Сказал кайсар: «Все люди чтут богов, — От шахов и вельмож до пастухов. Румийцы — почитатели Иисуса. А в чем же вера состоит индуса?» Харрод ответил на вопрос его: «Корова для индуса — божество». Не почитают люди Индостана, Ни небо, ни всесущего Яздана. Индусам себялюбье не сродни, Нас не считают мудрыми они. Те, кто зажгли огонь, себя сжигают. Есть в воздухе, — индусы полагают, — Огонь, покорный воле божества. Брахманы, людям говоря слова, Что в сердце проникают и волнуют, Эфиром это пламя именуют. Огонь, с таким соединясь огнем, Очистит душу, что сгорает в нем. Индусы выбрали самосожженье. А ваше разве правильно ученье? Давайте обратимся к тем словам, Что говорила мать Христа — Марьям: «Отдай врагу последнюю рубаху! Он даст тебе пощечину с размаху, — Не злись, молчи, благослови его, А вспыхнет гнев — ты подави его. Ты будь доволен самой скромной пищей, А нет ее — смирись, живи, как нищий. В юдоли сей ты зла не совершай, А зло, что причинят тебе, — прощай». Вы помните ли это поученье? Нет, вами управляет вожделенье, Умом и сердцем овладел порок, И не ведет отныне вас пророк. Грешны, незрячи, сбились вы с дороги, Воздвигли до седьмых небес чертоги, Надели вы кольчуги и венцы, Чужим добром украсили дворцы, И эти украшенья и убранство — Свидетели насилья и тиранства. Ведет жестокость войны на земле, Нарушен мир спокойный на земле, Лишь выросли сокровищ ваших груды, Ключи от них с трудом везут верблюды… Один дервиш был жалким бедняком, Питался редькой он и молоком. Однажды встретил он в пути еврея, Защиты на дороге не имея. Прохожий был румян и полон сил, И дервиша несчастного убил, Потом на дереве повесил тело, И совершил он это злое дело С веселою, спокойною душой: Над верой надругался он чужой. С тех пор увлекся он познаньем бога, Он говорил умно, красно и много, Он преуспел, и люди той земли Его своим пророком нарекли. Он божьим сыном с той поры считался И, глядя на повешенных, смеялся. Но должен ли, но вправе ли пойти Разумный муж по этому пути? Тот следует стезей благословенной, Кого повел Яздан — творец вселенной, Кто признает, что бог у всех один, Что мы — рабы, а бог — наш господин. Блажен Яздану внемлющий дехканин, Чей светлый ум тщетой не затуманен! Когда, твердя молитву небесам, Берет он бережно боджи барсам, — Молясь, и капли не прольет он влаги. Хотя б о ней мечтал он, как о благе. Как жемчуга — сердца таких людей Воды, и неба, и земли ценней! Пусть тот, кто молится на поле битвы, О выгоде забудет в час молитвы. Как смеют шахи веру продавать? Они должны увидеть благодать В том, чтоб радовать сердца голодных, В том, чтоб жить для целей благородных, В том, чтоб стремиться к правде и добру, А не к жемчужинам и серебру. Как ни был бы силен, отважен воин, Тогда лишь восхваленья он достоин, Когда вступает в правую войну, Чтоб защитить от недругов страну. А тот, кто пользы ждет себе от веры (Мы знаем, есть подобные примеры), А тот, кто жаждой правды не томим, Будь проклят он и мертвым, и живым!» Кайсару эта речь пришлась по нраву, Сказал Харроду: «Заслужил ты славу, Среди вельмож воистину велик, В сокровищницу знаний ты проник. Тот будет долей обладать благою, Кто назовет тебя своим слугою!» Кайсар Харроду подарил венец, Наполненный диргемами ларец, И молвил: «Следуй светлою тропою, И пусть Иран украсится тобою».