Доля мгновения в вечной мгле среди туманного ужаса, и вот уже Повелитель Межуровнья со своей спутницей перенесся в просторную десятиугольную залу, выдержанную в малахитовых тонах с вкраплением темного дерева. Элия окинула помещение изучающим взглядом.

Высокие стрельчатые окна тянулись от самого пола до потолка. И каждое из них открывало зрителю свой пейзаж. Спокойные картины ненаселенных миров: водопады, высокие заснеженные горы, берег моря, осенняя роща, зимний хвойный лес, просто небесный простор, океанское дно чередовались с мрачноватыми, но неизменно эстетическими видами темных измерений, населенных темными народами, тесно связанных с Межуровньем и поклоняющихся его Повелителю.

В нишах между многочисленными окнами стояли великолепные зеленые, черные и серебряные статуи драконов, на каждую из которых можно было смотреть вечность. Они напоминали визитерам об одной из сущностей Повелителя – Дракона Тьмы и Туманов, Дракона Бездны.

Но больше, чем статуи и картины миров, Элию заворожил узор пола, сделанный из незнакомого, слегка напоминающего мрамор материала. Сложный, запутанный серебристый узор – головоломка, не имеющая решения. Прямые линии, острые углы, дороги, ведущие в бесконечность. Богиня догадалась, что сейчас она видит живую легенду – личную головоломку Повелителя Межуровнья, созданную им в насмешку над Силами, которые часто принимали форму не только Источников-водоемов, но и геометрических энергетических сгустков. Из этого лабиринта лорда Злата выхода не было. Плоский рисунок начал обретать иллюзию трехмерности. Или не иллюзию? Элия вновь вспомнила легенды. Любой, вступивший в игру с Повелителем Межуровнья, теряется навсегда, поглощенный Бездной Тьмы, а его душа навеки заключается в драгоценный камень личной коллекции Дракона Бездны.

Сморгнув, богиня через силу отвела взгляд от головоломки на полу и посмотрела на резные стенные панели с преувеличенно простым геометрическим орнаментом. Драгоценные камни сияли в них. «Уж не эти ли с душами?» – мелькнула у Элии мысль.

Прогоняя ее, принцесса поглядела наверх. Со стрельчатых сводов потолка спускались ажурные хрустальные люстры, пока не зажженные.

В зале находилось несколько диванов и кресел, расставленных в видимом беспорядке. Впрочем, вся эта мебель отлично просматривалась с центрального малахитово-зеленого кресла с подлокотниками в виде драконов.

– Нравится моя резиденция? – поинтересовался Злат.

– Роскошно, чуждо, эффектно, внушает благоговение и почтительный страх, – коротко оценила обстановку Элия, ни на лице, ни в голосе которой не отразилось ни следа из заявленных к перечню чувств.

Повелитель криво усмехнулся и подумал: «А чего я ожидал? Восторженного визга, оторопи или откровенного страха? Она другая, такого от нее никогда не дождешься, именно поэтому она и нужна мне…»

– Между прочим, не великоват ли кабинет для разговора? – продолжила принцесса с оттенком легкого скепсиса.

– Размер не имеет значения, здесь можно беседовать без помех, – ответил Злат и просто приказал: – Да будет свет!

Зажглись магические свечи в люстрах, разбрасывая хрустальные блики по залу, замерцали драгоценные камни в резных панелях, вспыхнули золотые искры в трехмерных глубинах рисунка на полу.

– О, насчет размера абсолютно согласна, – с легким смешком согласилась богиня.

Повелитель Межуровнья едва заметно вздрогнул от томно-сладострастной нотки, закравшейся в голос женщины, и легчайшего дуновения силы любви, обещавшей куда больше, чем это почти невинное замечание. Злат на мгновение замешкался, прогоняя лишние мысли, опустился в свое малахитовое кресло и предложил:

– Присаживайся, где пожелаешь, дорогая. Будь моей гостьей.

Богиня смерила взглядом высоченное кресло-трон Дракона Бездны и все прочие предметы мебели в зале, казавшиеся по сравнению с этим сиденьем карликами. Кажется, Злат даже не отдавал себе отчета в четко диагностируемой мании величия. Но Элия вовсе не собиралась подыгрывать хозяину Межуровнья. Она присмотрела у ниши с серебряным драконом мягкое и удобное с виду кресло, телепортировала его к себе, оплела чарами статичной левитации и, усевшись, взлетела, зависнув в полуметре от пола как раз напротив собеседника: вся воплощение любезного внимания и благопристойности.

«Она и тут повернула так, чтобы я не мог смотреть на нее сверху вниз», – с досадой и восхищением подумал Повелитель и промолвил:

– Побеседуем.

– Это касается Джанети? – уточнила Элия и, покачивая в воздухе туфелькой, задумчиво признала: – Все вышло так странно и нелепо, будто в плохом фарсе. Я всегда считала, что мы с леди-матерью Рика симпатизируем друг другу, а тут это глупое покушение. Оно тоже связано с проклятием Серого Посланника?

– Лишь косвенным образом, – промолвил Злат, поглаживая подлокотник трона. – Леди Джанети не совершала покушения на твою жизнь по собственной воле. Эта выходка – дело рук некоего Джонка Вассарда. Ты видела сегодня его под личиной рядом с Джанети.

– Красавчик с глазами цвета зимнего неба, которого я никак не могла вспомнить? – нахмурившись, предположила богиня, произведя быструю проверку версий.

– Он самый, – поощрительно улыбнулся Злат. – Теперь этот господин уже никогда не причинит тебе неприятностей. Тело стало пылью, а душу я хочу преподнести тебе в дар, моя прекрасная леди. Делай с ней все, что пожелаешь: допроси, уверен, он поведает немало, причини неисчислимые мучения, уничтожь. Месть – твое право, а Высшие могут многое.

Словно галантный кавалер, Повелитель снял с пальца перстень с изумрудом и переправил его принцессе.

– Благодарю за щедрый дар, – кивнула та, принимая перстень Повелителя Межуровнья и понимая, что сегодня еще одна легенда стала явью. – Но сначала я хотела послушать историю о покушениях на мою жизнь из твоих уст, мой лорд. Иногда нет ничего лучше взгляда со стороны.

– Что ж, так, пожалуй, будет правильно, – польщенно согласился Злат, для которого такие просьбы, как и гостьи, зависающие в креслах над полом, были в новинку. – Знай, Джонк Вассард – младший послушник ордена Созерцающих и Плетущих.

– Забавное название, похоже на «Клуб любителей макраме», – отстраненно отметила принцесса, сосредотачиваясь на повествовании.

Повелитель улыбнулся, давая понять, что оценил оригинальную шутку гостьи, и собрался продолжать рассказ. Но тут посреди залы замерцало сиреневое облако метра полтора в поперечнике. Сгустившись до состояния деревенской сметаны, оно приняло форму октаэдра и напыщенно провозгласило:

– Повелитель Межуровнья! Волею Абсолюта и Сил Равновесия повелеваем!

– Что-о-о? – негромко проронил Злат, по-прежнему спокойно сидя на своем кресле-троне, и выгнул бровь.

– Э-э-э… мы насчет того… – мгновенно смешалось и заюлило «облако».

– Короче, – оборвал метания Повелитель.

– Перстень с душой Джонка есть вещественное доказательство по делу о покушении на принцессу Элию, которое рассматривает Суд Абсолюта. Ты должен передать его нам, – выпалили Силы, мерцая нервно, как перегорающая лампочка.

– Я? Я должен? – несказанно изумился Злат, губы изогнулись в мрачной улыбке.

– Волею Абсолюта, – робко протянули Силы, продолжая лихорадочно мерцать и сыпать искрами, похоже, с «лампочкой» случилось «короткое замыкание».

– Я никому ничего не должен. Я не подчиняюсь Силам, и не в вашей власти приказывать мне, тем более в моих владениях. Перстня вы не получите. Уходите, пока мне не захотелось пополнить коллекцию сиреневым облаком, – распорядился Повелитель.

– Значит, мы передадим, что вы нам отказали, – скороговоркой пробормотали Силы и изо всех сил рванули из Межуровнья, бормоча на ходу: – Чтобы мы еще когда сюда сунулись, есть же специальные Силы-Посланники, вот Связист этот чокнутый, пусть они и лезут…

– Значит, здесь можно разговаривать без помех? – иронично повторила слова Злата богиня.

– Теперь можно, – буркнул Повелитель, прищелкнув пальцами. – Я установил защиту от проникновения Сил.

– А им действительно нужна душа Джонка? – заинтересованно уточнила Элия, крутя в пальцах перстень, надевать его женщина не спешила.

– Вряд ли, скорее, Суд Сил и Суд Абсолюта не столько жаждут справедливого решения, сколько обеспокоены той информацией, которая может попасть к тебе в руки, – высказал свое беспристрастное мнение Злат.

– Но ты ведь мне все расскажешь. При чем здесь перстень? – удивилась богиня.

– А он – воистину вещественное доказательство, подтверждающее правдивость моих слов. Силам при всем желании не удастся слукавить, говоря о результатах расследования, или объявить мои слова ложью, – ответил собеседник.

– Почему они решили, что смогут выставить тебя лжецом? – поразилась странной логике Элия.

– О, дорогая, – загадочно улыбнулся Злат и бархатно прошептал, погладив пальцами подбородок, завеса полночных кудрей частично скрыла лицо, только малахитовые глаза блестели ярко и остро: – Я же Дракон Туманов, а туманы всегда обманчивы, в них так легко заблудиться. То, что я говорю, редко является тем, что на самом деле слышат мои собеседники…

– Но не в моем случае, – с полной уверенностью кивнула богиня.

– Не в твоем, моя леди, – согласился Повелитель, тон из игривого стал деловым. – Ты одно из очень немногих исключений, мне неинтересно тебе лгать. Только Силы этого не ведают.

– А я полагала, что они в курсе всего, что происходит, по крайней мере, происходит в мирах, – поделилась сомнением принцесса, надеясь на лишнюю толику информации.

– По большей части так, если дело не касается меня, – подтвердил мужчина. – Разумеется, на Уровнях я сдерживаю большую часть силы, чтобы не разрушать плетения миров, но того, что остается, достаточно, чтобы Силы любой из иерархий не совались в мои дела. Кроме того, они боятся спровоцировать меня на применение магии Темной Бездны.

– Да, с таким могущественным существом из изменчивого и загадочного Межуровнья надо быть осторожным даже Силам, – искренне согласилась Элия и полюбопытствовала: – Скажи, а тебе приходится тратить много энергии на поддержание облика, когда ты находишься в мирах?

– Нет, – покачал головой Злат и, пытливо посмотрев на принцессу, спросил почти нарочито безразлично: – Неужели и ты считаешь меня чудовищем, скрывающимся под личиной мужчины?

– Конечно ты чудовище, – прямо заявила богиня. – Кем же еще может быть Повелитель Межуровнья? Но я знаю, что этот облик весьма симпатичного брюнета – один из твоих постоянных. Просто я думала, что обычно ты достаточно свободен в выборе обликов, и пребывание в одном из них долгое время может тебя стеснять, потому и задала свой вопрос. Часть силы Межуровнья все равно просачивается даже через эту оболочку. У Рика есть четверть демонической крови по материнской линии, и братец тебя до смерти боится, потому что видит тень Черного Дракона Туманов, пляшущую под ногами лорда Злата.

– Умная девочка, как быстро ты все вычислила. Брошка советника не просто украшение на твоем платье, – протянул Повелитель. – Нет, мне не трудно находиться в одном и том же облике долго, но сила Межуровнья проникает в миры независимо от моего желания, и чем дольше я пребываю на Уровнях, тем больше, поэтому рыжий маг видит мою тень. Я создание Бездны, и в мирах мне не место.

– В Новогодье я иного мнения, – запальчиво возразила принцесса.

– Поэтому в это Новогодье я и развлекаюсь в Лоуленде. Не только у твоих менестрелей бывают важные видения, моя милая, – приоткрыл завесу своих мотивов Злат и тут же, обрывая беседу, зашедшую слишком далеко, сменил тему: – Итак, давай вернемся к сегодняшнему покушению и к парню по имени Джонк, младшему послушнику ордена Созерцающих и Плетущих, к той информации, которую я извлек из его сознания.

– От меня остались только уши, – ответила Элия старой лоулендской поговоркой и поудобнее устроилась в кресле.

– Надеюсь, только на время моего рассказа, поскольку все прочие части твоего восхитительного тела дороги мне не менее, чем органы слуха, – усмехнулся Повелитель, подхвативший кое-какие куртуазные уловки у принцев, как собака блох, и продолжил: – Тайный орден Созерцающих и Плетущих объединяет весьма амбициозных личностей, считающих, что пророчества созданы исключительно для того, чтобы их можно было извратить и подтасовать себе на пользу. Все началось с того, что в руки верховного магистра ордена на тысяча пятом Уровне Талеминохса попало несколько древних манускриптов с пророчествами. К сожалению, Джонк не был осведомлен об их точном содержании, поэтому сведения обрывочны. В пророчествах говорилось о некой новой силе, которая должна появиться во Вселенных, о существах из плоти, стоящих выше Сил, призванных выполнять волю Творца и подчиняться только ему.

Конечно, верховный магистр, страдающий ярко выраженной манией величия, возжаждал переделать это пророчество под себя любимого и своих приближенных. В пророчестве говорилось о нескольких главных существах и их помощниках, своего рода свите, которая должна собраться вокруг них, а это просто идеально соответствовало амбициозным замыслам магистра. Во всяком случае, так решил Талеминохс и приступил к делу. Как обычно, все началось с распускания слухов в мирах и устранения конкурентов, которых вылавливали, руководствуясь молвой и легендами.

Ваша буйная семейка попала под подозрение одной из первых. Слишком пристальным было внимание к вам Сил, слишком вы оказались ярки и нестандартны, вполне подходили для кандидатов в слуги Творца. Талеминохс решил разрушить духовное единство вашей семьи, перессорить, заставить вас прикончить друг друга и раскидать по инкарнациям без надежды на дальнейшую встречу. Но кое-чего верховный магистр не учел. Например, моего вмешательства, из-за которого его подарки – книга и Серый Посланник – не принесли тебе существенного вреда, и того, что Суд Сил придет по его душу. Наверное, вы действительно важны для Сил. На сей раз магистр подставил сам себя. Вещественные доказательства оказались слишком вещественными, кроме того, громко требовал справедливости ваш Источник, а у него за спиной маячил Связист. Его, знаешь ли, уважают и опасаются даже в Судах Сил. Настырный! Так что магистра Талеминохса извлекли из телесной оболочки и, признав виновным, начали подробное расследование его деяний. Силы не слишком любят орден Плетущих, а тут представился такой случай серьезно прижать их к ногтю.

Талеминохса устранили, и Плетущие несколько поутихли, но остался его ставленник Джонк. Он был первым помощником верховного магистра, а его низкий титул младшего послушника – всего лишь маскировкой в иерархии ордена. Не буду сейчас объяснять, это не принципиально, потом сама его расспросишь, если пожелаешь. Не посвященный во все тайны господина (члены ордена утаивают друг от друга все, что только можно), но от того лишь более опасный, Джонк решил, что у него вполне хватит сил и мастерства, чтобы обвести вокруг пальца Силы, устранить всех конкурентов и самому занять то место, на которое метил учитель. Для начала Джонк собрался уладить маленькую проблему, на которой так глупо попался Талеминохс. Джанети, самая уязвимая для магии воздействия из всех членов твоей семьи, стала идеальной жертвой. Он соблазнил ее на маскараде и сделал своим послушным орудием. В подсознание женщины была внедрена программа действий, состоящая из нескольких ступеней: убить тебя, когда ей будет дан такой приказ, а потом, даже в случае неудачи и невозможности продолжать покушения, покончить с собой, уничтожив попутно все следы воздействия на собственное сознание. Джонка сгубили уверенность в собственной неуязвимости, тщеславное желание в память об учителе сделать твою кончину публичной и наблюдать ее. Что было дальше, ты знаешь.

– Спасибо, Злат, – поблагодарила Элия, выслушав короткий рассказ Повелителя Межуровнья. – Скажи, как на твой взгляд, Силы знали о намерениях Джонка?

– Скорее всего, но предпочли сразу не вмешиваться, чтобы собрать побольше компрометирующего материала на ненавистный орден, а потом не смогли уследить за ним. А то, что твоей родственнице пришлось погибнуть, Суд Сил сочтет незначительными издержками юриспруденции. Зато теперь, после двойного покушения, ордену будет вынесено предупреждение, за ним установят надзор. Так что «Плутующие» не скоро смогут вновь вмешаться в пророчества. Повторюсь, тебе больше нечего опасаться, дорогая моя.

– Быть может, – задумчиво кивнула принцесса, мысленно уже углубившаяся в сопоставление рассказа Повелителя и недавней беседы со Связистом. – Еще раз благодарю тебя, Злат, а теперь я желала бы возвратиться в Лоуленд и все обдумать. Встретимся завтра на турнире.

– Конечно, моя леди, – согласился Лорд Бездны и небрежно взмахнул рукой, открывая врата.

Принцесса исчезла из десятиугольной залы в Межуровнье и оказалась в собственной гостиной. Большие часы у стены показывали три часа ночи.

«Что ж, пожалуй, пора в постель, – решила Элия. – Утром все еще раз обдумаю, а сейчас спать, не то к следующему покушению у меня будет плохой цвет лица».

Заглянувший в гостиную дежурный паж убедился в том, что госпожа вернулась, ей ничего не требуется, и был великодушно отпущен отдыхать. После чего мальчишка исчез за дверью, позвякивая карманами, полными серебряных монеток. Для того чтобы отработать их, он вышел в коридор и громко сказал условленную фразу:

– Принцесса Элия у себя.

И строго добавил для чересчур ретивых и любопытных родственников богини, с которых сталось бы примчаться к ней прямо сейчас:

– Госпожа ложится спать и не желает, чтобы ее беспокоили.

Услышав через заработавшее заклинание слежения слова мальчика, многие бодрствующие члены королевской семьи вздохнули с облегчением: «Элия цела, невредима и вернулась. Возможно, завтра расскажет, где была и что узнала». И тоже отправились в постель.

Но хорошие сны Творец послал этой ночью не всем.

Было очень темно, кто-то хохотал, кричал и рыдал одновременно, где-то далеко-далеко ее окликали, но никак не могли найти, она потерялась в бесконечных каменных коридорах, звала на помощь, но никто не приходил, никто!

Бэль закричала и проснулась, часто дыша. Бешено билось маленькое сердечко. В комнате было так же темно, как во сне.

– Нэни! Нэни! – жалобно позвала девочка, ожидая, что нянюшка привычно вздохнет и ласково скажет: «Что, моя маленькая егоза, плохой сон? Сейчас мы его прогоним! Ну-ка, уходи, не пугай Бэль! Ну вот, убежал. Ложись-ка на другой бочок и закрывай глазки, скорее, хороший сон уже хочет тебе присниться!»

Но никто не отозвался, старушки рядом не было. Она ушла в маленькую комнатку рядом со спальней Бэль и прикорнула на собственной кровати. Сон сморил нянюшку, поэтому она не слышала зова своей подопечной.

Малышке стало еще страшнее и неуютнее. Испуганно вглядываясь в ставшую незнакомой и такой зловещей спальню, в темные углы, где мог притаиться какой-нибудь демон или вампир, Бэль вылезла из-под теплого одеяла и сунула ножки в пушистые ночные тапочки. Маленькое привидение в длинной кружевной ночной рубашке пулей промчалось по комнатам, быстро отомкнуло задвижку на двери и вылетело в замковый коридор. Там оказалось не так страшно, все-таки приглушенно горели редкие светильники, чтобы ночные слуги и охрана не падали, путаясь в длинных ковровых дорожках, и не поскальзывались на натертом паркете.

Немного успокоившись, девочка решительно зашагала в сторону покоев брата Лейма. Раз нет Нэни, значит, на месте должен быть Лейм. Он позволит ей поспать у него, успокоит, расскажет сказку.

Размышляя таким образом, маленькая принцесса добралась до комнат брата и потянула за ручку двери. На счастье малышки, добросердечный Лейм давно уже снабдил свои двери сложными заклинаниями узнавания, для Бэль они открывались беспрепятственно. Внутри щелкнул замок и отодвинулся засов.

Эльфиечка проскользнула внутрь и аккуратно притворила за собой дверь. У Лейма в покоях тоже было не страшно. Раздвинутые шторы позволяли лунному свету беспрепятственно проникать в комнаты, и смутные тени не пугали девочку. Зато испугал стон, донесшийся из спальни старшего брата, а потом полный страдания голос:

– Нет, не трогайте ее! Элия! Спасайся, я их задержу! Нет!

Просунув любопытный нос в едва приоткрытую дверь, Бэль увидела в лунном свете, как, всхлипывая, беспокойно мечется по кровати Лейм.

«Бедный, ему тоже снится кошмар про то, как Элия попала в беду. Что же делать? Если я его разбужу, кто прогонит плохой сон? Надо попросить саму Элию! Она все может! Лейм проснется, увидит, что с богиней все в порядке, и успокоится!» – рассудила девочка, решительно развернулась и вышла из покоев брата. Замки тихо защелкнулись у нее за спиной.

Больше Бэль не боялась темноты, вернее, ей некогда было бояться. Забыв о собственных страхах, она спешила к сестре, чтобы та помогла Лейму, прогнала кошмар. Ни на какие подозрительные тени эльфиечка теперь не обращала внимания. В ее сердце остались лишь любовь к Лейму, беспокойство за него и желание во что бы то ни стало помочь брату.

Двери покоев Элии открылись перед девчушкой благодаря тому же заклинанию, которое оплетало вход в апартаменты Лейма, но чары принцессы были куда старше. Они существовали еще со времен детства брата Бэль, который частенько прибегал ночью к кузине, спасаясь от собственных страхов.

Пробравшись в спальню, малышка жалобно позвала:

– Элия! Проснись, пожалуйста! Элия!

– Что случилось, детка? – выплывая из сладких глубин забытья, поинтересовалась богиня, присаживаясь на кровати. – Приснился плохой сон?

– Да, я потерялась и никак не могла найтись, звала, слышала, что мне откликались, но не знала где… А няни нет, я испугалась и пошла к Лейму, а ему тоже снится плохой сон, сон про тебя, и он плачет. Ты поможешь? – на одном дыхании выпалила Бэль, подбегая к постели сестры и дергая от нетерпения за краешек атласного одеяла.

– Да, – вздохнула принцесса и потянулась за халатом. – Пойдем, я уложу тебя, а потом прогоню все плохие сны Лейма. Договорились?

– Ага. Можно только я у тебя посплю? – просительно протянула малышка, с дрожью вспоминая темноту собственной спальни. А темнота в спальне Элии почему-то совсем не пугала девочку. Она была ласковой и уютной.

– Ложись быстренько, – великодушно разрешила богиня.

Восторженно пискнув, Мирабэль тут же скинула тапочки и юркнула в еще теплую, нагретую Элией постель. Старшая сестра подоткнула одеяло и, легонько дунув в лицо эльфиечке, прошептала:

– Сладких снов, крошка.

Веки Бэль тут же отяжелели, и через пару секунд, сморенная простеньким дремотным заклинанием, малышка уже погрузилась в мир ярких веселых грез. Богиня осторожно телепортировала неугомонную кузину в ее собственную постель. Элии вовсе не улыбалось стать виновницей безумного переполоха, неизбежного в том случае, если нянюшка решит посмотреть, как спится малышке, и наткнется на пустую кровать.

Вопль старушки, решившей, что случилось что-то ужасное: «Наше дитятко, сокровище наше похитили!» – до сих пор стоял в ушах принцессы, помнила его и вся семья, разбуженная деятельной бабулькой в темный предутренний час около трех лун назад.

Все ироничные комментарии Энтиора о возвращении с приплатой, утешения Лейма и Кэлера, ругань Нрэна пропали втуне. Нэни все кудахтала о похищении и заламывала руки. Делать нечего, Бэль пришлось искать всем разбуженным или оторванным от развлечений родственникам. И хотя малышку, прикорнувшую на диванчике в нише коридора второго этажа, обнаружили быстро и передали на руки счастливой нянюшке, второй раз устраивать такое развлечение для всей семьи Элии не хотелось.

Итак, переправив Бэль на надлежащее место, принцесса телепортировалась в покои Лейма, чтобы проверить сведения о ночных кошмарах брата. На сей раз девочка действительно ничего не напутала.

Кузен метался по кровати, скомкав одеяло и постанывая сквозь зубы, лицо было искажено гримасой страдания. Чуткая, романтическая душа юноши не смогла безболезненно перенести вечернее покушение леди Джанети на жизнь любимой. Лейма терзали кошмары.

– Мой бедный мальчик, – сочувственно прошептала богиня и, тихо приблизившись к ложу, присела на край. Потом осторожно тронула принца за плечо и позвала: – Лейм, солнышко мое, проснись.

– А? Элия? Что случилось? – вынырнув из бездны кошмара в реальность, испугался кузен, порываясь вскочить с постели и нашарить оружие.

– Тс, ничего, – покачала головой принцесса, мягко удерживая юного бога на ложе. – Все в порядке. Тебе просто снился плохой сон, Бэль узнала об этом и позвала меня.

– Да, всего-навсего сон, – вспоминая череду ночных ужасов, повторил за сестрой принц и судорожно вздохнул, наслаждаясь успокаивающим прикосновением рук к его плечам.

– Это был только сон, мой родной, – ласково прошептала богиня, стирая пальцем слезы со щек Лейма.

– Я так испугался за тебя сегодня, – откровенно признался принц, все-таки присаживаясь на постели. – Вот и…

– Знаю, родной. – Молодая женщина обняла кузена и погладила по мягким волосам.

Лейм прильнул к принцессе, горячечно зашептал:

– Элия, я так за тебя боюсь, я тебя так люблю, я не смогу жить, если с тобой что-нибудь случится. Я тогда сразу уйду за тобой.

– Я тебя тоже люблю, мое солнышко, – нежно откликнулась богиня, продолжая успокаивающе гладить брата по голове и спине. Пальцы ласкали теплую кожу. – И умирать вовсе не собираюсь. Понял?

– Да, – кивнул Лейм с таким облегчением, будто ему была дана клятва.

– Вот и молодец, – заключила Элия, коснувшись легким, как крылья бабочки, поцелуем губ юного родича. – А теперь ложись и больше не призывай кошмаров пустыми тревогами. По нашу душу и днем их достаточно. Не терзай себя.

– Когда ты меня целуешь, я забываю обо всех страхах и помню лишь то, что люблю тебя, – мечтательно прошептал принц, не отдавая себе отчета в том, что произносит эту фразу вслух.

Элия провела по щеке кузена ладонью и мягко посоветовала:

– Ложись, мой родной. Утром будем решать все проблемы, ночь нужна для отдыха.

– Хорошо, – кивнул Лейм и не удержался от рвущегося из сердца печального вопроса: – Я по-прежнему для тебя маленький братик, спешащий за утешением к старшей сестре?

– Нет, дорогой, – покачала головой Элия. – Ты уже вырос и смело, лицом к лицу, встречаешь свои настоящие страхи. Но божественная суть делает тебя слишком уязвимым для душевных страданий и переживаний за тех, кто дорог.

– Я сделаю все, чтобы с тобой не случилось ничего плохого, – поклялся бог романтики и собрался пылко продолжить: – Но я имел в виду…

Не закончив фразы, принц неожиданно для себя широко зевнул и, как подкошенный, рухнул на постель. Принцесса стряхнула с пальчиков остатки сонных чар, укрыла его одеялом и еще раз провела рукой по мягким, как шелк, густым волосам, ласково прошептав:

– Не надо говорить этого, мой милый мальчик. Чудесных грез!

Тихой тенью богиня исчезла из спальни принца, немного жалея о том, что он так молод и чувствителен, что нельзя утешить его по-иному. Оказавшись у себя, Элия улеглась в кровать, повозилась, устраиваясь поудобнее, и уснула, пробормотав напоследок:

– Надеюсь, роль сонной феи на сегодня сыграна полностью и минут через пять у моих дверей не выстроится очередь из братцев, вопящих, что их тоже терзают ужасные кошмары, и требующих сказку на ночь.