало третьей части населения северного Израиля.

Эти сравнительные данные объясняют военную и экономическую мощь северного царства. Они также указывают на человеческие ресурсы Израиля, который был способен и к наращиванию военной мощи, и к впечатляющей строительной активности. Похоже, что Иоас или, скорее всего, Иеровоам II провел большие строительные работы не только в Мегиддо (в том числе большой системы водоснабжения и двух огромных конюшен), но также и при перестройке Хацора как оплота на территории, возвращенной у арамеев, а также при перестройке города Гезер, стратегического форпоста северного царства на границе с Иудей и землей филистимлян. Новую массивную городскую стену и ворота в Гезере можно датировать этим временем.

Величие возрожденного царства Израиль подтверждается археологическими данными. Важно отметить, что Иеровоам II является самым ранним израильским монархом, чью официальную печать мы имеем. Этот исключительно большой и красивый артефакт был найден в начале двадцатого века в Мегиддо. На нем изображен мощный рыкающий лев, а надпись на иврите гласит: «принадлежащий Шеме, слуге [т. е, высокопоставленному чиновнику] Иеровоама» (кстати, вот ее изображение h — прим. Atmel). Рисунок льва на печати характерен для 8 века до н. э., поэтому она не может быть приписана Иеровоаму I, который основал северное царство почти два столетия ранее. По меркам своего благосостояния, международных связей и громадных строительных проектов государство Иеровоама II, возможно, оставалось живо в памяти как израильтян, так и иудеев в качестве модели славной монархии. Вспомним знаменитый отрывок из 3 Царств 9:15, который описывает строительную деятельность Соломона в Хацоре, Мегиддо и Гезере. Возможно, что более поздний иудейский автор, сочиняя свою историю почти сто лет спустя, романтически (и патриотически) приписал руины больших сооружений, построенных Иеровоамом, Золотому Веку Соломона?

 

Загадка конюшен Мегиддо еще раз

Одним из самых дорогих и самых ценных товаров северного царства были, по видимому, лошади. Некоторые дразнящие подсказки масштаба разведения лошадей и искусства их дрессировки в Израиле можно получить из восстановленного Мегиддо времен Иеровоама II (Рис. 22).

Самым заметным элементом в бывшем израильском городе Мегиддо являются два больших комплекса колонных зданий, которые команда из Чикагского университета в 1920–х годах отнесла к конюшням, построенным Соломоном. Впоследствии эти комплексы были повторно датированы Ядином как конюшни, построенные Ахавом, который выдвинул огромное колесничное войско против ассирийцев в битве при Каркаре. Сторонники этих теорий (будь то выступающие за их связь с Соломоном или же с Ахавом) утверждали, что лошадей держали в длинных узких боковых проходах зданий, где они были привязаны к каменным столбам и кормились из кормушек, размещенных между столбами (Рис. 17). Центральный проход, пол которого был покрыт гладкой штукатуркой, якобы служил зоной обслуживания, где конюхи могли чистить лошадей и распределять корма. Археологи также предполагали, что большой двор перед южным рядом конюшен служил двориком для обучения и прогулок.

Только в этой привлекательной теории была одна проблема: ни в одном из зданий не было найдено ни одного предмета, связанного с лошадьми, колесницами или кавалерией. А боковые проходы подобного устройства, обнаруженные на других участках, были наполнены керамическими сосудами, которые многих ученых навели на мысль, что все эти трехпроходные здания использовались в качестве хранилищ. Некоторые предположили, что кормушки, найденные в зданиях Мегиддо, использовались для кормления вьючных животных, вероятно, ослов, которые привозили товары к хранилищам в караванах. Другие ученые предположили, что колонные здания в Мегиддо, а также и в других местах региона, служили казармами или даже общественными базарами.

В проводимых в Мегиддо раскопках предпринимаются попытки решить проблему систематическими химическими исследованиями земли, недавно извлеченной с пола этих зданий, для выявления следов корма или животных экскрементов. Пока результаты неубедительны. Но одна вещь в ходе новых раскопок уже разъяснилась. Мы не должны рассчитывать найти в зданиях какие‑либо существенные предметы, связанные с лошадьми, так как после захвата города ассирийцами здания были тщательно очищены и, по крайней мере, частично использованы снова. А позже, после того, как они стали заброшенными, эти здания были намеренно уничтожены, а их стены снесены.

В соответствии с повторным датированием слоев из Мегиддо и переоценкой археологической истории северного царства мы сейчас можем отвергнуть прежние теории и с уверенностью сказать, что здания в Мегиддо, похожие на конюшни, принадлежат временам Иеровоама II. Ахав же, хотя он несомненно и содержал большое колесничное войско, построил большие дворцы в Мегиддо, которые предшествуют слою "конюшен" (хотя некоторые ученые предполагают, что в этом городе, который был лишь частично раскопан, также были конюшни). Но привязка "конюшен" к Иеровоаму II не решает окончательно вопрос об их предназначении. Существуют ли другие подсказки для освещения важности лошадей в Израильском царстве и, возможно, понимания военной роли Израиля в большом общественном строе ассирийской империи?

Решающие свидетельства исходят из ассирийских источников, которые показывают, что Израильское царство славилось своим колесничим войском и долгое время после того, как царь Ахав столкнулся с Салманасаром III с двумя тысячами колесниц в битве при Каркаре в Сирии в 853 году до н. э. Ассириолог Стефани Дейли нашла в ассирийских записях убедительные доказательства, что некоторые из вассальных государств империи специализировались на разведении и экспорте лошадей, используемых в боевых колесницах и военной кавалерии. Мы знаем, что Израиль времен Иеровоама процветал благодаря своей специализации в производстве определенных товаров. Возможно ли, что то, что мы видим в Мегиддо, является архитектурными остатками важного центра разведения лошадей для знаменитых колесничих войск Израильского царства? И возможно ли, что в дни Иеровоама II Израиль разводил лошадей не только для своих собственных военных нужд, но и для колесничих соединений по всей ассирийской империи? Подсказка в этом направлении исходит из другого ассирийского вассального государства, царства Урарту в Восточной Анатолии, которое считалось обладателем лучшей кавалерии в мире. Из явного упоминания в ассирийских источниках мы знаем, что там разводились лошади для экспорта. И что интересно, в местах железного века II в Урарту были обнаружены сооружения, которые по своей планировке поразительно похожи на "конюшни" Мегиддо.

Но, пожалуй, наиболее показательная связь израильтян с военным искусством верховой езды происходит из периода, следующего непосредственно за завоеванием Ассирией северного царства, когда специальное израильское колесничное подразделение было включено в состав ассирийской армии. Фактически, исследование Стефании Дейли ассирийских табличек, называемых "конными списками", предоставляет информацию о чиновниках, военачальниках и подразделениях ассирийской армии во времена Саргона II. Эти записи показывают, что в то время как другие специализированные отряды из завоеванных областей были включены в ассирийскую армию индивидуально, только израильской бригаде колесниц было разрешено сохранить свою национальную идентичность. Лучше всего об этом говорит ассирийский царь Саргон II: "Я сформировал соединение из двухсот своих колесниц для моих царских войск".

Таким образом, кажется, что вследствие того, что израильские колесничие былиа настолько известны своим мастерством, им был предоставлен специальный статус. Среди других подробностей в «конных списках» было упоминание израильского командира по имени Шема, вероятно, из колесничего подразделения, который служил на высоком посту в ассирийской армии и был членом царской свиты.

 

Первые голоса протеста

Процветание и известность, которых достигло израильское царство во времена правления Иеровоама II, предлагало большие богатства израильской аристократии. Хотя достаточно хаотичные методы раскопок в Самарии в начале 20 века не позволяют произвести детальный анализ строительства и реконструкций царского города в начале 8 века, но два чрезвычайно интересных набора небольших находок дают некоторое представление о богатстве и состоянии правящего класса Израиля. Более двухсот тонких табличек из слоновой кости с египетскими мотивами, вырезанных в финикийском стиле и стилистически датируемых 8 веком до н. э., вероятно, украшали стены дворца или красивую мебель израильской царской семьи. Они свидетельствуют о богатстве и космополитических вкусах израильских монархов и знатных семей этого царства. Известные самарийские остраконы (расписки за поставки масла и вина, доставляемые из сельской местности в столицу) представляют собой сложную систему зачетов и делопроизводства, по которой продукция глубинки взыскалась крупными землевладельцами и государственными сборщиками налогов, руководившими сбором урожая.

Именно на пике процветания северного царства под властью Иеровоама II мы, наконец, видим полный набор критериев государственности: письменность, бюрократическое управление, специализированное экономическое производство и профессиональная армия. Это также период, когда мы имеем первое упоминание о пророческом протесте. Предсказания пророков Амоса и Осии являются самыми ранними из сохранившихся пророческих книг, содержащих материал, который отражает расцвет Иеровоама II. Их резкое осуждение коррумпированной и нечестивой аристократии севера служит свидетельством богатства этой эпохи и впервые выражает идеи, которые могли оказывать существенное влияние на кристаллизацию Девтерономической идеологии.

Амос изображается пастухом, который странствовал к северу от сельской иудейской деревни Фекои. Но независимо от его точного социального статуса или причин для проповеди в израильском царстве, предсказания, записанные от его имени, отражают резкое осуждение расточительного образа жизни и материального состояния израильской аристократии в 8 веке до н. э.:

Вы, которые лежите на ложах из слоновой кости и нежитесь на постелях ваших, едите лучших овнов из стада и тельцов с тучного пастбища, поете под звуки гуслей, думая, что владеете музыкальным орудием, как Давид, пьете из чаш вино, мажетесь наилучшими мастями… (Ам. 6:4–6)

Амос продолжает осуждать тех, кто "построит дома из тесаных камней" (Ам. 5:11), а его современник пророк Осия выступает против тех, кто "умножает ложь и разорение; заключает союз с Ассуром, и в Египет отвозит елей" (Ос. 12:1). В этих и многих других намеках оба пророка обрисовывают экономические связи и материальную культуру, которые так обильно иллюстрируются археологией Израильского царства.

Осуждая богатых и сильных, Амос и Осия проводят резкую критику социальной несправедливости, идолопоклонства, и внутренней напряженности, которые принесли международная торговля и зависимость от Ассирии. По словам Осии: «Ассур не будет уже спасать нас; не станем садиться на коня и не будем более говорить изделию рук наших: боги наши; потому что у Тебя милосердие для сирот» (Осия 14:3). Амос осуждает злодеяния тех, кто только на словах следует положениям религии, в то же время собирая себе богатства и надругаясь над бедными:

Выслушайте это, алчущие поглотить бедных и погубить нищих, — вы, которые говорите: «когда‑то пройдет новолуние, чтобы нам продавать хлеб, и суббота, чтобы открыть житницы, уменьшить меру, увеличить цену сикля и обманывать неверными весами, чтобы покупать неимущих за серебро и бедных за пару обуви, а высевки из хлеба продавать».&nb sp; (Ам. 8:4–6)

Это пророческое осуждение было сохранено последователями Амоса и Осии и получило новое значение после падения Израильского царства. Своей критикой богатства и своим отвращением от влияния чужестранного образа жизни на народ Израиля они возвестили начало духовного и социального движения, которое окажет неизгладимое влияние на кристаллизацию библейского текста.

 

Агония Израиля

После смерти Иеровоама II в 747 году до н. э. структура израильского общества, несмотря на его материальное благополучие и достижения в области архитектуры и военного искусства, оказалась пустой. Вероятно, среди региональных руководителей, военачальников и групп со специфическими интересами возникали фракции. Один царь сменял другого относительно быстро и обычно кровавым путем. Тонкий баланс экономической независимости и политического союза (или подчинения) с Ассирией постепенно нарушался. Повествование, представленное в 4 Книге Царств, дополненное случайными подтверждениями в ассирийских записях — это все, что мы имеем из документирования падения Израиля.

Серия жестоких династических переворотов в Самарии не могла произойти в более опасное время. В Месопотамии происходили большие изменения. В 745 году до н. э. — в точности после того, как в Самарии были убиты два царя — амбициозный правитель большого ассирийского города Калах в долине Тигра восстал против своих сюзеренов и начал процесс превращения Ассирии в жестокое и хищное государство.

Этот новый царь Тиглатпаласар III (также известный в Библии под своим вавилонским именем Пул) начал ни с чего иного, как с полного восстановления ассирийской империи и в первую очередь в отношениях со своими бывшими вассалами, которые теперь будут в гораздо большей степени находиться под ее непосредственным контролем. В 738 году до н. э. он повел свою армию на запад в большую угрожающую кампанию, в которой ему удалось навязать съежившимся, ранее полунезависимым вассалам Ассирии беспрецедентные экономические требования. Но это было только началом. В эпоху ассирийского империализма, которую начал Тиглатпаласар, вассальство вскоре уступит место завоеванию и аннексии вместе с депортацией местного населения туда, куда пожелают ассирийские власти.

В столице Израиля Самарии со смертью царя Менахема в 737 году до н. э. и почти немедленного убийства его сына и преемника военачальником по имени Факей, сыном Ремалии, внешняя политика Израильского царства изменилась. У нас нет информации о политических и личных мотивах Факея, этого последнего узурпатора, но он внезапно покончил с израильским подобострастным вассальством Ассирии. Возможно, из‑за неспособности удовлетворить требования ассирийцев, отчаянно реагируя на изменение ассирийской политики, в безрассудной азартной игре за независимость Факей присоединился к коалиции других местных сил, в которую входили царь Дамаска Рецин и некоторые филистимские города.

За этим последовала серия трагических просчетов, которые положили конец независимому Израилю и возможности того, что какое‑либо из государств Леванта когда‑нибудь сможет действовать самостоятельно, пока будет существовать ассирийская империя. Факей и Рецин надеялись организовать всеми государствами региона широкий объединенный фронт сопротивления Ассирии. Коалиция не оправдалась, и Тиглатпаласар яростно отреагировал. После захвата Дамаска и казни Рецина он проследовал вниз к побережью Средиземного моря, уничтожая потенциально мятежные города. Убедившись, что из Египта повстанцам не придет никакая помощь, Тиглатпаласар в полную силу нацелился на Израильское царство. Покорив большую часть его территории, разрушив главные города и депортировав часть населения, Тиглатпаласар поставил Израиль на колени.

Ко времени смерти Тиглатпаласара в 727 году до н. э. большая часть территории северного царства была непосредственно присоединена к Ассирийской империи. Потом она была административно разделена на провинции Дор (вдоль северного побережья), Мегиддо (в Изреельской долине и Галилее) и Галаад (в нагорье Трансиордании). Рельеф времен Тиглатпаласара III, изображающий осаду города, названного «Гаазру» (вероятно, Гезер), указывет на то, что и южные прибрежные равнины Израиля не избежали горькой судьбы северных провинций. Все, что осталось от северного царства — только нагорье вокруг столицы Самарии. И поэтому Тиглатпаласар в монументальной надписи мог похвастаться: «Земля Бит — Хумри [т. е., Дома Омри], все города которой я сравнял с землей в моих предыдущих кампаниях… Я разграбил ее скот, и я пожалел только изолированную Самарию».

 

Ассиризация севера

Ассирийская империя нового стиля при Тиглатпаласаре не довольствовалась простым территориальным завоеванием. Ассирийцы рассматривали все земли, животных, ресурсы и народы в областях, которые они завоевали, в качестве объектов (движимого имущества), которых можно было и нужно было переселять или эксплуатировать для обслуживания интересов ассирийского государства. Таким образом, ассирийцы в большом масштабе развернули политику переселения. Эта политика имела много целей, которые все служили задачам продолжения имперского развития. С военной точки зрения захват и уничтожение местных поселений имели терроризирующий эффект, деморализовали население и раскалывали его для предотвращения дальнейшего организованного сопротивления. С экономической точки зрения массовый призыв в армию империи принес новые человеческие силы и военные технологии в структуру, где за новобранцами могли тщательно следить. Насильственное переселение ремесленников в центры ассирийской империи предоставляло подготовленные человеческие ресурсы в распоряжение ассирийской экономики. И, наконец, систематическое переселение нового населения в пустые или недавно завоеванные территории было предназначено для расширения общего сельскохозяйственного производства империи.

Тиглатпаласар III почти сразу же инициировал эти процессы в регионах Израильского царства, как только его армии перешли его границы. Количество депортированных жителей, приведенное в его летописи, составляет 13500 человек. Если это не преувеличение (как предполагают археологические исследования в Нижней Галилее, указывающие на повсеместное истребление населения), то ассирийцы депортировали из этих районов в Ассирию важный компонент сельского населения.

Катастрофические результаты первого нападения Тиглатпаласара можно увидеть во многих местах раскопок. Последний город израильтян Хацор, который прямо упоминается в Библии в связи с его кампанией (4 Царств 15:29), был разрушен и сожжен дотла. Существует четкое археологическое свидетельство того, что за несколько дней до финального штурма ассирийцами были укреплены фортификационные сооружения города. Как показали события — напрасно. Полное уничтожение также прослеживается в Дане и Бет — Шеане. Но в Мегиддо ассирийские намерения были несколько иными, поскольку он станет новым центром имперской администрации. Внутренние помещения были подожжены; рухнувшие, сожженные здания и раздавленные сосуды рассказывают о последних часах города израильтян. Но колонные здания (известные как конюшни Мегиддо) остались нетронутыми и, вероятно, некоторое время повторно использовались. Ассирийцы намеревались перестроить это место для своих целей, и мелкие камни в устойчивых зданиях оказались отличным источником строительных материалов.

Мегиддо предоставляет наилучшее свидетельство ранних стадий ассирийской оккупации. После частичного разрушения последнего израильского города за непродолжительным периодом запустения последовала обширная перестройка. Ассирийцы сделали Мегиддо столицей своей новой провинции, охватывающей территории бывшего северного царства в северных долинах и на возвышенностях Галилеи. В течение нескольких десятилетий официальные документы упоминают Мегиддо как резиденцию наместника. Центр нового города, который был перестроен по совершенно новому плану, находился у ворот, где в типичном ассирийском стиле были построены два дворца. Остальная часть города была построена в виде четкой сетки с параллельными улицами с востока на запад и с севера на юг, формируя прямоугольные блоки из жилых домов — методом городского планирования, до тех пор неизвестным в Леванте. В свете радикальных изменений не исключено, что теперь там поселились новые народы, депортированные из других завоеванных областей ассирийской империи.

 

Конец царства

Зажатое в непосредственной близости от Самарии, обрубленное Израильское царство казалось не более чем легкой добычей, которую при первой же возможности сожрет восходящее Ассирийское государство. Однако, Осия (убийца Факея и последний царь Израиля) быстро предложил Ассирии дань и так же быстро начал катастрофически опасную интригу. В течение короткого периода неопределенности между смертью Тиглатпаласара III и воцарением Салманасара V Осия, по сообщениям, послал секретное письмо одному из региональных правителей египетской дельты, надеясь, что Египет в этот раз будет готов к ссоре с ассирийцами. Идя на максимальный риск, Осия немедленно прекратил выплату своей дани новому ассирийскому царю.

Таблица 5. Цари Израиля от Ииуя до Осии

* согласно Anchor Bible Dictionary

** включая года совместного правления

*** или 722 год до н. э.

Кто бы удивился тому, что случилось далее? Салманасар V сразу же приступил к уничтожительной кампании. Он покорил местность вокруг Самарии и осадил город. После длительной осады город был взят штурмом и, по крайней мере, часть его выжившего населения была согнана в концентрационные пункты, из которых они в конечном итоге были переселены в отдаленные области ассирийской империи. Среди ученых существует значительная дискуссия, дожил ли Салманасар V до времени захвата Самарии, или же за смертельный удар несет ответственность его преемник Саргон II, который взошел на трон в 722 году до н. э. В любом случае, именно из хроник Саргона мы имеем полный ассирийский отчет о том, что происходило:

Жители Самарии, которые составили заговор с царем, враждебным ко мне, не вытерпели рабства и не принесли дань Ассуру, и которые выступили против меня, я боролся против них силой великих богов, повелителей моих. Я насчитал пленных 27280 человек, вместе с их колесницами и богами, которым они доверяли. Я сформировал военный корпус из 200 их колесниц для моих царских войск. Я переселил оставшихся из них в центр Ассирии. Я заселил Самарию большим числом людей, чем раньше. Я разместил там людей из стран, завоеванных моими руками. Я назначил им своего наместника губернатором над ними. И я считаю их ассирийцами.

Отчет Саргона дает нам число депортированных из Самарии, хотя неясно, относится ли это к населению столицы и районов в непосредственной близости от нее, или к общему числу перемещенных из царства за предыдущие годы. Библия упоминает некоторые из направлений — «в Халахе и в Хаворе, при реке Гозан, и в городах Мидийских» (4 Царств 17:6). Но окончательная судьба большинства из них, десяти колен северного Израиля, никогда не станет известна. В начале депортированные, возможно, пытались сохранить свою идентичность, например, продолжая израильские формы поклонения или давая израильские имена своим детям. Но вскоре они растворились в империи.

Все было кончено. Два бурных века подошли к катастрофическому концу. Гордое северное царство и значительная часть его населения были потеряны для истории.

 

Депортированные и уцелевшие

Как они, вероятно, делали и с другими ключевыми местами на севере, такими как Мегиддо, ассирийские власти подготовили новые группы населения, чтобы поселить их в центральные районы Израиля вместо депортированных израильтян: «И переселил царь Ассирийский людей из Вавилона, Куты, Ава, Емафа, и Сепарваима, и поселил их в городах Самарии вместо народа Израиля, и они овладели Самарии, и жили в ее городах» (4 Царств 17:24). Несколько исторических и археологических подсказок указывают, что эти новые группы, из мятежных районов южной Месопотамии, были расселены не только в Самарии, но и в особенности на стратегических территориях вокруг Вефиля — израильского старого культового центра на северной границе с все еще независимым Иудейским царством. Библейский историк предоставляет косвенные свидетельства об этом, упоминая Аввим как один из городов Иудеи 7 века в области Вефиля (Нав. 18:2–3). Это название, вероятно, связано с названием Ава, которая упоминается в качестве одного из мест происхождения депортированных. Арамейский текст упоминает депортированных, которые были поселены в самом Вефиле. Кроме того, несколько клинописных текстов 7 века с вавилонскими именами, которые были найдены в Гезере и его окрестностях, предоставляют ощутимые доказательства присутствия этих депортированных лиц на юго — западной территории побежденного Израиля, а также неподалеку от границ Иудеи. В итоге Адам Зерталь из университета Хайфы предположил, что тот особый тип керамики, передающий знаки клинописного типа и который встречается на некоторых раскопанных участках в горах Самарии, также может быть связан с этими вновь прибывшими группами.

Но обмен населением был далеко не полным. Число, полученное из ассирийских источников, как депортированных Тиглатпаласаром III из Галилеи, так и Саргоном II из Самарии, составляет порядка 40 тысяч человек. Это составляет не более пятой части от предполагаемого населения северного царства к западу от реки Иордан в 8 веке до н. э. Тиглатпаласар III, видимо, депортировал в основном беспокойных жителей возвышенностей Галилеи и население главных центров, таких как Мегиддо. А Саргон II, видимо, депортировал в основном аристократию Самарии и, возможно, солдат и опытных ремесленников, которые были необходимы в Ассирии. В результате большинство из оставшихся в живых израильтян осталось на месте. В нагорье вокруг города Самарии, которому суждено было стать центром новой ассирийской провинции Самерина, депортация была, по — видимому, минимальной. У ассирийцев были веские экономические причины, чтобы не опустошать богатые области, в которых производилось оливковое масло. В северной долине ассирийцы уничтожили израильский административный центр, но оставили нетронутым сельское население (которое придерживалось в основном хананейских, финикийских и арамейских обычаев), до тех пор, пока они оставались послушными и вносили свой вклад в требуемую ассирийцами дань. Даже жестокие ассирийские завоеватели признавали, что полное уничтожение и депортация сельского населения Израиля могут уничтожить сельскохозяйственное производство в их новой провинции, поэтому, когда это было возможно, они выбирали стабильность и целостность.

Действительно, исследования и раскопки в долине Изреель подтвердили удивительную демографическую целостность. Около половины деревень вблизи Самарии продолжали существовать и в последующие века. У нас даже есть библейские ссылки на эту демографическую ситуацию. Через несколько лет после разрушения северного царства иудейский царь Езекия отмечал пасху в Иерусалиме. Сообщается, что он «письма писал к Ефрему и Манассии, чтобы пришли в дом Господень, в Иерусалим, для совершения пасхи Яхве, Богу Израилеву» (2 Пар. 30:1). Ефрем и Манассия относятся к высокогорьям Самарии к северу от Иудеи. Хотя историчность Хроник (Паралипоменон) можно поставить под сомнение, Иеремия через 150 лет после падения северного царства также сообщает, что израильтяне из Сихема, Силома и Самарии пришли с предложениями к Храму в Иерусалим (Иер. 41:5).

Тот факт, что значительная часть израильтян все еще жила в нагорьях Самарии, в том числе в южной области Вефиля, наряду с новым населением, переселенным ассирийцами, будет играть важную роль во внешней политике Иудеи и оказывать влияние на развитие библейской идеологии 7 века до н. э.

 

Суровый урок Израильского царства

Мы никогда не сможем узнать, насколько надежны были традиции, тексты или архивы, используемые библейскими авторами при составлении своей истории Израильского царства. Их целью было не воспроизвести объективную историю северного царства, а, скорее, дать богословское объяснение истории, которая, вероятно, была уже известна, по крайней мере, в общих деталях. Неважно, что народные легенды могли рассказывать об отдельных царях Израиля, библейские авторы судят всех и каждого из них отрицательно. Правление наиболее заслуженных из них характеризуется только несколькими резюмирующими словами: такой‑то и такой‑то царь «творил зло в очах Господа, он не отставал от всех грехов Иеровоама, сына Наватова». Несколько достойных внимания (подобно Иеровоаму I и династии Омри) были осуждены ими ещё более резкими словами и рассказами. Но даже лучшие из северных царей до сих пор считаются грешниками: Иораму, сыну Ахава, приписывают уничтожение стел (культовых памятников) Ваала, а Ииуя хвалят за искоренение этого культа, но, в то же время, они оба осуждаются за хождение по стопам "Иеровоама, сына Навата". Даже Осия, последний царь Израиля, который с опозданием попытался вырвать Израиль из железной ассирийской хватки, осужден несколько более мягким образом: «И делал он неугодное в очах Господних, но не так, как цари Израильские, которые были прежде него» (4 Царств 17:2). Таким образом, Библия декларирует грехи Иеровоама как главную роль в истории гибели.

Периоды процветания, которые переживало Израильское царство, и которые, вероятно, сохранились на протяжении веков в монументальных воспоминаниях, и которые еще видны во многих северных городах, представляли собой серьезную богословскую проблему для поздних иудейских наблюдателей, которые составили Книги Царств. Если северное царство было таким плохим, почему Яхве не стер его в то время, как Иеровоам был еще у власти, или сразу после его правления, еще в дни его собственной династии? Или, самое позднее, во времена династии Омри, последователей Ваала? Если оно было таким плохим и злым, почему Яхве позволял им процветать? Девтерономический историк нашел элегантный способ рационализации почти двух веков жизни северного Израиля, заявив, что его гибель была отложена из‑за того, что Яхве нашел некоторые достоинства даже в греховных монархах северного царства. Видя, "бедствие Израиля", он не мог сопротивляться его выживанию в нескольких случаях больших бедствий.

Были, несомненно, конкурирующие, детально разработанные объяснения взлетов и падений в судьбе северного царства от официального жречества северных святилищ Дана и Вефиля. Вполне естественно предположить, что там были северные пророки, которые «пророчествуют ложь», как выражается Библия, которые находились ближе к царским институтам Самарии. Такого рода материал не мог быть введен в Библию, какой мы ее знаем сегодня. Если бы Израиль выжил, мы могли бы получить параллельные, конкурирующие и очень разные истории. Но с уничтожением ассирийцами Самарии и разрушением ее царских институтов власти о таких конкурирующих историях умолчали. Хотя пророки и жрецы с севера, весьма вероятно, присоединились к потоку беженцев, чтобы найти убежище в городах и населенных пунктах Иудеи, библейская история отныне будет написана победителями или, по крайней мере, выжившими, и она будет иметь форму, соответствующую поздним иудейскими девтерономическим убеждениям.

С точки зрения Иудеи 7 века, полностью осознавая страшные разрушения, которые испытало северное царство, смысл истории Израиля был ясен. Он кратко и красноречиво приводится в хвалебной речи Израилю после описания падения Самарии. С точки зрения Девтерономического историка кульминация истории северного царства достигает не во времена Ахава и Иеровоама II и даже не в ее трагическом финале, а в аннотации, которая рассказывает о грехах Израиля и возмездии Бога. Это богословская кульминация вставлена в середину большой драмы между двумя бедствиями — сразу же после описания захвата Самарии и депортации израильтян и перед упоминанием о заселении земли Израиля иностранными народами:

Когда стали грешить сыны Израилевы пред Господом Богом своим, Который вывел их из земли Египетской, из‑под руки фараона, царя Египетского, и стали чтить богов иных, и стали поступать по обычаям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых, и [по обычаям] царей Израильских, как поступали они; и стали делать сыны Израилевы дела неугодные Господу Богу своему, и построили себе высоты во всех городах своих, [начиная] от сторожевой башни до укрепленного города, и поставили у себя статуи и изображения Астарт на всяком высоком холме и под всяким тенистым деревом, и стали там совершать курения на всех высотах, подобно народам, которых изгнал от них Господь, и делали худые дела, прогневляющие Господа, и служили идолам, о которых говорил им Господь: "не делайте сего"; тогда Господь чрез всех пророков Своих, чрез всякого прозорливца предостерегал Израиля и Иуду, говоря: возвратитесь со злых путей ваших и соблюдайте заповеди Мои, уставы Мои, по всему учению, которое Я заповедал отцам вашим и которое Я преподал вам чрез рабов Моих, пророков. Но они не слушали и ожесточили выю свою, как была выя отцов их, которые не веровали в Господа, Бога своего; и презирали уставы Его, и завет Его, который Он заключил с отцами их, и откровения Его, какими Он предостерегал их, и пошли вслед суеты и осуетились, и вслед народов окрестных, о которых Господь заповедал им, чтобы не поступали так, как они, и оставили все заповеди Господа Бога своего, и сделали себе литые изображения двух тельцов, и устроили дубраву, и поклонялись всему воинству небесному, и служили Ваалу, и проводили сыновей своих и дочерей своих чрез огонь, и гадали, и волшебствовали, и предались тому, чтобы делать неугодное в очах Господа и прогневлять Его. И прогневался Господь сильно на Израильтян, и отверг их от лица Своего. Не осталось никого, кроме одного колена Иудина. И Иуда также не соблюдал заповедей Господа Бога своего, и поступал по обычаям Израильтян, как поступали они. И отвратился Господь от всех потомков Израиля, и смирил их, и отдавал их в руки грабителям, и наконец отверг их от лица Своего. Израильтяне отторглись от дома Давидова и воцарили Иеровоама, сына Наватова; и отклонил Иеровоам Израильтян от Господа, и вовлек их в великий грех. И поступали сыны Израилевы по всем грехам Иеровоама, какие он делал, не отставали от них, доколе Господь не отверг Израиля от лица Своего, как говорил чрез всех рабов Своих, пророков. И переселен Израиль из земли своей в Ассирию, где он и до сего дня. (4 Царств 17:7–23)

Конечно, сегодня с помощью археологических работ и экологических исследований мы видим, что конец был неизбежен. Израиль был уничтожен, а Иудея выжила, потому что в великой схеме замыслов Ассирийской империи Израиль с его богатыми ресурсами и продуктивным населением был несравненно более привлекательным объектом, чем бедная и недоступная Иудея. Тем не менее, перед зрителями в Иудее в смертельно суровые годы после ассирийского завоевания Израиля, перед лицом империалистической угрозы и международных обстоятельств, библейская история Израиля служила намеком и предупреждением того, что может случиться и с ними. Старшее и когда‑то могущественное Израильское царство, хотя и одарено плодородными землями и трудолюбивым народом, потеряло свое наследие. Теперь же сохранившееся Иудейское царство начнет играть роль божественно привилегированного младшего брата (как Исаак, Иаков или их собственный предок царь Давид), стремясь схватить потерянное право первородства и выкупить землю и народ Израиля.