Шесть дней в пирах веселых провели, В еде, в питье, от горестей вдали, А на седьмые сутки той недели Походные литавры загремели. Вступили всадники в Азербайджан. В пустыне Дук расположили стан. «Вкусить покой коням и людям надо. Будь пастырем воинственного стада, — Шах молвил Ниятусу. — Я сейчас С друзьями верными помчусь в Ханджас». Хосров погнал коня по той дороге, Где пребывали в смуте и тревоге Бандуй с дружиной, армянин Мусиль. Увидев издали густую пыль, Они мечи на бедра нацепили И понеслись навстречу этой пыли. Спросил Густахма юный шахиншах: «Кто скачет к нам, степной взметая прах?» Сказал Густахм: «Пусть с места не сойду я, Когда вдали не вижу я Бандуя!» Воскликнул шах. «Да ты мне растолкуй, — С чего ты взял, что всадник тот — Бандуй? Он жив? Тогда в тюрьме томится в страхе, А мертв — так голова его на плахе». Сказал Густахм: «Клянусь я головой, Что рядом с другом скачет дядя твой». Вот прискакал Бандуй с Мусилем вместе. Они сошли с коней в тенистом месте, Хосрову поклонились до земли. Сказал Бандуй: «Мы счастье обрели». О сыне Сиавуша он поведал, Которого насильник смерти предал. Сказал Хосров: «Ты много перенес». Потом Бандую задал он вопрос: «Кто спутник твой?» Бандуй ему ответил: «Зачем Мусиля с лаской ты не встретил? Из-за тебя покинул он Иран, В далекий Рум направил караван, Не зная, где рабы костьми полягут! Из-за тебя он столько вынес тягот, Благоустроенный покинул дом, Своей звездой к твоей звезде ведом! Есть жемчуга, оружье и дружина У благороднейшего армянина». Шах молвил: «Верностью я дорожу. Тебя, Мусиль, я щедро награжу. С вельможами воссядешь ты моими, Над всеми я твое возвышу имя». Сказал Мусиль: «Рожден для добрых дел, О шах, счастливым сделай мой удел! Позволь твое мне славословить время, Позволь твое поцеловать мне стремя…» В Азербайджан Хосров погнал коня, И путники вступили в храм огня. Они святому поклонились месту. К ним вышел маг, читая Зенд-Авесту. Шах жемчуга насыпал на ладонь И бросил драгоценности в огонь. Рыдая, властелин ушел от мага. Воскликнул: «О Яздан, податель блага, Повергни зложелателей во прах! Не только слезы на моих глазах, — Все помыслы мои открыты богу. Избрал я справедливости дорогу, Так справедливому ты помоги, Да не ликуют злобные враги». Так говорил Хосров. Правдив и молод, Грядущих мук предчувствием уколот, Он в сердце вдруг почувствовал недуг. Вступил он заполночь в пустыню Дук. Когда примчалась весть, что шах вернулся, Военный стан мгновенно встрепенулся. Сказал бы ты, взглянув издалека, Что не земля бушует, а река. Дружины вспомнили о бранном деле, Литавры на слонов своих надели.