Усердный Ноут, чье рвение было безоговорочно одобрено кузеном, зашел в вызванный лифт, набрал код подземного гаража и с облегчением перевел дух. По уши занятый приготовлением пищи Кэлер не устремился вслед за братом, хотя и горел добрым желанием составить ему компанию и облегчить вероятную ношу.

Не то чтобы серебряноволосый принц не любил и не восхищался своим родичем. Напротив, как бог музыки, пусть и несколько иного, утонченного профиля, Ноут более других ценил творения Кэлера, звучащие всюду в мирах, начиная от заштатных кабаков, где собиралось гнуснейшее отребье, кончая королевскими бальными залами, и безоговорочно признавал их гениальными. Даже самую малость по-белому завидовал кузену, способному создавать музыку, приходящуюся по нраву всем. Несомненную талантливость Кэлера и ценимое не меньше дарования барда неизменное добродушие, способность притушить огонь самой яростной ссоры между вспыльчивыми и горячими, как драконий огонь, родственниками нельзя было не ценить, нельзя было не уважать. Даже любовь Кэлера к еде не была столь раздражающе окультуренно капризной, как у Мелиора. Бог просто имел хороший аппетит, но всегда был готов поделиться последним куском или бокалом со страждущим родственником. Так же охотно он отдал бы дорогому брату (любой из братьев был для Кэлера особенно дорог) последнюю монету из кошелька или рубашку с плеча, заслонил широкой грудью в самой страшной из битв или прикрыл мелкий грешок, взяв вину на себя. Одним словом, принц был самым потрясающим братом, о каком можно только мечтать и просто нельзя не любить.

Однако сейчас готовность Кэлера помочь не могла не нервировать скрытного до маниакальности Ноута, ведь лоулендцы находились в той самой точке пространства, где проявлялись теневые таланты сероглазого бога-музыканта, не терпящие огласки. Он слегка дергался, потому что въевшаяся в суть необходимость соблюдать конспирацию вступала в противоречие с запретом на использование привычных средств физического устранения излишне любопытных личностей, случайно или намеренно сунувших нос не в свое дело. Сейчас, когда их с Тэодером работа на Вируке приближалась к своей кульминации, бог нервничал бы весьма интенсивно, кабы не почти нарочитое спокойствие шефа. Вера в его всемогущество и способность уладить любое недоразумение бальзамом проливалась на натянутые струнами нервы принца.

Облегчение Ноута в движущейся по вертикали кабинке (не подумайте чего неприличного!) длилось считанные доли секунды, как раз до того волшебного мгновения, когда двери разъехались и в лифт впорхнула дамочка в плащике нараспашку. Сие символическое длинное одеяние ультралиловой окраски с крупными пуговицами сочеталось с прозрачным голубым блузоном и юбкой, составленной из столь невозможно-бахромчатых кусков, что создавалось впечатление, будто молодая женщина с боем вырвала нижнюю часть своего туалета из пасти и когтей мантикоры. Причем все, кроме блузки, было заклепано таким количеством цепочек и бляшечек, что куртка Кэлера проигрывала без борьбы.

На личике, вероятно, вполне милом (Ноуту не под силу было точно определить это из-за толстого слоя косметической краски), алели яркие губки бантиком, один голубой глаз красовался в ореоле розовато-зеленых теней, а второй прятался под длинной челкой. Эта деталь прически особенно гармонировала с коротким ежиком остриженной головы дамочки.

При виде симпатичного соседа тонкие ноздри изящного носика затрепетали, как у мышки, учуявшей сыр.

– Привет! – свободный от челки глаз стрельнул в сторону табло, и бантик губ развязался в кокетливую улыбку. – Вы тоже в гараж?

– Да, – борясь с желанием воскликнуть: «Нет, я ошибся кнопкой!!!» – и выскочить из лифта, прочь от удушливого аромата дорогих духов, кивнул Ноут. Чувство долга напряглось и побороло малодушный порыв. Принц лишь отступил к противоположной стенке лифта, подальше от благоухающей леди.

– Очаровательно! – разулыбалась «красавица» и, достав из кармана ключи, принялась покручивать на указательном пальце разноцветное колечко, щедро сдобренное множеством массивных брелоков.

Ноут представил, чем кончится дело, если сия связка угодит ему в глаз, и занервничал еще сильнее. Спускать челку на бок, меняя прическу, совершенно не хотелось. В отличие от Кэлера, принц никогда не считал синяки украшением для мужчины, тем более собственные синяки. К частичному облегчению бога, соседка пошла иным путем. Как раз когда створки лифта разъехались, открывая вид на полутьму подземного гаража, дамочка будто невзначай наклонила пальчик, и связка глухо грохнулась на пол. Принц весьма своевременно убрал из-под удара тонкую кожу ботинка.

– Ой, какая я неловкая! – улыбаясь пуще прежнего, защебетала ничуть не раздосадованная своей оплошностью человечка под мысленный зубовный скрежет принца и его яркую (будь у дамочки хотя бы зачатки интуиции, она непременно прочла бы ее), злую мысль: «Они что, сговорились?!»

К сожалению, принципы ведения бизнеса запрещали убийство на территории, близкой к месту проживания, тем более убийство соседей, исключая экстренные меры, предпринятые в интересах дела. Поэтому Ноут изобразил на лице вежливую, чуть мечтательную улыбку, с каковой обыкновенно выслушивал какую-нибудь чушь не успевшей надоесть любовницы, и согласился:

– О да, вам совершенно необходимы упражнения на координацию!

– И что вы можете посоветовать? – уточнила модница, завлекательно поблескивая глазом.

– Для начала аккуратно поднимите ключи, постарайтесь при этом не упасть и не оступиться, а потом отправляйтесь домой и вызывайте врача на квартиру. Водить машину в таком состоянии я бы категорически не рекомендовал! – подчеркнуто тактично отозвался бог. Еще раз коротко улыбнувшись, он нажал кнопку того этажа, на котором вошла соседка, добавил блокировку смены команды и выскользнул из лифта прежде, чем съехались створки дверей.

Машина цвета темной стали, не настолько мрачная, как черная, и куда более незаметная, однако весьма элегантная, ожидала хозяина на своем неизменном парковочном месте неподалеку от лифта. Она приветственно моргнула бортовым огоньком, когда бог тронул кнопку популярного сигнального брелка, выполненного в виде звездчатого алмаза. Никому и в голову не приходило, что алмаз настоящий, и Ноута сие вполне устраивало. Усевшись за руль, мужчина глянул на часы (времени на то, чтобы купить ворох свежей прессы, оставалось предостаточно) и беспрепятственно выехал со стоянки. Помеченный пропуск – пластиковый кругляш на переднем стекле – издал тоненький музыкальный звук.

Машина влилась в поток своих товарок и заскользила по улице. Ноуту стало спокойнее. За туманными стеклами уже никто не смог бы вычислить водителя. Круглосуточный магазин «Вестник» находился недалеко от дома, кроме того, он стоял как раз по пути к месту встречи с агентом, да и свежую прессу сотрудники выносили прямо к машине.

Стоило Ноуту притормозить рядом с одним из десятка открытых прилавков, как к нему ринулась девица-разносчица, горя желанием услужить заказчику, чьи умопомрачительно-серые глаза виднелись сквозь тонкую щель в специальном туманном стекле машины. Выходить или открывать окно сильнее, давая возможность очередной представительнице женского пола потренироваться в прицельном метании по его персоне, бог не собирался. Мужчина сделал большой заказ, незамедлительно получил ворох самых свежих журналов и газет, расплатился с расторопной продавщицей и, не дожидаясь сдачи, тронулся с места. Через семь минут он с целой кипой глянцевой макулатуры в придачу уже был в нужной точке города.

Одну из газет принц даже соблаговолил развернуть, пока дожидался появления посредника. Глаза его лениво скользили по громким заголовкам заметок, за которыми скрывалась сущая ерунда: «Аллио Пу и Фидоло Киран снова вместе?», «Через триста лет Вирук станет пустыней?», «Зубилы» снова в горе», «Прабабушку признали мамой племянницы», «Пожар в центре», «Что станет с ценами на жилье в Санкаве?», «Если бы не жена, Рейдр Зюзон мог победить?», «Эпидемия среди турогов угрожает здоровью людей!». Выдержав несколько страниц подобного бреда, Ноут даже глянул на название газеты. Не взял ли он по ошибке юмористическую подборку? Но нет, макулатура гордо именовалась «Вся правда дня», что не оставляло сомнений в искренней надежде журналистов убедить читателей в своей правдивости и злободневности тем.

Легкий стук по дверце оторвал принца от «высокоинтеллектуального» занятия. Толстенький, явно страдающий отдышкой мужчина в серо-зеленой, удивительно смахивающей на плесень и делающей его столь же незаметным куртке переминался с ноги на ногу у машины. Уголок узкого рта, неуловимо напоминающего лягушачий, едва заметно подергивался. Бог надавил на кнопку, дверь отъехала, впуская внутрь доверенного агента. Тот сел на переднее сиденье, поерзал на роскошной немаркой коже темно-серого цвета, дожидаясь, пока дверца встанет на место, блокируя посторонние звуки, и промолвил:

– Он согласен. Сегодня за час до середины ночи. Подъезжайте к развилке у Больтагура. Двое, не больше.

– Хорошо, – отметив отсутствие элементарных гарантий безопасности на переговорах, отрывисто кивнул принц, сейчас очень напоминавший своего начальника и брата. Несколько пластиковых прямоугольников легло в руку человека. Мельком глянув на их достоинство, агент-переговорщик довольно запыхтел. За такие деньги действительно стоило рисковать, нарываясь на гнев самого Сиранга. – Когда понадобятся твои услуги, свяжемся прежним способом.

– А… Э… Надеюсь, они вам действительно понадобятся, – спрятав честно отработанный гонорар, многозначительно пошевелил тонкой полоской темных усиков над губой человек и, все-таки нарушая субординацию, не преминул прибавить: – Неспроста ведь говорят, что Сиранг горяч и не терпит конкурентов.

– Мы не собираемся конкурировать с ним, – подозрительно мягко возразил Ноут, едва заметным кивком головы прощаясь с полезным агентом. Дверь приглашающе отъехала в сторону.

– Ага, точно, – почему-то не слишком веря в то, что две такие акулы не собираются цапаться между собой, покивал человек, выбираясь из машины. Он и так пошел вразрез со всеми своими принципами, пытаясь предупредить ценного работодателя о возможном риске, и не хотел усугублять ситуацию еще больше.

Машина мягко тронулась с места. Ноут отшвырнул газету в стопку на заднее сиденье, и его меткость была вознаграждена. Стопка плавным веером поехала вбок, как при карточном фокусе, открывая яркие обложки журналов и газет. Один из заголовков, напечатанный блестящими розовыми буквами, бросился богу в глаза: «Как привлечь внимание парня? Уроните на него что-нибудь! (страница 47)».

Принц резко ударил по тормозам и дернул к себе злополучный журнал, рывком распахнул его на указанной странице.

«Вы стеснительны? Вам стыдно знакомиться с парнем на улице? Не унывайте! Пусть ваша неловкость – ваша слабость – станет вашим оружием! Девушки, кавалер оценит ее и падет к вашим ногам!..» – так обещал яркий разворот с фотографией изрядно обалдевшего мужчины, вероятно, не обладавшего реакцией Ноута и потому испытавшего все прелести новой женской стратегии на собственной шкуре.

– Идиотки! – брезгливо отшвырнув образчик прессы, процедил принц, поняв подноготную сегодняшних столь же вульгарных, сколь и нелепых атак, и впервые пожалел, что по божественному призванию не является террористом. Пожалуй, здешним издательствам, дающим читателям столь неоценимые советы, не помешало бы некоторое весьма кардинальное обновление начиная с самых основ, что-то вроде фундамента.

Все еще злясь на глупость местных представительниц женского пола, Ноут домчался до Царесской за считанные минуты, ловко лавируя в потоке машин, лишь слегка поредевшем к столь позднему часу.

В этом отношении урбанистические миры, как правило, отличались от миров магических, где ночь традиционно отводилась разгулу созданий тьмы, а люди избегали открыто демонстрировать свою тягу к променадам по ночному воздуху, опасаясь подозрений в причастности к темной стороне или же откровенно страшась стать ее добычей.

На сей раз, счастливо избегнув романтических встреч со «стеснительными» женщинами, мужчина оставил машину в подземном гараже и, прихватив макулатуру с заднего сиденья, поднялся в квартиру. Дверь на звонок открыл Тэодер, упарившийся на кухне Кэлер громко распевался в душе, легко перекрывая звуки воды, льющейся с хорошим напором. Благодаря этому, мужчины говорили без помех. Им и себя-то было слышно еле-еле, так что не оставалось никаких сомнений в том, что брат никоим образом не сможет подслушать разговор.

– Сегодня, за час до полуночи, ждут у Больтагура двоих. Никаких гарантий не дали, – как всегда кратко отчитался Ноут.

– Отлично, – Тэодер позволил себе легкую улыбку одобрения.

– Что с… – Принц кивнул в сторону ванной, в которой сейчас звучала залихватская застольно-боевая песня гномов на языке оригинала. Вероятно, ее ритм помогал богу бардов орудовать мочалкой более динамично:

– Сиассор, – прошелестел бог мафии в ответ, и Ноут облегченно улыбнулся. Предложенный Тэодером способ устранения брата от участия в опасном мероприятии и сохранения в тайне всех дел был прост, надежен и безопасен. – Я добавил его в «Жатлир», возьми противоядие.

Тэодер достал из бара в комнате бутылку упомянутого вина и еще пару других, для компании – чтобы не только отравить кузена, но и удовлетворить его богатырскую жажду. Выставил спиртное на подставку и протянул брату небольшую белесую пластинку, похожую на обычную ароматическую пастилку. Она даже пахла чем-то свежим и бодрящим. Ноут доверчиво принял противоядие и неторопливо, давая возможность компонентам снадобья всосаться через слизистую, прожевал, страхуя себя от действия сиассор.

– Мне следует дать сигнал нашим людям в городе? – на всякий случай уточнил Ноут, почти наверняка зная, что получит отрицательный ответ.

Тэодер не любил переводить ресурсы без толку, а сегодня предстояла встреча тузов, на которой даже самым крутым шестеркам делать было нечего. В ответ на предупредительный вопрос брата принц чуть качнул головой в знак отрицания. Принимать Сиранга под свою руку или объяснять ему, как тот ошибался, отказываясь от сделанного ему через посредников взаимовыгодного предложения, бог намеревался лично, используя в качестве формального прикрытия лишь Ноута. Прийти на такую встречу без сопровождающего было бы дурным тоном, зато привести в качестве спутника не бодигарда, а советника, являлось одновременно и вполне допустимым, и нарочито дерзким поступком, показывающим уверенность в своих силах и безопасности. Именно такую позицию Тэодер собирался продемонстрировать куланду Сирангу и его присным.

– Ах, хорошо освежился! – Дверь в ванную широко распахнулась, и окутанный паром Кэлер вышел в коридор. – Эй, Ноут, ты уже дома?

– Да, – откликнулся бог.

– Тогда сейчас будем ужинать! – обрадовался принц уже из отведенной ему комнаты, где переодевался в чистую одежду, не успевшую близко познакомиться с влагой и грязью Вирука.

Тэодер улыбнулся и коснулся края крышки большого стола в гостиной. Что-то щелкнуло, и крышка перевернулась вверх специальным жаропрочным покрытием, предназначенным для посиделок и перекусов вне кухни. Ноут бросил на стол кружевную салфетку и поставил приготовленные братом бутылки с вином, достал бокалы. Свежий, даже еще слегка влажный Кэлер, принципиально не пользующийся феном (нехай волос не балуется, так сохнет!), разом притащил из кухни на большом подносе все остальное: посуду, салаты и судки с горячими блюдами. Пока братья сервировали стол, Тэодер отошел к стенке и, вырубив надоедливо гундосивший телевизор, включил музыкальный центр. Из колонок, смонтированных по всему периметру комнаты для создания эффекта объемного звука, полилась прелестная мелодия, ни в коей мере не грозившая нарушением аппетита. Звуки неких музыкальных инструментов, скорее всего разновидности флейт и колокольчиков, удивительно напоминали естественные звуки текущей воды, ее плеск и журчание.

– Надо же! – укладывая на тарелку рядком пяток котлет, хмыкнул Кэлер, после «Зубил» с изрядной долей недоверчивости отнесшийся к местным инструментальным талантам. – Это здешнее?

– Да, музыка из разряда классической, – тонко улыбнулся Ноут, осторожно пробуя результат кулинарной деятельности брата.

– Хотелось бы верить, что искусство Вирука вернется к истокам не только в области археологии, – задумчиво подтвердил Тэодер и, откусив кусочек зразы, от души похвалил Кэлера: – Спасибо за ужин, ты замечательный кулинар!

– Да не за что, – проглотив здоровущий кусок котлеты, с ухмылкой отмахнулся принц. – После скачков вверх с Уровня на Уровень любая еда деликатесом покажется, организм своего требует. Кстати, о «покажется», парни, у меня вкусовые галлюцинации или мясо слегка отдает тиной и чем-то рыбным?

– Так и должно быть, – подтвердил подозрения кузена Ноут. – Это кабипа – здешний аналог коров и ребсов. Животное отлично плавает и ныряет. Пасутся кабипы на болотах, питаются водорослями да рыбой, потому и мясо имеет такое своеобразное послевкусие. Если не нравится, попробуй перебить грибами или запей вином!

– Отчего же, нравится. Водоросли та же трава, а рыбу я люблю! Но грибочки под выпивку никогда не помешают, – весело согласился Кэлер, потянувшись разом к судку с маринованными грибами и бутылке вина.

Тэодер поспешил вежливо подтолкнуть «Жатлир» к руке кузена и промолвил:

– Попробуй. Совершенства вкуса не гарантирую, своего Лиена на Вируке не случилось, однако смело могу обещать, что ни рыбой, ни тиной оно не пахнет.

– Давай, – беспечно обрадовался неприхотливый Кэлер и, подцепив пальцами, запросто выдернул винтовую пробку из бутылки. Щедро наполнив бокалы себе и родичам, бог принюхался к темной с проблеском рубина жидкости и довольно причмокнул: – Если вкус хотя бы наполовину соответствует запаху, надо будет такого винца еще и домой захватить. Будет чем парней угостить!

Опорожнив бокал, бог пиров наполнил его по новой и снова принялся за еду, запивая котлеты, грибы, салаты и прочую снедь превосходным вином, которое Ноут и Тэодер – вот чудаки! – пили не спеша и без видимого удовольствия. Словом, Кэлер, к удовлетворению коварных кузенов, почти в одиночку, добровольно и с энтузиазмом прикончил бутыль «Жатлира». Парочка мафиози даже стала слегка опасаться, что сиассор начнет действовать раньше, чем бог встанет из-за стола. Но плотный ужин отсрочил запланированный на более позднее время итог.

Кэлер успел не только поесть, но даже помочь братьям убрать посуду в мойку. Только когда принцы удобно расположились в комнате, взяв из груды книгопечатной продукции образцы для штудирования, и начали проглядывать их, снадобье с осторожной мягкостью оплетающего добычу паука атаковало сознание Кэлера. Поначалу он перебрасывался с родственниками веселыми фразами, комментируя самые интересные статьи или описания экспонатов музеев, потом речь принца замедлилась, и он замолчал, уставившись в пространство.

– Пора, – решил Тэодер, вставая.

Ноут последовал примеру шефа.

Боги накинули куртки, довершили экипировку и подготовку к ответственной встрече, спрятав несколько аксессуаров в потайных карманах, прихватили дипломат и портфель и, аккуратно заперев дверь, вышли из квартиры. Неподвижный Кэлер остался нести «вахту» в кресле.

Действие сиассор – невысокой травы с желтыми тонкими лепестками – не могло повредить принцу. Оно лишь вытолкнуло бога из потока времени Вирука, замедлив его восприятие реальности настолько, что часы казались мужчине минутами. Продолжительное отсутствие братьев не должно было вызвать у Кэлера никаких вопросов просто потому, что бог не мог просчитать реального времени. В отличие от малоэффективных в урбанизированных мирах чар, настойка травы нисколько не снижала своего действия, а ее влияние, если не было использовано противоядие, бесследно исчезало примерно в течение суток.

Усыпив бдительность Кэлера, принцы спустились к машине, Ноут сел за руль, Тэодер опустился на заднее сиденье. Боги поехали по назначенному адресу. Ночной город ждал своих будущих повелителей. Мужчины не поддерживали пустого разговора, все, что нужно, они знали наперед, делали несчетное число раз и понимали друг друга без слов. Но тишина в машине не была напряженной или зловещей, скорее, это было спокойно-деловитое молчание.

Сиранг назначил встречу с проводником не в укромном тихом проулке, а на одной из центральных улиц города. А уж оттуда «гостей» должны были доставить к месту назначения. Или (все зависело от настроения и целей куланда) сразу отправить по последней из дорог, которой не минует ни одно живое создание, будь оно человек или бог.

Точка встречи в людном месте… Это даже не было наглой провокацией, долженствующей символизировать правовой беспредел и разгул преступности в Санкаве в частности и на Вируке в целом. Ни о каком разгуле и беспределе, подразумевающем некоторые бесхозяйственность и произвол, не могло быть и речи. Организация Сиранга работала куда эффективнее и продуктивнее любого официального органа. Все, кому надо, и так прекрасно знали, в чьих руках реальная власть. Вопросы политики, не касающиеся финансовой выгоды, решал городской совет, общегосударственные вопросы – куранг, разновидность парламента, но и в том и в другом органе у Сиранга были свои люди, готовые на все, чтобы угодить боссу. Самые же крупные денежные потоки культурной столицы третьего континента Вирука, а следовательно, и планеты в целом, текли через загребущие лапы куланда.

Тэодер всесторонне изучил деятельность местного босса и в целом почти одобрил ее. Сиранг работал с выдумкой, хотя, случалось, иногда перегибал палку или делал ошибки в расчетах, впрочем, ему хватало ума не совершать крупных промахов и заставлять платить за собственные ошибки других. Бог мафии полагал возможным включить картель куланда в свою империю, предоставив Сирангу возможность дальнейшего роста и обучения. Теперь будущее человека полностью зависело от благоприятного сочетания интеллекта с амбициями и соответственно от линии поведения на сегодняшней встрече.

У Больтагура машина стального цвета мягко затормозила у тротуара всего в нескольких метрах от развилки. Не прошло и нескольких секунд, как из-за поворотов слева и сзади вынырнули два черных авто и взяли «гостью» в клещи. Из машин вышло трое мужчин шкафообразной комплекции (причем первые двое тянули на высокое звание шкафа с антресолями) и вразвалочку приблизились к машине. Ноут открыл двери. Мужчина поменьше, обросший белокурыми волосами и имеющий подозрительный проблеск мысли в блекло-голубых глазах, сел на переднее сиденье, два других кое-как поместились на заднем, с двух боков от Тэодера. К счастью, широкое сиденье исключало тесный контакт с парой джентльменов, чьи лица не были омрачены печатью интеллекта.

Все присутствующие обменялись короткими приветственными кивками. Впередисидящий блондин взял на себя роль штурмана и велел, указав пальцем на машину, чей бампер маячил в нескольких метрах перед авто лоулендцев:

– Двигай потихоньку за черной птичкой.

Ноут, не прекословя, тронулся с места. К чему спорить с проводником? Дальнейший путь по городу занял чуть более четверти часа. Никто и не думал путать следы. Автомобиль, эскортируемый двумя машинами, въехал на территорию элитного района малой застройки. Там, на дефицитной земле, свободной от бесконечных болот, высотки не лепились одна к другой – стояли четырех-пятиэтажные особняки на скромных для привыкших к простору богов и огромных по местным меркам участках. Их разделяли высокие заборы, у кого сплошные, у кого нарочито прозрачные, чтобы соседи знали, чему завидовать. Свет фонарей, рекламы и вывесок сменился менее навязчивым светло-голубым мерцанием подъездных дорог и разноцветных огней жилых домов для избранных.

Сиранг уже вырос из нарочитого показушничества, и его жилье было обнесено монолитной четырехметровой оградой из серо-зеленого, под цвет авранта, материала, не снабженного иллюминацией и не выкрашенного люминесцентной краской. Створки ворот без видимых сигналов со стороны подъезжающих разъехались, пропуская машины внутрь.

Сразу за воротами, на прекрасно просматривающейся и соответственно простреливающейся с нескольких весьма выгодных позиций монолитной площадке, залитой белыми огнями даже не фонарей, а, скорее, мощных прожекторов, машина-проводник остановилась.

– Стоп! – велел красноречивый «гид», не изменив топорно-непроницаемого выражения лица, и Ноут нажал на тормоз.

Сопровождающие вышли из машин, Тэодер и Ноут спокойно подождали, пока мужчины окружат стоянку кольцом, и по отрывистой команде: «Вылезайте!» – тоже покинули салон. Пара качков с заднего сиденья сноровисто досмотрели дипломат Тэодера, обшарили одежду гостей и освободили их от трех стволов, каковые были сданы на хранение охране у ворот с обнадеживающим присловьем:

– Будете уезжать, заберете.

Принцы не возражали, блюдя стандартный этикет встреч на чужой территории. Визитеру явиться без оружия нельзя. Сие равно открытому заявлению о том, что ты не считаешь того, к кому идешь, за реальную силу, не уважаешь. Встречающему пропустить чужака с оружием на свою территорию – равнозначно признанию собственной слабости и готовности идти на уступки. Обычаи темного делового оборота большинства миров недалеко ушли от ритуальных плясок каких-нибудь дикарей Русалочьего архипелага Океана Миров, но Тэодер находил их забавными, а иначе давно перестал бы играть в видимость соблюдения правил. Только видимость, разумеется. Все, что делал бог мафии, он делал с максимальной эффективностью – для достижения воздействия и извлечения выгоды.

Обыскали – пусть. Все равно у принцев осталось вполне достаточно холодного и огнестрельного оружия, чтобы навеки упокоить всех присутствующих на территории особняка живых существ. Уж что-что, а отвести глаза людям боги были способны всегда. Впрочем, устроить бойню парочка, идущая Теневой Тропой, могла бы и голыми руками, если того требовали интересы дела – так, особо показательное выступление для слишком непонятливых клиентов.

По-прежнему немногословный проводник под непрекращающейся моросью, которая портила весь ночной пейзаж и прически, повел мужчин дальше. Они двигались по пешеходной дорожке в окружении фонарей и низких (засады не устроишь, как ни старайся!) зеленых кустов с лиловыми ягодами, ровной стрелой устремляющихся к широкому крыльцу особняка. Пара сопровождающих трусила сзади.

Так впятером они приблизились ко входу в особняк Сиранга. Никто не нажимал дверного звонка, да такового в пределах видимости и не было предусмотрено конструкцией низкого крыльца, однако дверь распахнулась. Очередной монолитный тип резким кивком пригласил всех внутрь.

Большой холл был оформлен в том же духе старого Вирука, что и фасад особняка из гладкого зеленоватого камня без всяких излишеств типа декоративных статуй или барельефов. Нечего было и думать влезть по гладкой и мокрой наружной стене. Единственным украшением прихожей оказались колонны, впрочем, спрятаться за ними смог бы лишь дистрофик. Пол устилало мягкое покрытие, имитирующее ряску на болоте и впитывающее грязь и воду. Широкая лестница вела наверх, но провожатый шагнул к лифту. Лоулендцам не собирались лишний раз демонстрировать интерьеры дома. Чай, не на экскурсию прибыли.

В лифт, создавая интимную обстановку, утрамбовалось пятеро мужчин. Провожатый коснулся одной из кнопок на горизонтальной панели без условных обозначений. Створки бесшумно сомкнулись и тут же разъехались вновь, открывая вид на прямой недлинный коридор, заканчивающийся традиционными дверями безо всяких технологических усовершенствований. Их заменяли стоящие по правую и левую сторону две человеческие особи, с накачанной мускулатурой, видной из-под дорогих костюмов, и навеки застывшим на лицах выражением вежливой безучастности.

Боги невозмутимо проследовали к ним. Один из «лакеев» смерил пришедших взглядом и неожиданно ловко для своих габаритов скользнул в чуть приоткрывшуюся дверь. Быстро вернувшись, он кивнул гиду принцев. Тот распахнул дверь и взмахом руки пригласил богов в проходную комнату, где стояли несколько стульев, диван и низкий стол с деловыми газетами, красивыми бутылями с очищенной водой и бокалами.

Но ни попить, ни почитать, ни обсушиться, ни тем более освободиться от верхней одежды посетителям не предложили. Немногословный сопровождающий принцев промолвил, указывая на одну из двух дверей, ту, что виднелась справа:

– Идите. Куланд ждет.