Тэодер спокойным кивком выразил формальную благодарность блондину-провожатому и вместе с Ноутом прошел в просторный кабинет или, скорее, судя по заполнившему его народу, камерный зал совещаний.

По периметру большого прямоугольного стола (почему-то круги и овалы были на Вируке не в почете) сидело десять человек, среди них пожилая дама, более походящая на чью-то бабушку, перепутавшую кабинет с гостиной для вязания, и суровая женщина с отлакированно-непроницаемым лицом зомби. Девять человек занимали стулья с высокими спинками, десятый покоился в том, что в дорогом каталоге офисной мебели, изготавливаемой на заказ, значилось бы как «рабочее кресло руководителя». Словом, даже не зная куланда Сиранга в лицо, лоулендцы сразу могли бы определить, кто здесь главный, по способу устройства седалища. Настолько полный, что даже прекрасно скроенный костюм не мог сделать его умеренно сбитым, гладко выбритый, белокурый, с яркими голубыми глазами джентльмен совсем не походил на доброго дядюшку. Слишком жесткие складки прорезали одутловатое лицо мужчины, слишком острым и беспощадно-самоуверенным был его взгляд. На столе рядом лежала початая колода, и куланд машинально перекидывал карты из руки в руку. До ловкости бога шулеров ему было весьма и весьма далеко, но для смертного у куланда выходило почти хорошо. А остальные девять человек с какой-то особенной сосредоточенностью ловили малейшее его движение. Так охотник наблюдает за диким зверем, так врачеватель душевных недугов следит за пациентом, в любую минуту готовым кинуться на него с ножом, так обладающие властью люди смотрят на того, кто одним движением брови может повергнуть их в прах или возвысить надо всеми.

«За такого биться не будут», – с тихим удовлетворением отметил Тэодер, деловито приближаясь к центру зала.

Ни стульев, ни другой свободной мебели у стола совещаний не оказалось. Бог мафии машинально зафиксировал столь явное пренебрежение этикетом, но одновременно счел сей факт полезным для себя. Свободы движений принца ничто не ограничивало, а потому высокомерное поведение Сиранга играло только на руку Тэодеру. Принц невозмутимо приблизился к столу, взирая на куланда сверху вниз со спокойным интересом не прибывшего на ковер просителя, а повелителя, заглянувшего к нерадивому подданному. Тут уж босс почувствовал, что его «шутка» с треском провалилась, и, откинувшись в кресле, нарочито насмешливо заговорил, стремясь отыграть очки:

– Недурной вечер для встречи, господа. Сказать по правде, я не рассчитывал, что вы почтите меня своим визитом.

– Отчего же? – с прохладным вежливым интересом вопросил Тэодер, подыгрывая Сирангу. – Полагаю, вы успели рассмотреть сделанное предложение и сформулировали свою позицию по ряду вопросов.

– О да, – надменно скривив губы, кивнул Сиранг. Куланд отложил колоду и звучно хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Мы, – вторая рука небрежно очертила круг людей, – изучили твое предложение и… считаем его либо самой нахальной шуткой Вирука, либо бредом зарвавшегося придурка!

– Жаль, – коротко и по-прежнему абсолютно невозмутимо констатировал Тэодер, медленно опуская веки. В его работе иногда, по большей части в урбомирах, где люди оказывались не в состоянии воспринять адекватно реальное положение дел, встречались и подобные ситуации.

– Да уж, тебе, болван, придется крепко пожалеть о своей наглости! – рявкнул выведенный из себя куланд, подавшись вперед так, что несчастное кресло жалобно заскрипело, и потянулся к кнопке вызова охраны под столешницей. Настала пора покуражиться над недоумком, да и лишний раз продемонстрировать свою власть пешкам.

– Разве я имел в виду себя? – по-прежнему спокойно передернул плечами бог. – Я говорил о картеле Санкавы, которому понадобится новый глава.

Прежде чем разгневанный до неподдельного изумления Сиранг успел дотронуться пальцем до кнопки и извергнуть из себя очередной залп проклятий, пистолет скользнул в руку Тэодера. Сам принц в то же мгновение переместился к креслу куланда и приставил дуло к его виску. Тенью следующий за шефом Ноут навел два своих ствола на ошеломленных людей. В их жизни, при выбранном типе профессии, а ее никто не смог бы назвать спокойной, случалось всякое, вот только пронести на совет оружие и столь открыто выступить против Сиранга в его особняке никто и никогда не осмеливался. Люди были выбиты из колеи нетипичным, дерзким поведением чужаков.

– Ты труп! – замерев на месте, прохрипел толстяк, задыхаясь от гнева, злая испарина выступила на висках мужчины, и он неожиданно заорал: – Чего смотрите, убейте их!

– Спокойнее, – скомандовал Тэодер, крутанув оружие так, что тяжелая рукоять прошлась точно по виску куланда, и тот обмяк в кресле. – Никто не двигается!

Видавшие виды высокопоставленные отморозки повиновались властному слову бога как перепуганные дети. Только один, то ли слишком глупый, то ли не в меру амбициозный, лысый хмырь медленно, по его мнению абсолютно незаметно, потянул одну руку во внутренний карман пиджака, а вторую под стол. Пуля Ноута оказалась куда быстрее игривой конечности, лезшей к оружию, хмырь заорал от боли, схватившись за простреленную ладонь, из которой хлестала кровь.

– Шеф сказал, никто не двигается! – нарочито мягко повторил Ноут предупреждение специально для идиотов.

– Охрана слышала шум! Я нажал кнопку! Вы трупы! – завизжал раненый.

– Кто сказал, что кнопка исправна? Кто уверен, что за дверь просочился хоть звук? – Интонации прохладного голоса, которому невозможно было не покориться, ясно дали понять всем сидящим за прямоугольным столом: каким бы образом отдающий приказы мужчина ни сотворил то, о чем говорил, он действительно это сделал. Тревогу не поднять, охрану не вызвать, мордовороты с оружием не услышат ни шороха, ни крика и не придут, почему-то не смогут прийти, так же как никто, если на то не будет воли этого мужчины, выглядящего деловым бизнесменом и оказавшегося воплощенными ужасом и смертью, не сможет выйти наружу. Вопросом «почему?» никто даже не задался, куда актуальнее показался другой вопрос: «Как выжить мне?»

Все замерли, не сводя глаз с Тэодера. Тот невозмутимо кивнул в знак одобрения и мысленно обратился к брату:

– Сзади нас есть дверь-ширма. Ты чуешь магию внутри?

– Да, серая сила течет потоком, – настороженно согласился бог и уточнил: – Думаешь, мы нашли щит?

– Проверь. Если щит там, перемести, как договаривались, и возвращайся, если нет, разберемся с делами и продолжим поиски, – коротко проинструктировал брата Тэодер. Второй пистолет возник в руке бога. Ему хватило бы и одного, но иногда приходилось чуть-чуть подыгрывать «восторженной» публике, дабы нужная реакция и максимальная отдача возникали побыстрей.

Ноут коротко улыбнулся, спрятал оружие и, отступив пару шагов назад, нажал на скорее угадываемую, чем видимую плоскую ручку двери. Та бесшумно провернулась, давая богу возможность скрыться в другой комнате. Тэодер, не торопясь, обвел тяжелым взглядом девять человек. Тип с простреленной рукой, тихо поскуливая, обкладывал рану салфетками. Старушка невозмутимо помогала ему, нисколько не пугаясь вида крови, и взирала на бога мафии с откровенным одобрением.

– Что вы хотите? – уверенно и почти твердо (если бы не слишком сильное напряжение в голосе) спросила «женщина-зомби».

– Я уже изложил свои предложения бывшему, – этот титул не остался незамеченным публикой, – куланду Сирангу, и, насколько я смог уяснить из его короткой речи, вы тоже успели ознакомиться с ними и отклонить, – деловито, словно не стоял с пистолетом над отключившимся мужчиной, а сидел за столом переговоров, пояснил принц.

– Этой проблемой занимался лично Сиранг, – храбро ответила женщина, стараясь не смотреть в глаза Тэодеру, что-то в них, скрытых, казалось бы, вполне невинными очками с прозрачными стеклами, было такое, что мороз пробирал не только кожу, а саму душу. – Он куланд Сенкавы.

– А теперь, – продолжая разговор, Тэодер равнодушно всадил пулю в висок Сирангу из бесшумного пистолета, – как будет решаться вопрос преемственности? Будет ли совет картеля собираться полным составом и выносить решения на голосование или уже назначен преемник, с которым я мог бы обсудить неотложные дела?

Теневые бизнесмены остановившимися глазами, а кое-кто и распахнув рот из-за невозможности быстро переварить происшедшее, взирали на тело с маленьким аккуратным отверстием на виске, навеки застывшее в руководящем кресле.

– Кресло в Совете и право решающего голоса должны перейти к сыну Сиранга – Гранру. Вы и его собираетесь убить и… и нас? – заикнулась женщина, сбившись с ровного тона.

Кажется, люди не верили в чистоту намерений Тэодера. Поначалу готовые по указке куланда посмеяться над зарвавшимся идиотом, теперь они все до трясучки боялись его и как покорные скоты были готовы положить на плаху головы или, если выпадет такой шанс, заложить всех и вся, чтобы остаться в живых. В том, что этот тип с безжалостно-ледяными, равнодушно-стальными глазами способен в одиночку перестрелять их как мишени в тире, одного за другим или всем скопом, никто даже не усомнился. Слишком наглядным оказался пример.

– Разумеется, нет, – удивленно выгнув бровь, отрезал принц. – Я не сторонник крайностей и, скажу сразу, у меня нет желания претендовать на пост куланда. Сферы моих интересов значительно шире. Что же касается этого прискорбного инцидента, – один из пистолетов показал на труп, – увы, в данном случае избежать его было невозможно. Однако… мне бы хотелось применение кардинальных мер этим ограничить. Если молодой Гранр и вы покажете себя добросовестными сотрудниками, я не стану склоняться к обновлению руководящего состава картеля. Опытные люди – товар куда более редкий, чем хорошие пули.

Ноут тем временем вернулся из-за двери-ширмы и, улыбнувшись краем рта, бросил мысль брату: «Все сделано, шеф!»

Странное выражение радостного шока, спрятанное под обыкновенной маской делового помощника, показалось Тэодеру требующим объяснения, но, желая закончить начатое дело, он отложил детальный разговор с братом. Ноут снова замер чуть позади и слева от босса. Мгновенно оценив, на какой стадии находятся переговоры, бог не стал доставать оружие.

– Нам позвать Гранра? – уточнил, обретя-таки способность к членораздельной речи, один из мужчин.

– Хорошая идея, – согласился Тэодер и повел бровью в сторону двери, намекая на необходимость ее немедленной реализации.

Выдвинувший ценную мысль мужчина в сопровождении Ноута, гарантировавшего абсолютную благонадежность и разумность действий, вышел из начавшего потихоньку оживать зала и буквально через несколько секунд вернулся в сопровождении того самого белобрысого типа, что играл роль проводника нынче вечером.

«Мальчик на побегушках при отце, недовольный своим положением, но еще не вошедший в силу, чтобы решиться на открытый бунт или продумывающий схему аккуратного устранения родителя», – решил принц.

Некоторое время назад Тэодер развлекался построением предположений, чего ради умный мужчина (ни намеренно-отрывистая грубоватая речь, ни топорное выражение лица не могли скрыть истинной сути от проницательных глаз бога) разыгрывает из себя примитивную шестерку на посылках.

Гранр оправдал ожидания. Только глянув на еще не успевшее остыть тело родителя, белобрысый крепыш сбросил маску тупого быка. Он расплылся в кривоватой хищной улыбке и спросил, решив сразу расставить точки над «и»:

– Давно пора! Кресло свободно… или… – цепкий голубой взгляд, куда более вдумчивый, чем у отца, скользнул по принцу, – занято снова?

– Оно твое, – Тэодер чуть отступил в сторону.

Гранр быстро приблизился, выдвинул кресло из-за стола, одним рывком швырнул труп в сторону, следом сбросил колоду. Из пачки карт вылетел джокер и вместо погребального венка мягко спланировал на грудь покойника. Новый куланд устроился на мягком сиденьи и только потом поинтересовался:

– На каких условиях?

– Мне бы хотелось, чтобы совет вторично рассмотрел представленные предложения о взаимовыгодном сотрудничестве, – ответил Тэодер, по-прежнему стоя, хотя любой из сидящих с готовностью уступил бы ему свое место. – Полагаю, для пересмотра и вхождения в курс всех дел отца вам понадобится некоторое время. Скажем, цикл. По его истечении я предлагаю организовать повторную встречу. Мой помощник оставит вам все необходимые документы.

Ноут с готовностью защелкал замками дипломата, доставая заблаговременно приготовленную серую папку со вторым экземпляром бумаг, ранее переданных Сирангу и, вероятнее всего, использованных заносчивым покойником не по прямому назначению. Принц положил документы на стол перед новоиспеченным куландом, коротко промолвил:

– Там три варианта договора. Основная разница в соотношении процентов отчислений и оговоренных услугах.

– Я вас понял, – сосредоточенно кивнул Гранр, кладя руку на папку. – Будут ли еще какие-либо пожелания?

– Ах да, удалите взрывчатку из моей машины, – чуть поморщился Тэодер, слишком хорошо знавший правила игры. – Мне не хотелось бы пользоваться чужим средством передвижения.

Доза уважения в блекло-голубых глазах Гранра еще более увеличилась, мужчина коротко кивнул, встал из опробованного кресла и спросил:

– Можем ли мы предложить вам компенсацию за нанесенные оскорбления?

– Все, что мне нужно, я возьму или уже взял сам, – с надменной прохладцей ответил принц. Пистолеты исчезли из его рук, но куда именно и в какой момент времени, никто из совета картеля уследить не смог. Не прощаясь, бог мафии пошел к двери, оставляя за собой полную уважительного ужаса тишину, труп и бумаги, долженствующие завершить процесс приведения очередного мира под его руку.

Проявляя соответствующую высокому рангу Тэодера дозу уважения, Гранр вышел из зала совещаний вслед за гостями, в свою очередь оставив там еще один личный жучок для прослушивания болтовни совета во время его отсутствия. Маленький микрофон, скрытый за ухом, транслировал новому куланду каждое слово, вылетевшее из уст подчиненных. Попутно мужчина приказал своим людям заняться устранением бомбы в машине, вытащить тело отца из комнаты и вызвать одного из докторов картеля, чтобы заняться простреленной рукой члена совета и заодно уж засвидетельствовать смерть Сиранга, скажем, от кровоизлияния в мозг. Прикормленный доктор должен был прибыть быстро и без проблем выдать нужный акт, а потом Гранру как уважительному сыну и наследнику предстояла изрядная возня с пышными похоронами.

На сей раз телохранители, следующие по пятам за куландом, следили не за каждым шагом Тэодера и Ноута, а за безопасностью шефа, но в целом вид процессии почти не изменился. По дорожке от особняка до стоянки у ворот следовали пятеро мужчин и собравшийся с силами дождь. Ноут мельком подумал, что теперь не только понимает, но и чувствует на собственной шкуре, почему в языке Вирука нет понятия «дождь закончился» или «перестал», а наличествует лишь ни к чему не обязывающее слово «прервался».

Мастеровитые ребята минерно-саперного профиля уже закончили возиться с машиной принцев, когда молодой куланд Гранр привел лоулендцев на стоянку. Осторожно придерживая в сомкнутых ладонях какой-то маленький пакетик серого цвета, парень с красноречиво мокрыми коленями и тонкими защитными перчатками на руках показательно (не извольте беспокоиться, все улажено!) засеменил от авто в сторону будочки охраны. Тэодер даже едва заметно дернул уголком рта, наблюдая сие действо, а маниакально-подозрительный, когда речь шла о безопасности шефа, Ноут, не удовольствовавшись первичным сканированием сознаний бандитов, вытащил из кармана алмазный брелок-анализатор, настроенный на автомобиль. Никаких чужеродных элементов, кроме воды и грязи на колесах и днище машины, тонкий приборчик не показал. Только проведя двойную проверку на уровне магии и технологий, принц щелкнул по кнопке сигнализации, открывая двери.

Гранр сделал знак рукой, и охрана поспешно попятилась, оставляя куланда наедине с гостями, но не выпуская его тело из виду. Борясь с неловкостью, белобрысый мафиози щелкнул языком и, едва заметно передернув плечами, решительно проговорил:

– Насчет услуг. Вы все, что хотите, берите сами, но если чего куда надо будет поднести, только дайте знать.

Садясь в машину, Тэодер глянул на не желающего оставаться в неоплатном долгу свежеиспеченного куланда и коротко кивнул:

– Я учту.

Закрылись двери. Тихо заурчал мотор машины, погас свет на площадке (нечего давать обзор случайным свидетелям), ворота бесшумно разошлись. Серая тень выскользнула на дорогу и стрелой помчалась по ночному шоссе. Несколько минут в салоне царила умиротворенная тишина коллег, анализирующих успешно выполненное задание. Лишь когда элитные кварталы остались позади и начались высотные здания, Ноут бросил на шефа испытующий взгляд, ожидая дальнейших инструкций. Тэодер мимолетным жестом коснулся подбородка и бросил:

– Притормози.

Не опускаясь до извечных дурацких вопросов из серии «где», «когда», «как» и «зачем», бог свернул на одну из отходящих от центральной магистрали улиц. Там вдоль тротуара на парковочной полосе стояло несколько машин, оставленных на ночь беспечными владельцами, поленившимися доехать до ближайшего гаража или застрявшими где-то в круглосуточных магазинах.

– У тебя есть интересные новости, – утвердительно констатировал Тэодер и протянул к брату ладонь.

Ноут с готовностью подставил лицо. Никаких заклятий, над тонким плетением которых корпели искусные маги, не понадобилось принцу, чтобы окунуться в свежие воспоминания родича и разделить их с ним. Идущим Теневой Тропой не нужно было опасаться случайного обмена мыслями, им достаточно было особого взгляда или простого касания для получения нужных сведений от объекта. А уж каким будет сей процесс: мучительным или совершенно незаметным, зависело только от навыка бога и его желания.

Бог мафии положил длань на лоб брата и на секунду прикрыл глаза. Перед его взором со скоростью гораздо более высокой, нежели самый быстрый ментальный диалог, заскользили воспоминания Ноута, сохранившие свежесть непосредственного впечатления.

Вот принц из зала совета просочился через дверь-ширму в комнату интересной ромбической конфигурации. В центре ее стояло широченное и низкое кожаное кресло с мягкими подлокотниками, рядом широкий столик. Его малиновая велюровая поверхность весьма специфической разметки была предназначена для раскладывания сложных пасьянсов. По всем четырем стенам помещения вились длинные полки, переполненные предметами оригинальной коллекции: цельные игральные колоды и отдельные карты многообразных форм, размеров, расцветок и материалов. Дерево, стекло, пластмасса, кожа, бумага, металл – все стало поверхностями, на которых были нарисованы от руки, напечатаны, выгравированы, выложены мозаикой, отлиты или выдавлены разномастные изображения, относящиеся к карточной игре. Однако самым центром экспозиции, без сомнения, являлась стоящая у стены массивная каменная плита зеленоватого цвета. На ней кто-то небесталанный намалевал портрет Сиранга в полный рост с кубком в одной руке и поднятым мечом в другой. Кажется, таким образом куланду намеревались придать вид Владыки Клинков, а не перепившегося вусмерть буяна. Именно от сего китчевого произведения искусства исходила мощная волна силы, привлекшая внимание богов.

Ноут подошел ближе, поудобнее положил вдохновенные пальцы прирожденного музыканта на прохладные боковины плиты, коротко выдохнул и одним рывком перевернул совершенно неподъемный с виду камень. Тонкий нос принца почти уперся во что-то выпуклое, расплывчато-серое, отливающее едва уловимой голубизной и энергией, чуждой урбанизированному миру. Щит Унгира? Чтобы убедиться в этом окончательно, оставалось совершить последнюю проверку. Бог отступил на пару шагов и мужественно вперил в зеркало взгляд. Нечеткие очертания собственной фигуры в первый момент показались ему неотличимыми от изображения в самом обычном (слово «заурядное» для такого рода предметов не годилось) зеркале. Долю секунды спустя до Ноута дошло, что отражение имеет его натурально-серебристые длинные волосы, присущие музыканту-мечтателю, а не их допустимый для делового человека урбомира коротко остриженный эквивалент. Взгляд же зеркального двойника был холодно безжалостен и по-деловитому тверд. С каждым мигом видение становилось все четче, приковывало взгляд, маня обещанием открыть все двери души, это было и страшно и неимоверно притягательно одновременно. Лишь дисциплина рассудка, воспитанная долгом и сутью бога, помогла мужчине совладать с драконьим соблазном там, где потерпели крах демоны Межуровнья. Принц поспешно отвел глаза, сочтя испытание истинности успешно завершенным, и позволил себе короткую улыбку. Теперь предстояла чисто техническая работа, которую, к сожалению, невозможно было свалить на подручных за неимением таковых.

Из внутреннего кармана куртки бог достал миниатюрный перочинный ножик из закаленного по особому рецепту металла с рукоятью, инкрустированной стилизованным вензелем принца так хитро, что непосвященный узрел бы лишь прелестный вьюнок. Ноут приставил лезвие к краю щита, наглухо замурованного в плиту, и нажал. Нож вошел в камень так же легко, как в человеческую плоть. Мужчина осторожно очертил большой ромб, четко повторяющий контуры зеркального предмета, и, спрятав ножичек, быстро стукнул по обеим сторонам камня, одновременно чуть качнув его вперед. Щит выскользнул из объятий плиты и стал клониться. Мгновенно подхватив большой, но весьма легкий для своих габаритов предмет (теперь-то он действительно походил на огромный осадный щит необычной красоты), Ноут перевернул его к себе тыльной стороной, дабы не увлечься вновь созерцанием собственного обличья, и сосредоточился на чарах телепортации.

Структура урбанизированного мира поддавалась с трудом, но принц был настойчив. Через несколько секунд измерение признало за богом право на перемещение, и он очутился на площадке перед квартирой, где, застыв во времени прочнее мухи, тонущей в янтаре, сидел над книгой Кэлер. Бог аккуратно прислонил щит к стене и на всякий случай снабдил его простейшими чарами невидимости. К магическому предмету заклятие пристало более чем охотно, и Ноут вновь возвратился в коллекционную комнату Сиранга, где придал эпохальному портрету куланда прежнее положение. Теперь, даже если кому-то в голову пришла бы блажь убедиться в наличии странного зеркала на оборотной стороне камня, для ее воплощения понадобились бы объединенные усилия по крайней мере пятерки неслабых мужчин.

Принц привычно пробежался цепким взглядом по комнате и едва заметно нахмурился, уловив некоторую неправильность в своих ощущениях. Щит Унгира исчез, но слабое присутствие магии, нисколько не похожее на своего рода послевкусие, сохранилось. Было в этом ощущении что-то подозрительно знакомое. Бог снова сосредоточился и определил направление странного излучения – вторая снизу полка в западном углу комнаты.

Ноут осмотрительно медленно переместился к подозрительному участку и, не сдержав чувств, ахнул, уставившись на вещь, покоящуюся на гладкой матовой поверхности. Второй раз за последние несколько минут лоулендец смотрел на свое собственное истинное изображение, правда, на сей раз в миниатюре. Но масштабом значения найденный портрет превосходил любое из самых правдивых отражений. Ясное дело, потому, что обнаружилась Карта Колоды Либастьяна.

Превосходно выполненная миниатюра являла созерцателям мужчину в урбанизированном строгом костюме, который лишь подчеркивал его экзотическую, чуждую человеческой красоту. Задумчивый взгляд серебряных глаз в равной мере мог соответствовать и просчитывающему бизнес-варианты лорду теней, и размышляющему над концовкой произведения музыканту. Под портретом бога вилась надпись «Всадник Тень».

Воспринимающий слепок впечатлений брата Тэодер почувствовал пробудившиеся в душе бога возбуждение и тайное ликование. Отрывочный восторг («Невероятно, я избран! Отмечен! Я не пешка и не ничтожество!») был сдобрен щедрой щепотью сомнений («Не ошибся ли тот, кто выбирал? Чего потребует от меня эта роль? Как воспримет новость Тэодер?»). Ноут, неизменный спутник брата, его помощник, правая рука, тень за плечами – и вдруг член Колоды Творца. Великая честь вкупе с не менее великими обязательствами перед пока неведомыми Джокерами. С одной стороны, бог не мог не сознавать лестность и значимость такого выбора, с другой, сомневался в собственном желании и силах, потребных для столь высокой доли. Но принц не был бы самим собой, коли дал бы чувствам управлять действиями. А уж противоречить воле Сил, высказанной столь прямо, он и подавно не собирался. Мужчина взял предложенную Случаем карту, спрятал ее во внутренний карман куртки и, вернув лицу выражение спокойного внимания, вернулся в зал к шефу.

– Своеобразный поворот, – заключил Тэодер, познакомившись с воспоминаниями брата, и коротко улыбнулся. Ноут склонил голову, соглашаясь со словами бога. И тот продолжил так, как если бы говорил о ценном, но не имеющем сверхъестественного значения факте: – На темной карте был Туз Теней.

Взгляд музыканта метнулся к лицу шефа, подарившего великим откровением, в поисках последнего подтверждения: «Ты, босс, тайный Туз в рукаве Джокеров?»

Тэодер чуть склонил голову: «Да».

Ноут вздохнул с явственным облегчением, даже на миг прикрыл глаза. Он будет под рукой шефа и в Колоде, а остальное не важно. Тэодер задумчиво усмехнулся, читая выводы брата и без талантов Теневой Тропы.

Обыкновенно веривший только себе и своему оружию (братья-единомышленники включались в классификацию под пунктом «живое оружие»), бог мафии начинал убеждаться в правоте сестры. В их жизни и судьбы стали активно вмешиваться весьма значительные силы, если не сам Творец, то весьма близкие к нему сущности. Или вмешивались всегда и только сейчас это сделалось настолько очевидным, чтобы начали замечать даже боги? Тэодер не терпел пристального внимания к своей персоне и делам, но был достаточно умен, чтобы признать: в данном случае от его желаний и нежеланий не зависит ровным счетом ничего. Свобода выбора кончилась там, где Предназначение включило их семью в опаснейшую из всех возможных во Вселенной игру Творца с высочайшими ставками.

Словно ставя символический восклицательный знак под мыслями бога мафии, в боковое стекло машины влетел камень размером с кулак Кэлера. Принцы с некоторым удивлением повернули головы к источнику грубого шума: «Какого драного демона?» Они давно привыкли не только к риску, но и к магическим привилегиям, дарованным опасной профессией. Никакая шантрапа не осмеливалась потревожить богов, отгородившихся от мира теневым пологом и ведущих беседу. Даже равные силой, сами не зная почему, избегали их общества, такое же правило с многократно усиленной мощностью действовало на обычные смертные создания.

Посему вопиющее хамство не столько рассердило, сколько озадачило лоулендцев. В прореженной светом искусственных огней ночной темноте острое зрение богов уловило движение, а потом и облик человека. К машине, неуверенно стоя на двух конечностях, приближался молодой парень с растрепанными волосами и осунувшимся лицом, на котором застыли не видящие реальности глаза. Дорогая одежда, промокшая на вечном дожде Вирука, в нескольких местах была измарана грязью.

Видя, что специальное небьющееся окно не разбилось от первого удара камня, вандал подобрал с декоративного бордюра у дома и кинул еще один, а через секунду заколотил по машине подобранным где-то по дороге обрезком тяжелой трубы.

Скорее задумчивый, нежели взбешенный, Тэодер меланхолично наблюдал за парнем, молотящим по корпусу машины с маниакальной настойчивостью зомби, получившего установку от некроманта. В основном удары приходились на окна. Человек упорно отказывался понимать, что принятый им за стекло материал экспериментальной серии машин таковым не является и сдаваться вандалу не намерен. Так же из-за затемненного покрытия окон до одурманенного сознания разрушителя не доходил факт наличия в салоне владельцев. Кажется, парень вообще смутно понимал, что творит, или, начиная попытку превращения машины в металлолом, он еще что-то соображал, а теперь увлекся тщетным процессом и превратил его в цель.

Сделав знак Ноуту чуть опустить подвижное окно, бог потянул носом воздух с улицы и брезгливо констатировал:

– Атрум. Проклятое зелье. Наркоман на последней стадии.

Поморщившись, Тэодер приказал, используя голос повеления:

– Уходи прочь.

Наркоман вздрогнул, до его затуманенного, деградировавшего рассудка поневоле дошел смысл приказа бога. Человек развернулся и потащился прочь, приволакивая ноги, как старик. Приступ активности миновал, теперь конечности юноши тряслись, руки, не выдержав тяжести ломика, разжались, и труба глухо звякнула, ударившись о тротуар.

– Мерзко, – процедил Тэодер, теоретически понимавший, но внутренне никогда не принимавший слабости, заставляющей разумное существо скатываться до скотского состояния по собственной прихоти.

Бог не поднял руки на человека не из жалости или разумной осмотрительности (мало ли неопознанных трупов появляется на улицах еженощно и какой дурак будет тщательно расследовать смерть конченого наркомана?), богом мафии двигало, скорее, чувство сродни ответственности. За широкое распространение атрума в городе и в целом на материке отвечал картель Сиранга, именно он, погнавшись за выгодой, необдуманно впутался в бизнес на смерти и безумии.

По роду занятий Тэодера никто и никогда не причислил бы к сонму светлых богов, однако моральные принципы принц имел куда более четкие, чем большинство именуемых себя белыми. По той опасной серой грани, равной лезвию эльфийского клинка, которой мужчина следовал всю жизнь, нельзя было идти иначе. Бог полагал, что каждый имеет право выбирать, как строить свою жизнь – хранить ее, как величайшую ценность, или в погоне за наслаждениями растрачивать здоровье, только выбор этот человек ли, бог ли или иное создание должно делать в здравом рассудке и иметь возможность исправить фатальную ошибку. Атрум же, Тэодер видел ясно, лишал возможности сознательного предпочтения, мгновенно подчиняя не только разум, волю, чувства, но и травмируя душу. Потому торговлю этим наркотиком бог причислял к недопустимым деяниям.

Скверное зелье сотворили из вытяжки невинной болотной травы, использовавшейся предками современных вирукцев лишь для плетения ритуальных ковриков в святилищах Жабы Прародительницы.

Впрочем, человеки всегда были талантливы в изобретении способов саморазрушения, и серый принц не считал нужным взваливать на себя обязанности доброго пастыря. В массе своей люди, как и большинство иных рас, были ему безразличны, он считал их неплохим восполняемым ресурсом. Отсюда в том числе, если оставить моральный аспект проблемы, проистекала и глубокая неприязнь Тэодера к наркотику. Все, что имелось у него под рукой, бог предпочитал использовать с максимальной эффективностью, а одурманенные смертельным зельем люди не годились ни для работы, ни для извлечения стабильной прибыли. Атрум делал их непредсказуемыми, убивал слишком быстро, и отголоски его действия волоклись в следующую инкарнацию наркомана, отягчая душу распространителя, фактически приравнивая оного к Нарушителям Равновесия. Единственное разумное применение наркотику Тэодер видел лишь в предложении дозы врагам, разумеется, тем, которых нельзя было перековать в союзников.

Если мир не знал способов одурманивания сознания, бог не спешил знакомить с ними смертных, однако занимать эту нишу, вымещая конкурентов, зачастую являлось одним из необходимых направлений работы, подлежащих строгому контролю. Увы, не только люди имели склонность к травле своих организмов ради секундного удовольствия, потому делать это приходилось слишком часто.

На Вирук после подписания договора с картелем Гранра принц намеревался наладить импорт более безобидных и дешевых средств из других миров. Тоже отравы, кто спорит, но оптимальной для достижения баланса между доходом, степенью вреда, наносимого плоти смертных, и возможностью контролировать процесс. Но, увы-увы, пока не было получено задокументированное согласие от нового главы, бог мафии не считал возможным вмешиваться официально. Закон негласный, закон Теневых Троп, был куда могущественнее иных общеизвестных.

Ноут знал о мотивах шефа, поэтому ничуть не удивился, когда тот отослал наркомана с погибшей душой прочь. Человек изуверски наказал самого себя. Причиненный им себе вред был куда серьезнее, чем любые мучения, которым мог бы его подвергнуть бог в отместку за оскорбление. А те проблемы, которые парень имел шанс создать кому-то не столь опасному, как лоулендские боги, ничуть не беспокоили принцев. Их совесть была весьма экстравагантной особой. Узнай они о том, что наркоман, отосланный прочь, убил при ограблении кого-то из обывателей Санкавы, лишь пожали бы плечами, дескать, не повезло.

Избавившись от неприятного свидетеля, лишний раз показавшего насущную необходимость изменения политики картеля, принцы вернулись к поиску варианта доставки уникальных предметов. Главная проблема крылась именно в их уникальности и численности. Выдумать такой способ, который показался бы настоящим не только самому Кэлеру, а любому из родственников, которому братец-бард будет в красках описывать эскападу на Вируке, было непросто и в то же время необходимо. Раскрывать суть своих профессий перед семьей никто из теневых богов не планировал. Так было безопасней и для них самих, и для Лоуленда, и для семьи. То, что истину знает король и может в случае необходимости воспользоваться услугами теневых структур, Тэодер полагал вполне достаточным, именно поэтому и проинформировал дядю о своей божественной сути по завершении периода становления.

– Я не уверен, что Кэлер легко поверит в чудесное обнаружение щита и карты одновременно, – самую малость растерянно признался Ноут, машинально водя руками по теплой поверхности руля.

– Карту прятать нельзя. Предмет непредсказуем по слишком многим параметрам, не стоит пытаться его утаить. Значит, нужно предоставить брату возможность лично найти и щит Унгира, и миниатюру работы Либастьяна, – полуприкрыв глаза, констатировал Тэодер и сложил пальцы домиком. – Такой оборот дела избавит нас от подозрений и сомнений, он придаст эпичности легенде Кэлера, чтобы увлечь в достаточной мере остальных и не породить желания досконально проверить реальные события.

– Подсадной продавец, – налету подхватил мысль шефа принц, перебрал с молниеносной быстротой картотеку агентов и предложил кандидатуру: – Филодо?

– Пожалуй, он наиболее безобиден с виду. Таким хочется верить, – согласился бог и дал последние указания: – Оставим машину в гараже, дела бизнеса закончены, далее будем использовать магию.