Рождение каждого нового дня маленькая неугомонная эльфийка – принцесса Мирабэль – принимала с радостью. Она вставала раньше всех в замке, не считая ненормального воителя Нрэна, который и спал-то всего три-четыре часа в сутки. Каким бы ни был день, все равно он сулил новые открытия и развлечения, знакомства и удовольствия. Конечно, как и у всякого ребенка или взрослого, в жизни Бэль случались и неприятности. Но беспечная девчушка надолго сохраняла в своей душе память о хорошем и быстро забывала всякие мелкие гадости вроде необходимости есть суп, едких слов Энтиора и нотаций Нрэна, искренне удивлявшегося, каким образом сестра умудряется пропускать мимо ушей все его мудрые наставления.

Вот сегодня, к примеру, Мирабэль ликовала при мысли о том, что Джей обещал поиграть с ней в саду сразу после урока магии. На эти занятия эльфийка ходила всегда, не пытаясь сбежать, как с законоведения или географии. Не то чтобы лорд Эдмон обладал фантастическими способностями по части поиска пропавшей ученицы, или магия была любимым предметом девчушки, все зависело от конкретной темы занятия, но Бэль очень нравился веселый учитель, развлекавший принцессу мелкими волшебными фокусами. За это она прощала Эдмону готовность повторять законы ровно столько, сколько требовалось, чтобы их запомнила даже легкомысленная ученица, склонность к точным формулировкам и некоторое занудство, в которое он частенько впадал, объясняя сложные темы. И еще учитель никогда не ругался, если у эльфийки не получалось заклинание, его терпеливая въедливость и вдумчиво-доброжелательное отношение помогали Бэль находить ошибки и добиваться успеха.

А встречались такие темы, над которыми учитель и ученица бились чуть ли не лунами, «потея» с одинаковой силой, но с той разницей, что лорд проявлял вящее усердие, чем Бэль. Он никогда не требовал от девушки большего, чем она могла сделать, и отлично понимал, что ее успехи в занятиях обусловлены прежде всего тем, насколько раздел магии интересен самой ученице. Если чем-то маленькой принцессе заниматься не хотелось, то убедить ее в необходимости занятий было почти невозможно, упрямством Бэль могла поспорить со своим старшим братом неумолимым Нрэном, успехи которого в магии всегда были куда ниже среднего.

Случалось и так, что малышке была интересна практическая сторона занятия, а законы, следствия и прочую теорию чар, столь обожаемую Эдмоном, эльфийка пропускала мимо своих острых ушек. Тогда лорд вздыхал, вспоминая принцессу Элию, столь же трепетно относившуюся к формулировкам, как и он сам, но никогда учитель и словом не обмолвился о талантах старшей принцессы в присутствии ее кузины, отлично понимая, что чувствительную эльфийку может глубоко уязвить такое сопоставление и отбить желание учиться. Между Мирабэль и педагогом не было того настроения легкого флирта, в котором проходили занятия с Элией, но атмосфера взаимной симпатии оказалась не менее прочной. Учитель был искренне привязан к малышке Бэль, как был бы привязан к дочери или младшей сестре, если бы имел таковую.

– Прекрасное утро, Эдмон! – запросто поздоровалась девчушка, влетая в зал магии с Диком на плече. Дикати, привыкший к столь стремительным перемещениям хозяйки, сидел, цепко прихватив лапками кусочек ее голубого платья, и спокойно намурлыкивал что-то мелодичное на ушко Бэль, прижмурив огромные зеленые глазищи.

– Прекрасный день, Бэль! Привет, Дик! – приветствовал эльфийку и ее питомца учитель, отложив подушечку с замысловатым узором, и привстал с дивана. Его карие теплые глаза улыбались принцессе.

– Чем мы сегодня будем заниматься? – поинтересовалась эльфийка, забравшись с ногами на диван и дождавшись, пока учитель сядет рядом. Дикати перебрался на колени к Эдмону и теперь нежился под прикосновением его ласковых пальцев.

Среди уникального нагромождения мебели, книг, магических инструментов, артефактов и иных предметов, назначений которых не мог бы назвать никто во всем замке, парочка выбрала местом для уроков уютный угол у самого большого и светлого окна. Оно оказалось единственным, не снабженным тяжелой портьерой, но имевшим громадный подоконник, на котором было так удобно сидеть и глазеть на то, что происходит снаружи. Мягкое кресло, диван, вешалка и три разных столика из мрамора, дерева и металла, на которых легко помещались все необходимые и просто понравившиеся, потому притащенные Бэль вещи (вазочки, подсвечники, шкатулки, мешочки с травами, кристаллы, книги), образовывали в зале забавную маленькую комнату, где и проходили занятия.

– Сначала немного разомнемся, повторим простейшие чары, – предложил Эдмон, прекрасно знавший о нелюбви Бэль к проверкам и всегда старавшийся представить их в виде развлечения или легкого упражнения.

– Ладно, – не стала сопротивляться девушка.

– Начнем с иллюзий, – велел педагог, обращаясь к одной из самых любимых тем его подопечной. – Возьми маленькое зеркало и сделай личину на свое усмотрение.

Бэль вытащила с нижней полочки круглого деревянного столика зеркало размером в две ее ладошки, в рамке, выполненной в виде виноградной лозы из странного, чуть красноватого металла. Взяв его поудобнее и чуть прикусив губку, Бэль принялась за работу. Иллюзии давались девушке легко, но процесс этот еще не был доведен до того состояния, когда не задумываешься над техникой творения и можешь целиком посвятить себя подбору избранного облика. Поэтому наложение иллюзии занимало у маленькой богини несколько минут, а не долей секунды, как у взрослых родственников, менявших личины быстрее перчаток.

– Готово! – более высоким, нежели обычно, голосом довольно сообщила принцесса, обернувшись к учителю.

На Эдмона смотрела дивной красоты эльфийка с глубокими зелеными, словно молодая листва, глазами, тонким носиком и суровыми губами. Золотистые волосы, прикрывая заостренные ушки, крупными локонами ниспадали на плечи, затянутые в потертый камзол из буро-зеленой кожи.

– Прекрасно, – похвалил девушку учитель. – Это фантазия или был взят образец?

Бэль, не удержавшись, хихикнула от удовольствия, разрушая иллюзию неприступной эльфийской красоты, и ответила: – Это Аллариана – королева-пограничница. Я в нее часто с Кэлером играла. Легенды о ее приключениях – мои самые любимые.

– Иллюзия великолепна, только, моя дорогая, не забывай о том, что, меняя лицо, ты меняешь и характер, твое поведение должно соответствовать задаваемому образу. Разве Аллариана стала бы раскованно смеяться в присутствии постороннего?

– Никогда! Она бы его застрелила, – тут же гордо выдала Бэль и торжественно предложила: – Мне сходить за луком?

– Это, пожалуй, лишнее, – заверил девушку учитель и тоже заулыбался, припомнив красочный рассказ Кэлера о приключениях «пограничницы». – Я же не посол Мэссленда.

– Он был такой странный и страшный, – вспомнила, посерьезнев, Бэль. – Я в него выстрелила, случайно, конечно, а он смеялся, как сумасшедший.

Эдмон не стал говорить Бэль, что любой из ее братьев мог отреагировать в такой ситуации аналогичным образом, и постарался перевести тему:

– Ну-ка смени личину и на сей раз постарайся, чтобы я поверил, что имею дело не с проказницей Мирабэль.

Принцесса снова взялась за зеркало, беззвучно шевеля губами, и уже через минуту на лорда глянуло морщинистое, как печеное яблочко, личико доброй старушки. Руки бабушки были заняты вечным вязанием, а глаза смотрели с ласковой укоризной. Чуть подрагивающий старческий голос заявил:

– И такая она егоза, охохонюшки, куда мне, старой, за козочкой угнаться! И куда опять ускакала? Не видали, лорд Эдмон?

– Умница! – поощрил Бэль преподаватель. – Нэни просто великолепна!

Принцесса сняла иллюзию и, расплывшись в довольной улыбке, потребовала:

– А теперь ты мне что-нибудь покажи!

– Конечно! – согласился Эдмон и провел рукой по лицу. На девушку с холодным высокомерием глянули ледяные глаза Энтиора, но не успела Бэль испугаться, как Лорд Дознаватель задорно показал ей язык. Эдмон снова повел рукой, и вот уже принцесса видела перед собой милостиво улыбающуюся Элию, кивнув с царственной небрежностью, красавица-богиня поднесла, позванивая браслетом, точеную ручку к лицу и сменила его на небритую физиономию опухшего с похмелья Кэлера, который громко рыгнул. Мирабэль восторженно захлопала в ладоши.

Учитель элегантным полупоклоном закончил демонстрацию возможностей быстрой смены иллюзий, совершенных по соответствию запаха, звука и внешнего эффекта, подмигнул девчушке и, вернув себе прежний облик кареглазого шатена, велел:

– А сейчас, Бэль, поработаем с наведением иллюзий на предмет. Я закрою на пару минут глаза, а ты навеешь иллюзию на любую из вещей в зале. Приступай!

Девушка напряженно засопела, стараясь уложиться в срок. Эдмон открыл глаза и спросил:

– Готово?

Принцесса ответила ему довольным кивком и закусила губу, чтобы не расхохотаться. Эдмон выгнул бровь, недоумевая, что же так развеселило юную ученицу на сей раз, и занялся изучением зала. Несколько минут учитель, не пользуясь магией, пытался выявить несоответствие в окружающей обстановке, но так ничего и не обнаружил. Нагромождение вещей сыграло на руку Бэль. Тогда лорд вызвал магическое зрение и начал сканировать зал более детально, но во множестве аур заколдованных предметов не смог уловить характерного цвета личной силы Бэль. Приятно удивленный успехами малышки педагог повернулся к ней и признал свое поражение:

– Сдаюсь! Покажи, что именно ты заколдовала, хитрюга!

Бэль хихикнула и указала пальчиком на диван. Посмотрев вниз на сиденье, Эдмон тоже расплылся в довольной улыбке. Зная, что аура ее заклятий легко узнаваема по личной силе, не прикрытой еще силой Источника, принцесса схитрила и сотворила иллюзию на самом видном месте. Там, где сидел лорд Эдмон, диван стал аквариумом, в прозрачной воде которого между водорослей довольными стайками, виляя длинными радужными хвостиками, носились разноцветные резвые рыбки.

– Блестящая идея, малышка! И очень своевременная! – похвалил учитель принцессу и, мановением руки развеяв иллюзию, заявил:

– Перейдем теперь к действиям со стихиями.

Принцесса слегка нахмурилась. Маленькая богиня не всегда ладила с четырьмя элементами. Вода ей подчинялась охотно, воздух тоже, а вот огонь, самая эмоционально чуткая из стихий, реагировал на настроение девушки столь бурно, что, работая с пламенем, постоянно приходилось контролировать сознание. То не хотела зажигаться даже искра, а то при попытке зажечь свечу вспыхивал гигантский костер, грозящий обратить в головешки замок. Поэтому лорд Эдмон осторожничал и пока не давал ученице основ оборонной магии стихий, боясь, что, творя стену огня, Бэль и правда сожжет дотла весь Лоуленд. Стихия земли тоже повиновалась юной богине, но удачнее всего шло дело с ее плодородным слоем, сказывалась эльфийская способность к контакту со всем живым. Глубины же оставались для Бэль недоступны. Работа с тектоническими плитами, изучение недр, в которые легко проникает чутье гнома или настоящего мага природы, были девушке столь же чужды, как вызов духов или демонов. Принцесса слишком любила жизнь, чтобы проявлять охоту к возне с тем, что живым в полной мере не было.

Лорд Эдмон указал Бэль на подсвечник с тремя ароматическими зелеными свечами и дал задание:

– Зажги среднюю!

Эльфийка пристально посмотрела на витую восковую свечу, протянула нить своей силы к предмету и направила слабый импульс желания. На кончике фитиля затеплился огонек, быстро превратившийся в весело танцующее пламя.

– Хорошо. Потуши его и одновременно постарайся зажечь две боковых свечи, – дал новое, более трудное задание учитель.

Маленькая принцесса сосредоточилась и выполнила упражнение с безукоризненной четкостью. Сегодня огонь подчинялся ее силе, как положено, словно вымуштрованный солдат, повинующийся командиру.

– Молодец. Если будешь продолжать тренироваться, мы скоро перейдем к боевой магии! – поощрил увлекающуюся девушку таинственным обещанием Эдмон, и одна из свечек, с чьим огоньком еще не успела прервать связи Бэль, вспыхнула настолько ярко, что тут же сгорела наполовину, распространив в воздухе свежий хвойный аромат.

Малышка виновато вздохнула, а учитель поправился:

– Но, боюсь, это будет не слишком скоро. Если бы ты уделяла упражнениям со стихиями столько же времени и стараний, сколько уделяешь заклинаниям левитации, то твои успехи были бы куда более впечатляющими. Талант без прилежания не способен на многое.

Бэль надула губы и заявила, обосновывая свою позицию:

– Летать интересно, а братья меня защитят и без заклинаний!

– Но не всегда же рядом с тобой будут братья! – возразил, как ему казалось, очень логично учитель, постукивая по подлокотнику дивана. Прикорнувший среди подушечек дикати очнулся от дремы и издал недовольную трель. Эдмон, извинившись перед зверьком, прекратил выбивать дробь сосредоточения.

– Почему? – по-настоящему удивилась принцесса. – Они всегда приходят, когда я их зову! И помогают! Даже Нрэн! Он убьет любого, кто захочет меня обидеть! Мой брат самый сильный! И Кэлер тоже сильный, и Элтон, и Джей, и Рик, и Кэлберт, и Лейм, и Тэодер и…!!!

Такая нерушимая, как скала, на которой стоял Лоуленд, вера во всемогущество родственников и любовь к ним звучала в голосе девушки, что лорд Эдмон замолчал, прикусив свой старый циничный язык, и не стал возражать. Принцы действительно души не чаяли в Бэль и были готовы убить любого мерзавца, осмелившегося обидеть милую беспечную малышку. Ни к чему было сейчас пугать девушку, указывая на то, что, как бы ни были сильны королевская семья и Лоуленд, всегда найдется кто-то еще более сильный или хитрый с недобрыми намерениями. Пока все спокойно, и есть время не спеша научить Бэль защищаться, убедив ее, что это интересно.

Увлеченные спором учитель и ученица не уловили волны смущенной гордости, повеявшей на них с верхней галереи залы, где обыкновенно хранилась рухлядь, выбросить которую было жалко, а внизу поместить негде.

– Но если ты будешь знать заклинания защиты, то сможешь помогать братьям, когда они станут защищать тебя! – сделал новый заход хитрый лорд.

Бэль задумалась, представляя себя на каком-то гипотетическом героическом поле битвы прикрывающей спину Кэлера или Элтона вихрем, ливнем и стеной огня. Вздохнув, принцесса согласилась:

– Ладно, я буду тренироваться, попрошу Рика, чтобы он мне объяснил, как контролировать огонь, когда он реагирует на любую твою мысль. У брата хорошо получается!

– Вот и правильно, принц Рикардо – лучший знаток огненной магии в Лоуленде! – одобрил намерение Бэль учитель и сменил тему, внеся предложение:

– Давай займемся тем, что дается тебе, пожалуй, лучше всех из моих учеников! На подоконнике стоит коричневый керамический горшочек с землей. Телепортируй его на мраморный столик для работы.

Принцесса, пошевелив пальцами, шепнула слова заклятия телепортации и перенесла предмет практически точно в указанное место. То, что горшочек одной третью донышка повис в воздухе над полом, можно было не считать.

– Небольшая неточность в заданных координатах широты, будь внимательней, дорогая, – дал рекомендацию лорд Эдмон, поспешно подталкивая горшочек, чтобы он встал на стол целиком. – Нам надо будет вернуться к этой теме и повторить закономерности веса, объема крупных предметов и расстояния для телепортации. И не хмурься, прошу, ты ведь не хочешь случайно разбить этот предмет об голову своего старого учителя?

– Не хочу, – вздохнула Бэль и обиженно добавила: – Я помню эти закономерности, просто одно словечко нечетко сказала, вот и получилось не «рекри»», а «рекор».

– Тогда после повторения закономерностей займемся скороговорками, – дополнил задание педагог под негодующее фырканье ученицы. – Ну-ка повтори: «Принц Нрэн траву травил, дрова дробил, кружева кроил».

Бэль рассмеялась и охотно повторила забавную скороговорку, ярко представив строгого брата за этими нелепыми занятиями.

Подождав, пока малышка отсмеется, Эдмон указал ей на пузатый горшочек с влажной, рыхлой землей и спросил:

– Что ты видишь?

Девушка только скользнула взглядом по предмету, едва не разбившемуся из-за маленькой ошибки в заклятии, и послушно ответила, даже не тратя времени на сосредоточение:

– Там три семечка.

– Хм? Вот как? – чуть нахмурился слегка озадаченный лорд Эдмон, почесав скулу. – Странно. Видишь ли, милая, я сажал только одно, значит, остальные посеялись сами. Выбери для воздействия самое маленькое, то, которое находится в середине горшочка.

– Хорошо, – согласилась Бэль и принялась за работу.

Сила юной богини, имеющей тесную связь с природой, устремилась в землю, отыскала там крохотное, незаметное глазу семечко и бережно коснулась его, давая первый импульс к росту. Только и ждущее возможности обрести жизнь, семечко охотно откликнулось на призыв девчушки. Впитывая ее энергию, проклюнулся махонький росточек, устремился, трудолюбиво раздвигая комочки земли вверх, к живительному солнечному свету. Бэль позволила себе улыбнуться, следя внутренним чутьем за стараниями растения. Вот уже показалась первая пара листиков и оформился стебелек, вниз потянулись корешки, оплетая землю искусной сеточкой. Из прикорневой розетки выросло еще несколько стебельков с крупными темно-зелеными резными листочками, самый первый стебель, продолжая тянуться вверх, выкинул цветоносы. Беленькие с чуть синеватым отливом цветочки распустились, распространяя нежный аромат, и быстро увяли, давая жизнь ягодам. Поначалу зеленые ягодки, набирая сок, налились спелым розовым светом. Рядом на стебельке распустилось еще несколько цветочков.

– Отлично, – остановил упражнение девушки Эдмон. – Что ты скажешь об этом растении?

Как и любое божество эльфийских кровей, Бэль обладала врожденным талантом вызывать рост, лечить и определять свойства даже незнакомых, никогда не виданных прежде растений. Лорд Эдмон постарался, чтобы дарование юной богини могло развиться в полной мере.

– Его ягоды съедобны, – моментально отозвалась девушка, устремив на учителя лукавый просящий взгляд.

– Можешь попробовать их, – снисходительно разрешил мужчина.

Мирабэль тут же сорвала самые зрелые ягоды и, честно поделив восемь штук пополам, отправила свою долю в рот, а оставшиеся отдала Эдмону. Кисло-сладкие, чуть вяжущие сочные ягодки приятно освежали рот. Проглотив неожиданное лакомство, Бэль продолжила рассказ, которого ждал от нее учитель:

– Ягоды этого растения бодрят и улучшают кровь. Листья, я думаю, лучше, если они молодые, помогут при болях в кишечнике, а кашица ускорит заживление легких ран.

Эльфийка помолчала немного и заключила:

– Волшебных свойств в этой траве я не вижу.

– И совершенно справедливо, – согласился Эдмон, не без удовольствия давя языком ароматные ягоды. – Это стреберелла, произрастающая в мире Фратуха. Из нее варят джем, варенье, пастилу. А листьями спасаются от запора, тут ты права, моя дорогая. Все верно!

Бэль довольно вздохнула. Работать с растениями было легко, все, что задавал учитель, у девчушки получалось.

– Пожалуй, дорогая, прежде, чем мы перейдем к новой теме занятия, ты получишь небольшое поощрение, – хитро признал мужчина и протянул ей какой-то сухой черешок. – Найди свой подарок.

Принцесса взяла предложенный предмет и углубилась в составление чар. Ей нравилось искать вещи, но эти многовариантные заклятия требовали стольких условий и ограничений, что не всегда удавались с первого раза, и у Бэль иногда возникало слабое искушение воспользоваться для поиска Законом Желания. Заметь это учитель, он не стал бы ругать ученицу, но вполне мог бы потребовать воспроизвести формулировку этого самого закона, что для принцессы было худшим из наказаний.

Завершив составление и наложение заклинания поиска, Бэль подкинула черешок в воздух. Палочка зависла в воздухе у ее груди, покрутилась вокруг своей горизонтальной оси и шустро устремилась к окну, явно собираясь вылететь наружу.

– Стоп! – велел Эдмон, даже не пошевелив пальцем, но черешок неподвижно завис в воздухе и покорно перелетел назад к дивану, где еще продолжала сидеть Бэль. – Ошибка! Милая, что за заклятие ты использовала? Сродства, верно? Сплетено хорошо, но закономерность по приоритету выбрана неверно. Сейчас необходимо плетение чар поиска на основе зависимостей части от целого. Еще несколько секунд, и ты искала бы черешок в саду, среди фруктовых деревьев. Придется начать снова!

Бэль, не споря, покорно взяла палочку, упавшую в ее руки, развеяла наложенное заклинание и составила новое, по указанным лордом Эдмоном условиям. Теперь все сработало, как положено. Черешок взмыл высоко вверх и замер у люстры, рассыпая синие искры в знак того, что поиск завершен.

– Чего ты ждешь? Награда сама вниз не упадет, надо доставать, – с ухмылкой подтолкнул учитель принцессу. – Используй заклятие левитации!

Девушка довольно улыбнулась, парой привычных жестов и слов привела в действие любимые чары и стрелой в развевающейся юбке взмыла вверх. Спустя пару секунд Бэль приземлилась у дивана, сжимая в руках здоровенное красное яблоко – свою заслуженную премию за прилежное выполнение заданий. С неохотой развеяв чары левитации, девчушка села на диван и, откусив кусочек сочного фрукта, зажмурилась от удовольствия. С аппетитом лопая яблоко, вдвойне вкусное от того, что было ею заработано, она мечтательно протянула, жмурясь под солнечными лучиками, заливавшими их уголок ярким светом:

– Вот бы питаться солнечным светом, как Дик, а есть только изредка, когда хочется, фрукты, пирожные, салаты – и никакого супа!

Дикати, услышав свое имя, согласно мурлыкнул, распушив и без того длинную шерстку, делавшую его похожим на клубок золотистого мохера. А вот учитель, приподняв бровь, только удивленно покачал головой:

– Ничего не выйдет, милая, чистой энергией питаются только Силы, часть экзотических животных низшего порядка, таких, как твой дикати, духи и иные не обладающие физическим телом сущности. А ты – богиня, создание, состоящие не только из оболочек силы, но и из плотской материи. Боги не могут жить только за счет чистой энергии, это нарушает Закон Равновесия.

– Но почему? – возмутилась Бэль. – Мне кажется, если я постараюсь, я смогу питаться только солнышком.

– Потому, моя хорошая, – посерьезнел лорд Эдмон, сев на любимый конек, – что Законы Равновесия – не чья-то прихоть или выдумка. Поглощение одной только энергии в чистой ее форме меняет сущность бога, подпитывая только часть его оболочек и лишая полноценного снабжения другие. Если процесс этот длительный, то изменения необратимы. Мы безвозвратно утрачиваем часть того, что делает нас принадлежащими к миру физическому, к его радостям, того, что составляет часть нашей истинной сути.

– Наверное, я хотела бы быть Силой или духом, им не надо есть суп, – глубокомысленно решила Бэль, анализируя полученную информацию.

– Но дух не сможет съесть яблоко и пирожное, выпить сок, – вставил учитель, – он не почувствует, как мягка шерстка Дика, гладок шелк платья, как надежны руки брата и уютны объятия сестры, как пахнут весной Сады Лоуленда. Не жалей о том, что тебе недоступно, милая девочка, ты – богиня, и это очень немало. В тебе есть часть могущества Силы и черты живого существа одновременно, тебе доступны радости обоих миров.

– Но мне надо есть суп! – упрямо, на в высшей степени «философской» ноте закончила Бэль дискуссию.

– Я думаю, у Сил в их жизни в мире чистой энергии тоже есть огорчения, сопоставимые с твоим нелюбимым супом, – резонно заметил Эдмон и хлопнул в ладоши, показывая, что закрывает сложный разговор, к которому девчушка еще не готова. – Наша сегодняшняя тема – Заклятия Принуждения.

– Я не хочу никого заставлять! – тут же заявила принцесса.

– Ой ли? А кто зверюшек в Садах к себе подзывает? – широко улыбаясь, задал каверзный вопрос лорд.

– Но я же несу им угощение! – резонно возразила Бэль. – И я вовсе не заставляю их ничего делать, только зову!

– Для характера заклинания твои благородные мотивы не имеют никакого значения, – снисходительно улыбнулся Эдмон наивному девичьему порыву. – Принуждение бывает очень разным, в том числе в большей степени отвечающим интересам призываемого, нежели призывающего. Ты зовешь белку, чтобы дать ей орех, и твое повеление помогает животному получить любимое лакомство. Давай для начала разберемся в классификации Заклинаний Принуждения, чтобы ты не считала это заклятие ужасным творением черных магов. Мы уже говорили с тобой, девочка, о том, что магия как таковая очень редко имеет цвет. Моральный оттенок ей придает субъект, творящий чары. Итак, Заклинание Принуждения, иначе именуемое «влияние», относится к сфере ментального воздействия, в разных источниках не только именуется, но и классифицируется по-разному. Мы рассмотрим все основные и самые логичные классификации.

«Так я и думала!» – обреченно вздохнула принцесса.

– По диапазону действия, в зависимости от количества объектов, заклятия делятся на массовые, групповые и индивидуальные. По технике наложения различают заданные голосом и телепатические, а также ментально-голосовые, приказы, отдаваемые голосом и одновременно внедряемые в сознание на телепатическом уровне. По интенсивности воздействия чары Принуждения делятся на заклятия «толчка», лишь указывающие объекту воздействия на возможность действия, но не обязывающие к его свершению, и заклятия-просьбы, рекомендующие действие. Эти заклятия часто не распознаются даже весьма могущественными объектами, в отличие от двух других разновидностей, скрыть которые почти невозможно, если параллельно не стирать память. Заклинания «давления» настаивают на совершении действия, а заклятия абсолютного приказа внедряются в разум объекта так глубоко, что становятся обязательными для исполнения. В случае если объект по какой-либо причине не в силах выполнить действия, навязанные чарами, его сознание становится на путь саморазрушения. Неопытному магу следует быть особенно осторожным с заклятиями «приказами». Могут возникнуть осложнения (отдача или рикошет), если воля мага слабее воли объекта воздействия или уязвима его личная защита, выставляемая перед наложением заклятия. Из моих слов ваше высочество (когда лорд Эдмон читал лекции, он часто переходил на высокопарный тон) могли понять, что вами при взаимодействии с животными используются заклятия «толчок» и «просьба» – одни из самых мягких, но отнюдь не самых простых.

Бэль моргнула, удивляясь тому, что она, оказывается, творила тонкую магию, и попыталась придать своей любопытной мордашке внимательный и гордый вид, пока учитель углублялся в дебри теоретических выкладок.

После изложения основ материала последовала практическая часть занятия. Принцесса уяснила метафизическую разницу между заклятиями «просьбы» и «толчка», испытав их на пролетающей мимо пичуге и сонном дикати, согласном в таком состоянии на все что угодно, только бы его прекратили тормошить. А вот с заклятием давления, направленным на лорда Эдмона, охотно предоставившего себя в качестве подопытного объекта, девчушка потерпела сокрушительное поражение. Мужчина даже не смог почувствовать, что именно пыталась заставить его сделать принцесса, зато прекрасно ощутил ее нежелание работать над этими чарами, смешанное с брезгливостью, после чего оставил ученицу в покое.

– Я не хочу заставлять! – снова заявила Бэль в свое оправдание и нахмурилась. – Такие чары будет творить только кто-нибудь очень злой, вроде Энтиора.

Для девчушки элегантный брат уже давно стал высшим символом зла и наглядным доказательством его существования.

– Иногда, моя дорогая, – осторожно заметил Эдмон, не затрагивая мнения эльфиечки о старшем кузене, – обстоятельства таковы, что применение даже очень неприятных тебе чар оказывается совершенно необходимым. Я не стремлюсь внушить тебе мысль о надобности их каждодневного плетения, но знать то, что может быть направлено против тебя или срочно понадобится самой, стоит. Попрактикуйся в работе с заклятиями-просьбами, отрабатывая их на крупных животных, более устойчивых к воздействию, чем меньшие собратья. Иногда эти чары, если применены искусным магом, оказываются куда эффективнее «давления» и «приказа».

Заметив, как начинают разгораться глаза девушки при словах «крупные животные», учитель поспешно уточнил:

– Я имею в виду оленей и лосей в Садах. Повтори также приемы и правила телепортации крупных предметов и, если принц Рикардо сейчас в замке, позанимайся с ним стихией огня, делая упор на разграничение в изменении своего настроения и контроля за пламенем. В следующий раз мы посмотрим, чего тебе удалось достичь, и займемся магией исцеления высокого уровня, включая диагностическую и пророческую. У тебя к ней немалый талант. Возможно, проведем практическую часть занятия в замковой больнице. Наш урок на сегодня закончен. Бэль, мне было очень приятно увидеть тебя.

– Хорошо, спасибо, Эдмон, – совершенно искренне поблагодарила учителя девушка и, соскочив с диванчика, принялась выкапывать из подушечек задремавшего Дика. Попутно Бэль наткнулась на оставленную с прошлого занятия маленькую шкатулочку с сухими травами, на которых упражняла талант идентификации.

– Учитель! – позвала мужчину принцесса, вспомнив о своей новой игрушке. – А ты знаешь что-нибудь о шкатулках Себара?

– Не слишком много, Бэль, а что? – заинтересовался маг.

– Вчера в городе мне Джей купил одну из его шкатулок, – похвасталась девушка.

– Это большая редкость, – признал Эдмон. – Себар Керон дель Лабран был гениальным мастером, великолепно чувствующим дерево, оно подчинялось ему, как живое, камень и металл тоже повиновались мастеру, вкладывающему в работу чары. Его пальцы мяли любой материал, как глину, придавая ему желаемую форму. Себар делал подсвечники, оправы для зеркал, украшения, но особенно мастеру удавались шкатулки. Жаль, что он не брал учеников. Я встречался с теми, кто знал мастера, они рассказывали, что Себар не только творил великую красоту, но и был весьма неприятным по характеру богом – злым и заносчивым даже по меркам Лоуленда. У него почти не имелось друзей, зато врагов и недоброжелателей было множество. Сейчас мало кто вспоминает об этом, когда любуется восхитительными шкатулками. Если хочешь узнать больше, сходи в королевскую библиотеку. Уверен, на ее полках есть несколько классификаторов работ Себара и его биография.

– Я так и сделаю, – оживилась Бэль, и, посадив на плечо дикати, выскользнула за дверь, раздумывая над недетским вопросом: – Как странно, если мастер был злым, как он мог создать такую красоту? Разве так может быть? Наверное, все-таки может. Ведь Энтиор тоже злой, а у него в комнатах красиво. Но и Энтиор не всегда злой, он очень добрый с Элией. А этот Себар тоже мог быть добрым к кому-то, если не к людям, то к дереву, металлу и камню.

Когда девушка исчезла, лорд Эдмон встал и посмотрел на галерею, заваленную всякой всячиной до такой степени, что масса предметов сливалась в одно хаотическое целое, среди которого было невозможно различить мелкие детали. С вежливым, но без подобострастия, поклоном мужчина спросил:

– Вы имеете мне что-то сказать, ваше высочество, или приходили понаблюдать за занятием?

Принц Нрэн отделился от стены, где стоял, скрестив руки, маскируясь под камни, коричневую драпировку и высокие вазы.

Спустившись вниз по шаткой, но совершенно не скрипучей лестнице, бог встал напротив учителя и спросил в лоб:

– Ты доволен успехами Бэль?

– Да, ваше высочество, – без колебаний ответил Эдмон, все-таки предпочитая не смотреть в глаза бога войны. – Девочка старается, на свой лад она очень талантлива.

– Но Бэль слишком недисциплинированна, не способна к длительной концентрации на предмете и управлению эмоциями, – раскритиковал сестру Нрэн.

– Она не солдат вашей армии, для которого обязательна муштра, принц. У всех разные дарования, вам ли этого не знать. – На сей раз Эдмон так возмутился, обидевшись за девочку, что, отпустив дерзость, осмелился посмотреть воителю прямо в глаза. – Кому-то Творцом дарованы выдержка и способность к самоконтролю, кому-то чуткость и восприимчивость. Как предсказать, из чего разовьется талант богини юной принцессы? Я даю ей возможность попробовать себя во всех областях магии, что-то ей близко и понятно, что-то чуждо настолько, что мы лишь знакомимся с теорией чар, но даже не пытаемся работать с ними, например, с некромантией.

– Но Элии давались все заклинания, – с въедливой подозрительностью уточнил бог.

– Ваша кузина – уникальное явление, – не без восторга, смешанного с ностальгией, признал учитель, теперь не часто встречавший принцессу. – Ее магические дарования приближены к высоте божественного таланта, если бы она не стала богиней любви, из нее вышла бы прекрасная богиня магии. Но ваша сестра Мирабэль иная, совсем иная, не следует сравнивать ветер и воду. Сила Мирабэль в ее чувствах, именно с ними, поверьте моему чутью, связан ее великий дар. Не стоит давить на девушку, пусть талант, словно цветок, распускается свободно.

– Я понял, – может быть излишне резко, его всегда мутило от многословия, прервал монолог педагога воитель, развернулся и, не прощаясь, покинул зал магии.

Но, уходя, Нрэн думал не о магических талантах сестренки, а о том, как ей удается расположить к себе практически всех педагогов настолько, что они спускают ей с рук любые шалости и не только спускают, но и потакают им. Судя по тому, как быстро умчалась девочка, на уме у нее опять была какая-то проделка.

Но логичный Нрэн невероятно ошибся. Перед тем как отправиться звать Джея на прогулку в Сады, Бэль действительно собиралась заглянуть в библиотеку. Девчушка терпеть не могла делать что-то из-под палки, но, одержимая каким-нибудь интересом, преисполнялась энергии, которая способна была свернуть горы. Принцессе хотелось разузнать побольше о загадочной шкатулке Себара – подарке любимого брата (у Бэль все братья, за исключением Энтиора, носили этот почетный титул).

Как всегда, Бэль передвигалась по коридорам замка со скоростью маленькой хвостатой кометы, роль хвоста при этом играла толстая коса – плод почти получасовых усилий нянюшки, расплетающийся наполовину менее чем за полдня. Навстречу девушке неспешно плыло «небесное тело», никогда не опускающееся до того, чтобы увеличить скорость своего передвижения без особой на то надобности. Во всяком случае, на памяти девчушки такого не случалось. Принц Мелиор шествовал по коридору, чтобы поделиться с сестрой результатами утренних наблюдений за покоями посольства, ради которых бог пожертвовал сладкими часами утреннего сна. Конечно, для бога сибаритов это была колоссальная жертва, которую ему пришлось приносить в одиночестве. Растолкать Энтиора раньше одиннадцати, если не горел замок и его не атаковали войска Мэссленда, было почти невозможно. Для этого потребовалась бы помощь Элии, тоже не слишком любившей ранние побудки, поэтому принцу Мелиору, давясь зевками, пришлось нести вахту в одиночестве. Хорошо было хотя бы то, что наблюдение себя оправдало, выявив пару любопытных фактов, которые бог счел достойными обсуждения с сестрой, а следовательно, утреннего визита в ее покои. Настроение бога было весьма приподнятым, сейчас он гадал о том, успела ли Элия встать и где его примут – прямо в спальне или в будуаре.

Несущаяся по коридору Бэль напомнила принцу еще об одном намерении. Доброжелательно улыбнувшись, бог остановился и подождал, пока сестричка поравняется с ним.

– Привет, Мелиор! – весело поздоровалась эльфиечка с братом.

– Прекрасный день, дорогая, – отозвался принц, извлекая из воздуха пирожное и вручая его девчушке. – Куда торопишься?

– В библиотеку! – объяснила Бэль, слизывая язычком нежнейшие взбитые сливки с верхушки кулинарного шедевра. – Хочу поискать книжку про Себара!

– О, Себар Керон дель Лабран, – понимающе кивнул Мелиор и, раз уж выдался случай, забросил удочку: – Я слышал, тебе купили его шкатулку. Должно быть, милая вещица?

– Да, она такая красивая! Везде листочки и птички! – подтвердила девчушка, переходя к марципановому слою пирожного, и похвасталась: – Я туда все свои драгоценности переложила! Приходи посмотреть!

Оценив степень восторга сестрички, принц решил, что затевать переговоры о покупке шедевра сейчас преждевременно, это только расстроит девчушку, значит, остается довольствоваться тем, что шедевр Себара попал в руки члена семьи. Отложив торги на потом, бог заверил Бэль:

– Обязательно приду.

– Я тебе все покажу! – залучилась от удовольствия девчушка, а Мелиор подавил невольный вздох, поняв со всей ясностью: для того, чтобы хорошенько осмотреть работу Себара, ему придется оценить и все прочие «сокровища» Бэль. Но, пришла в голову богу неожиданная мысль, если в руки сестрички с такой легкостью попало творение гениального мастера, среди других ее вещиц тоже может найтись что-нибудь редкостное и подлежащее обмену.

Интерес Мелиора к шкатулке только подогрел желание принцессы поподробнее разузнать о злом Себаре, делавшем красивые вещи. В библиотеку, двери которой перед ней раскрыла стража, Бэль ворвалась столь же стремительно, как и неслась по коридору. Но за порогом принцесса притормозила, умерив свой пыл. Даже непоседливая девчушка понимала, что библиотека – не место для подвижных игр, правда, иногда ее так и подмывало поиграть здесь в прятки. Сейчас же, придя по делу, Мирабэль не спеша озиралась, думая, с чего начать свой поиск. Сразу залезть в каталог или для начала исследовать шкафы с книгами по искусству, надеясь на удачу. Шарить по полкам, перебирая книги, девчушка любила, но, зная, сколько книг по искусству в библиотеке, Бэль решила дилемму в пользу каталога и двинулась к ящикам, чтобы успеть не только выбрать книгу, но и погулять в Садах с Джеем.

До каталога принцесса так и не дошла, остановившись перед своим любимым широким диваном, на котором издавна привыкла валяться, рассматривая богато иллюстрированные объемными и подвижными картинками сборники легенд. Теперь на этом диване лежал, прикрыв глаза и скрестив руки на груди, какой-то худой, встрепанный мужчина с почти развязавшимся шейным платком.

– Ты кто? – решительно потребовала ответа Бэль.

– А? Что? Где? – подпрыгнул на диване незнакомец, нелепо замахал руками и, потеряв равновесие, свалился на пол.

Эльфийка тихонько хихикнула. Мужчина пошарил в нагрудном кармане, извлек из него очки с круглыми стеклышками и нацепил на нос, попутно приглаживая стоявшие торчком короткие волосы.

– Ты кто? – повторила свой вопрос принцесса, решив выяснить до конца личность подозрительного типа, спавшего на ее диване.

– А ты кто? – встав с пола, ответил вопросом на вопрос незнакомец, разглядывая разбудившую его худенькую девчушку с по-эльфийски немного раскосыми карими глазами, в которых плескался океан шаловливого любопытства.

– Я Бэль, – представилась принцесса.

– Я Оскар Хоу, – отрекомендовался очкарик, не слишком умудренный в общении с детьми.

– Чего ты делал? – склонив головку, спросила эльфийка, наматывая выбившуюся из косы прядку волос себе на пальчик.

– Спал, похоже, – заново взъерошив свою шевелюру, в легком замешательстве признался Оскар и принялся завязывать шейный платок, только сейчас припомнив, где и от кого он слышал имя Бэль. Именно так Лейм звал свою сестричку Мирабэль, а исходя из того, что стоящая перед ним юная особа вела себя как хозяйка библиотеки, она и была той самой младшей принцессой, всем сердцем обожаемой Леймом и от всей души ненавидимой Элегором.

– Ты пришел сюда, чтобы поспать? – уточнила Бэль.

– Нет, заснул я случайно, вообще-то я новый Хранитель библиотеки этого дурдома, – хмыкнул барон, продемонстрировав девчушке медальон – символ своей должности.

– Здорово! Ой, какой красивый! И теплый, словно живой! Волшебный? – восхитилась принцесса, внимательно разглядев и даже потрогав вещицу с разрешения владельца. – Значит, ты можешь найти мне книжку?

– Ну да, – согласился Оскар, польщенный тем вниманием, с каким принцесса разглядывала его медальон. Пока шла беседа, библиотекарь – не стоять же перед маленькой принцессой в растрепанном виде – перешел к застегиванию пуговиц-ромбиков камзола, никак не желавших залезать в петельки, из которых они выскальзывали самым непостижимым образом, стоило хозяину перестать пристально следить за состоянием своей одежды. Хоу искренне не понимал, каким образом кое-кому, вроде Энтиора или Мелиора, всегда удавалось сохранять безупречный вид одежды, но подозревал, что тут без магии не обходилось. – Тебе чего поискать, сказки?

– Нет, сказки я сама выбираю. Ты же не можешь знать, что я уже читала и что мне захочется почитать? – удивилась Бэль. – Мне нужна книжка про Себара.

– Это кто такой? Какие-то легенды? – прищурился мужчина, почесав нос.

– Нет, Себар, извини, я всех его имен не запомнила, мастер-маг, делавший шкатулки. Мне вчера купили одну его шкатулку. Мелиор и Эдмон сказали, что в библиотеке должны быть книги о нем. Только я не знаю, где искать: в разделе искусства, ремесла или прикладной магии, ведь его шкатулки волшебные, – ответила Бэль, слегка обиженная тем, что ее сочли совсем маленькой, годной только на то, чтобы таскать из библиотеки сказки. Конечно, сказки и легенды Бэль тоже очень любила, но уже давно читала и более серьезные книги.

– Ясно, – кивнул Оскар и согласился, гордясь своим первым заданием, полученным от члена королевской семьи, пусть и самого младшего ее члена: – Я поищу тебе книжки про Себара. Обещаю, сделаю все, что смогу. Зайди завтра днем!

– Спасибо, – обрадовалась Бэль, хлопнув в ладоши, – тогда я переоденусь и сразу пойду гулять в Сады!