Я вижу как в узких улицах таятся
Гневные настроения и непокорный ропот скрытых изменников.
Они выходят в ночь, окутанные шепотом проклятий -
Бывшие солдаты, недовольные бандиты
И отчаянные распутники - выходцы из таверн.
Байрон
Уже прошло несколько часов после восхода солнца. Стоял ясный, теплый день. По общественной дороге неспешной трусцой ехал какой-то мужчина, который, несмотря на то, что внешне напоминал джентльмена, был плохо одет. На нем, как защита от солнца, была широкополая соломенная шляпа и льняной пыльник, местами запачканный грязью дороги. У незнакомца были резкие, хотя и не злые черты лица, а его проницательные, серые глаза, казалось, пронизывали все, что попадало в их поле зрения. Мужчина ехал по пустынной дороге настороженно, явно ожидая в любой момент столкновения с опасностью. Вскоре он заметил еще одного одинокого всадника, который приближался ему навстречу. Не сбавляя темпа, мужчина сразу же положил руку на пистолеты, скрытые под пыльником на поясе, готовый в любой момент пустить их в ход.
Незнакомец оказался стройным юношей лет восемнадцати-двадцати, во внешности которого не было абсолютно никакой угрозы.
Когда двое всадников поравнялись друг с другом, каждый из них приветственно приподнял свою шляпу. «Доброе утро, сэр», - сказал парень, в то же самое время небрежно заводя правую руку за левый отворот пиджака.
Затем он слегка провел пальцами по своим волосам - мужчина повторил это движение. Юноша расстегнул пиджак, делая вид, что ищет булавку. Мужчина расстегнул свой пиджак, вытянул булавку и протянул ее с учтивым поклоном.
- Спасибо! Хорошо, сэр. Я вижу, вы - один из нас, - сказал юноша, вытягивая из кармана лист бумаги и передавая его мужчине. - Лес Миллера! - добавил он и, коснувшись шляпы, ускакал прочь.
Бросив вслед парню быстрый, насмешливый взгляд, незнакомец развернул лист и принялся тщательно его изучать. Там было изображение полумесяца, вокруг которого в различных местах было написано несколько дат, и больше ничего. Тем не менее, мужчина рассматривал этот рисунок с большим удовлетворением и затем, внимательно исследовав его, надежно спрятал в нагрудный карман.
- Я буду вовремя, можешь не сомневаться, - сказал он тихо и уверенно, вероятно обращаясь к лошади, поскольку поблизости больше никого не было. - Сегодня ночью! Моя записка поздно попала к ним, но лучше поздно, чем никогда. Конечно, не для них, а для меня, - добавил он со зловещей улыбкой. - Что ж, на подготовку мне потребуется немного времени. Костюм уже готов.
Незнакомец продолжил свой путь прежней неспешной трусцой. Вскоре он миновал Фэйрвью, затем - Йон, пристально рассматривая все вокруг, сделал круг в несколько миль и вернулся в селение, из которого выехал несколько часов назад.
Спешившись у таверны, он передал свою лошадь конюху и присоединился к группе бездельников у двери закусочной. Они разговаривали о политике, и один из них спросил мнение прибывшего.
- Меня можешь не спрашивать, - ответил тот, давая жестом понять, что все это его совсем не интересует. - Я не принадлежу никакой партии, и никогда не лезу в политику.
- Выжидаешь, да? Подходящая позиция для труса и доносчика, - сказал презрительно мужчина, задавший вопрос.
Наполовину вытащив свой охотничий нож и затем вновь вернув его в ножны, прибывший сказал добродушно:
- Я сделаю вид, что ничего не слышал, Грин. Ты принял слишком много, и сейчас не совсем трезв.
- Ладно, успокойся, - сказал Грину один из его товарищей. - Ты же прекрасно знаешь, что Снэлл не трус. Вспомни как он однажды рисковал своей жизнью, чтобы спасти твоего сына, когда тот тонул.
- Да, я забыл. Беру свои слова обратно, Снэлл. Пропустим по стаканчику?
- Спасибо, нет. Сегодня слишком жарко. Лучше отнеси деньги своей жене и детям, Грин.
Последние слова были заглушены звоном колокола, извещающего о том, что подан обед. В ответ на это приглашение группа рассеялась, и Снэлл вместе с остальными поспешил в столовую.
После обеда Снэлл неспешно направился в сторону конюшни. Проходя мимо двери стойла, он, как бы невзначай, заглянул внутрь, но этого быстрого взгляда было достаточно для того, чтобы запомнить точное расположение его лошади.
Около десяти часов вечера того же дня Снэлл вновь прокрался к стойлу, никем незамеченный проник внутрь, и в темноте оседлал и взнуздал свою лошадь. Затем, сев в седло, он выехал из конюшни, самым спокойным шагом проехал по улицам, но, едва оказавшись за пределами селения, пустил лошадь оживленной рысью.
Проскакав несколько миль, Снэлл сбавил темп только у леса, известного как «лес Миллера». На протяжении последней мили он слышал спереди и сзади топот лошадиных копыт и, время от времени, - обрывки фраз, грубо произнесенных в полголоса.
Тщательно избегая встречи с обладателями этих голосов, Снэлл достиг опушки леса и резко свернул с дороги. Спрыгнув на землю, он взял лошадь за уздечку и на несколько метров углубился в заросли. Затем, крепко привязав лошадь, Снэлл развернул сверток, который привез с собой, и быстро облачился в отвратительный костюм ку-клукс-клана.
Он на мгновение замер, прислушиваясь. От дороги доносились те же звуки. В эту ночь на ней было явно многолюдно. Снэлл мрачно, хотя и без тени страха, подумал о том, что будь он узнан кем-либо из этих людей, то его безрассудство стоило бы ему жизни, поскольку он не был членом ку-клукс-клана, хотя и знал тайные знаки этой организации.
В действительности, Снэлл был детективом и разыскивал доказательства для осуждения виновных в набегах, которые в последнее время держали в страхе всю окрестность.
Удостоверившись в том, что его оружие готово к немедленному использованию, он отправился в путь, преодолевая лабиринты леса твердым, быстрым, но в то же время легким шагом.
Пройдя совсем немного, Снэлл был остановлен часовым. Детектив дважды хлопнул в ладоши - быстро и громко, - часовой ответил тем же и разрешил пройти. Миновав, подобным образом, еще двух часовых, Снэлл вскоре присоединился к группе ку-клукс-клановцев. Это было общее собрание всех тайных организаций округа, которые вместе составляли ку-клукс-клан.
Снэлл молча проскользнул на свое место среди заговорщиков. Ему никто не задавал никаких вопросов благодаря костюму и тому факту, что были пройдены часовые, он был вне подозрений.
Большинство присутствующих были в масках, но не все, и детектив узнал некоторых из них по имени и в лицо, в том числе Грина и Джорджа Бойда.
Обсуждалось немало планов. Были намечены несколько набегов, назывались жертвы, способы наказать их и люди, назначенные для исполнения задуманного.
Каждый поочередно называл имя человека, неприятного ему лично или ку-клукс-клану, заявляя о необходимости незамедлительно наказать виновника и о мерах, которые уже были предприняты для осуществления этого предложения.
Бойд упомянул имя «Эдвард Травилла, владелец Йона», - злобно понося этого джентльмена как «заморыша», «друга саквояжников», а также «учителя и сторонника негров»,
- Верно! Его мы навестим в первую очередь! - сказал главарь.
- Давайте мы жестко выпорем его завтра ночью сразу после полуночи, - предложил Грин. Предложение было поставлено на голосование и принято без единого возражения.
- Я тоже хочу поучаствовать в этом! - яростно воскликнул Бойд.
- Ты живешь по соседству, и тебя могут узнать, - возразил главарь.
- Ничего, я рискну. Я выпишу этому Травилле хорошую порку или еще что похуже, - ответил Бойд.
- Мы все выпорем его, потому что он, если бы мог, отправил бы в тюрьму или повесил каждого из нас, - прорычал кто-то справа от Снэлла, а из-за маски слева от него замогильный голос произнес:
- Думаю, парень, с этим ты нам не очень-то поможешь, - и говоривший указал на изувеченную руку Бойда.
- Еще как помогу! - крикнул тот. - Смею вас заверить, сэр, что эта рука, как бы изуродована она ни была, может держать плеть не менее крепко, чем ваша.
После короткого спора просьбу Бойда удовлетворили, и были названы остальные участники набега. Вскоре собрание закрылось, и ку-клукс-клановцы начали расходиться.
Как только Снэлл подумал, что ему удалось избежать подозрений, вдруг мужчина, которого все называли Джим Блейк, хлопнул его по плечу, восклицая:
- Ага! Я знаю, тебя, старина!
У Снэлла все внутри оборвалось.
- Правда? И кто же я? - спросил он неестественным голосом твердо и спокойно, невзирая на угрожающую опасность.
- Кто? Хал Уильямьс. Ты не спрячешься от меня ни за какими масками.
Снэлл облегченно вздохнул.
- Ха! Джим, я и не думал, что ты такой сообразительный, - ответил он все тем же неестественным голосом и, ускользнув прочь, вскоре, как и другие, растворился в густом мраке леса.
Снэлл решил, что будет неблагоразумно сразу же отправиться на то место, где была оставлена лошадь, поэтому, сделав большой крюк, он снял с себя балахон, вновь свернул его и отправился в путь.
Детектив остановился на мгновение, чтобы перевести дыхание, и прислушался, но вокруг была только тьма и тишина. Заговорщики уже покинули окрестности.
Удостоверившись в этом, Снэлл вывел лошадь на дорогу, сел в седло и вернулся в селение. Все давно спали, кроме посетителей питейного заведения, откуда доносились звуки пьяной пирушки, и таверны, в которой он остановился. Там горел свет, но Снэлл, стараясь держаться в тени, сам позаботился о своей лошади, вернув ее на прежнее место, и затем тихо прокрался наверх в свою комнату. Там, не раздеваясь, он упал на кровать и почти мгновенно погрузился в глубокий сон.