В Багдаде быстро слухи появились, Что во дворце приемы прекратились. Тот говорил: «Бахрам идет с войной, Чтоб овладеть престолом и страной». Другой: «Хосров привел войска для брани, Владычествовать хочет он в Иране». Делами царства были смущены Мужи совета и мужи войны. Рабы, мечтая воевать со знатью, Вдруг перешли от похвалы к проклятью. Стекались воеводы во дворец, — Ормузд увидел в этом свой конец. Войдя в зинданы и сердца волнуя, Достигла весть Густахма и Бандуя, Что миродержца сумрачен удел, Крамольный дух умами овладел. Отправили те двое из темницы Своих людей на площади столицы, Велев узнать им от господ и слуг, Насколько справедлив тревожный слух. Поняв, что день настал их долгожданный, Они открыли тюрьмы и зинданы, Повиновенья перешли рубеж И подняли неслыханный мятеж. Бездействовала стража городская, Толпу вооруженных пропуская. Бандуй с Густахмом были впереди, — Мятежников опасные вожди. Сама земля, казалось, закипела! Приблизясь к воинам Ормузда смело, Толпа глаза омыла от стыда, А воинам Густахм сказал тогда: «Пусть убедится шахская дружина, Что преходяща сила властелина; Вы слабыми считать нас не должны; Хотите вы, иранские сыны, Пойти, во имя предков, с нами вместе И препоясаться для славной мести? Ормузда не считайте вы царем, На трон другого шаха возведем, Чтоб для Ормузда горькими навеки Ирана стали сладостные реки. А не поможете вы нам сейчас, — На произвол судьбы покинем вас. Мы где-нибудь приют себе отыщем, Чтоб край далекий нашим стал жилищем». От этой речи вспыхнули сердца. Сказали охранители дворца: «Не ведал мир такого властелина, Что руки обагрил бы кровью сына». Вошли они, ликуя, во дворец, Сорвали с шахской головы венец, Свалили шаха перед шахским троном, Глаза железом выжгли раскаленным, Затем оставили его в живых, Ушли, набрав сокровищ дорогих. Померкло царствования светило, Судьбы превратность небо нам явило. Да не привяжется душа твоя К непрочному чертогу бытия, То радость в нем ты познаешь, то горе. С добром и злом не состязайся в споре. Живи сто лет или сто тысяч лет, — Что ныне — мощь, в том завтра силы нет. Влеком к добру, не говори плохого, Да не услышишь сам плохого слова.