Когда-то я была маленькой и романтичной. Училась в школе, потом в институте. И, как несложно догадаться, писала стихи. Но не стебные и циничные, а очень даже серьезные и трепетные. Некоторые из них вошли в эту книжку.
Наваждение
Я вижу вдруг кухонный нож
В твоих ловких руках,
Ты режешь батон
И щебечешь известный мотив.
И что-то мне не по себе…
Расползается страх...
Может, пока не поздно,
Лучше уйти?
Хотя… Для чего? Смысла нет.
Так и быть — убивай!
Будет забавно, должно быть,
Когда брызнет кровь.
В глазах у тебя хищный блеск…
Что ж ты медлишь? Давай!
Зарезать любовницу — есть обессмертить Любовь.
Да мне, если честно, не очень-то нравится жить:
Процент бытового дерьма
Неуклонно растет.
И жалко несчастной, забитой, ненужной души,
Ей тесно внутри, средь кишков —
Пусть хоть ей повезет!
Ей будет приятно над миром бескрайним кружить,
И с Богом самим
Перекинуться парочкой слов.
А я поваляюсь в гробу —
Отосплюсь на всю жизнь!
Надеюсь, там будет тепло
И не будет жуков.
….Ты ножик в сервант положил
и жуешь бутерброд.
А я потихоньку в себя прихожу.
Что за бред?!
Нервы ни к черту, мерещатся глупости… Вот!
Вот вам перегрузок и недосыпания вред!
С душой и душем
В тёмной ванной задыхаюсь
От игры безумной водной.
Напрягаюсь, расслабляюсь
Под струёй воды холодной.
Как струя скользит по телу,
То сильнее, то слабее,
То нежнее, то больнее,
То так вкрадчиво, то смело.
Вижу смутно очертанья,
Слышу твой манящий голос,
И горячее дыханье
Сквозь воды знобящий холод.
Ты ласкаешь моё тело,
То нежнее, то грубее,
То пьянея, то слабея,
То задумчиво, то смело.
Я люблю тебя, я млею,
Запах твой дурманит душу!
…парфюмерией твоею
Носовой платок надушен.
Пусть сегодня я безмерно
Одинока — так бывает.
Мы с тобой еще, наверно,
Будем вместе в этой ванне.
Неуместные пассажи –
Эти вспышки оптимизма.
Не могу без них я, даже
Говоря об онанизме.
Пастельный пейзаж
Поблекшее лето
Печально стареет,
Блестят чьи-то волги
На влажном асфальте.
Бра льет легким светом,
Тепло батареи,
В поблекшей футболке
Печальный мечтатель.
На пальцах блеск дыма,
Шевелятся губы,
Цветные мечты
Лишь слегка мутят душу.
Потоки воды
В водосточные трубы,
Цветные зонты,
Лавки, клены и лужи.
Жаль ветку сирени,
Она одинока
На влажном окне,
Что дождями залито.
В пылу вдохновенья
Рождаются строки
О нем и о ней,
И о том, что забыто.
Жить жизнь
Детка, ты только не плачь.
Ты еще так молода.
Годы спустя оглянешься назад и поймешь: «Ерунда!
Всё ерунда, а я-то, я-то…»
Всё ерунда, что было когда-то.
Детка, ты только не плачь.
Всё преходяще.
И уходяще.
А значит — расслабься,
Живи настоящим.
На улице — осень.
Прекрасное время!
Ковры красно-желто-зеленые,
Как светофоры.
Бродят влюбленные.
Скоро
Ты тоже будешь влюбленной, нежной.
Неизбежно.
А хочешь — начни сейчас, а?
Влюбись в эту жизнь,
Дыши, кружись.
Жить — это счастье.
Банально?
Возможно.
И что же?
Детка, ты только не плачь.
А впрочем — поплачь, поплачь,
Это полезно,
Как всем известно.
Осенью столько воды повсюду,
Что хуже не будет.
…Ну что, полегчало?
Тогда начинаем жить жизнь сначала.
Она же отличная штука — жизнь.
Давай, улыбнись.
Всё хорошо — по большому счету,
Забудь про свои идиотские счеты.
Не мучай себя и других не мучай.
Всё хорошо.
А будет — лучше.
Похмелье
От изысканных коктейлей —
Лишь тяжелое похмелье.
От душистого кальяна —
Голова полна тумана.
От безумства на танцполе —
Две огромные мозоли.
От волнующих объятий —
Только порванное платье.
Так от счастья мне осталась
Только мутная усталость,
Нерешенные вопросы,
Депрессивные психозы.
Верю не верю
Поэма-басня
Ты пришел, когда вдруг выпал снег
В середине апреля.
Ты воскликнул: «Страдаю! Люблю больше всех!»
Я вздохнула: «Не верю».
Ты смутился: «Там холод, а я так устал
От дорог и вокзалов,
От дружков, пьяных оргий, разбитых зеркал,
От подруг и подвалов.
Я устал просыпаться под вечер в тоске
На холодной постели.
Я устал все висеть на одном волоске…»
Я в ответ: «Милый, верю!
Проходи, твои тапочки в правом углу,
На обычном месте.
Кофе? Чай? Суп готов. Приглашаю к столу!
Наконец-то мы вместе.
Я ведь тоже устала тебя ненавидеть и ждать;
Это тяжкое бремя:
Знать, что всё было ложь, и опять вспоминать
Наше чудное время.
Так никто и не смог ведь тебя заменить.
И вот одна я.
И тебя вновь готова простить и любить,
Глупо, я знаю…
Я ужасно устала, я еле терплю:
Жизнь — сплошные потери.
И тебя одного беззаветно люблю…»
Ухмыльнулся: «Не верю!
Я же знаю тебя как никто… Нет, молчи!
День прекрасен,
Я красив, ты красива, сердечко стучит…
Вывод ясен.
Мне плевать, кто чего у тебя там не смог…
Ну, в самом деле!
Просто снова быть вместе нам выпал срок
И снег — в апреле.
Пару дней или лет мы в любви проживем —
Как будто семья.
А потом все равно где-нибудь пропадем:
Или ты, или я.
Мы же оба ковбои, мы любим простор,
И ветер прерий.
Ты бродяга, как я, вот и весь разговор…»
«Ах, нет, не верю!
Не обманет меня твой дешевый сарказм!
Мне все тут ясно.
Ты приходишь ко мне уже в тысячный раз —
А все напрасно.
Да какой ты бродяга?! При чем тут снег?!
Ты меня удивляешь.
Ты же любишь, бедняга, меня больше всех
И все страдаешь.
Я твоё наважденье, я твой кошмар,
Я это знаю.
Ты пытался забыть, только пьяный угар
Не помогает.
Уходи! Без тебя на ногах я стою,
И все отлично.
Я такая, как ты, но тебя не люблю —
В этом отличье.
И сердечко мое уж давно не стучит,
Лишь годы мерит…»
Ты зажмурился с болью: «Всё понял. Молчи.
Ни слову не верю.
Ах, родная, как я пред тобой виноват!
Как сердце плачет!
Но тогда, злополучных два года назад
Всё казалось иначе.
Я оглох, я ослеп! Я тебе изменил.
Пошлая проза.
Я ту даму не знал и наутро забыл.
Но было поздно.
Врач сказал мне: «Дружок, поздравляю вас: ВИЧ!
Умываю руки».
Я страдал, я метался: за что этот бич?!
За что эти муки?!
Я боялся признаться, родная, тебе,
Ты б меня не простила.
Наконец я решил покориться судьбе,
Что мне так отомстила.
Я не мог быть с тобой. Ты хотела детей…
А я — уже конченный.
Я собрался тайком и бежал в темноте
Ненастной ночью.
Я мотался по миру, я жил кое-как,
И с кем попало.
Я спивался, и душу терзала тоска:
Жизнь пропала!
Я никак не решался пойти к докторам
Все чего-то стыдился.
Но дружки настояли, и вот вам игра:
Диагноз не подтвердился.
Я здоров, я свободен! Я жить могу вновь!
Но вот неувязка:
Я успел опуститься на самое дно
В болоте вязком…
Я карабкаться начал, я стал вылезать
Из этого ада.
Каждый день вспоминал я твой смех и глаза,
Мечтал быть рядом.
Только я убеждал себя: «Поздно, чудак!
Не смог ты быть мужем.
Не загладить вину перед ней никогда.
Да и на что ты ей нужен?!
У нее уж давно появился другой!
Может, даже есть дети…»
Так я жил день за днем, с неизбывной тоской,
Один на всем свете.
Но однажды не выдержал. Просто не смог
Так жить страдая.
И вот он я здесь, у твоих чудных ног.
И жду суда я.
Ах, любимая! Я умоляю: прости.
Начнем сначала!
Нам судьбой предназначено вместе идти!»
И я отвечала:
«Я не верю ни слову. Но то ерунда.
Ты успокойся.
Эй, Танюша! Мой ангел, поди-ка сюда.
Вот, знакомься.
Это дочка твоя. Третий год ей пошел.
Ты спутал даты.
Амнезия? Зато помню я хорошо,
Что случилось когда-то.
Та измена твоя… Точно в спину кинжал.
Ведь я все знала.
И не зря для любовных утех ты избрал
Вдову генерала.
Ты отнюдь не ослеп! Ты искусно играл
Любовной вязью.
Пусть вдова некрасива, глупа и стара,
Но деньги, связи!
Как смогла пережить я твой подлый побег?!
Я смерти хотела…
Но внутри у меня уже жил человек,
И я стерпела.
Я все знала про ваш злополучный роман.
Следила? Положим.
Ну, Танюша, иди, поиграй там сама.
Итак, продолжим.
Мне вдову даже жалко: она, как я,
Влюбилась слепо.
Содержала тебя, продвигала тебя…
Как жизнь нелепа!
Нет, она справедлива! Как ловко судьба
Тебе отомстила:
Через год разлюбила богачка тебя,
Как ты мне — изменила.
Ты был изгнан из рая, как грешный Адам,
И остался без крова.
Ты скитался, пил горькую, жил в поездах…
Ну, всё это не ново.
Ты устал просыпаться под вечер в тоске,
Ты чуть не спился.
Ты устал всё висеть на одном волоске,
И вот — явился.
Что же дальше? Простить и принять? Не смеши!
Да и к чему же?
Без тебя мы с Танюшей привыкли жить.
Ты нам не нужен!
Мы другие давно. И любовь не вернуть.
Да и счастье не светит…»
Ты скривился, вдохнул больше воздуха в грудь
И мне ответил:
«Я хотел обойтись без ножей и крови,
Одной любовью.
Ты ж решила расставить все точки над i…
Ну что ж, готов я.
Как же верить тебе?! Все стенанья твои
Из лжи и фальши.
Взять хотя б описанье несчастной любви —
Той моей генеральши.
Ведь она не стара и умней, может, всех.
Да и при чем тут внешность?!
Я пропал, я влюбился, но разве то грех?!
То ошибка, конечно.
Ведь и ты не безгрешна… Да что уж там!
Развратная сука!
Ты ж спала с каждым встречным, без чувств, просто так,
Просто от скуки.
Это дочь не моя! Ни одной в ней черты
Своей не вижу.
Может, вспомнишь получше, с кем трахалась ты
Тогда, в Париже?
Я ж не трогал тебя весь последний наш год,
Брезгливо было.
Ты была не жена, а взбесившийся кот.
И меня не любила.
Я сбежал, когда жизнь моя рядом с тобой
Стала кошмаром.
У тебя был тогда вроде новый плейбой,
А может — старый.
Целый год продолжался мой новый роман,
Мы летали от счастья.
Но развеялся терпкий любовный дурман,
Угасли страсти.
Мы расстались легко, без упреков и слез,
Жизнь продолжалась.
Но всё чаще твой взгляд, волны чудных волос
Мне вспоминались.
Вспоминался наш первый, наивный апрель,
Наша первая встреча.
Как назло всем прогнозам вскружила метель
И задула свечи.
Как потом в темноте я тебя согревал…
Кружилась вьюга…
Много лет предстояло еще узнавать
Нам себя и друг друга.
А вчера, в этих мыслях, взглянул я в окно —
И вот те здрасьте!
Снег валил, наплевав, что весна уж давно
Пришла ко власти.
Я подумал: а вдруг? Я решил: это знак!
Да и что я теряю?
Хоть взгляну: чем она там живет и как?
Всё та же? Другая?
Нет, я вовсе не ждал воскрешенья любви:
Не настолько я глуп.
Но и лжи не хотел… Ведь отнюдь не мои
Эти тапки в углу!
Я же знаю, что ты не бываешь одна…
Но зачем играть в жмурки?
Неспроста ведь торчит из-под шубы она —
Мужская куртка!
Это в духе твоем. Ты врожденная блядь!
И врешь — не краснеешь…»
«В моем доме не смей никого оскорблять!
Да как ты смеешь!!!»
— Что со мной? Перестань! Не срывайся на крик, —
Я себе приказала.
Полминуты молчала, пылая внутри,
И спокойно сказала:
«Что ж, спасибо. Весьма интересный рассказ.
Одно неладно:
В нем так много туманных, бессмысленных фраз
И лжи — изрядно.
Глупо верить тебе… Ладно. Бросим наш спор.
Ведь все впустую.
Слушай, как ты мог думать, что я до сих пор
Одна кукую?!
Я ждала тебя долго. Но есть же предел
И беспределу!
Ты всегда мог вернуться, но ты не хотел.
Твоё личное дело.
Наконец полетели в помойку твои
Любимые тапочки.
Мне хотелось заботы, тепла и любви.
И для дочки — папочку.
И вот он появился… Нежданный… Другой.
Нежней и моложе.
А вообще — он давно собирался с тобой…
Эй, Сережа!»
Тут из кухни зашел кучерявый брюнет.
Широко улыбнулся:
«Наконец-то вы кончили! Ну, брат, привет!
Как жизнь? Вернулся?
Мы с сестренкой давно поджидаем тебя.
Уж она так скучала!
Все готовила роль, изводила себя.
Ну прям достала!
Я всё слышал из кухни, что вы там несли.
Вот, блин, потеха!
Сразу видно — артисты! Семеечка, блин!
Ну, как доехал?»
Ты ответил с улыбкой: «Здорова, Серёг.
Всё хорошо.
Может, тяпнем по сотке? Я тут приберёг.
Молодец, что зашел».
«Не, браток, извини. Мне пора уж бежать.
Я ж чего заходил?
Долг принес. Дал сестре. Ну, не буду мешать!
Ты звони — посидим».
И Серега ушел, подмигнув озорно
Нам на прощанье.
Мы нелепо застыли, как в старом кино,
Повисло молчанье.
Мы в себя приходили, но только теперь —
В настоящих себя.
Наконец ты сказал: «Я так счастлив, поверь,
Вновь увидеть тебя».
«Ну конечно я верю, любимый, тебе! —
Я отвечала, —
Проходи, наконец! Разогрею обед…
Я так скучала!
Как ты съездил? Как публика? Был ли успех?
Удались гастроли?
А у нас в театре скука, проблемы у всех…
Ни одной новой роли…»
Ты в ответ: «Хорошо. Каждый вечер аншлаг!
И рецензии хвалят.
Ну а ты не волнуйся. Без роли никак
Не останешься, Валя!
Взять наш этот экспромт. И вражду, и любовь
Ты так страстно играла.
Я невольно в тот ужас был верить готов!
Ты меня напугала!
…………………………………………………………..
Да, друзья, это был лишь семейный спектакль.
Любовная встряска.
Интересно в других амплуа ведь, не так ли?
Как много есть масок!
Кто-то скажет: «А вдруг маска станет лицом?!»
Это все суеверие.
Завершится спектакль счастливым концом,
Неизбежным, счастливым, прекрасным концом,
Если главная есть в отношеньях деталь
(потерпите, друзья, завершаю мораль) —
Взаимное доверие.
Конец