— Пятнышко крови, вон там, на стене, Минуту назад оно еще было не больше ногтя, А теперь, кузина Агата, с каждым мигом крупнее и ярче. Чушь. На солнышке иволги щебет. Фонтаны обильно питают пруд. Погода на загляденье: летний наряд аллей Беспрестанно радует глаз. Может, Вступить в это новое теософское общество? — Раньше его можно было прикрыть пятицентовиком, А сейчас, вырастая, оно всё больше напоминает ладонь. Кузина Агата, оно растопырило пальцы. Взгляните, взгляните! Наверно, обои отстали. Что вы кушали на обед? Омлет? Со спаржей? Вчера вечером на сеансе У мадам Ирани мы общались с покойным мужем Миссис Писгах. Вероятно, он простудился: Барабан всё время сбивался с ритма. — Кисть, кузина Агата, а за нею рука! Словно в кино, когда карта всё раздувается-раздувается, Или как ветер, волной, по пшеничному полю… О, кузина Агата! Я же предупреждала вас, Хобарт, не нужно на ночь читать «Поворот винта» И этот бальзаков роман, как его, хоть убей, не вспомню… Они всегда влияли на вас отрицательно. Надо бы бросить еще одну аспиринку в вазочку с лилией. А сейчас мне пора немножко вздремнуть на веранде. — Кузина Агата, оно трепыхается, словно рыба, Мокрая, мокрая рыба, и движется по стене, Оно всё больше и больше, и тянет ко мне свои лапы! Нет, вы несносны, Хобарт, я просто не в силах вас слушать. Будьте добры, передайте Мэри о билетах на вечер. Ах, опять эта иволга! Какой чудный вид Из окна! — Ну с чего б это я так хрипела Да выла, как ненормальная, Хобарт? Прямо в гостиной… Это, право, неделикатно. Вот уж воистину: гебефрения плюс Явная тяга к ужасным вещам. Где же мой барбитал? Ох эта Мэри, вечно забудет оставить его у курильницы. Ишь ты, затих, еще дергается, но слабее, слабей… Славный денек. Встану не раньше четверти третьего. Как тихо кругом… Блаженство! Сон — дело святое.