— 2–2,5-

В древнем ущелье Чеддар в графстве Сомерсет есть огромная пещера Гофа, названная в честь капитана Ричарда Гофа, открывшего ее более века назад. С тех пор археологи обнаружили здесь массу предметов материальной культуры, а также множество останков древних людей, включая полностью сохранившийся скелет человека, жившего девять тысяч лет тому назад. А в 1950 году в пещере вдобавок нашли и, видимо, самый древний из драгоценных камней, известных человечеству, — темно-красный, довольно грязный и смахивающий на залежалую полупрозрачную ириску, по размерам не больше кредитной карточки. Это был янтарь, который добыли как минимум двенадцать с половиной тысяч лет тому назад. И пускай внешне находка мало напоминает сокровище, — это сокровище по сути, поскольку является одним из первых свидетельств любви человечества к янтарю, зародившейся еще в доисторические времена.

Когда археологи нашли янтарь в пещере Гофа, наука еще не шагнула так далеко, чтобы выяснить, откуда он, из Британии или нет. В Британии редкие образцы необработанного местного янтаря встречались на острове Уайт, а одно из древнейших изделий из этого камня было обнаружено в начале 1970-х на Украине, в приднепровском селе Добраничевка. Вопрос о происхождении находки в пещере Гофа оставался открытым четырнадцать лет, и вот наконец профессор Вассар-колледжа Нью-Йоркского университета сумел дать на него ответ. Применив стоматологическое оборудование, он взял кусочек янтаря и измерил способность материала поглощать инфракрасное излучение. Выяснилось, что образец имеет балтийское происхождение, а значит, ему около сорока миллионов лет.

На самом деле, ничего удивительного. Большая часть всего янтаря в мире происходит именно из Балтийского региона Северной Европы. Но вот каким образом янтарь попал в пещеру Гофа так давно? Сейчас на восточное побережье Англии каждый год выбрасывает небольшое количество янтаря, но в те времена Британию еще связывал с материковой Европой земляной мост, который исчез только восемь с половиной тысяч лет назад. Да и Балтийское море вплоть до 5500 года до нашей эры было вовсе не морем, а огромным пресноводным озером. Напрашивается вывод: раз маленький обломок янтаря проделал путь в сотни километров, то его принесли сюда люди.

Возможно, это единичный образец, который завез сюда в своем дорожном мешке какой-нибудь случайный путешественник, но, скорее всего, учитывая расстояние, которое преодолел камень, речь идет о целой серии торговых сделок. Янтарь передавали из рук в Руки, выменивая на еду, оружие, кремень, меха, и находка в Сомерсете — самое раннее свидетельство наличия на территории Европы разветвленной торговой системы, которую можно назвать Янтарным путем.

Итак, мы отправимся на восток и из Южной Англии через древний земляной мост переберемся в нынешнюю Северную Францию, а оттуда в Нидерланды, через Северную Германию в Данию и еще восточнее, в дельту реки Вислы в Польше, поскольку это самый богатый янтарем регион в мире: по статистике, восемьдесят процентов мировых запасов сукцинита, как еще называют янтарь, находится именно здесь. Торговля янтарем развернулась настолько активно, что, по мнению ученых, ускорила наступление бронзового века в Балтийском регионе. Янтарь и изделия из него обнаружены не только в пещере Гофа. Находки в многочисленных могильниках и пещерах по всей Европе, а также в Северной Африке и на Ближнем Востоке свидетельствуют, что балтийский янтарь путешествовал за многие сотни километров, начиная с каменного века. Самое интересное, что янтарь описывается уже в древнегреческих источниках. К примеру, в «Одиссее» Гомера (приблизительно VIII век до нашей эры) янтарь упоминается трижды. Описывая убранство комнат царя Менелая, Гомер называет, наряду с золотом, серебром и слоновой костью, и единственный самоцвет — электрон, как греки именовали янтарь.

Вы удивлены? Еще бы, ведь в наши дни к янтарю относятся как к бедному родственнику других драгоценных камней: он легкий, мягкий, дешевый и отнюдь не редкий. Однако в былые времена этот самоцвет за свою историю и физические свойства ценился на вес золота, а то и дороже. Янтарь настолько заинтриговал 18 первых физиков, что в честь него назвали одно из самых необычных явлений природы — электричество. Мало того, на протяжении истории человечества янтарь вдохновлял искателей сокровищ, диктаторов, воров, крестоносцев, ученых, безумцев и кинематографистов. Для кого-то он являлся доказательством существования Господа, а для кого-то наоборот, но обо всем по порядку.

 

Таинственное происхождение

Единственное, что древние греки знали о янтаре, — это то, что его привозят издалека, из страны, над которой, как начертал на обелиске правитель Ниневии, «стоит в зените Полярная звезда». В подробности торговцы их не посвящали. Финикийцы, раньше других начавшие торговать янтарем, снабжали им весь Средиземноморский регион и даже территорию современного Ирака. Это была нация торговцев и изобретателей, населявшая восточное побережье Средиземного моря, где расположены современные Ливан, Сирия и Израиль. Финикийцы, как и многие нынешние торговцы драгоценными камнями, предпочитали держать рот на замке и не рассказывали, откуда привозят самоцветы. Капитан одного финикийского корабля так рьяно оберегал свой секрет происхождения олова, что, когда кто-то из конкурентов попробовал плыть за ним, он специально направил судно на отмель, обрекая и преследователей на ту же участь. Покупатели в те доисторические времена верили в мифы о происхождении янтаря, а продавцы охотно кормили их баснями. К примеру, вплоть до XVII века бытовала легенда о том, что янтарь — это якобы застывшая моча рыси, причем в письменных источниках эта легенда впервые зафиксирована в III веке до нашей эры в первом из известных нам лапидариев (так называются книги о целебных свойствах драгоценных камней), принадлежавшем перу философа и естествоиспытателя Теофраста Парацельса. Могли такой серьезный ученый, как Парацельс, всерьез верить, что моча диких кошек превращается в драгоценные камни? Подсказка содержится в самом тексте лапидария, поскольку там утверждается, пускай и ошибочно, что камень этот якобы привозили из района Италии, который назывался Лигурией, что созвучно греческому словосочетанию «моча рыси», то есть это своего рода каламбур.

Куда более распространена была легенда о Фаэтоне, которую передает Овидий в своих «Метаморфозах»: Фаэтон, сын Феба, бога Солнца, каждый день наблюдал, как его родитель управляет солнечной колесницей, и умолял отца дать ему попробовать. Однажды юноша получил такую возможность, однако сбился с пути, не смог справиться с лошадьми, опустился слишком низко — чудовищное пекло обрушилось на Землю, высохли реки от Дона до Рейна, образовались великие пустыни, почернели жители Эфиопии, загорелись леса, раскололись вершины гор, мир оказался на грани гибели. Ситуацию спас Юпитер: он молнией сбросил неудачного наездника на землю, убив его. Тело юноши упало на землю подле реки Эридан, что текла на север. Сестер, которые помогали Фаэтону запрягать лошадей, наказали и превратили в тополя, но они продолжали оплакивать бесшабашного брата, и с их ветвей падали в реку слезы, моментально твердевшие на солнце и превращавшиеся в янтарь.

В этой популярной истории усомнился в V веке до нашей эры Геродот. Причем его смутило вовсе не то, что девушки превратились в деревья, а то, что река 20 текла на север. Древние греки полагали, что все реки впадают в Средиземное море. Геродот со всей уверенностью писал: «Я считаю, что не было никакой реки, которую варвары именовали Эридан и из которой якобы добывают янтарь». И далее приводит аргументы. Во-первых, Эридан — это греческое название, так что его вряд ли могли бы предложить «варвары». И во-вторых, отсутствие доказательств: «Многих я спрашивал, однако никто из путешественников не видел там никакого моря, куда могла бы течь эта река». Вполне обоснованные возражения для историка той эпохи, особенно если учесть, что он имел лишь смутные представления о странах, расположенных к северу от Черного моря, и считал, будто там «кругом роится столько пчел, что трудно пройти». Но, возможно, Геродоту стоило бы более тщательно проанализировать легенду, прежде чем поставить на ней крест, ведь там присутствуют и плачущие деревья, и смерть, и раскаленное солнце, и странная река, текущая на север, а все вместе это и есть история янтаря. Греки называли янтарь «электроном», что буквально значит «солнце», поскольку его цвет варьируется от светло-желтого до красноватого, как закатное небо; кроме того, если янтарь потереть, то к нему прилипают пушинки и сухие травинки, при этом он искрится. Позднее английский физик Уильям Гильберт заметил, что подобным свойством помимо янтаря обладают еще некоторые другие материалы, например турмалин, стекло, сургуч, сера, и в 1600 году дал этому явлению название «электричество».

Янтарь — это на самом деле слезы деревьев, только не черных тополей, хотя их смола и отличается особой густотой, а хвойных пород, которые росли на Земле в огромных количествах миллионы лет тому назад. Многие вечнозеленые растения выделяют смолу, это своего рода защитный механизм, но, для того чтобы обычный лес превратился в фабрику по производству янтаря, буквально затопив все вокруг смолой, должно произойти нечто экстраординарное. По одной теории, случилось глобальное потепление: якобы однажды давным-давно наша планета повела себя как неуправляемая колесница Фаэтона и оказалась слишком близко от Солнца. Другие ученые считают, что все дело в эволюции: просто некоторые деревья изначально были запрограммированы на то, чтобы выделять огромное количество смолы. Кроме того, возможно, что деревья сразил неизвестный современной науке недуг, они просто ослабли и пытались как-то спастись.

Как бы то ни было, в какой-то момент смола буквально потекла рекой. Судя по массивным кускам янтаря, которые периодически находят в наши дни, зрелище было завораживающее: ведь вес их порой доходит до четырех килограммов (к примеру, в Калининграде в Музее янтаря хранится кусок массой четыре килограмма двести восемьдесят граммов). Смола, наверное, лилась с ветвей, напоминая гигантские тянучки, стекаясь у корней в озерца медового цвета, скапливаясь под корой, как глыбы масла, и заполняя все вокруг опьяняющим ароматом.

Она в основном впитывалась в почву, но иногда затвердевала, и начинался длительный процесс фоссилизации, то есть превращения в камень. Большая часть окаменевшей смолы навсегда похоронена под толщей почвы на глубине нескольких сотен метров в складках земной коры, но около пятнадцати миллионов лет назад реки и ручьи начали вымывать комья смолы из почвы и сносить в устье реки, впадавшей в древнее море. Главный аргумент, который выдвинул Геродот, усомнившись в правдивости истории о Фаэтоне, оказался несостоятельным: в сотнях километров к северу от Греции есть-таки море весьма внушительных размеров, которое поставляет миру янтарь уже по крайней мере тринадцать тысячелетий. Античный ученый явно опрашивал не тех путешественников, но спустя сто лет другой грек исправил его оплошность.

Примерно в 330 году до нашей эры греческий купец и путешественник Пифей покинул свой дом в греческой колонии Массалии (современный Марсель), чтобы найти загадочную северную страну. Сначала он посетил Британию, которая была тогда известна как Оловянные острова (несмотря на все попытки финикийцев сохранить в тайне источник олова), а затем отправился на север, в Исландию. Итак, Пифей нашел олово, видел айсберги, настало время обнаружить и янтарь. Отважного путешественника ждала дорога из Исландии на юг. Как пишет Плиний, Пифей описал бассейн океана, названного им «Ментономоном», где живет германский народ гуттоны. Если отплыть от побережья, то через сутки доберешься до острова Абал, где, по словам Пифея, весной волны выбрасывают на берег янтарь; местные жители используют его как топливо, а также продают своим соседям, тевтонцам.

Не совсем ясно, что за остров мог видеть Пифей, но на побережье Балтийского моря местные жители действительно использовали янтарь в качестве топлива. Девять из десяти найденных кусков янтаря оказывались слишком низкого качества, чтобы их можно было продать соседям, а вот горели замечательно, от такого костра шел приятный аромат. В современном немецком языке янтарь называется Bernstein, то есть «горящий камень», аналогичное название дали янтарю и поляки.

К тому моменту, как там побывал Пифей, Балтика была центром торговли янтарем вот уже много тысяч лет. Да и когда я, через две тысячи триста лет после греческого путешественника, добралась туда, жизнь здесь все еще била ключом, хотя в основном побережье привлекало не торговцев, а туристов.

 

Чемпионат по ловле янтаря

Я запланировала поездку на «северное море» на август. Это совпало с так называемым Чемпионатом по ловле янтаря, который проводился в Польше, в небольшом прибрежном городке в тридцати километрах от Гданьска. На фотографиях, запечатлевших состязания прошлых лет, их участники ползали по дну моря с сетями, чтобы выловить кусочки янтаря, плавающие среди водорослей. Я решила, что тоже смогу присоединиться к соревнующимся и выведать таким образом все секреты польских ловцов янтаря. Тогда я еще наивно полагала, что в Польше большую часть янтаря волны до сих пор выбрасывают на берег, но позднее оказалось, что это не совсем так.

Я добралась до пляжа в тот момент, когда четверо местных ребятишек в школьной форме исполняли со сцены на польском языке британский хит годов эдак 70-х. Зрители радостно свистели и хлопали, но я, если честно, не разделяла восторгов по поводу местечковой самодеятельности; однако потом оказалось, что это еще цветочки, ягодки ждали меня впереди. На берегу моря около десятка людей ползали по песку на коленях. Казалось, все они ищут потерянную контактную линзу. Поддавшись благородному порыву, я ринулась было на помощь, но тут поняла, что это и есть соревнование. Каждому из участников давали пять минут на то, чтобы собрать как можно больше кусочков янтаря в водорослях, которые организаторы заботливо высадили в прибрежной полосе. Кусочки эти по размеру не превышали пуговицы от рубашки, а само мероприятие было таким же «захватывающим», как соревнование по очистке грейпфрутов на скорость.

— А как же те фотографии? Куда все делось? — поинтересовалась я.

— Ну, все изменилось, — пояснили мне. — С этим янтарем такая проблема: он плавает, но только не тогда, когда нужно…

Янтарь легче, чем морская вода, но не намного. В зимние ветреные ночи Балтийское море сметает его со дна, и камешки всплывают на поверхность, словно крошечные желтые буйки, а утром плавают на отмели или лежат на песке. Местные жители в спасательных жилетах вылавливают янтарь большими сетями (теперь я поняла, откуда произошло английское название янтаря: scoopstone, «черпай-камень»). Обычно кусочки небольшие, но иногда попадаются настоящие кирпичи, как будто где-то под водой осыпается требующее ремонта ветхое здание. В древности литовцы рассказывали детям, что янтарь — это обломки дворца русалки по имени Юрате. Однажды, услышав прекрасную песню, русалка выглянула из воды, увидела молодого красавца-рыбака и влюбилась в него, за что отступницу жестоко покарали: бог Перкунас молнией разбил ее янтарный замок, а заодно убил и возлюбленного. Литовцы верили, что большие куски янтаря — это осколки стен замка, а маленькие — это слезы Юрате. Их так много, потому что настоящая любовь Длится очень и очень долго. Видно, замок у Юрате был весьма внушительных размеров, поскольку осенью 1914 года шторм вынес на один из балтийских пляжей почти тонну его обломков, а еще раньше, в 1862 году, — больше двух тонн (правда, по непроверенным данным). И подобное случалось в истории не раз; не удивительно, что люди полагали, будто без магии тут не обошлось.

Над пляжем разразилась гроза. Я гуляла под зонтиком вдоль моря в надежде найти кусочки янтаря, выброшенные волной, а не заботливо приготовленные организаторами чемпионата. Мне попалось лишь несколько крошечных зернышек, так, ничего заслуживающего внимания, может, потому, что на дворе лето, а лучшее время года для ловли янтаря — зима, тогда волны повыше. Когда я вернулась к месту проведения состязаний, действо уже закончилось и отдыхающие в поисках янтарных сувениров азартно рылись в кучах водорослей. А чуть поодаль ребятишки выстроились прямо под дождем в очередь, чтобы тоже попасть в полуразрушенный замок. Несколько человек с важным видом гарцевали в костюмах крестоносцев в попытке привнести в мероприятие некий дух Средневековья. Поверх доспехов на них были белые свободные туники с вышитыми красными крестами и мечами. Один юный «рыцарь» обхватил за талию молодую девушку, и они что-то горячо обсуждали. И тут я вдруг поняла, что эта сцена странным образом воплощает в себе основные элементы средневековой истории янтаря: замки, которые позже сровняют с землей; рыцари, зорко следящие за тем, что происходит на побережье; гроза, которая, возможно, принесет богатый урожай янтаря; и поспешные, почти украдкой, поиски его на берегу. Вот только поведение юноши и его прекрасной дамы несколько выбивалось из общей картины и не соответствовало эпохе.

 

Янтарные нимбы

Ох, и задали же историкам задачу рыцари Тевтонского ордена! Кто были они на самом деле? Благородные мужи или циничные безжалостные торгаши? Миссионеры или наемники? В польских музеях их обычно представляют в романтическом образе — монахи в развевающихся белых плащах, сражающиеся за свою веру, однако в действительности все было гораздо сложнее, так что в туманной истории европейского янтаря встречаются и не слишком привлекательные страницы.

Большинство средневековых рыцарей-крестоносцев отправлялось в походы добровольно, поскольку папа римский обещал им за это место в раю. Однако и тамплиеры, и тевтонцы, и госпитальеры (как еще называли рыцарей Мальтийского ордена) были членами католических духовно-рыцарских орденов; они принимали монашеские обеты нестяжания, безбрачия и послушания, а также клялись бороться с врагами Церкви. Чаще всего участники Крестовых походов отправлялись в Святую землю, однако в 1204 году, спустя шесть лет после возникновения Тевтонского ордена, папа Иннокентий III услышал, что православные монахи проповедуют свое учение среди язычников, населяющих Прибалтику, и послал туда отряд тевтонских рыцарей. Среди них были авантюристы, порой с криминальным прошлым, люди, мечтавшие о богатстве и легкой жизни. Так или иначе, тевтонцы не покидали эту территорию более трех столетий.

Сначала они покорили Пруссию, потом двинулись в район современных Эстонии, Литвы и Латвии, используя тактику «выжженной земли», чтобы завоевать территорию, но не сердца. Сжигали урожай, безжалостно забивали скот, вырезали целые семьи. В конце концов местные жители не выдерживали и соглашались поклоняться богу тевтонцев. В момент своего расцвета Тевтонский орден контролировал около ста двадцати крупных замков и доминировал не только над Пруссией, но и над сопредельными государствами, держа все народы в округе в постоянном страхе. В своей книге «Тевтонские рыцари на территории Латвии» Питер Олинс описывает всю безнадежность сложившейся ситуации для местного населения: сначала русские священники крестили их, заставив принять православие, потом тевтонцы обратили их в католичество, а затем снова пришли русские, чтобы вернуть заблудших овечек в лоно своей Церкви. «А потом появились датчане и шведы, которые заново крестили тех, кого до них уже крестили немцы; немцам это не понравилось, и они снова прислали своих священников, а датчане порой вешали тех, кто принял крещение от немцев». Хуже всего пришлось латышам. Когда очередной священник прибыл на их берега, то его встретила делегация испуганных людей: «Мы уже приняли христианство, чего вы еще от нас хотите?»

В то время, когда они не насаждали христианство, рыцари откровенно скучали. Им запрещалось охотиться в здешних лесах ради удовольствия и завоевывать сердца прекрасных дам — два излюбленных занятия средневековых рыцарей. Если кто-то из них нарушал обет безбрачия с женщиной и это становилось известно, то провинившегося на год понижали в звании и заставляли прислуживать другим, а за мужеложество казнили на месте. Членам католических орденов не дозволялось употреблять спиртное и сражаться на турнирах, правда, можно было смотреть, как бьются другие. Поэтому они направляли свою энергию в другое русло. Были, разумеется, и такие, кто выбирал молитвы, но большинство предпочитало заниматься политикой, сбором налогов и торговлей с иноземными государствами — во всем этом тевтонцы участвовали с большим энтузиазмом. Было основано даже специальное торговое ведомство. Результат не замедлил сказаться: к XIV веку государство Тевтонского ордена единственное в Европе не имело долгов. Правда, подобная расстановка приоритетов не находила одобрения вне монашеских кругов. В 1299 году жители Риги отправили папе Бонифацию VIII жалобу, в которой говорилось: «Тевтонцы считают себя рыцарями и требуют, чтобы с ними обращались, как с рыцарями, но при этом ведут себя неприличествующим образом, словно торгаши на рынке: продают яблоки, капусту, редиску, лук и прочие товары…»

Но куда более важным предметом торговли был янтарь. К XV веку те торговые пути, которые проложили еще чуть ли не в каменном веке, заняли важнейшее место среди торговых путей Европы. С польского побережья Балтики вели три главных Янтарных пути. Первые два брали свое начало от тевтонского замка Мариенбург, пересекали Моравию и Баварию и вели к Дунаю, где пути разветвлялись: один путь шел в Грецию, а второй пересекал Альпы и шел в Северную Италию. Третий путь вел к Днепру, оттуда к Черному морю и в Константинополь, куда прибывали караваны из Центральной Азии и мусульманских империй.

Из сохранившихся документов и путевых дневников нам известно, сколь неизгладимое впечатление производил янтарь на тех, кто его видел. В VI веке до нашей эры пророку Иезекиилю, сидевшему у реки близ Вавилона, явился Господь во всем Его величии: «И я видел, и вот, бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, а из средины его как бы свет пламени из средины огня». Пророк сравнивал Божественный свет с янтарем, и слушатели наглядно представляли себе картину, потому что янтарь, этот экзотический и загадочный камень, который привозят издалека, воплощает солнечный свет; так что вряд ли пророк Иезекииль мог подобрать лучшую метафору, чтобы описать сосредоточение духовной силы.

Если Иезекииль, созерцая янтарь, видел Господа, то с тевтонскими рыцарями дело обстояло иначе: они видели нечто куда более приземленное — золото. Тевтонцы удерживали монополию на янтарь, что позволяло им взвинчивать цены, и защищали свое исключительное право на торговлю янтарем с помощью угроз и террора. Только они могли владеть янтарем, а тех, кто посмел ослушаться, ждала неминуемая смерть. Во многих культурах существовало поверье, что янтарь притягивает удачу, так же, как и сухие травинки, однако в Средние века он принес жителям Прибалтики сплошные печали. Зимой 1519 года некий доминиканский монах по имени Симон Грунов прибыл в Пруссию из Рима с намерением купить для папы икону из янтаря. В своих путевых заметках он описывал, как крестьян заставляют лезть в море с сетями, чтобы наловить янтаря, при этом несчастных привязывают друг к другу, а если волны слишком большие, дают специальные длинные шесты, чтобы не утонули: «Они так замерзают в ледяной воде, что прежде, чем отправиться по домам, им приходится оттаивать, поэтому на берегах везде горят костры». Несмотря на бедность, крестьяне не осмеливались собирать янтарь на пляже, ибо знали: если их поймают, то вздернут на ближайшем суку без суда и следствия. И это не досужие вымыслы: доминиканец своими глазами видел несколько тел, качающихся на ветру.

Когда Грунов, получив вожделенный кусок янтаря, двинулся к дому, он вряд ли осознавал, что период тевтонского террора почти подошел к концу. Европа стояла на пороге Реформации. В1523 году немецкий богослов Мартин Лютер, выступивший с резкой критикой злоупотреблений Католической церкви, посоветовал последнему из великих магистров Тевтонского ордена Альбрехту Бранденбургскому ликвидировать орден и основать светское государство, поскольку орден устарел и изжил себя и ему нет места в современном мире. По мнению Лютера, также настало время от целибата, который все равно никто из братьев не соблюдает, перейти к супружескому целомудрию. Альбрехт внял мудрому совету. Спустя два года он распустил орден, положив тем самым конец и монополии на янтарь, провозгласил себя герцогом Пруссии и попросил руки датской принцессы. Население Прибалтики горячо поддерживало перемены. Ремесленникам Данцига (современный Гданьск) позволили работать с янтарем, и около двух веков во всех сферах жизни процветал дух свободы и творчества.

Вместе с тевтонскими рыцарями в Лету кануло и средневековое мировоззрение. Постепенно люди стали осознавать, что мир значительно старше, чем им представлялось, и создание его заняло вовсе не семь Дней, как описано в Книге Бытия, а гораздо больше. Впоследствии янтарь с его способностью хранить в себе свидетельства прошлого помог подорвать косные средневековые взгляды, наглядно продемонстрировав, что жизнь на нашей планете существовала задолго до появления человека.

 

Янтарные ловушки

Сорок миллионов лет назад, когда мягкая балтийская смола озерцами стекалась у корней деревьев и капала с ветвей, лес продолжал жить своей жизнью. Жужжали пчелы, пауки плели сети, опадали лепестки цветов, вальяжно прогуливались ящерицы, мухи грелись на солнышке. Кое-кто из обитателей леса попадал в коварную смолу, и в результате мы получили поразительную трехмерную картинку жизни «янтарного» леса. Многие драгоценные камни ценятся за то, что их привозят издалека, в случае же с янтарем куда ценнее фактор времени. Магия янтаря состоит в том, что в нем, как в ловушке, заключена история; именно поэтому некоторые редкие образцы могут стоить очень дорого.

Музей инклюзий в янтаре, расположенный на факультете биологии, географии и океанографии Гданьского университета, занимает всего лишь несколько витрин в маленьком коридоре, но, как верно заметила смотрительница этого музея Эльжбета Зонтаг, стоя среди клеток с шиншиллами и жуками-палочниками, оставленными ей на летние каникулы:

— Главное — это сама коллекция, а не площадь выставочных залов.

Эльжбета будничным тоном сообщила мне, роясь в ящиках с экспонатами, что в детстве ненавидела янтарь:

— Мои двоюродные сестры приезжали из Варшавы и покупали громоздкие бусы, а мне они казались уродством.

Я разделяла ее чувства. Помню, как в восемь лет я получила в подарок янтарный браслет из граненых бусинок и искренне старалась полюбить его, но он был слишком оранжевым, слишком легким, а еще мне не нравилось, что сквозь бусинки просвечивает ниточка, на которую они нанизаны.

— И что же заставило вас изменить отношение? — заинтересовалась я.

В ответ смотрительница положила под микроскоп кусочек янтаря медового цвета и жестом пригласила меня взглянуть.

Я увидела паучка, которому сорок миллионов лет, таким, каким он, по-видимому, был в последние секунды жизни. Даже ворсинки остались в первозданном виде, а приподнятая лапка так и замерла, словно паучок куда-то собирался идти. Должно быть, смола была очень жидкой, поскольку, судя по всему, насекомое сдалось без борьбы.

— Но так бывало не всегда, некоторые вовсю сопротивлялись, — сказала доктор Зонтаг и положила под микроскоп другой кусочек янтаря, с другим паучком: он отчаянно пытался выбраться из лужицы смолы, в которую угодил.

Признаться, я испытала настоящее потрясение, разглядывая древние создания словно бы через подзорную трубу из янтаря.

В 1993 году янтарь вновь приобрел огромную популярность, и произошло это по двум весьма необычным причинам. Во-первых, почтовая служба UPS начала доставлять посылки в Польшу и из Польши, так что люди, живущие далеко от Балтики, смогли получать изделия из янтаря. А во-вторых, в голливудском блокбастере «Парк юрского периода» прозвучала интересная гипотеза о том, что ученые могли бы генетически воссоздать динозавров по ДНК, сохранившейся в замурованных в янтаре кровососущих насекомых, которых обнаружили в Доминиканской Республике.

У теории этой есть несколько слабых мест. Самая очевидная нестыковка: возраст доминиканского янтаря, который является сукцинитом и происходит из Балтики, составляет от тридцати до сорока пяти миллионов лет, а динозавры вымерли примерно шестьдесят пять миллионов лет тому назад. И тем не менее такое действительно возможно. Если бы ДНК динозавров могла сохраниться в крови насекомого (а сейчас несколько ученых, включая специалистов из Музея естественной истории, изучают этот вопрос), то в некоторых редких образцах янтаря вполне можно было бы ее обнаружить. Речь идет о янтаре с острова Уайт и ливанском янтаре: и там и там он сформировался сто тридцать пять миллионов лет назад и внутри него находят доисторических комаров.

— Но даже в этом случае фильм назывался бы «Парк мелового периода», — улыбнулась Эльжбета, — поскольку юрский закончился около ста сорока четырех миллионов лет назад.

Когда я рассматривала экспонаты коллекции, с помощью которой вполне можно было бы воссоздать парк эоценового периода, то испытала странное чувство: словно бы я смотрю слайды, где запечатлено далекое прошлое. Вот два клеща пожирают муху-вес-нянку, у которой наполовину оторваны крылышки. Другой кусочек янтаря навсегда сохранил клеща в момент кладки яиц. Кроме того, я увидела тончайшие паутинки и крошечные пузырьки воздуха, которые выпускали насекомые, когда умирали. На взгляд дилетанта, эти последние образцы не представляли из себя ничего особенного, но вот некоторые палеонтологи считают эти маленькие камушки самыми интересными, поскольку в крошечных пузырьках сохранилась атмосфера доисторического леса в прямом и переносном смысле, включая бактерии. Американский специалист по янтарю Дэвид Гримальди образно назвал их «окаменевшими газами».

Экспонаты этого музея — мечта историка. И вот ведь парадокс: хотя теперь мы знаем так много о насекомых, растениях и даже атмосфере доисторического леса, однако при этом нам почти ничего не известно о деревьях, производивших янтарную смолу. Некоторые ученые считают, что это были предки кедров, другие утверждают, будто это лиственницы или сосны, а может быть, вымершая разновидность дерева агатис.

— Но это лишь гипотезы, — сказала доктор Зонтаг, — наверняка мы ничего не знаем.

Все, что я видела в этом музее, было миниатюрным, поскольку в янтарные ловушки попадали только те, кто был очень маленьким. К примеру, жук-палочник, которого поручили заботам Эльжбеты, вполне мог бы увязнуть в смоле, а вот если бы сорок миллионов лет назад существовали шиншиллы, то они запросто выбрались бы из липкой лужицы, брезгливо отряхнули лапки и пошли себе дальше по своим делам. Как ни грустно, не сохранилось никаких следов миниатюрных лошадей, о существовании которых мы знаем по окаменелостям. Эти животные жили в эоценовый период и были ростом всего около тридцати сантиметров в холке. Самые крупные из сохранившихся таким образом в балтийском янтаре существ — ящерицы.

— Правда, этих ящериц всего три, — посетовала доктор Зонтаг. — Я имею в виду настоящих.

Зато сотрудники университета успели повидать много подделок, которые иногда называют пилтдаун-скими ящерицами, по аналогии с пилтдаунским человеком, одной из знаменитейших мистификаций прошлого столетия: череп так называемого пилтдаунского человека на деле представлял собой комбинацию фрагментов, принадлежащих трем биологическим видам, — черепа средневекового человека, челюсти орангутанга и ископаемых зубов шимпанзе; кости были искусственно состарены при помощи обработки химикатами. Следует помнить: если существо, которое вам показывают замурованным в янтаре, встречается и в наши дни, это вне всякого сомнения подделка. Биологический вид существует не более пяти миллионов лет, так что от тех существ, что попали в янтарные ловушки, нас отделяет как минимум девять поколений эволюции.

Несмотря на то что для специалистов разница огромная, для обывателя замурованные в янтаре пауки и насекомые выглядят почти так же, как те, что населяют нашу планету сегодня. Но вот доктор Зонтаг поместила под микроскоп какое-то совершенно незнакомое мне насекомое.

— Кто это? — спросила я.

— А вы как думаете?

Насекомое напоминало очень длинную муху, имело дюжину ног и несколько пар крыльев.

— Ну… может, далекий предок стрекоз?

Эльжбета хихикнула:

— Это две мухи занимаются любовью.

Я снова посмотрела в микроскоп и поняла, что она права. Липкая смола застала несчастных мух, так сказать, на месте преступления, и они навсегда окаменели в такой недвусмысленной позе. Я готова была поклясться, что у самца на, скажем так, мордочке застыло удивленное выражение.

 

Цвета и подделки

Что еще интересно в коллекции доктора Зонтаг — так это вариации цвета, начиная от светлого, напоминающего сливочный крем в лимонном муссе, и заканчивая насыщенными, как последние лучи закатного солнца в пасмурный день. Янтарь бывает разных оттенков: от слоновой кости до почти черного, как смоль; чаще всего встречается осенняя гамма — желтый, оранжевый, красноватый и коричневый, но есть и примеры экзотических цветов зимней гаммы — синий, черный и наиболее ценный — белый. Белый янтарь напоминает пену в кружке пива и, кстати, получился в результате похожего процесса. Миллионы лет назад маленькие капельки смолы взбили в бледную пену, а потом они снова стали приобретать свой привычный цвет. Синий янтарь встречается очень редко и обычно приводит тех, кому довелось его увидеть, в замешательство: этакая ярко-синяя аура вокруг темной сердцевины. Черный янтарь находят еще реже, и если вы вдруг встретите кусок янтаря такого цвета, то, скорее всего, он был искусственно окрашен. Среди ювелиров особой популярностью пользуется янтарь цвета сосновой хвои, но подобный оттенок указывает на то, что камень какое-то время провел в печи, особенно если образец содержит так называемые «искорки», которые образуются при взрыве микроскопических пузырьков воздуха при воздействии высокой температуры.

Дополнительная обработка создает немало проблем. Если вы подняли кусочек янтаря на пляже, то можете быть уверены, что его не улучшали, в остальных же случаях стоит прислушаться к призыву «Покупатель, будь бдителен!». Иногда прессованный янтарь тяжело отличить от натурального, даже если применить новейшие методы спектрального анализа. Самый простейший тест — нанести на янтарь немного жидкости для снятия лака. Настоящий янтарь настолько древний, что не подвергается воздействию ацетона; если же исследуемый материал моложе (например, камедь, которой менее миллиона лет, или пластик), то он потрескается. Более основательная проверка заключается в том, чтобы попробовать поджечь янтарь. Настоящий янтарь будет пахнуть сосновым лесом, запах камеди напомнит аромат освежителя в туалете, а вот пластик попросту завоняет.

Правда, сегодня такие тесты тоже не совсем надежны. В России целый научно-исследовательский институт занимается разработкой новых способов идентификации подделок, поскольку те становятся все более и более искусными. Несколько фабрик в России и Китае специально выращивают скорпионов, лягушек и целые колонии муравьев, а потом помещают их в формы и заливают растопленным янтарем, после чего втридорога продают в Гонконге в качестве брелоков для ключей. Первые такие подделки можно было легко распознать, но технология не стоит на месте, и теперь даже эксперты иной раз затрудняются ответить на вопрос, настоящий ли янтарь перед ними. Многие нечистые на руку дельцы, если дело доходит до разбирательства, преспокойно заявляют, что никогда и не утверждали, будто это настоящий янтарь. Выход, по мнению эксперта по янтарю Габриэлы Герловской, только один — быть внимательным и всегда требовать сертификат.

— Если янтарь стоит дешево, это неспроста, и скорее всего причина дешевизны вам не понравится.

Даже янтарь, купленный в Польше, вовсе не обязательно добыли именно здесь, несмотря на заверения продавцов. Большую часть янтаря, который продают в Гданьске, обычно привозят из одной российской шахты, ее еще иногда называют «Дикий Запад». Это самое большое месторождение янтаря в мире. И у него, разумеется, также есть своя история, порой причудливая, а подчас и жестокая.

 

Совсем как в Бразилии

Шахта эта расположена в той части России, которую я никогда не замечала на картах и, подобно Геродоту, даже не верила в ее существование, пока не побывала там лично. Этот крохотный регион, размером с Коннектикут или с Северную Ирландию, зажат между Польшей на юге и Литвой на севере и отделен от остальных территорий России как минимум пятьюстами километрами. Я имею в виду Калининградскую область, попасть в которую на протяжении целых сорока пяти лет было невероятно сложно для всех, включая граждан СССР.

В последний вечер перед отъездом в Россию я остановилась в польском пограничном городке Эльблонг. Я вышла попить пивка, и бармен, узнав о моей миссии, познакомил меня с одним из посетителей бара, который в свое время занимался продажей янтаря в США.

— Многие поляки торговали янтарем в Америке, так что в этом нет ничего особенного, — скромно сообщил мой новый знакомый. А когда я рассказала 0 своем плане посетить шахту, поднял брови и предостерег меня: — Вы там поаккуратнее. В Калининграде — совсем как в Бразилии.

— Что вы имеете в виду?

— Эта часть России сильно отличается от Европы, да и от остальной России тоже. Опасное место. Я не говорю, что вас там обязательно покалечат или убьют, просто советую быть поосторожнее.

На следующее утро я прошла паспортный контроль и металлодетектор. Рамка громко пищала, но таможенники не обратили на это внимания, поскольку были заняты тем, что рылись в моем багаже. Из сумки извлекли фотоаппараты, книжки и газеты на английском. Меня поручили суровой даме, которая задавала мне вопросы по-английски со скоростью пулеметной очереди:

— Чем вы занимаетесь?

— Почему у вас два фотоаппарата?

— Почему у вас три блокнота?

Эта грубоватая тетка наводила на меня ужас, но следующий вопрос оказался совершенно неожиданным. Таможенница вдруг ткнула пальцем в фотографию покойной принцессы Дианы в одной из газет:

— Что вы думаете о ней?

Я опешила, а русская продолжила:

— Я ее обожала. Хотела быть на нее похожей.

Я подарила ей газету, и она с улыбкой помахала мне рукой и пожелала удачи в поисках янтаря. Может, эта часть России окажется и не такой страшной, как все говорят.

Спустя два часа я добралась до Калининграда. Местный автовокзал оказался даже еще более мрачным, чем я ожидала. Меня тут же обматерила какая-то пьяная тетка: узкая коричневая юбка, щербатый рот накрашен ярко-розовой губной помадой. Пока я отчаянно пыталась найти такси, ее место занял старый хрыч в потертой куртке. Он толкнул меня и внаглую залез в карман моего пальто. К счастью, там лежала только карта Калининграда. На секунду я ощутила себя в аду, ну, или по меньшей мере в трущобах в Бразилии.

Этот крошечный клочок Европы не всегда принадлежал русским. До Второй мировой войны это была часть Восточной Пруссии, и население говорило по-немецки — такое вот своеобразное наследие рыцарей Тевтонского ордена. В1945 году Кёнигсберг (так тогда назывался город) взяли русские, а когда после войны началась дележка Европы, то Сталин заявил, что отныне это советская территория. Город получил новое название Калининград и в связи со стратегическим положением и обилием войск превратился в зону, закрытую для иностранцев, и даже гражданам СССР, чтобы попасть сюда, требовалось специальное разрешение. Причина, по которой советское правительство буквально уцепилось за эту территорию, опять же, как и янтарь, связана с Балтийским морем. Дело в том, что и поныне Калининград единственный на Балтике незамерзающий порт на всей территории Российской Федерации, и пускай он втиснут между чужими землями, но, как и во времена тевтонских рыцарей, это стратегически важная точка.

В ходе превращения старинного Кёнигсберга в современный Калининград отсюда прогнали всех немцев, а образовавшийся вакуум заполнили переселенцы со всех уголков необъятного Советского Союза — из Сибири, Грузии, Украины, Поволжья. Лучше всего 0 важности нового региона говорит его имя: ведь Калининград был назван в честь «всесоюзного старосты» Михаила Ивановича Калинина, ближайшего сподвижника Сталина, который долгое время занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, то есть де-юре являлся первым лицом государства. Однако сам Калинин в Калининграде так никогда и не побывал.

Новым жителям город достался лежащим в руинах, девяносто процентов его было разрушено. В Музее истории Калининграда висит сделанный в 1930-е годы снимок, на котором запечатлен центр Кёнигсберга. Типично европейский вид — кирпичные домики, готический собор, мощеные улочки. Сегодня на месте всей этой красоты разбили какой-то безликий парк, где вечно тусуются пьяницы: вот вам наглядное свидетельство того, как перестроили город власти, которых куда больше заботили квоты, а не эстетика.

 

Начало Янтарного пути

Янтарный прииск располагается в часе езды на восток от города по длинной бетонке, ведущей к береговой линии Самбийского полуострова, который теперь тоже носит название Калининградского. Мы выехали рано утром, и переводчица Ольга объяснила мне, что до конца войны городок рядом с шахтой назывался Пальмникен, но коммунисты, предпочитавшие всему улитарность, переименовали его в Янтарный.

Первую остановку мы сделали у шахты. Раньше шахт тут было несколько, но сейчас работает только одна, и, чтобы посетить ее, требуется специальное разрешение. Отъехав километра на два от города, мы остановились около одиноко стоявшего посреди леса желтого кирпичного здания, окруженного колючей проволокой. Ольга вошла внутрь и вернулась с молодым парнем в камуфляже, которого она обнаружила спящим прямо на рабочем месте. Он согласился провести для нас экскурсию за несколько долларов, запрыгнул на первое сиденье и показал, куда ехать по грязной разбитой дороге, по обочинам которой росли крушина и бузина; во времена холодной войны, когда торговля янтарем сошла на нет, местные жители собирали ягоды, чтобы хоть как-то разнообразить свой рацион.

Мы остановились около каких-то развалин из серых блоков, но оказалось, что это вовсе не руины, а дирекция рудника. Внутрь нас не пустили. Молодой охранник жестом пригласил нас подняться на поросший травой хребет, мы послушно потрусили за ним, и вот перед нами предстала самая знаменитая в мире шахта по добыче янтаря. Я увидела неглубокий коричневый кратер размером с небольшой поселок, окруженный хребтами вроде того, на котором мы сейчас стояли. На листьях деревьев осел толстый слой пыли. Я ожидала увидеть множество бульдозеров и рабочих в касках, но внизу было пусто, и, лишь приглядевшись, я увидела вдалеке, как два экскаватора что-то чинно раскапывают. С такого расстояния они казались крошечными, хотя вообще-то каждая такая «крошка» весила восемь тонн.

Экскаваторы раскапывали «синюю землю». Это слой глины, в которой, словно изюминки в булочке, прячутся кусочки янтаря. Вообще-то такая глина с вкраплениями янтаря встречается по всей Прибалтике, но прииски расположены именно тут, поскольку на Самбийском полуострове слои глины залегают всего в пятнадцати метрах под землей и янтарь можно добывать карьерным способом. Во многих районах Польши и других стран Балтики пришлось бы бурить аж на сорок метров вглубь, что делает добычу янтаря экономически невыгодной. Хотя вообще-то даже в Янтарном добыча янтаря стала нерентабельной, поскольку цены упали, оборудование устарело, и многих рабочих уволили. Сейчас ведутся разработки альтернативных месторождений, например на Украине.

— Для города это настоящая катастрофа, — вздохнул наш провожатый.

Единственные, кто получает прибыль, — это любители, ведь в Янтарном на каждый кубический метр земли приходится десять килограммов янтаря, это в десять раз больше, чем на Украине. Ольга рассказала, что пару месяцев назад, когда она была здесь в прошлый раз, экскаваторы не работали, зато вовсю трудился какой-то мужичок.

— Если честно, я за него волновалась: ведь может быть оползень, и никто даже не узнает, что он здесь!

Местные власти вяло пытаются предпринять какие-то меры. Охранников нанимают из других регионов (к примеру, наш был из Санкт-Петербурга), якобы теоретически они менее подвержены коррупции. Но, как вы понимаете, это только теоретически. На самом деле огромное, на миллионы долларов, количество янтаря утекает за границу, его провозят контрабандой в багаже.

Когда мы ехали обратно по разбитой дороге, среди зарослей бузины и крушины, мимо полуразрушенного кирпичного дома, рядом с которым спали две собаки, меня вдруг осенило: да ведь это начало того самого легендарного Янтарного пути, некогда великого!

 

Заповедник зла

Еще до приезда в Россию я наводила справки о Янтарном, но обнаружила мало полезного. Городок этот фигурировал в экологическом отчете, где говорилось о том, что в море ежегодно сливается более ста миллионов тонн отходов. (Кстати, я обнаружила яркое свидетельство той атмосферы, что царила здесь пару лет назад, — местные жители, измученные безработицей и безденежьем, дни напролет проводили у сливных труб шахты на берегу в надежде выловить из серой жижи кусочек янтаря.) А еще мне попалась интересная сноска в одном научном журнале, где говорилось, что работу на местных приисках какое-то время контролировали сотрудники НКВД, а янтарь добывали тогда узники ГУЛАГа. Я решила непременно узнать об этом побольше.

Речь идет о системе исправительно-трудовых лагерей, существовавшей в Советской России еще с 1919 года. Изначально, после революции, туда заключали раскулаченных землевладельцев и представителей интеллигенции. При Сталине система значительно расширилась, поскольку Иосиф Виссарионович счел, что куда дешевле строить каналы и добывать полезные ископаемые, используя рабский труд. Амбиции вождя росли как на дрожжах, а вместе с ними росло и количество узников ГУЛАГа: все чаще люди попадали в застенки по подложным обвинениям, многим так и не объяснили, за что их посадили. Большая часть лагерей (которых всего насчитывалось около четырехсот пятидесяти) располагалась в Сибири и Казахстане, но их могли устроить в любом месте, где существовала потребность в бесплатной рабочей силе, включая и янтарные прииски на самом краю Европы.

Ольга призналась, что никогда не слышала о существовании под Калининградом подобного лагеря.

— Это сложно выяснить даже сейчас, — предупредила она меня, — но мы постараемся.

Мы решили сделать первую остановку у местного музея, заодно и порасспрашиваем сотрудников.

 

Янтарная тюрьма

Музей Янтарного был полон обломков истории: в одном из залов граммофоны и истрепанные фотографии свидетельствовали о том, что некогда жители Пальмникена любили танцевать, а в соседнем висело несколько красных советских флагов, здесь демонстрировали уже другую эпоху, когда к власти пришли коммунисты. Гид Михаил Пермяков проводил экскурсию для первоклашек. Он объяснял им, почему со времен Древней Пруссии, еще до эры тевтонского правления, осталось так мало поделок из янтаря.

— Как вы думаете, по какой причине жители Древней Пруссии не ценили янтарь? — спросил он у детей. Но те, разумеется, не знали, и экскурсовод продолжил: — А вот какая у вас любимая игрушка?

— Мишка, — раздалось несколько голосов.

— А если бы у вас была тысяча мишек, вы бы по-прежнему их любили? Нет? Так вот, у жителей Древней Пруссии были тысячи кусочков янтаря. Янтарь им просто приелся. Зато он нравился жителям других земель, и те охотно его покупали.

Потом Михаил рассказал, что и сам прииск появился по той же причине — интерес извне. В 1850-х годах Морис Беккер, немецкий предприниматель, отдыхал в Пальмникене. Когда он увидел в продаже поделки из янтаря и узнал, что добыча янтаря зависит от зимних ветров, то заинтересовался, нет ли какого-то более надежного способа. Морис Беккер и его деловой партнер Вильгельм Штантиен собрали денег и взяли в аренду землечерпалку. В итоге они обнаружили тонны янтаря, а к концу 1860-х годов уже добывали янтарь на двух шахтах: одна носила имя «Анна», а вторая — «Генриетта». Правда, «Генриетту» пришлось в скором времени закрыть, потому что там находили мало янтаря, зато «Анна» благополучно функционировала до начала Второй мировой войны.

Судя по рисункам того времени, работа на шахте была малоприятным занятием. На иллюстрации из какого-то немецкого журнала изображены два парня с мотыгами, оба стоят по колено в грунтовой воде, а их коллега тем временем устанавливает подпорки в туннеле. На лицах всех троих застыло напряженное выражение, видимо, внизу сильно воняло серой.

На второй картинке показано, как рабочих обыскивали в конце смены: заставляли снимать ботинки, открывать рюкзаки. Все явно нервничают. И хотя новым хозяевам приисков было далеко до жестокости тевтонских рыцарей, однако ворам грозило серьезное наказание. Как сказал Михаил, вплоть до заключения в тюрьму.

 

Лечебные свойства янтаря

Вообще-то янтарь стоит того, чтобы пойти на кражу, лишь в одном случае из десяти: остальные же девяносто процентов не годятся на ювелирные украшения. Однако и эти кусочки попроще тоже используют.

— Иногда его плавят и делают вот это… — Экскурсовод показал на большой шкаф, полный маленьких оранжевых мишуток.

Казалось, они сделаны из пластика. Таким образом, придавать янтарю новую форму очень просто и дешево: сначала его измельчают, потом засыпают порошок в формы и подвергают воздействию давления и высокой температуры. У нового изделия тот же цвет и та же химическая формула, вот только нет столь длительной истории. Если бы пророк Иезекииль увидел эти безделушки, то вряд ли сравнил бы Божественный свет с янтарем. Я невольно вспомнила начало экскурсии: разговор про жителей Древней Пруссии и мишек. В этом шкафу стояли сотни фигурок, но я не отдала бы за них и пенса.

Однако низкопробному янтарю нашли и еще одно применение. Вскоре после открытия новых шахт было сделано любопытное наблюдение. Те, кто работал на шахтах, болели простудными заболеваниями так же часто, как и все прочие люди, а вот среди тех, кто занимался полировкой янтаря, заболеваемость резко снизилась. Владельцы шахт, заинтересовавшись, изучили старинные рецепты. Оказалось, что матросы, курившие трубки с янтарным мундштуком, поскольку «это полезно для легких», не так уж и заблуждались.

В древности литовцы называли янтарь «gintaras», что в переводе означает «защитник»; русское слово «янтарь» имеет то же происхождение. Янтарь использовали как средство от ревматизма. ВI веке нашей эры римские лекари прописывали янтарь при ангине, а в XII веке Альберт Магнус назвал янтарь среди шести величайших лекарств всех времен. В середине XX столетия некоторые советские врачи прописывали янтарную кислоту спортсменам для поддержания формы и здоровья. Вообще-то янтарная кислота присутствует в некоторых продуктах, но даже в продуктах с максимальным содержанием (например, в ревене или незрелом крыжовнике) ее все равно меньше, чем в самом янтаре. Кроме того, пробы на допинг не выявляют янтарную кислоту, поскольку она и так вырабатывается нашим организмом. В 1886 году будущий нобелевский лауреат Роберт Кох исследовал на себе действие янтарной кислоты и доказал, что, даже если принимать ее в больших дозах, риска накопления кислоты в организме нет. Производители водки «Флагман», официальные поставщики Кремля, добавляют в свою продукцию однопроцентную янтарную кислоту, чтобы смягчить симптомы похмелья. И хотя лечебные свойства янтаря научно не доказаны, это и так кажется само собой разумеющимся: ведь фактически перед нами смола, которой деревья лечили свои раны, точно так же, как наш организм отправляет на борьбу с ранами целые отряды эритроцитов. Так стоит ли удивляться, что окаменевшая смола полезна и для человека?!

 

ГУЛАГ

Мы добрались почти до конца выставки. Я посмотрела на Ольгу, та кивнула, и тогда я спросила Михаила про лагерь. Он замялся:

— Действительно, был лагерь… — И осекся, поскольку мимо прошел кто-то из коллег.

На все наши дальнейшие расспросы Михаил сказал, что и сам ничего толком не знает. Я поинтересовалась, почему в музее об этом нигде не упомянуто.

— Посетители хотят получить положительные эмоции, а это не самая светлая страница в истории нашей страны. Или взять, к примеру, события на шахте «Анна»… Одно время мы хотели включить рассказ о них в экскурсию, но местные жители горячо протестовали. Они считают, что это слишком грустно…

О каких именно событиях шла речь, я узнала, когда мы отправились на шахту «Анна». Заброшенная шахта выглядела впечатляюще — прорубленная прямо в скале над ослепительно-белым пляжем. Кроме нас здесь обнаружился только какой-то мужчина, принимавший солнечные ванны лежа под разноцветным зонтиком. Это было тихое красивое место, и в летний солнечный день с трудом верилось, что здесь могло произойти что-то ужасное.

А события, о которых упомянул Михаил, действительно ужасны. 30 января 1945 года сюда посреди ночи под конвоем согнали семь тысяч евреев. Войска союзников прорвали оборону немцев и приближались к Северной Польше. Из Берлина поступил приказ закрыть концлагеря и уничтожить все доказательства их существования. Начальник концлагеря Штуттхоф решил выполнить приказ оперативно и с минимальными затратами: согнать узников в штольню и затопить ее. Он приказал им пешком преодолеть путь в несколько километров: несчастные в легкой одежде шли до того места, которому предстояло стать братской могилой. Однако директор шахты наотрез отказался затопить штольню. Тогда узникам, дрожащим от страха и холода, велели выстроиться на пляже, у самой кромки моря, в колонны по пятьдесят человек и стали расстреливать их из пулеметов. В итоге из семи тысяч лишь двенадцать человек спаслись от пуль и ледяной воды.

Сейчас рядом с заброшенной штольней стоит монумент памяти жертв той трагедии: несколько камней и простенькая табличка. Такое впечатление, что на нормальный памятник просто не было денег, скорее всего так и есть. В городке до сих пор спорят, должно ли это место стать курортом или же мемориалом. Пока что больше голосов за зону отдыха. Парадокс: жители Янтарного зарабатывают на жизнь, добывая материал, который сам по себе кладезь истории, но при этом пытаются скрыть историю, а еще лучше — забыть ее.

В музее нам не сказали ничего нового о лагере, и следующей остановкой стала местная библиотека, которая располагалась в здании сталинской постройки. Балки, которые составляли скелет здания, заржавели, поэтому на стенах проступил коричневый рисунок в виде решетки. Вокруг библиотеки выросла такая густая трава, что она практически поглотила все, и ребенка, который качался во дворе на качелях, можно было увидеть, только когда эти качели поднимались до самой верхней точки. М-да… Был тут лагерь или нет, но определенно это очень заброшенный городок.

Мы поднялись в библиотеку по развалившейся бетонной лестнице. У входа красовались три огромные сточные трубы, от которых исходил специфический запах карболки. Внутри за столом восседала полная молодая женщина с длинными наманикюренными ногтями, с мрачным видом листавшая какой-то глянцевый журнал. Она ничего не знала о местной истории: объяснила, что новенькая, и предложила зайти попозже, когда будет заведующая. Через час нас встретила еще более полная и неулыбчивая дама, которая отправила нас в отдел, где хранились газетные вырезки. Ольга тщательно просмотрела все документы и нашла коротенькую статейку, где упоминалось о двух лагерях, которые существовали здесь с 1948 по 1953 год. Мы спросили заведующую библиотекой, не знает ли она подробностей, но она в ответ лишь пожала плечами и сказала, что приехала с Украины. «Да уж, если хочешь, чтобы историю какого-либо места забыли, надо просто собрать там выходцев со всех концов страны», — подумала я, пробираясь сквозь густую крапиву к машине.

Я сказала Ольге:

— Коммунисты способствовали тому, чтобы народ забывал свою историю.

— Не совсем так. Коммунисты обожали историю, но только так называемую «правильную» историю, то есть в этом плане память их была избирательной.

А ведь и янтарь тоже запечатлел для нас историю избирательно. В нем сохранились лишь те насекомые, которые жили рядом с деревьями, дававшими смолу. Ящерки — достаточно маленькие, чтобы попасться в янтарную ловушку; пыльца и листья — исключительно с соседних деревьев и кустарников. Да, мы можем воссоздать картину жизни доисторического леса, но, как и любые биографы, археологи и детективы, должны помнить, что это лишь фрагмент истории.

Однако иногда достаточно маленького ключика, чтобы открыть большую правду. Статья о лагерях была написана всего пару лет назад, поэтому мы решили посетить редакцию газеты. Как почти всё в Янтарном, редакция располагалась на Советской улице — бульваре, застроенном в свое время зажиточными пруссами, а ныне пришедшем в упадок. Главный вход в здание был открыт, но дверь в редакцию оказалась заперта. Табличка на двери пыталась убедить нас, что редакция работает до шести, то есть еще целый час, но внутри никого не было. Я в расстройстве и недоумении топталась в темном коридоре. Вот уж не думала, что загадка янтарного ГУЛАГа окажется столь неразрешимой: закрытая дверь и вопросы без ответа.

В этот момент по лестнице спустился какой-то мужчина. Кого мы ищем? Сотрудников газеты?

— Они всегда уходят рано, — весело сказал он и проводил нас в маленький офис, дверь в который мы сначала и не заметили.

Ольга не стала ему рассказывать о наших поисках, 52 и уж не знаю, зачем он отправил нас в отдел социальной защиты, но я рада, что все так получилось, поскольку там мы познакомились с Валентиной Алексеевной. Она усадила нас в кабинете с розовыми в полосочку обоями и рассказала, что их городок оказался на пороге закрытия предприятия, на котором завязана вся экономика Янтарного.

— Это настоящая катастрофа. Сейчас на шахте и на фабрике занято около тысячи человек, и все они вот-вот потеряют работу. Если добыча янтаря прекратится, то всем нам нечего будет делать. Все в городе крутится вокруг янтаря.

Официальная статистика утверждает, что сегодня в Янтарном шестьсот безработных.

— Но мне кажется, их больше, — вздохнула Валентина Алексеевна.

В конце разговора мы спросили ее о лагерях.

— Я родом не отсюда, — прозвучал знакомый ответ.

Однако, будучи социальным работником, Валентина Алексеевна знала одну старушку, которая жила в Янтарном еще с 1940-х годов. Вот с кем надо поговорить!

Итак, в шесть часов вечера мы уже звонили в дверь квартиры Нины Мельниковой, которая в прошлом году справила свое восьмидесятилетие.

 

В гостях у Нины

Дверь открыла маленькая худенькая старушка с коротко стриженными седыми волосами и в ярко-зеленой футболке с английской надписью на груди. Казалось, наш визит ее совершенно не удивил. Хозяйка проводила нас через кухоньку в гостиную.

— Вы помните лагеря? — с места в карьер начала я.

— О, да, — с гордостью ответила старушка, разливая в маленькие чашечки крепкий чай. — Я там работала охранницей пять лет.

До этого момента я чувствовала азарт охотника. Если окажется, что в Европе в XX веке на приисках использовали рабский труд, то в моей истории самоцветов появится удивительная глава. Но сейчас, когда информация подтвердилась, мне вдруг стало грустно: ведь эту историю с гордостью рассказывала миниатюрная старушка с добрым лицом. Историк Ханна Арендт, описывая в своей книге суд над Адольфом Эйхманом. военным преступником, на совести которого смерть миллионов евреев, утверждает, что часто в нацистских лагерях работали самые обычные люди, которые, как это ни банально звучит, становились винтиками системы. И вот сейчас, сидя в маленькой уютной комнатке, попивая чай с домашним черничным вареньем и обсуждая одну из самых страшных страниц истории XX века с женщиной, некогда работавшей в сталинских лагерях, я вдруг призадумалась: а как бы я сама вела себя, случись мне жить в СССР в те времена?

Нина приехала в Калининград в 1948 году, чтобы восстанавливать разрушенный город. Однажды они с мужем отдыхали в Янтарном у друзей, которые работали в лагерях. Там требовались сотрудники, и друзья предложили Нине и ее супругу перейти к ним.

— Разумеется, мы согласились. Мы переехали сюда буквально из голой степи, а тут зеленый городок, столько деревьев, мне здесь очень понравилось.

Лагерей было два — мужской и женский. Мужчины работали в шахте, а женщины — на фабрике. Основной контингент составляли политзаключенные или же осужденные за мелкие преступления, например за кражу рыбы.

— Сегодня за такое даже в суд подавать не станут, — сказала Нина.

Я спросила, читала ли она повесть Солженицына «Один день Ивана Денисовича».

— У нас все было совсем не так. Тихое и спокойное место. Заключенным по утрам давали кашу и почти каждый день — мясо или рыбу. От голода никто не умирал. Они питались почти так же, как мы.

Нина сказала, что жестоких наказаний к заключенным не применяли, хотя в это и трудно поверить. Я очень удивилась, узнав, что Нина руководила в лагере культурной программой.

— А что, работа была интересная. У нас там среди заключенных целый джаз-банд имелся.

Дело было так. Оказавшись в оккупации, музыканты по принуждению играли для нацистов, но Сталин потом счел, что играть для врагов, пусть и не по своей воле, — преступление, и музыкантов отправили в трудовой лагерь, правда, разрешили взять с собой и инструменты.

— Они замечательно играли, даже в городе выступали, — вспоминает Нина.

В книге Солженицына заключенные не ходили по воскресеньям на танцы, так что, может, Нина права: условия в здешнем лагере были куда мягче, чем в других. Но тем не менее это был лагерь, и в течение пяти лет, начиная с 1948 года, большая часть мировой добычи янтаря осуществлялась заключенными. Когда в 1953 году умер Сталин, осужденных амнистировали. Им предложили работу и жилье в Янтарном, но неудивительно, что никто не согласился. Эти люди были словно букашки в янтарной ловушке, и как только им выпал шанс освободиться, они им воспользовались. В Янтарном остались только охранники.

Нина стала начальником отдела кадров на фабрике, где и проработала вплоть до пенсии. Я спросила, есть ли у нее украшения из янтаря.

— Есть парочка… В молодости мы думали о том, как прокормить семью, так что было не до красоты.

Хозяйка показала нам три украшения: две пары бус из овальных бусин величиной с перепелиное яйцо и симпатичную брошку в виде листочка персикового цвета, с которого свисают три янтарные ягодки. Первые бусы Нине подарил директор фабрики, сказав, что она единственный сотрудник отдела кадров, который не клянчит украшения из янтаря, поэтому бусы ей изготовили просто так, в подарок. Вторые бусы Нине тоже преподнес директор фабрики. Дело было в 1960-е годы, когда Никита Хрущев перед визитом в Индию заказал подарок, и на фабрике на всякий случай изготовили две пары бус. Вторые бусы Хрущеву не понадобились, и их предложили Нине. Она сначала отказалась, но начальник настаивал:

— Бери, они же уникальные. Такие будут только у тебя и у Индиры Ганди.

Я заинтересовалась, есть ли какая-то предыстория у третьего украшения, а хозяйка вдруг улыбнулась и протянула мне брошку:

— Дарю!

Я опешила, а Ольга сказала:

— Придется взять, отказываться нельзя. Это русское гостеприимство.

 

Самый ценный подарок из янтаря

Янтарь начали дарить задолго до того, как Нина прикрепила брошку к моей блузке, и даже до того, как Хрущев вручил бусы Индире Ганди. Традиция преподносить янтарь в качестве дипломатического подарка очень и очень давняя. Еще в VI веке предки современных эстонцев послали янтарь в дар королю остготов Теодориху. Янтарь выбрали не случайно, дабы напомнить Теодориху, что, как и эсты, его народ происходит с берегов Балтики. На протяжении XVII века зажиточные поляки собирали различные поделки из янтаря, но, как писала в 1646 году, после посещения дома одного из варшавских аристократов, Мария Гонзага, ставшая польской королевой Людвикой, делалось это не только для удовольствия: «Многие комнаты в доме украшены редкими произведениями искусства, кои инкрустированы золотом, серебром и самоцветами, но их выставляют не ради хвастовства, ими одаривают при случае других особ благородных кровей».

В тот раз и сама Мария Гонзага получила преми-ленькую шкатулку, инкрустированную янтарем.

Самый знаменитый подарок из янтаря преподнес в дипломатических целях в 1716 году прусский король Фридрих Вильгельм императору Петру Великому. Правда, в момент дарения этот предмет не наделал особого шума, зато когда два века спустя он пропал, то навсегда оставил свой след в истории самоцветов. Забавно, что вообще-то это не было украшением в прямом смысле слова, но, скорее, являло своего рода альтернативу обоям. Речь идет о так называемой Янтарной комнате.

Предыстория такова. В 1699 году прусский король Фридрих I, узнав, что подвалы его дворца буквально ломятся от янтаря, оставленного тевтонскими рыцарями, решил заказать себе комнату, в которой стены будут облицованы «балтийским золотом», как называли тогда янтарь. Он нанял прусского архитектора и датского мастера, владевшего секретом изготовления мебели из янтаря. Датчанин размягчал твердый янтарь. Размалывал его, смешивал получившиеся кусочки с коньяком, медом и льняным маслом, чтобы добиться желаемого цвета и блеска, а потом придавал янтарю нужную форму и приклеивал на деревянный каркас. Правда, вскоре выяснилось, что мастер не подумал о долговечности своего творения. Десять лет спустя, когда архитектора уволили, а датского мастера и вовсе заключили под стражу за то, что он не хотел расставаться с получившимися панелями, часть Янтарной комнаты превратили в кабинет, в котором король любил играть в крестики-нолики в нежно-медовом свете, но в целом работу так и не закончили, а в 1713 году Фридрих I умер.

Его сын Фридрих Вильгельм был полной противоположностью отцу. Он не любил дворцовую жизнь, зато обожал войны, а еще коллекционировал все гигантское. Новому королю настолько не понравилась изысканная Янтарная комната с ее французскими мотивами, что он велел разобрать ее и спрятать с глаз подальше. Спустя три года Фридриху Вильгельму пришла в голову великолепная идея. Русские только что разгромили шведов под Полтавой, и Россия была нужна Пруссии в качестве союзника. И тогда Фридрих Вильгельм подарил янтарные панели Петру I. Подарок был не только очень дорогим, ведь янтарь ценился тогда раз в двенадцать выше золота, но и содержал скрытый смысл, тактично намекая, что Пруссия пока что контролирует Прибалтику, регион, который Россия так жаждет прибрать к рукам.

Петру Великому презент очень понравился. И Фридрих Вильгельм получил в ответ подарок, который, несомненно, его порадовал: пятьдесят пять русских гренадеров-богатырей ростом под два метра, которые отныне должны были нести службу в прусской армии.

Изначально Петр хотел оборудовать из панелей так называемую «Комнату чудес», какие он видел в Европе в знатных домах, но, когда подарок прибыл, оказалось, что янтарные панели находятся в ужасном состоянии и буквально разваливаются на части, причем, как чинить эту диковину, никто не знал. Петр в сердцах запаковал подарок и тоже убрал с глаз долой. Сорок лет спустя его дочь императрица Елизавета вспомнила, что отцу некогда преподнесли «Янтарный кабинет» и он хранится где-то в кладовых. На реконструкцию ушло несколько лет и куча денег. Пришлось пригласить десятки мастеров из Италии, Пруссии и России. Но, когда панели наконец установили в Екатерининском дворце неподалеку от Санкт-Петербурга, крошечный кабинет превратился в огромный зал с пилястрами и зеркалами в позолоченных рамах — этакая барочная версия дворца царя Менелая из греческой мифологии, прославившаяся на весь мир как одна из самых сложных и дорогостоящих декораторских работ.

Особенно потрясающе Янтарная комната выглядела при свечах. Поэт Теофил Готье, видевший ее в 1866 году, оставил очень яркое описание: «Буквально слепнешь от этих теплых и богатых красок: здесь вы найдете все оттенки желтого, от дымчатого топаза до яркого лимона…. Золото кажется тусклым и фальшивым в сравнении с янтарем, особенно когда на стены падает солнечный свет и бежит по прозрачным венам янтаря». Поэт посвятил несколько страниц своих мемуаров описанию интерьеров и пришел к выводу, что столь яркий декор связан с «желанием глаза отдохнуть от безжалостной белизны зимы». Что может быть приятнее, чем отвлечься от белого снега в Янтарной комнате, которая хранит в себе солнечный свет.

Хотя во время Второй мировой войны фашистам не удалось захватить Ленинград, однако они подошли к городу очень близко и заняли пригороды, включая Пушкин, где находится Екатерининский дворец, который к тому моменту стал музеем. Хранители пытались спасти Янтарную комнату и замаскировать стены под фальшивыми панелями, но немцы обнаружили ее и вывезли в Кёнигсбергский замок, где снова собрали. И вот где-то между августом 1944 года, когда панели снова сняли со стен и запаковали в ящики, чтобы спасти от бомбардировок союзников, и апрелем 1945 года, когда замок захватили советские войска, Янтарная комната пропала. Где ее с тех пор только не искали: в каменоломнях, на затонувших кораблях, в церквях, шахтах и подземных лабиринтах. Искали суперпрофессионалы и простые люди, а некоторые даже погибли из-за нее. К примеру, в 1987 году Георг Штайн, фермер из ФРГ, более тридцати лет занимавшийся поисками Янтарной комнаты, был найден мертвым в одном из лесов Баварии. Неизвестный убийца нанес ему множественные удары скальпелем и вскрыл живот. Неудивительно, что Янтарная комната не сходила с первых полос газет.

Возможно, поиски велись не в том направлении. Не так давно британские журналисты Катрин Скотт-Кларк и Адриан Леви провели целое расследование, которое длилось три года. Они пришли к выводу, что Янтарная комната случайно погибла в 1945 году во время пожара в Кёнигсбергском замке. (Ах, как же ароматно, должно быть, пахло то пламя!) А загадка исчезновения Янтарной комнаты, по мнению британских журналистов, — это мистификация. Русские специально пустили слух, якобы нацисты украли Янтарную комнату, чтобы иметь юридическое основание после войны вывезти из Германии шедевры искусства 60 на миллионы долларов. Если немцы не хотят возвращать Янтарную комнату, то с какой стати русским отдавать трофеи? И даже у загадочной смерти Георга Штайна появилось альтернативное объяснение. Якобы существуют свидетельства врачей Гамбургской психиатрической больницы о том, что Штайн страдал психическим заболеванием и имел привычку резать себя, то есть его смерть — это подобие ритуального самоубийства, а стремление Штайна найти клад обусловлено лишь сумасшествием.

Почему же так важно было найти Янтарную комнату? Даже если бы ее обнаружили где-нибудь в подземелье, то после пятидесяти лет пребывания в сырости она наверняка находилась в плачевном состоянии, куда худшем, чем тогда, когда о ней вспомнила Елизавета. Судя по некоторым сведениям, уже в момент исчезновения состояние комнаты оставляло желать лучшего. Еще в 1913 году Россия отказалась от предложенного ей проекта по реконструкции Янтарной комнаты. Специалисты призывали спасти шедевр, однако даже в тот период власти решили, что работы обойдутся слишком дорого. Янтарная комната — необычный, хрупкий и дорогой образец барочного искусства, стиля, который не слишком-то ценится в наши дни; тем не менее ценность Янтарной комнаты определяется совсем иным — ее историей. Некогда ею владели короли, цари, потом она пропала при невыясненных обстоятельствах в годы страшной войны, ее так долго и безуспешно искали, причем в ходе поисков несколько человек погибли. Даже обычные деревянные панели с такой богатой историей вошли бы в легенду, и эта легенда намного пережила бы их.

В 1978 году Советский Союз расстался с надеждой вернуть Янтарную комнату и потребовал компенсацию. Полувеком раньше коммунистическое правительство открестилось бы от этого гимна царскому режиму, но времена изменились. Советским людям хотелось красоты, СССР потихоньку открывался для мира, и, что самое важное, на Западе нашлись спонсоры, которые готовы были выложить восемь миллионов долларов за новую Янтарную комнату. На ее сооружение ушло двадцать пять лет и шесть тонн янтаря, и в мае 2003 года президент Владимир Путин в присутствии глав сорока государств торжественно открыл новую Янтарную комнату. Многие восторгались ее красотой, правда, среди громких ахов и вздохов слышалась и негромкая критика. Большая часть янтаря была спрессована, совсем как те мишки, которых я видела в Янтарном в музее. Так что это? Искусство или показуха?

Пожалуй, и то и другое. Ведь с самого момента создания Янтарная комната не просто воспевала красоту, но имела и политическую составляющую. Фридрих I заказал ее, когда пытался закрепиться на троне Пруссии, его сын Фридрих Вильгельм с ее помощью желал продемонстрировать Петру, кто хозяин на Балтике. Русские, начавшие реконструировать Янтарную комнату во времена холодной войны, наверняка хотели, чтобы она стала символом мощи СССР, но, когда Путин в 2003 году перерезал ленточку, это стало своего рода демонстрацией возможностей новой постсоветской России.

История Янтарной комнаты — это история самого янтаря. Ибо янтарь не просто товар, но товар напоказ, с его помощью люди вечно что-то доказывали и провоцировали определенные события. Финикийцы, эсты, тевтонские рыцари, пруссы, немцы, русские, представители различных политических режимов — все они использовали янтарь, чтобы подчеркнуть свою политическую власть. Но, путешествуя по районам добычи янтаря, я надеялась найти и его духовную составляющую. У меня из головы, признаться, никак не шли пророк Иезекииль и придворный врач королевы Елизаветы I Уильям Гильберт, тот самый, что ввел в обиход слово «электричество».

 

Возвращение из Калининграда

Не знаю, какую картину я бы себе нарисовала, если бы меня заранее предупредили, что обратно в Польшу придется ехать вместе с опытными контрабандистами, но уж совершенно точно я бы не ожидала оказаться в компании девятнадцати теток, которые в половине седьмого утра с шумом загрузились в автобус, все увешанные пластиковыми пакетами. Всем было под пятьдесят, все на высоких каблуках, с пышными прическами. Я буквально задохнулась от запаха лака для волос.

— Они перевозят контрабандой водку, — объяснил мне парень, сидевший рядом. — И так каждый день.

Через границу все время что-то перевозят контрабандой. Иногда деньги, иногда алкоголь, иногда бензин. А еще, разумеется, килограммы и килограммы янтаря без всяких сопроводительных документов о его происхождении. По моей просьбе сосед спросил одну из дам, случалось ли ей перевозить через границу янтарь, но та не захотела отвечать.

— Она думает, я из милиции.

Ее страх не беспочвен. Польские таможенники заявляют, что только за первые три месяца 2005 года конфисковали восемьдесят килограммов янтаря, включая один кусок весом двадцать один килограмм; однако штрафы настолько смехотворны, что идти на риск стоит.

Когда мы добрались до границы, наши попутчицы заволновались, и их главная, помахивая сумочкой, отправилась на разведку посмотреть, кто из таможенников дежурит. Одного из офицеров они называли между собой Гитлер. Если сегодня его смена, то придется разворачиваться. Но Гитлера на месте не оказалось, а спустя час появился другой таможенник.

— У вас есть что декларировать? — спросил он, войдя в салон автобуса.

— Нет, — закудахтали дамы.

— Везет ли кто-нибудь алкоголь?

— Нет, что вы.

Начальства поблизости не наблюдалось, и таможеннику было явно лень ходить по автобусу и допрашивать каждого пассажира с пристрастием, поэтому он лишь досмотрел двух туристов, намеревавшихся провести в Польше уик-энд, а также попросил бизнесмена открыть черный портфель. Но ни у кого из них не оказалось ни алкоголя, ни янтаря.

— На лапу дали, — раздался шепот.

Как только таможенник ушел, женщина, сидевшая впереди, начала было пересказывать сплетни о нем, но на нее тут же зашикали с передних рядов:

— Дура, он же может вернуться.

Да уж, во времена тевтонских рыцарей, когда за контрабанду янтаря грозила смерть, все выглядело совсем иначе.

 

Янтарный алтарь

А в Гданьске ярко сияло солнце. Люди лениво гуляли по узким улочкам мимо старинных домов и статуй, лакомясь мороженым (таких огромных порций я еще нигде не видела). Я стояла на средневековой рыночной площади Длугий Тарг, что в переводе означает «Длинный рынок», слушала, как играет струнный квартет, и казалось, что от серого и скучного Калининграда меня отделяет целая галактика. Однако шестьдесят лет назад два эти города были похожи друг на друга как близнецы, поскольку оба лежали в руинах, но если русские восстанавливали город без оглядки на прошлое, то поляки — с уважением к старине, стараясь отстроить дома в первозданном виде. И теперь, несмотря на то что почти все местные «строения XVII века» были новоделом, они выглядели замечательно. Своего рода параллель с новой Янтарной комнатой. Воссозданный Гданьск куда красивее Калининграда, так что, наверное, лучше иметь неаутентичную Янтарную комнату. чем вообще никакой, раз уж нет альтернативы. Да, новая комната изготовлена не из того янтаря, который добывали под надзором тевтонских рыцарей, но, по крайней мере, у посетителей появилась возможность оказаться в помещении, где даже золото меркнет, и понять, какое значение имел в прошлом янтарь.

В паре кварталов от рыночной площади возвышается нечто даже еще более необычное, чем Янтарная комната. Там возводят алтарь, и, когда его закончат, это будет самое большое и красивое сооружение из янтаря во всем мире. Средневековый костел Святой Бригитты тоже пострадал во время войны, как и остальная часть Гданьска, но поскольку в 1948 году коммунисты, пришедшие к власти, сочли, что католический костел является угрозой новому режиму, то его не стали восстанавливать и здание несколько десятилетий так и простояло полуразрушенное. В середине 1970-х годов костелу преподнесли копию иконы Ченстоховской Божьей Матери в память о двадцати восьми рабочих судостроительного завода, которые погибли от рук коммунистов. Поскольку у костела не было в тот момент крыши, священник повесил икону снаружи. И хотя икона висела на открытом воздухе, открытая ветру, дождю и снегу, она нисколько не пострадала, и прихожане восприняли это как чудо. Таким образом, икона стала священным символом, а костел — центром антикоммунистического движения.

В 1999 году, после того как коммунистическое правление в Польше закончилось, икона заняла свое место над алтарем отреставрированного костела. Именно тогда возникла идея сделать Богоматери одеяние из янтаря. По традиции иконописцы и живописцы использовали для одеяния Мадонны самые драгоценные материалы. К примеру, на средневековых картинах ее часто можно увидеть в синем, поскольку ультрамарин был тогда самым дорогим красителем в мире, а в XVI веке голландцы стали изображать ее в красном, ибо самым редким и дорогим красителем стала кошениль. В Ецаньске же Деву Марию решили нарядить в платье из белого янтаря.

Одеяние создал местный художник Мариус Драпиковский, а янтарь пожертвовали местные мастера из личных коллекций. Когда художник закончил работу, то новую икону благословил папа Иоанн Павел II, сам поляк по происхождению, и тогда паства решила, что нужно возвести еще и янтарный алтарь. Его площадь составит сто двадцать квадратных метров, и на его сооружение должно пойти восемь тонн янтаря, тогда как на Янтарную комнату потребовалось шесть тонн и она занимает всего восемьдесят квадратных метров. Кроме того, алтарь хотят изготовить исключительно из природных материалов, причем весь янтарь должен 66 быть добыт в Польше карьерным методом по специальному разрешению правительства или традиционным способом собран на пляжах. Но самое существенное отличие заключается в том, что алтарь будет воспевать могущество Господа, а не короля, царя или императора.

— Я хочу показать сияние Божественного света, — сказал Драпиковский, — создать алтарь, буквально сотканный из света.

В этом алтаре объединится все, что свойственно янтарю: насекомые, попавшие в ловушку в доисторическом лесу, все цвета радуги, страдания и красота — одним словом, история, но главное — это будет гимн самому янтарю, пожалуй самому первому из известных человечеству самоцветов. А еще я очень надеюсь, что, увидев этот алтарь, люди поймут, почему пророк Иезекииль в свое время вспомнил именно про янтарь, желая доказать, что действительно видел Божественный свет.