За окном в ночи мелькали фонари, разноцветные витрины, окна домов, где, наверное, в эту минуту кто-то безумно счастлив, кто-то наоборот грустит в одиночестве или назло судьбе решается сделать важный шаг. Ощущение было, что я нахожусь в огромном кинозале, а на экране транслируется драма, где актеры бездарны от природы, но никак не могут смириться с таким положением дел и отчаянно пытаются «развести» зрителей на скупые проявления эмоций. Самое обидное, что я сама превращаю свою жизнь в дурацкую драму, в фарс. Сама разрываюсь от урагана, что творится внутри. Он безудержно ломает, крушит, выворачивает наизнанку все мои чувства. Ему плевать, что я не готова к этой боли, что мне страшно пойти против ветра. Я ни капельки не сильная, ни грамма. Трусливая. Подлая. Зависимая…

— Ты так и будешь молчать? — резко прервал мои размышления Олег.

Я медленно повернулась в сторону, бросив украдкой взгляд на его профиль. Он был сосредоточен, губы сжаты, брови нахмурены. Сейчас достаточно было одного неосторожного слова, и он взорвется, спорить или язвить равносильно курению на бензоколонке.

— Что ты желаешь услышать? — тихо произнесла я, словно боялась нарушить хрупкий мир.

— Например, что ты сожалеешь о своих действиях и обещаешь впредь не обжиматься по углам со всякими придурками.

— Я не жалею, это первое. Во-вторых, у тебя видимо оптический обман, но я не обнималась ни с кем. А Костя всего лишь мой давний друг.

— Ну да, — усмехнулся Волокитин, — это теперь так называется. Может еще семьями с ним станем дружить. А что, я буду ходить с ним в баню по пятницам или может в стрип-клуб?!

— Уймись, Олег, твой сарказм сейчас лишний. Я не принуждаю и не навязываю тебе своих друзей. Они появились задолго до тебя и разбрасываться ими не входит в мои планы.

— А мотать мне нервы видимо у тебя стоит первым пунктом?! — прорычал он.

На мой взгляд такое его поведение было весьма и весьма лишним. Неужели он настолько слеп: я с ним здесь и сейчас, а не рядом с Костей. Хотя вот тут кажется и начинается самообман. Мысли, по крайней мере, они похоже остались там, в этом узком коридоре, где полумрак пледом накрыл нас, кутая в нежность.

Я инстинктивно облизнула губы, вспоминая робкий поцелуй. Скорее воздушный какой-то, невинный, но заставивший все внутри перевернуться. Если у некоторых в такие моменты бабочки в животе начинают порхать, то у меня похоже стая перелетных птиц наконец-то вернулась в родные края. Иначе сформулировать, увы, не могу. Воодушевление, упоение, состояние аффекта, наверное, подобное испытывают моряки дальнего плавания, когда заходят в порт.

— Ты сам себе и мотаешь, — вздохнула я, понимая, что спорить с Олегом занятие бесконечное. Когда он не в духе, то готов проглотить любого без суда и следствия.

— Хорошо, в следующий раз буду требовать аудиенцию у тебя, чтоб внезапно явиться и сделать сюрпризы.

— Было бы отлично, — огрызнулась я, — правда сюрпризы ненавижу.

Олег одарил меня недобрым взглядом и, сжав зубы, сосредоточился на дорожном движении. Я откинула голову на сидение и попыталась вздремнуть раз уж выдалось время в дороге.

После банкета мы быстро заехали в квартиру Ольги, я не без сожаления собрала свои вещи и поспешила вниз к Олегу. Конечно, можно было поспорить и попробовать отстоять свою позицию с желанием остаться еще на пару дней. Но Градов…Если бы не его поцелуй, такой лишний при все этой непростой ситуации и одновременно он был как глоток свежего воздуха, как воспоминание о чем-то забытом, но бесконечно родном, знакомом, уютном. Не знаю, что сейчас во мне больше злости на дока или сожаления, что я поддалась трусливым мыслям и сделала шаг назад. Наверное, все же хорошо, что мы редко видимся, для нас обоих это лучший вариант.

— Все о своем дружке думаешь?! — не смог промолчать Олег.

— Угомонись уже, — промямлила я, делая вид, что дремлю.

— Из тебя получилась бы плохая актриса, — процедил он, стукнув по рулю. — Ты не умеешь претворяться, Катя. Весь спектр эмоций написан на твоем лице.

Я продолжила свой никчемный спектакль и даже не соизволила открыть глаза, лишь добавила язвительно.

— Зато из тебя вышел бы отличный режиссер. Ты так хорошо раздаешь всем роли и руководишь процессом, что из серьезного фильма получается рано или поздно цирк-шапито.

— Идиотка, — выпалил он, заскрипев зубами.

Ничего у Олега не получится, может сколько угодно разбрасываться колкими фразами, унижать меня, пытаться задеть. Сегодня все слова его рикошетят, как от щита, словно я до сих пор под надежным куполом созданным Костей.

С Олегом все сложно и уже давно, мы сами занимаемся саморазрушением наших и без того хлипких отношений, но кто-то один не сможет бороться за созидание. Это делают либо вдвоем, либо попросту забивают последний гвоздь и расходятся каждый по своим углам.

— Кстати, Олег, как это на работе тебя так просто отпустили. Обычно ты из города не рискуешь уехать больше, чем на пару часов?

— Ты заинтересовалась моей работой, надо же, видимо, парад планет намечается, — хмыкнул Волокитин.

В общем-то он прав, ранее я не требовала доклад со всеми подробностями. Не скажу, что мне было неинтересно, просто Олег достаточно скуп был на рассказы, отделываясь общими фразами, но теперь после беседы с Ольгой, а уж тем более с Надей, стало очень даже любопытно. Захотелось больше понять и узнать, что же там происходит, причастен ли к этому Волокитин, и что за фрукт такой его начальник, который обхаживает рыжую.

— Олег, я и раньше спрашивала, но ты всегда находил причины умолчать. О моей жизни ты знаешь больше, чем следовало бы, а сам не отвечаешь даже на элементарные вопросы.

— Что тебя интересует конкретно?

— Ходят слухи, — начала я издалека, — что ваша лавочка погрязла в долгах перед дольщиками и не ровен тот час, когда у ворот фирмы соберутся недовольные, готовые всеми правдами отстаивать и бороться за свои деньги и интересы.

— Меньше читай паршивые газетенки, — фыркнул он, но судя по тому как Олег поджал губу я шла по верному пути.

Волокитину, однозначно, не импонировала данная тема, но придется потерпеть, пора вставать со скамейки штрафников и продолжать пробовать зайти на чужую половину поля.

— Так это правда?

— Отчасти, — произнес он, — скажем так, у фирмы действительно не все гладко, но нашего положения это никак не коснется.

— Ты уверен?! Вроде ваш начальник еще тот прощелыга. Смотри, а то втянет тебя в свои делишки, вовек не расплатишься.

— Я, по-твоему, дурак что ли?!

— По-моему, это все паршиво пахнет.

Волокитин собирался что-то мне сказать, но вероятно немного подумав, решил, что попусту потратит нервы. Да собственно и правды все равно я не дождусь, значит надо действовать другими способами и искать новые источники получения данных.

За этими мыслями я наконец-то провалилась в спасительный сон, а когда открыла глаза рассвет зардел на востоке, раскрашивая в нежно-розовый просыпающийся мир. Буквально через пять минут мы подъехали к дому, и я испытала что-то на грани феерии, когда смогла вытянуться в полный рост. Высадив меня у подъезда, Олег, ни слова не говоря, сорвался с места и укатил в известную только ему сторону, но тем лучше.

Покопавшись немного в сумочке, я нашла ключи и, ввалившись в гостиную сбросила туфли. Ненароком пробежала мысль заснуть прям здесь на банкетке, но умножив свое дурное настроение на неудобство места, махнула рукой и поплелась в спальню. На ходу расстегивая платье, путаясь в подоле и чертыхаясь себе под нос, я достигла кровати и плюхнулась на мягкий матрац. Уже проваливаясь, улетая во Вселенную сновидений, краем уха расслышала, как пиликнул телефон, оповещая о входящем сообщении.

— Чертовы «жаворонки», — процедила я сквозь зубы, выглядывая из-под одеяла и пытаясь нащупать рукой мобильный на прикроватной тумбочке.

Так и есть одно непрочитанное смс, быстро открыла, и улыбка самопроизвольно распылалась на моем лице.

«Прости за несдержанность, в следующий раз буду в смирительной рубашке и наморднике».

— Костя, — покачала я головой, — ты придурок.

Отбросила телефон, заворачиваясь в одеяло. Но буквально через пару секунд резко вскочила, уселась поудобнее и, схватив мобильный принялась размышлять: отправить ответ, как и положено по этикету, или нахамить, а может, вообще, проигнорировать. В итоге так запуталась в собственных мыслях, что решила просто позвонить ему.

— К чему такие высокие строки в пять утра? — зевнув, осведомилась я.

— Тебе не понравилась перспектива увидеть меня недвижимым и воспользоваться ситуацией? — пропел Костя.

Ну вот что за человек-то. Мало того, что сам бодрствует, так теперь и я ж не засну, потому как настроение начало расти в геометрической прогрессии и сейчас мое лицо сияло, как новый рубль.

— Я не люблю доминировать, — парировала в ответ.

— Какие подробности. Давай обойдем их. Не забывай я …

— Одинокий симпатичный док, — продолжила за него.

— Вот именно, только ты еще пропустила, что чертовски обаятелен.

— Заканчивай с саморекламой. Ты меня между прочим разбудил.

— Готов принести извинения в виде вкусного ужина! — засмеялся Костя, сам еще не зная, что сию минуты разукрасил мои мир в радужные оттенки.

— Согласна, — не раздумывая протараторила я, даже не подумав об Олеге. А когда вспомнила, лишь махнула рукой, решив, что как-нибудь разберусь.

— Отлично, надеюсь ты не злопамятная и не плеснешь мне в блюдо отравы.

— Женщины, вообще, слабые и беззащитные существа…

— От которых невозможно спастись, — захохотал Градов, продолжая мою мысль.

— Милый, иди уже спать, — сладко зевнув, пробубнила я.

— Не могу, ты слишком распалила мою фантазию, когда сказала… — осекся он.

— Что сказала, Кость?

— Неважно, — хохотнул Градов. — Отдыхай. И пошли своего дракона уже к чертовой матери.

— Док, ты доиграешься. Правда приду с мышьяком.

— Ложись, Кать. И знаешь поцелуй…он бы прекрасен, — пропел Костя и отключился.

А я так и продолжила сидеть, вертя в руках телефон и рассматривая кристальное небо за окном.

— Прекрасен, — протянула я и кончиками пальцев коснулась своих губ.

Оставив мобильный наконец-то в покое, плюхнулась на подушку, зарываясь в одеяло, но снова кто-то настырный принялся трезвонить, правда в этот раз на домашний номер.

Нечленораздельно и нецензурно выражаясь, я кубарем скатилась с кровати, запутавшиеся ноги никак не желали вызволяться из плена одеяла, поэтому чуть ли не ползком, но в итоге успела добраться до аппарата и кажется схватила трубку в последний момент.

— Катя, — услышала я взволнованный голос своей помощницы из галереи.

— Да, Тоня, слушаю, — немного неожиданно было узнать, что звонила Комарова, обычно она никогда меня не беспокоила, предпочитая решать все вопросы самостоятельно. — Что-то произошло?

— Кать, несколько минут назад галерею пытались вскрыть.

— Что? — захлопала я глазами.

— Ты только не волнуйся, сработала сигнализация. Мне позвонили с пульта охраны.

— А почему ни мне?! — кажется задала я вопрос в пространство.

— Ты ж предупреждала, что тебя не будет в городе.

— А зачем ты тогда звонишь мне на домашний?! — задала я резонный вопрос Тоне. Нет, конечно же, подозрений в ее адрес у меня не было, но логику понять хотелось.

— Я набрала сначала Олега, он похоже не в духе. Сказал, что ты дома и посоветовал его не беспокоить по пустякам.

— По пустякам значит… Хорошо, Тонь, я сейчас приеду.

Быстро умывшись холодной водой, уже в коридоре я попыталась проделать несколько дел одновременно: натянуть джинсы и отыскать ключи от машины, если с первым все получилось быстро, то со вторым наметились проблемы. Не обнаружив их на привычном месте, просто махнула рукой и вызвала такси.

Надеюсь галерея не пострадала, после стольких вложенных сил, средств и нервов в ее создание, было бы очень обидно лишиться хоть толики составляющей.

После отказа от выставки в Европе, депрессия меня накрыла с головой. Даже от увещеваний Олега, что все лучшее у меня в профессиональном плане впереди легче не становилось. Депрессия, как синоним болота в моем случае, в которое я все больше погружалась с каждым днем, пока в один момент родители не предложили помощь. К тому же картин накопилось столько, что распихивать по углам уже слабо получалось. Пусть я и не считаю, что мои пейзажи достойны места в мировом музее, но желающих приобрести их оказалось не мало. Со временем нашлось подходящее здание с большим светлым залом, в котором можно было бы устраивать выставки, к тому этажом выше я сделала себе мастерскую и нужда в работе дома отпала сама собой. Там был мой оазис, мой второй дом, мой рай. В тиши, спокойствии я создавала свои картины, проживая сюжеты, рисуя их не только на холсте, но и в своем воображении. И вот сейчас кто-то чужой намерен был посягнуть на мой уголок, до сих пор не укладывалось подобное в голове.

Такси резко остановилось перед двухэтажным зданием, утопающим в гуще зелени. Ароматы акации, люпинов, флоксов, смешиваясь в воздухе, создавали неповторимое амбре. Надышаться этим, кажется, просто невозможно. Наверное, именно так и пахнет мое счастье.

— Здравствуйте, — качнула я головой, обращаясь к мужчине в форме. Судя по количеству звездочек на погонах передо мной стоял человек в капитанском звании.

— Добро утро. Вы и есть Екатерина Сергеевна?

— Да, — коротко ответила.

Под таким тяжелым взглядом серых глаз так и хотелось вытянуться по струнке, словно боец на плацу и издавать звуки только по команде. К тому же ростом он был достаточно высок, оттого мне приходилось смотреть на него снизу-вверх. Выглядел эдакой глыбой. Широкоплечий, волевой подбородок, небольшие морщинки вокруг глаз и мимические около губ. Несмотря на внушительный внешний вид, я не смогла не отметить, что глаза его были очень живыми, в них играл огонек и вообще капитан производил двойственное впечатление.

— Замок пытались вскрыть, — резко перешел он к делу. — Предварительно можно сказать, что цель была присвоить парочку картин, вряд ли желающие в столь прекрасное воскресное утро намеревались приобщиться к изобразительному искусству.

Я вытаращила на него глаза, удивляясь, что он пытался шутить, его голос и внешний вид шли словно в диссонансе… Поразительно, но он меня действительно заинтересовал, но скорее с позиции человека искусства. Глядя на него, в голове всплывали картины, а руки нервно зачесались, так уж хотелось перенести свои ощущения на холст, воспользоваться простыми карандашами. Четкие линии с легкими штрихами, пожалуй, именно чего-то простого требовал его портрет.

— Мне сказала уже помощница, что сработала сигнализация, — отвлеклась я немного от своих мыслей. — Она видимо спугнула правонарушителей, да и кроме картин тут нечем поживиться.

— Екатерина, тут и картины насколько я понимаю могут потянуть на кругленькую сумму.

— Ну много вряд ли с них возьмешь, — пожала я плечами.

— Не скромничайте, в нашем городке вы достаточно известный живописец.

— Спасибо, не думала, что офицерские чины увлекаются искусством.

Он улыбнулся, прищуривая глаза, что-то занес в блокнот и, оторвавшись на секунду от написания, произнес.

— Не думал, что красивые молодые женщины разбираются в званиях. Кстати, забыл представиться, Андрей Борисович… — только он попытался еще что-то сказать, как к нам подлетела раскрасневшаяся Тоня. Она смерила меня взглядом, едва улыбнувшись, и чуть качнула головой, будто хотела чем-то поделиться.

— Извините, я отойду на секунду, — произнесла я, обращаюсь к полицейскому.

— Конечно, но прощу не исчезать, нам необходимо будет еще составить протокол.

Отойдя на безопасное расстояние, скрывшись в зелени жасминового куста, я наконец-то смогла немного расслабиться, и теперь взирала на Тоню с немым вопросом.

— Кать, — оглянувшись по сторонам, начала она. — Я не знаю, что делать.

— В смысле? Если ты насчет произошедшего, то думаю следователи разберутся во всем. А замок… да ерунда, вставим новый.

— Это само собой, но я про другое, — все еще немного нервничая, ответила она и протянула мне руку, сжатую в кулак.

— Что там? — удивилась я, вскидывая брови. Что же такое заставило волноваться помощницу, сомневаюсь, что дело в случившимся. Тем более экспонаты не пострадали, да и замок-то по большей части всего лишь повредили.

— Я не стала показывать и рассказывать полицейским, решила сначала пообщаться с тобой, потому что не знаю, как быть.

— Тоня, — схватив ее за плечи, уже начала нервничать и я, — переходи к делу. Что там у тебя в руке осколок метеорита или преступники оставили на месте свой паспорт?! — съязвила я, возможно и не к месту.

— В каком-то роде, — процедила она и разжала пальцы.

На ее ладони лежала мужская запонка. С виду ничего не обычного, но мне не надо было показывать ее повторно. Я прекрасно узнала этот мужской аксессуар. Она принадлежала Олегу.

Небольшая, из белого золота с камнем, который переливался на робких солнечных лучах. Саднящее чувство возникло внутри, словно некто без наркоза распорол мне грудную клетку и без сожаления всадил туда тысячу иголок.

— Он же не мог это сделать, правда? — обратилась ко мне Тоня.

Я замотала головой не в силах издать ни звука. Но немного отдышавшись, решила попытаться ее успокоить.

— Конечно, Тоня. Зачем ему это нужно, он мог спокойно попросить у меня ключи, да и дела галереи в последнее время Олега практически не интересовали. Может обронил ранее… — немного неуверенно произнесла я, сама, слабо веря в то, что говорю.

— А может, вообще, кто посторонний. Мало ли подобных вещичек продается в ювелирных.

— И то верно, — процедила в ответ, хотя знала, что таких в магазинах не встретить, потому как сделаны они были на заказ. Если присмотреться к обратной стороне, то можно увидеть гравировку с нашими инициалами. Они были подарены мной Олегу вначале наших отношений. Я просто увидела подобные в журнале и немного изменив первоначальную форму и дополнив детали, попросила мастера сделать запонки по моему эскизу.

— Спасибо, что не рассказала никому, — немного придя в себя поблагодарила я Антонину, и отправилась назад в галерею. Тем более надо бы выяснить имеются ли отпечатки и тому подобные следы.

Андрей Борисович внимательно расхаживал по залу, рассматривая полотна, заметив меня он широко улыбнулся и его серые глаза, наполненные туманной дымкой, озорно заблестели.

— Вот еще один на мою голову, — процедила я сквозь зубы, но решив, что с ним лучше подружиться, вздохнув поглубже, пошла навстречу.

Часа четыре занял допрос, составление протокола и прочие формальные и не очень беседы. Я уже без стеснения поглядывала на часы, откровенно намекая, что пора бы и по домам.

Тем более ни отпечатков, ни следов, ничего невозможно было обнаружить. Словно невидимка засунул отмычку в замок, решив покуражиться в ранний час.

Клятвенно пообещав капитану не пропадать из поля зрения, я наконец-то получила разрешение покинуть стены галереи. Тем более необходимо было поговорить с Олегом, и пусть только попробует дать заднюю. Я из него кажется готова была вытрясти всю душу, заодно и узнать еще несколько профессиональных секретов.

Только такси подъехало к подъезду, а я уже протягивала деньги водителю, как заметила, что Волокитин стоял на парковке, подпирая капот автомобиля и с кем-то беседовал по мобильному телефону. Видимо разговор мало приятный, судя по тому, как перекошено его лицо. Он буквально выплевывает слова, глаза прищурены, улыбка даже не язвительная, а больше напоминает оскал.

— Интересно девки пляшут, — пробубнила я себе под нос, забыв напрочь о том, что нахожусь в чужом автомобиле, сейчас меня больше интересовал Олег. Что же у него на уме, и как жаль, что я не обучена науке — читать по губам.

Волокитин резко прекратил разговор и двинулся в сторону проспекта. Я сползла на заднем сидении и как только он прошествовал мимо, быстро сунув водителю деньги, выскочила на улицу.