Анна и конь
Эротическая притча
Анна сидела у окна и ждала. Интуиция никогда ее не обманывала: это должно было случиться сегодня. Ее мужчина, ее мечта, ее рыцарь на белом коне — он должен примчаться к ней!
Подумать только, ей уже тридцать восемь, а она так и не встретила своего принца! Пятеро бывших мужей и пятьсот мимолетных любовников, конечно, не в счет. Все это так — иллюзии, самообман, тщета и суета… Все ее подруги были замужем за какими-то неудачниками. Один бедняк, другой импотент, у третьего пузо до колен. Но Анну не устраивали компромиссы! Она хотела все или ничего. Лучше умереть, чем жить с простым смертным, терпеть его недостатки… Ей нужен был Он и только Он, принц на белом коне, рыцарь без страха и упрека, и сегодня — она это чувствовала — ее судьба наконец решится.
Анна в тысячный раз выглянула в окно. Никого, а ведь уже десятый час. «Ох уж эти мужчины, — проворчала она. — Никогда ничего не делают вовремя!»
И вдруг…
…И вдруг во двор въехал всадник на белоснежном скакуне. Он подъехал к шлагбауму и протянул охраннику пропуск. Шлагбаум поднялся, и наездник потрусил прямиком к подъезду Анны. Раздался звонок домофона.
— Сеньорита Анна, я так счастлив, что наконец-то…
— Ага, открываю, — пролепетала Аня, дрожащей рукой нажимая кнопку.
И через несколько секунд Он стоял на пороге — прекрасный рыцарь в золотых доспехах. В одной руке он держал цветы, в другой кольцо, в третьей меч, в четвертой… Ах, нет, это у Анны от счастья закружилась голова. Сзади переминался с ноги на ногу Конь.
— О, прекрасная сеньорита Анна! — воскликнул Рыцарь. — Я скакал двадцать лет без сна и отдыха, чтобы встретиться с вами! Как я счастлив видеть вас, моя богиня, моя незабвенная любовь! Мечта всей моей жизни — стать для вас верным мужем и преданным слугой! Ваши глаза…
— А чего у вас лифтЫ такие тесные? — вдруг перебил Конь. — Еле влез, и то чуть копыто не прищемило.
— Ой, да вы заходите, заходите! — опомнилась Анна, — Устали, наверное, проголодались.
Вечер прошел сумбурно. Анна суетилась вокруг гостей, но сама была как в тумане и все не могла поверить своему счастью. Рыцарь был воплощением любезности и благородства. Конь непрерывно ржал и жрал. Вскоре было решено лечь спать: гости очень устали с дороги. Все-таки двадцать лет пути! Рыцарь, как истинный рыцарь (уж простите за каламбур), не захотел смущать покой своей любимой и прилег в гостиной. Конь улегся на кухне.
Анне не спалось. Полночи она ворочалась, мучаясь неясным томлением в груди и других частях тела. Голова кружилась от роя мыслей и чувств. Противоречивые желания раздирали душу. Наконец не выдержала: встала, накинула халат и вышла в коридор. Рыцарь спал прямо в доспехах — привык, бедный, ночевать кое-как. Его длинные волнистые волосы разметались по подушке. Конь валялся на кухонном полу как попало, среди табуреток, мордой прямо в миске от похлебки и оглушительно храпел. Он был невероятно красив и так же невероятно вульгарен. Анна долго ходила из угла в угол, чесала в затылке и вздыхала. Потом вошла на кухню и включила свет:
— Хватит храпеть, животное!
— Слышь, ты, дай поспать! Устал как собака.
— Я из-за тебя уснуть не могу. Гудишь, как иерихонская труба.
— А я из-за тебя двадцать лет не мог поспать нормально. Двадцать лет — это ж сдуреть можно! Вся жизнь в трубу, ебись оно конем! И чего только хозяин в тебе нашел? — Конь, прищурившись, нагло оглядел Анну. — Хотя… Ну сиськи ничего так, конечно. Ножки стройные.
Аня зарделась:
— Мерси! Ты тоже красавчик, грива такая пышная…
— И личико симпатичное. Но старовато. Под тридцатник уже, небось?
— Мне тридцать восемь, скотина! — обиделась Аня.
— А, ну тады молодец. Хорошо сохранилась, гы-гы-гы!
— Ты хам, циник и грубиян! Чурбан неотесанный!
— Да, детка, я такой! — радостно заржал Конь.
— И грязный как черт. Фу-у-у… Сходи хоть помойся!
— Да я тебе всю ванну разнесу, — смутилось парнокопытное.
— Иди-иди, нечего мне тут! Воняешь, как не знаю что…
Через несколько минут Конь вернулся из душа, чистый и свежий. Теперь он стал еще прекраснее. Крупные капли влаги стекали по его мощным чреслам. Анна похотливо взглянула в лошадиные глаза, и он понял ее без слов. Вскоре кухню огласили крики и стоны дикой необузданной страсти. Пол ходил ходуном, с потолка сыпалась штукатурка, а с полок падали кастрюли и сковородки прямо на головы ничего не замечающим любовникам. Когда все закончилось, Анне показалось, что ее выеб целый полк гренадеров.
— Боже, как я счастлива! — воскликнула она. — Это был лучший секс в моей жизни!
— Пасибки, — ухмыльнулся Конь. — А огоньку у тебя не найдется?
— Здесь нельзя курить, животное! Выйди на балкон.
— Да ну, лень. Окно открой и все дела. И не вредничай. А то как трахаться, так вы все рады…
— Какая же ты грубая и невоспитанная скотина! Не то что мой рыцарь без страха и упре…
Чудовищная мысль пронзила Анну. Дрожащими руками она натянула халат и побежала в гостиную.
Но там никого не было. От прекрасного рыцаря осталась лишь записка: «Я ухожу навсегда! Не хочу мешать вашему счастью».
— Бля-а-а-а-а!!! — закричала Анна в отчаянии. — Какая же я дура, тупица, идиотка! Опять я все испортила, и из-за кого? Из-за этой безмозглой скотины! А счастье было так возможно…
— Ты чего шумишь? — высунулся в дверь Конь.
— Он ушел навсегда! Этот святой человек, мужчина моей мечты! Он скакал двадцать лет без сна и отдыха! Он привез мне алмазное кольцо! Он мечтал быть мне верным мужем и преданным слугой!
— Кольцо осталось, — заметил Конь. — Вон валяется. Сдашь в комиссионку, хоть какой-то прибыток. Я-то тебе колец дарить не буду, даже не мечтай.
— Придурок, как же я тебя ненавижу!
— Короче, я так понял, пожрать мне сегодня не дадут? Ну ладно, я пошел.
— Куда?
— Навстречу приключениям, ёпт! Двадцать лет коту под хвост! И потом, я дико голоден, а ты на меня орешь.
— Суп в холодильнике, — буркнула Аня. — Ешь и проваливай, мне на работу пора.
— Спасибочки. Между прочим, — ухмыльнулся Конь. — Ты того… Страстная! Даже не скажешь, что под сороковник. Короче, мне понравилось.
— Да ты тоже ничего. Секс-гигант!
— Может, телефончик оставишь? Мало ли чего.
— Да записывай уж…
Начался новый день.
Конец
Меркантильные сучки
Иннокентий Абрамовский сидел в своем новом мраморном кресле на колесиках, инкрустированном индийскими бриллиантами величиной со страусиное яйцо. Он был известный в городе олигарх, глава мегакорпорации «Канализация-люкс», и в народе его по праву величали Королем говна. Но сегодня Король был не в духе. Он звучно прихлебывал «Шато-де-херзнаетчто» и мрачно размышлял.
Подумать только, ему уже сорок пять, а он так и не встретил Женщину Мечты! Десять лет назад от Иннокентия ушла жена, потому что он увлекся бизнесом, не уделял ей внимания и не удовлетворял орально. С тех пор на жизненном пути ему попадались одни только меркантильные сучки. На первый взгляд это были красивые, милые, нежные девушки. Они смотрели олигарху в рот и никогда не перечили. Они всегда восхищались им и были готовы идти за ним хоть на край света. Они охотно бросали своих нищих мужей и любовников, стоило олигарху обратить на них взор. Они выполняли все его прихоти и отдавались самыми изощренными способами…
Но это была лишь видимость. В глубине души все эти лживые красотки мечтали об одном: развести Короля на подарки и поживиться за его счет. Сначала ты должен сводить ее в ресторан. Потом — подарить серьги с изумрудами. Затем — оплатить курс солярия и абонемент в фитнес-клуб… Иннокентия уже тошнило от всего этого. Он мечтал о женщине, которая полюбит его бесплатно, разглядит в нем кристальную душу и многогранную личность. Ради такой любви он был готов на все! И вдруг…
И вдруг в сад к олигарху зашла прекрасная девушка в нижнем белье. Он увидел ее в окно и тут же выбежал из своего роскошного особняка. Незнакомка уже успела залезть в фонтан. Струи воды омывали ее упругое тело.
— Кто вы? — поразился Иннокентий
— Меня зовут Анна, — отвечала она. — Видите ли, сегодня очень жарко, а я долго гуляла вдоль Рублевского шоссе и испачкалась выхлопными газами автомобилей. Я хотела бы помыться в вашем чудесном фонтане, вы не против?
— Нет-нет! — замахал руками олигарх. — Я даже, пожалуй, присоединюсь к вам.
Он быстро скинул свою дизайнерскую одежду и прыгнул в фонтан. Девушка нежно улыбнулась ему, сняла трусы и принялась тщательно мыть промежность.
— Анна, вы так обворожительны! — прокричал Иннокентий сквозь шум водяных струй. — Давайте пойдем в ресторан!
— Нет, спасибо, я не хочу есть, — отвечала Анна, приблизившись к нему. — Я хочу секса!
И она прильнула к нему влажными губами…
Пели птицы.
Бурно кончив, возлюбленные вылезли из фонтана и насухо обтерлись листьями марокканской пальмы. Олигарх был на седьмом небе от счастья.
— Анна, ты так прекрасна! Хочешь, я подарю тебе серьги с изумрудами?
— Нет, спасибо, у меня нет дырок в ушах.
— Тогда давай я оплачу тебе курс солярия или абонемент в фитнес-клуб?
— Не надо, мне некогда тратить время на эту ерунду. Я хочу трахаться!
И к нему прильнули ее влажные губы…
Птицы пели.
Через час Анна ушла от Иннокентия, оставив на прощанье лишь теплые воспоминания и домашний адрес. Ночью олигарх не спал. Он в волнении ворочался на своей пятиметровой кровати из непальской ёлки, инкрустированной гондурасским золотом. Мысли вихрем проносились в его лысой голове. Впервые в жизни он встретил такую чистую, бескорыстную девушку, да еще и столь страстную и пылкую! Кажется, его мечта сбылась. Но что делать дальше? Как удержать свою любовь? К утру решение созрело: он должен жениться на ней!
На следующий день Иннокентий отправил своего шофера Сидора по адресу, указанному Анной, с приказом во что бы то ни стало привезти невесту. Сидор отсутствовал долго, и олигарх успел крепко понервничать и истомиться ожиданием. Наконец длинный лимузин, инкрустированный гваделупскими топазами, въехал в сад, и из него выбежала Анна. Она была еще прекрасней, чем накануне: растрепанная, пылающая. Ее пышная грудь бурно вздымалась, а чувственно приоткрытый рот сулил неземные наслаждения…
Но олигарх постарался взять себя в руки.
— Анна, я долго думал и принял решение, — серьезно начал он. — Ты — женщина моей мечты и должна немедленно выйти за меня замуж и любить до гроба. Свадьбой займусь я и все устрою по высшему разряду. Я куплю обручальные кольца, инкрустированные…
— Подожди-ка, — перебила Анна. — Все это очень мило, но есть маленькая проблема. Проблема в том, что ты — толстый, некрасивый, самодовольный старикашка. И мне гораздо больше по душе твой шофер Сидор. У него и член потолще, и мозгов побольше.
— Ах ты, порочная аморальная тварь! — возмущенно возопил Иннокентий. — Да как ты смеешь?! Для тебя нет ничего святого. Неужели все, что тебе нужно — это толстый член и мозги?! А как же чувства, любовь? Неужели ты совсем не любишь… деньги?
— Очень люблю, — честно ответила Анна. — Но не в ущерб сексу!
Тут из лимузина вышел Сидор — высокий мускулистый красавец. Он молча подошел к Анне, взял ее на руки и унес в голубую даль. Олигарх долго и тоскливо смотрел на полосатые трусы, выбившиеся из-под ее короткой юбки. Впервые в жизни он почувствовал, как любит… Любит своих меркантильных сучек.
Агония страсти
Эротический рассказ для мужчин пенсионного возраста
(Внимание, внимание, слабонервным не читать!)
Анна сидела на Лазурном берегу с бокалом мартини в руке и задумчиво смотрела на прибой. Рядом сидел ее друг, Жан-Поль Оливье, великий ученый и искусный любовник. Их загорелые тела в плетеных креслах отеля «Гранд Рояль Вкустах» едва соприкасались локтями, но это легкое прикосновение вызывало бурю чувств в душах и чреслах возлюбленных.
— Как это прекрасно! — воскликнула Анна. — Волны бьются о берег и уходят в море, туда-сюда, туда-сюда… Это так… сексуально!
От волнения она подняла к небу свои стройные ноги. Под маленькой, колыхающейся на ветру юбкой ничего не было. Сердце Оливье учащенно забилось.
— О, Анна… — пробормотал он.
Анна с властной нежностью взяла его разбухающий кинжал любви и притянула к себе. Вскоре пляж почтенного селения Курвуазье огласился необузданными стонами, всхлипами и причмокиваниями. Их взбудораженные тела извивались, принимая самые невероятные позы. Раз Оливье с удивлением заметил, что страстно лижет собственную пятку. Но больше всего Анна любила позу наездницы. Ее спелые груди бешено прыгали, как пьяные школьники на батуте, и Жан-Поль тщетно пытался поймать хоть одну.
Вдруг сочные, кроваво-красные губы Анны расплылись в улыбке.
— Что тебя насмешило, дорогая?
— Да просто представила… Видели бы меня сейчас мой муж и четверо любовников! Вот бы их лица вытянулись и позеленели, как огурцы. Я уж молчу про свекровь, эту толстую дуру, помешанную на выращивании красных марокканских кабачков!
— Но ты же… никому не расскажешь? Я хорошо помню чемпионат округа по боксу, на котором твой муж победил этого верзилу Круассана. Он сломал ему нос и обе ноги, а член согнул как тростинку и воткнул в жопу… Это было так… Черт! У меня, кажется, упал. Намертво.
— Опять… — недовольно проворчала Анна. Кряхтя и растирая затекшую ногу, она слезла с любовника. Он был весь красный и мокрый, как марокканский кабачок ее свекрови. — А может, поласкаешь орально? — в голосе Анны звучала робкая надежда.
— Прости, дорогая, но вчерашние мозоли на языке никак не заживут.
Анна обиженно взгромоздилась в кресло. В одной руке она держала бутылку мартини, из которой жадно и нервно прихлебывала, а другой — жадно и нервно теребила промежность. Оливье кротко смотрел, как она елозит в кресле и бессистемно дрыгает всеми частями тела. Через пару минут Анна затряслась в судороге оргазма — кажется, семнадцатого за сегодня. Оливье вздохнул и посмотрел в сторону моря. Мощные волны уверенно запрыгивали на берег, но тут же возвращались обратно. Туда-сюда, туда-сюда…
Зазвонил телефон. Жена. Только ее не хватало…
— Да, дорогая? Что? У маленького насморк и подозрение на грибной грипп? Это ужасно. Но, Бриджит, я сейчас очень занят. Да, я на Лазурном берегу. Ну я же говорил, Всефранцузская конференция по нейротронным альфа-частицам. Что такое нейротронные альфа-частицы? Да откуда ж я знаю! Для того и приехал на конференцию, чтобы выяснить. Узнаю и все тебе расскажу. Целую!
Анна ласково погладила его по щеке:
— Как ты, сладкий? Я смертельно голодна.
Оливье протянул ей вазон с жареными лягушками, и Анна жадно бросилась запихивать их в рот.
— Люблю, когда ты после оргазма, — заметил Жан-Поль. — В такие моменты ты всегда полна нежности, а рот забит едой и не изрекает никаких глупостей.
— Я тоже люблю тебя после оргазма. Своего, конечно! Я вообще в эти минуты люблю весь мир, даже дорожного инспектора, который постоянно донимает меня штрафами за неправильную парковку.
— Кстати, давно хотел спросить, почему ты всегда паркуешь машину перпендикулярно остальным, занимая три, а то и четыре места?
— Не знаю. Никогда не задумывалась об этом. Я просто приезжаю куда надо и выхожу из машины. А этот тупой инспектор никак не угомонится… Думаю, он просто меня хочет. Старый похотливый сатир! Кстати, о сексе…
Она хищно облизала губы, порочно выгнулась и выпрыгнула из кресла. Оливье и охнуть не успел, как оказался без штанов и с присосавшейся к его измученному члену Анной.
— Виси смирно! — приказал он шепотом, но член отказался выполнять приказ. Еще бы, уж в этом деле Анна была мастерица. От ее ласк даже древнеиндийский лингам из археологической коллекции Оливье увеличивался в размерах. Через пару минут Анна уже скакала на его потертом кинжале любви, а ее спелые груди…
Смеркалось. Плетеное кресло отчаянно скрипело и грозило развалиться под загорелыми телами сплетенных вместе любовников.
— Ай, щекотно!— завизжала Анна. — Ты же знаешь, моя спина такая чувствительная ко всяким ласкам… Ой-ой-ой, перестань!!!
— Но я не трогаю твою спину, — возразил Жан-Поль, поднимая руки. Он развернул Анну и осмотрел ее сзади. По мокрой загорелой спине ползли четыре паука.
— О, да, да, еще! Почеши, почеши ее сильнее! Чеши меня, детка!!! — вдруг завопила Анна, взвиваясь всем телом. Видимо, пауки поползли в нужном направлении.
— Дорогая, у меня, кажется, опять упало, — боязливо пролепетал Оливье.
Но Анна не замечала его. Она тряслась и извивалась как полоумная, выкрикивая какой-то бред. Еще через минуту она заорала от боли, грохнулась с его коленей на песок и покатилась к морю. Волна прибоя накрыла ее.
«Сейчас она утонет», — с удовлетворением подумал Оливье. Но Анна вскочила на ноги и побежала обратно, кашляя и отплевывая воду.
— Что ты такое сделал? — озадаченно спросила она. — Было чертовски приятно, а потом очень больно. — Пауков на спине уже не было, зато красовался яркий след укуса.
— Дорогая… Ты только не волнуйся,— пробормотал Оливье.
— Какой ты сексуальный с этими взъерошенными усами! Я хочу тебя еще и еще! — Тут Анна перевела взгляд на его обмякший кинжал и разочарованно охнула. — Что, опять?!
— Прости, но… Я просто увидел… увидел страшный сон.
— Ты спал?! Спал, в то время как я…
— Дорогая… Давай пойдем в отель? Уже поздно и начало холодать.
— Но я хочу секса! Ты меня совсем не удовлетворяешь.
Опять позвонила жена.
— Жан, ты должен все бросить и немедленно приехать. У меня серьезные проблемы!
— Я слушаю, Бриджит. Ты сломала ноготь?
— Нет, все намного страшнее.
— Неужели каблук?!
— Не шути так! У меня настоящая трагедия.
— Неужели твоя тетушка наконец-то померла и оставила нам тот домик в наследство?
— Ох, это было бы так чудесно… Но все гораздо печальнее. Сломался наш унитаз! Вся наша ванная в гов… в дерь… Святая дева, я не могу это произнести! Жан, это ужасно, ужасно! Оно все прибывает и прибывает, и уже начало наполнять спальную. Мне так страшно, так страшно!
— Так вызови мастера. У меня в визитнице есть телефон парня по фамилии Пармезан. Он лучший в округе сантехник и дает на починенные унитазы гарантию сто лет!
— Хорошо, я попробую. Но ты все равно должен приехать! Мне так страшно, так страшно! И еще… Мне стыдно в этом признаться…
— Что случилось, Бриджит?
— Я хочу какать. Но как я теперь это сделаю, как?!
— «Как-как», — пробурчал Оливье. — Сходи в гостевой туалет на первом этаже.
— Ах, верно, я об этом и не подумала. Но какой же ты эгоист! Готов найти любую отговорку, лишь бы бросить семью, детей… Сидишь на этой глупой конференции вместо того, чтобы быть рядом со мной в такую минуту…
Жан-Поль бросил телефон на песок. Причитания Бриджит превратились в еле слышное, но назойливое гудение. Он вздохнул и залпом допил мартини.
— Твоя жена такая фурия, — ревниво ухмыльнулась Анна
— Она, конечно, истеричная дура, но не более, чем другие женщины, — задумчиво проговорил Оливье. — К тому же у Бриджит есть и достоинства. Она хорошая хозяйка, любящая мать, добрая, заботливая, фригидная… Сексуальное желание у жены пробуждается, лишь когда я дарю ей какую-нибудь тряпочку из бутика мадам Эскалоп. А я это делаю не чаще раза в месяц!
— «Сексуальное желание», — повторила Анна. — Как же это звучит… Сексуально! — ноги Анны непроизвольно раздвинулись, а взгляд затуманился. — Милый, я хочу тебя! Трахни меня немедленно, изнасилуй меня как шлюху!
— Нет, только не это,— устало пробормотал Оливье.
— Изнасилуй меня, слышишь?! Изнасилуй меня прямо сейчас.
— Нет.
— Я требую этого! Изнасилуй меня, негодяй!!
И Анна хищно и необузданно набросилась на любовника. Ее сильное гибкое тело в мгновение ока взгромоздилось на колени обессилевшего Оливье, а руки принялись неистово теребить затертый до дыр кинжал любви. Оливье с ненавистью смотрел на ее перекошенное, бессмысленное лицо. Его руки сами легли на ее шею и непроизвольно сдавили.
— О да, — прохрипела Анна.— Души меня, мой дикий Отелло! Души свою Дездемону!
И Оливье задушил ее. Умирая, Анна в последний раз дрыгнула тазом, издала жуткий хрип и непроизвольно сжала рукой член. Жан-Поль заорал и попытался скинуть с себя опутавшее его тело. Получилось не сразу. Он аж взмок, стряхивая этот загорелый, упругий труп и сжав зубы от чудовищной боли. В последний момент боль стала нестерпимой, Оливье истошно завопил, и в ту же секунду тело Анны скатилось на песок, перевернувшись и приняв его когда-то любимую коленно-локтевую позу. И тут же обмякло, завалилось на горячий песок и обагрилось кровью. В руке Анна держала член Оливье. Его бывший кинжал любви, а теперь — жалкий, скукоженный синий отросток. Вокруг растекалась лужа крови.
Оливье с ужасом заметил, что кровь течет и по его ноге — из того самого места, где когда-то был он… Его гордость и проклятие, источник радости и мучений… Член. Пенис. Хуй. Теперь там была пустота и кровоточащая рана. Оливье снял рубашку и ловко сделал перевязку. Его удивляло, что он не потерял сознание от боли и вообще… боль не была такой уж нестерпимой. Жан-Поль даже чувствовал облегчение. Все тревоги, волнения, бесконечные сексуальные пляски и утомительные утехи — позади. Сначала надо найти женщину, потом завоевать, потом соблазнить, а потом бесконечно ласкать и трахать… Как же это тяжело и бессмысленно. Но теперь он свободен. Что сказать Бриджит? Да она и не заметит. В крайнем случае, заведет любовника. Он, Оливье, уже знает, какой это адский труд и совсем не завидует тому парню.
Неподалеку нашлась забытая каким-то ребенком игрушечная лопатка и ведерко. Оливье подобрал лопатку и быстро закидал тело Анны песком. Потом налил в ведерко морской воды и утрамбовал получившийся могильный холмик. Сделал крестик из прутиков и воткнул на вершину холма. Посмотрел на часы. Надо спешить! Домой, к любимой жене, утопающей в гов… в дерь… Хотя нет. Он поедет в другую сторону. Куда-нибудь, подальше! Оливье в последний раз взглянул на могилу своей любовницы.
— Прощай, Анна! Ты была доброй и хорошей женщиной, но — заебала.
И он ушел.
Конец