Старшего племянника короля просто голодные и вечно голодные (тут имеется в виду принц Кэлер) родственники, принося в жертву свой аппетит, прождали без малого пять минут. Принцы пребывали в полном недоумении, не зная, что делать дальше. Прежде педант Нрэн никогда не опаздывал на официальные трапезы.

Трагическое положение спасла Элия. Она вспомнила о друге кузена, который нынче утром собирался в дорогу. Решив, что Нрэн, следуя каким-нибудь неизвестным серому большинству воинским обычаям, слишком занят проводами Ларса, и, успокоившись на этом, все кинулись к столу.

Не успев еще вусмерть надоесть друг другу, родственники активно жевали и столь же активно общались между собой, пребывая в приподнятом настроении. Но, как говорится, в семье не без урода. На сей раз роль хмурой статуи, за отсутствием Нрэна, неожиданно взял на себя Энтиор.

Бросив на родственника пару любопытных взглядов, Рик продержался семь минут, потом, не утерпев, поинтересовался:

– Что, братец, тоскуешь по малышке, которую увел у тебя из-под носа герцог Лиенский?

– Что? – недоуменно отозвался Энтиор, погруженный в печальные мысли о крошке Бэль, жаждущей дальнейших развлечений, чреватых дорогостоящими погромами в апартаментах. Мирабэль уводить сумасшедший герцог точно не собирался. Чудес на свете не бывает.

– Я говорю об актрисочке, малышке Ирилейне, – уточнил рыжий сплетник, катая по столу ложку. – Хорошенький цветочек сорвал парень.

– Такие мелочи не стоят моего внимания. Если герцог желает путаться с актрисульками – это его личное дело. Я не домашний венеролог нашего сумасшедшего, чтобы посвящать меня в интимные подробности его жизни, – высокомерно отозвался Энтиор, зло думая, что сегодня на редкость неудачный день. Рикова сплетня прошлась ножом по безмерному самолюбию принца. Какая-то простолюдинка, почти рабыня, предпочла ему, высокородному принцу Лоуленда, сопляка Элегора! И это после того, как он изволил показать ей свое явственное расположение! Неслыханная наглость! Такого вампир простить не мог и затаил серьезную обиду.

– Что же угнетает твой высокий дух, наш возлюбленный брат? – немного паясничая, продолжил допытываться Рик, жалея, что его сплетня не произвела ожидаемого эффекта. Рыжий даже утратил часть интереса к бараньей лопатке.

– Это маленькое чудовище, Бэль, – трагически вздохнул Энтиор, отложив столовый прибор, чтобы полностью выразить все чувства. – Она требует, чтобы завтра я играл с ней в лошадки. А сегодня она перевернула вверх дном всю мою гостиную и будуар. Разбила вдребезги несколько бокалов бесценного джарентийского хрусталя. Бокалы пережили тысячелетия войн, катастроф, крушение империи – только для того, чтобы быть уничтоженными так нелепо…

– Мирабэль – чудесный ребенок! Ты просто ничего не понимаешь, извращенец! Это ты высокомерное самовлюбленное чудовище с дурным характером, – принялся возмущаться Лейм, вставая на защиту младшей сестренки с непривычной грубостью.

Непонимающие, широко распахнутые бирюзовые глаза в шоке уставились на кузена. Никогда, никогда Лейм не говорил со старшим родственником в таком неподобающем тоне!

– Знаешь, Лейм, я уже начинаю завидовать твоему обету, – мечтательно протянул Рик, сразу угадав, в чем суть.

«Ах да, обет», – искра понимания зажглась в глазах Энтиора.

От благостного понимания того, что всему виною дурацкий обет и малыш не оборзел настолько, чтобы хамить кузену просто так, у принца стало чуть легче на душе. Лейм немного покраснел, но ничего не ответил Рику, готовясь и дальше мужественно защищать Бэль даже ценой ссоры с родичем.

– Относительно достоинств Бэль есть и иные мнения, – ядовито вставил вампир, приходя в себя после резкого «наезда» младшего родственника.

– Тише, мальчики, – примиряюще сказала принцесса, пресекая на корню готовый разгореться конфликт. – Конечно, Энтиор несовместим с малышкой в силу расовых противоречий, поэтому не может судить о ней беспристрастно.

– Вот-вот, – добродушно поддержал сестру Кэлер, с хрустом вгрызаясь в поджаристую корочку пирога, и перевел тему. – Скажи лучше, Элия, как твой новый учитель?

– Мне нравится, – заявила принцесса, двусмысленно улыбнувшись.

– Минуточку, – возмущенно встрял Джей, прекращая поливать вырезку грибным и черничным соусом одновременно. Два соусника застыли в воздетых руках принца, как сигнальные флаги возмущения. – Что это за «мне нравится»? Напоминаю, этот Итварт блондин, я сам вчера видел! А у тебя обет!

– Менять работникам цвет волос или глаз трудовое законодательство не запрещает, – деловито пояснила Элия, выбирая очередное блюдо.

– Хитрая, – сердито констатировал принц, досадливо вздохнул и вылил на тарелку весь соус.

– Отлично придумала, милая, – рассмеялся король и хлопнул ладонью по столу так, что задребезжала посуда.

– Знаю, папочка, – скромно затрепетав ресницами, ответила богиня и пригубила вино. – Если серьезно, то он достаточно хорош, чтобы учить меня. И преподает великолепно!

– Между прочим, в свете последних событий было бы лучше, чтобы свои умения твой учитель демонстрировал в тренировочном зале, – возмущенно продолжил Джей.

– В зале, – задумчиво протянула принцесса, привычно подкалывая брата. – Спасибо за совет, дорогой, надо попробовать. Маты у стены достаточно мягкие…

Принц обиженно запыхтел, возмущенный таким превратным истолкованием его деловых рекомендаций. Остальные родственники засмеялись.

– А если серьезно, что слышно по нашему делу в Суде Сил? – поинтересовался Мелиор, включаясь в беседу.

– Нашей жалобе присвоен порядковый номер тридцать пять тысяч шестьсот сорок девять, и она принята к рассмотрению. О сроках слушания дела сообщат дополнительно через демона-посланника, – зло отрубил король.

– И точно, бюрократы, прав был Связист, – покачал головой Элтон.

– Вот теперь он и наш Источник сидят в ИК-архиве Суда и ищут прецеденты, чтобы перевести нашу жалобу в разряд сверхсрочных и внеочередных. Им кажется, кто-то там наверху намеренно тянет время, – сурово продолжил король. – Ладно, хоть еще одной проблемой стало меньше. Их светлость герцог Валис в рекордные сроки завершил все дела и отбыл на родину.

– Да, наш климат пришелся ему не по нраву, – иронически подтвердил дипломат Мелиор.

– Как, уже уехал? – «огорчилась» принцесса. – А я только собралась с ним познакомиться.

– Посол почему-то не изъявил желания быть представленным «прекраснейшей из роз Лоуленда», – задумчиво констатировал Мелиор, гоняя по тарелке изысканно обрезанный фиолетовый ломтик салата. – Подписал все бумаги, собрал вещи, принял подарки и покинул нас. Странно, странно…

– В следующий раз будешь осмотрительнее выбирать приятелей, милая, – ехидно прокомментировал Джей, ожесточенно кромсая ножом нежное мясо, буквально утонувшее в ассортименте соусов. – Твой нынешний распугал всех ухажеров.

– Если уж говорить об избавлении от любителей разгонять моих ухажеров, дорогой, начинать надо кардинально: со смены семьи, – не осталась в долгу Элия, начинавшая немного злиться.

– Не надо, сестра, не заводись, – примиряюще протянул Кэлер, на секунду прекратив для этого жевать.

– Элия, пожалуйста, не надо так говорить, – жалобно поддержал брата Лейм, глядя на сестру огромными от испуга зелеными глазами.

– А он первый начал! – тоненько, плаксиво, как сроду не канючила даже в детстве, отчего и получилось смешно, протянула принцесса, тыча в Джея пальцем, и обиженно надула восхитительные губки. Родственники заухмылялись.

– Не расстраивайся, доченька, – отвлекаясь от грустных мыслей, поспешил утешить принцессу отец и великодушно предложил: – Хочешь, я его, поганца такого, вожжами выпорю? Может, будет думать, прежде чем языком трепать.

– Заманчивое предложение, папочка, – откликнулась принцесса, отправляя в рот кусочек рыбного заливного. – Только вряд ли поможет. Но…

– Я категорически против телесных наказаний своей персоны, особенно наказаний вожжами. Мое великолепное божественное тело бесценно и неприкосновенно!!! – возмущенно выдал бог воров, воинственно размахивая вилкой, словно копьем.

– А кто тебя спрашивает? – уклонившись от куска мяса, который слетел со столового прибора брата при столь бурном выражении чувств, хмыкнул сидевший рядом Кэлберт.

– Злые вы все, вредные и жестокие, – укоризненно вздохнул Джей, надувая щеки.

– Ага! – радостно подтвердили все.

– И за это ты тоже нас любишь, Элия, – встрял Рик, еще более сглаживая ситуацию. – Кто еще будет тебя так ревновать и любить, как мы, на ком ты будешь точить свои коготки и с кем еще тебе будет так весело?

– Уймись, рыжий, я прекрасно знаю вам цену, и незачем ее набивать, не на рынке рабов стоишь, – хмыкнула принцесса. – Да и там… я бы сто раз подумала, прежде чем бракованный товар в гарем брать.

– Слушаюсь и повинуюсь, ваше высочество, – смиренно промолвил Рик, широко ухмыляясь от облегчения.

На сей раз буря прошла стороной. Если сестра начинала сердиться по-настоящему, то на ее острый, как бритва, язычок, не знающий пощады, лучше было не попадаться. В приступах плохого настроения Элия становилась просто невыносима. Братья уходили в миры или прятались по своим покоям и смиренно ждали, пока минет гроза. Если же «сезон гроз» затягивался на неопределенный срок, собирался экстренный Семейный Совет, решавший выслать в качестве парламентера с флагом перемирия милого и пушистого Лейма. Бог романтики почти всегда был способен смягчить сердце неумолимой сестры. А сейчас, когда Повелитель Межуровнья сказал, что может забрать Элию к себе, сердить и обижать сестру совсем не стоило. Вдруг она разозлится настолько, что захочет уйти с ним? Джей распустил язык не к добру.

– Странное в этот раз Новогодье, ребятки, – задумчиво сказал Лимбер, когда родственники кончили перемывать косточки разобиженному Джею. – Вы еще и буянить хорошенько не начали, а библиотеку уже ремонтировать надо. Один паркет фигурный, эльфами на заказ выточенный, неделю перекладывать будут.

– А если чарами восстановления, пап? – сочувственно спросил Кэлер.

– Сынок, то, что разрушил демон с высшего Уровня, магией починить невозможно, – автоматически пояснил король.

– Ах да, забыл, – почесал в затылке принц.

– Возмутительно! – высказал свое мнение Элтон. – Нас лишили почетного права разгромить библиотеку самостоятельно.

– Проявлено вопиющее неверие в разрушительные силы и склонность к вандализму королевского семейства Лоуленда, – сыронизировал Энтиор.

– Тебе открылась истинная подоплека событий, брат мой, – торжественно провозгласил Рик, обращаясь к Элтону. – Вот он, коварный замысел злодеев сверху! Лишить нас развлечений на Новогодье!

– Не переживайте, мальчики, в замке еще достаточно комнат, хватит на всех как минимум до следующего праздника, – утешила братьев Элия. – Лучше постарайтесь, пока закрыта библиотека, не забыть буквы!

– Буквы? А что это? – невинно спросил Кэлберт, выгибая смоляную бровь.

– Это такие черные жучки, – самоуверенно пояснил Элтон, наполняя свой бокал.

Зазвенели окна от громовых раскатов смеха принца Кэлера.

– Ой, а они кусаются? – испугался Джей и почему-то начал почесывать сквозь рубашку грудь.

– Ага, – серьезно подтвердил Элтон и зловеще прошептал: – До крови!!!

– До крови? – подозрительно спросил Джей и опасливо покосился на мирно жующего Энтиора.

Теперь, не выдержав, захохотали все, и смешной разговор о пустяках потек дальше. Как всегда, Тэодер, Ноут и Ментор почти не принимали участия в общей беседе, ограничиваясь улыбками и односложными репликами…

После обеда Энтиор вернулся в свои покои, дабы приступить к облачению в соответствующий визиту в театр туалет. Правда, цель принца, намеченная утром и освещенная в беседе с дражайшей стради, претерпела существенные, прямо скажем, кардинальные изменения. А все из-за неосмотрительной болтовни рыжего сплетника Рика за едой! Смазливые юноши-камердинеры суетились вокруг бога, а он, ничего не замечая, погрузился в неприятные размышления о проклятом герцоге Лиенском, который вечно становится всем, и Энтиору персонально, поперек дороги, да о глупой актриске, которая предпочла какого-то жалкого сумасшедшего ему, великому принцу Лоуленда. И это после того, как он явственно дал понять этой убогой нищенке, что расположен… Просто взять и забыть такое неслыханное оскорбление вампир не мог. Может быть, вызвать герцога на дуэль? Из-за простолюдинки? Глупо. Значит, нужно поступить по-другому. Бог боли зловеще улыбнулся, решив, как осуществит месть, чтобы наказаны оказались сполна и дерзкий юнец, и ничтожная девчонка.

Разрешив внутренние противоречия, принц наконец полностью отдался удовольствию от созерцания собственного совершенства в огромном зеркале гардеробной. Прекрасно сложенный мужчина в темно-бирюзовом камзоле, чуть прикрыв холодные бирюзовые глаза, любовался собой, попутно раздумывая над тем, какие кольца и цепь более подойдут к его новому одеянию. Даже когда причесывающий принца камердинер случайно дернул один волосок бога, он проявил милосердие и не убил олуха. Энтиор приказал дать неумехе десять плетей и развлекался, слыша его стоны из-за ближайшей двери кладовой для наказаний.

В театр принц перенесся заблаговременно. Еще никогда в жизни бог не являлся на представление раньше чем за семь минут до начала, но сегодня был особенный день. Раскинувшись в кресле своей ложи, мужчина позвонил, вызывая лакея. Тот тут же явился и, согнувшись в нижайшем поклоне, замер, ожидая приказа.

– Я желаю видеть Ирилейну немедленно, – небрежно бросил бог.

Лакей склонился еще ниже и стремглав кинулся выполнять повеление принца. По печальному опыту предшествующих служителей парень знал, что бог не прощает ошибок и промедления. А жить с кинжалом в сердце юноша пока еще не научился.

Через три минуты в ложу робко постучали, и в ответ на милостивое дозволение входить показалась дрожащая девичья фигурка в тоненьком, почти прозрачном бледно-розовом платье. Упала тяжелая бархатная штора, отделяя мир от вампира и его гостьи пурпурным занавесом.

– Прекрасный вечер, Ирилейна, – промурлыкал принц, благосклонная улыбка скользнула по его губам.

– Ваше высочество, – несмело приветствовала девушка бога и присела в глубоком реверансе. Даже сквозь театральный грим было заметно, что она смертельно бледна. Глаза красавицы лихорадочно блестели.

– Подойди ближе, малышка, я хочу тебе кое-что сказать, – велел вампир, с наслаждением чувствуя почти панический страх жертвы, и поманил Ирилейну пальцем.

Покорно, как ягненок на заклание, девушка сделала несколько шагов, не в силах отвести завороженного взгляда от изящного и смертельно опасного бога.

– Ты сегодня сыграешь свою лучшую роль, милая, – задумчивым тоном истинного ценителя высокого искусства промолвил Энтиор. – Я хочу сделать сюрприз одному своему знакомому. И этим сюрпризом будешь ты, глупышка.

Сказав это, принц буквально взвился из кресла. Вот он сидел, вальяжно закинув ногу за ногу, а в следующее мгновение уже был рядом с актрисой. Метнулась рука, сжала тоненькую девичью шейку, повернулась. Раздался характерный, так любимый вампиром хруст, Ирилейна обмякла, почти неслышно опустилась на ковер и больше не шевелилась, будто уснула.

– Ты сделала неправильный выбор, девочка, – усмехнувшись, заметил принц, подцепив руку девушки концом сапога – для проверки. Как и следовало ожидать, актриса была мертва. – Я никогда не бываю вторым.

Потом вампир легко подхватил тело на руки и, выйдя из своей ложи, направился в соседнюю, дальше по коридору. Толкнув незапертую дверь с монограммой, оказался внутри, огляделся и, опустив тело на пустующее кресло, незаметно покинул помещение. Теперь оставалось немного подождать. Прохаживаясь по коридору, лорд-охотник Гранда терпеливо ждал следующую жертву. Очень скоро олень напоролся на засаду ловчего.

– О герцог Лиенский, какая радость! Прекрасный, прекрасный вечер, – лучезарно улыбаясь, принц милостиво кивнул юноше, спешащему на представление.

– Прекрасный вечер, принц, – настороженно поприветствовал Энтиора герцог, гадая, какая змея укусила этого садиста сегодня.

– А я вам приготовил подарок. Он ждет вас в ложе. Вы ведь любите сюрпризы, мой юный порывистый друг. И не благодарите меня, не стоит, – промурлыкал принц. – Но что-то я увлекся разговором, пожалуй, пора навестить сестру.

С этими словами Энтиор направился в королевскую ложу. Настроение у принца было превосходным. Каждый, кто оскорбил его, сегодня получил сполна.

После обеда принцесса застала в своих покоях маленькую кузину Мирабэль. Девчушка возилась на ковре с Диадом и восторженно попискивала. Элия вздохнула, понимая, что спокойно собраться в театр ей не удастся. Но и так, хвала Творцу, поглощенная играми и общением с большим количеством родственников, объявившихся в Лоуленде на праздники, девочка временно перестала терзать сестру бесконечными вопросами и неотступно следовать за ней по пятам. Поэтому богиня смирилась с обществом малышки и приветливо поздоровалась:

– Прекрасный вечер, детка!

Прервав забаву, Бэль подбежала к кузине и затараторила, запрокинув голову:

– Эли, скажи Нрэну, что мне можно гулять в саду, даже если дождь! А то он заперся у себя и никого не пускает! Ну и что, что дождь, я надену плащ и пойду, ведь можно? А Нэни без его разрешения меня не пускает!

– Конечно, милая, – дипломатично начала Элия. – Если ты очень хочешь гулять, я поговорю с Нрэном и твоей няней. Но уже поздно, пока ты оденешься, пока соберется Нэни, на то, чтобы побегать по саду, времени почти не останется, уже и спать настанет пора. Хочешь, посиди со мной, поболтаем часок, а завтра будешь гулять.

– Ладно, – после нескольких секунд раздумья согласилась Бэль. – Только обязательно им скажи!

– Обещаю, – торжественно поклялась принцесса, подавив улыбку, и направилась в гардеробную. Сестренка и Диад хвостиками поволоклись за ней.

Привалившись к теплому боку пантеры, Бэль уселась на ковре у камина и поинтересовалась, наблюдая за тем, как Элия выбирает платье в одном из многочисленных встроенных шкафов:

– А куда ты собираешься?

– В театр, детка.

– Можно мне с тобой? – тут же попросилась малышка.

– Нет, дорогая, – покачала головой принцесса и продолжила, пока возмущенно насупившаяся Бэль не начала горячо доказывать ей обратное. – Сегодня нельзя, будет скучная история для взрослых с плохим концом. Всех хороших дядей и тетей убьют.

– У-у-у, – разочарованно протянула девочка, понимая, что на этот раз ничего не выгорит.

В театр ее действительно иногда брали, но только на комедии. Однажды Нрэн, поддавшись на совместные уговоры Лейма, Элии и поскуливания Бэль, позволил сестренке пойти на драму с заманчивым названием «Маленькая принцесса большого королевства». Поначалу малышка, как всегда, с интересом оглядывалась вокруг, прыгала на мягком кресле, изучала костюмы героев, сновала между ложами братьев, но, как только началось само представление, моментально уснула на руках у Лейма. Пришлось кузену под уничижающим взглядом старшего брата отправляться с сестренкой домой, так и не досмотрев постановку до конца. На этом посещение серьезных театральных представлений для Бэль закончилось.

– А когда будет комедия, ты возьмешь меня с собой? – заблаговременно попросила малышка.

– Возьму, – кивнула Элия, придирчиво наблюдая за тем, как звездочки волшебного набора укладывают складки на пышной юбке темно-синего платья.

– Красиво, – восхищенно и немного завистливо протянула девочка, тоже разглядывая платье сестры, вернее, сестру в платье и с горечью вспоминая слова Энтиора: «будешь маленькая и тощая».

– Элия, а на охоту меня возьмут?

– Нет, детка, на охоту тебе нельзя, – ответила богиня.

– Почему? – привычно начала требовать объяснения очередной вселенской несправедливости Бэль.

– Это занятие для взрослых, на охоте убивают зверей, будет много крови, боль. Ты этого не любишь.

– Не люблю, – вынужденно согласилась девочка с тяжелым вздохом. Она как-то не подумала, что кроме увлекательной езды на лошадках по лесу и желанного общества родичей охота имеет и другие, отрицательные, стороны. – А на Праздник Лозы мне можно? Там никого убивать не будут! Лейм рассказывал.

– К сожалению, детка, на Праздник Лозы герцог Лиенский не прислал для тебя приглашения, а без его разрешения ты не можешь прийти.

– А я приду и попрошу его пригласить меня, – находчиво предложила Бэль.

Элия звонко рассмеялась и, покачав головой, сочувственно сказала:

– Так не получится, малышка. Даже взрослые из нашей семьи пойдут не все, только те, кого пригласит заранее сам Элегор. Это закон этикета. А вот на вечерний фейерверк в Садах тебе можно будет посмотреть. Я попрошу Нрэна, чтобы няня уложила тебя спать попозже.

– Ой, здорово! – обрадовалась девочка, ерзая по ковру и теребя терпеливо сносящего все ласки Диада. – Я увижу фейерверк Рика!

– Да, моя радость, – улыбнулась богиня, переходя в будуар, чтобы дополнить вечернее платье драгоценным убором из сапфиров и сиренитов.

Малышке выдали одну из шкатулок с побрякушками, и каждая из принцесс занялась своим важным делом. Элия украшала себя, Бэль цепляла ожерелья на пантеру. Араниец безропотно терпел все издевательства, лишь изредка бросая на хозяйку полный укора взгляд: «За что?»

– Все, детка, мне пора, – объявила Элия, как только паж доложил о приходе Злата.

– Уже? – огорчилась девочка и повернулась, чтобы посмотреть на очередного друга сестры.

Его могущественная сила и вихрь эмоций были столь колючи, что Бэль, как могла, поспешно отгородилась от них, занявшись безопасным изучением внешности незнакомца. Красивый мужчина с хищным лицом в прекрасном черном камзоле, отделанном золотой нитью, не произвел на малышку никакого впечатления, а вот шляпа в руках незнакомца! Великолепная черная шляпа с громадными зелеными перьями и крупной изумрудной брошью просто заворожила принцессу. Полуоткрыв от восхищения рот, Бэль невольно потянула руку к этому чуду.

– Похоже, Мирабэль влюбилась в твой головной убор, дорогой, – насмешливо отметила принцесса, приближаясь к гостю.

– О женщины, так вот что привлекает их во мне, – опечалился Повелитель Межуровнья. – Покров романтики пал, и горькая истина явилась моим очам.

– Да, таковы мы, – серьезно подтвердила богиня. – Не можем равнодушно пройти мимо блестящего или пушистого.

– Тогда у меня еще есть шанс, – улыбнулся мужчина, коснувшись рукой своей густой темной шевелюры. Надо только избавиться от конкурента. Юная леди, это сокровище ваше!

Ухмыляясь, Злат нахлобучил шляпу на головку маленькой принцессы.

– Правда мне? – обрадовалась Бэль нежданному подарку и поспешила серьезно уточнить: – Насовсем или поиграть?

– Насовсем, – клятвенно пообещал незнакомец.

– Ой, здорово, спасибо! – просияла девочка и кинулась к зеркалу – посмотреть, как сидит обновка. – Эли, я пойду, покажу Лейму, и Рику, и Джею, и Кэлберту, и, и…

– Всем покажешь, Бэль, кому захочешь, – сдерживая смех, богиня смотрела, как сестренка приплясывает перед трельяжем. Ребенок в огромной широкополой шляпе, яркие перья которой почти мели пол. Сногсшибательный головной убор то и дело съезжал девочке на глаза, и она подтягивала шляпу кверху.

– Спасибо, дядя. Эли, пока, – распрощалась со всеми маленькая принцесса и выбежала за дверь, спеша продемонстрировать сокровище родственникам.

– Чудный ребенок, в небольших порциях, разумеется, – задумчиво заметил Злат. – И какой изумительный божественный потенциал: восприятие эмоций, исцеление, милосердие, бунт, любопытство. Никогда раньше не встречал столь странных сочетаний талантов, исключая тебя, милая. Интересно, что станет истинной сутью девочки?

– Время покажет, – пожала плечами богиня и предложила: – Пойдем, представление скоро начнется.

Злат подал своей даме руку, и они перенеслись в театр. Элия выбрала местом телепортации ложу. Тратить время на путешествие по бесконечным мраморным лестницам фойе сквозь строй любопытных глаз, изучающих принцессу и ее очередного спутника, не хотелось. Пусть зеваки-приезжие любуются цветными стеклами входа, барельефами, инкрустацией из серебра, слоновой кости и витаря, сама принцесса видела это уже достаточное число раз.

Главная королевская ложа, из которой открывался превосходный вид на сцену, поражала своими размерами. Ведь в ней должны были поместиться все многочисленные члены правящей фамилии, пожелай они разом явиться на представление. Правда, чтобы не мозолить друг другу глаза, родичи давно поделили ложу на небольшие сектора, разделенные убирающимися при желании перегородками. В каждом таком отделении было несколько мест для самого владельца и его гостей.

Опустившись в кресло рядом с принцессой, Злат положил руку на перила и, слегка нагнувшись, кинул взгляд вниз. Публика уже заполнила зал почти до отказа и все продолжала прибывать, гости в ложах тоже понемногу занимали места. Вокруг стоял характерный шум, вбирающий в себя шорох женских платьев, звяканье оружия, голоса, смех, доносящуюся из фойе музыку.

– Сегодня аншлаг? Премьера? – поинтересовался Повелитель Межуровнья у принцессы, взирая на эту муравьиную суету.

– Да. Нет… – последовательно ответила принцесса на оба вопроса и пояснила: – В Театре Всех Миров редко можно найти пустое место. Лучшие актеры, режиссеры, пьесы. Он пользуется заслуженной славой во Вселенных, и гости из многих миров пребывают в Лоуленд специально, чтобы посетить хоть один спектакль. Так что сегодня народа не больше и не меньше, чем обычно, – поведала богиня, обмахиваясь веером, и невзначай полюбопытствовала: – А у вас там есть что-нибудь похожее на театр?

– Нет, – чуть криво усмехнулся Злат. – В вашем понимании – нет. Это развлечение доступно только в мирах. Есть публичные одиночные поединки, групповые бои, нечто напоминающее… – Повелитель Межуровнья попробовал подобрать слово, – танец теней.

Уходя от дальнейших расспросов, приближающихся к запретным темам, Злат поинтересовался, указывая на завесу полувидимости, благодаря которой все, находящиеся в ложе, могли свободно разглядывать зал, сцену, но сами казались снаружи неясными, размытыми фигурами:

– Скажи, это дань обычаю или…

– Или, – усмехнулась принцесса. – Кто знает, чем захочется заняться, если спектакль окажется скучноват…

– А ты проказница, малышка, – глухо рассмеялся Злат.

– Да, дедушка, – смиренно призналась богиня.

– Извини, – бросил мужчина, понимая, что Элии показалось слишком фамильярным его обращение, за что принцесса и отомстила ему на свой женский манер, намекнув на разницу в возрасте и положении. – А не слишком ли ты строга к своим поклонникам, милая? Покусываешь за невинное, случайно вылетевшее словечко.

– К поклонникам строга, – спокойно согласилась принцесса. – Они могут и по губам получить, если скажут то, что не придется по вкусу. Мне позволительно капризничать и выбирать, наказывать и являть милость. В конце концов, мужчин, жаждущих моей благосклонности, так много, а Элия, принцесса Лоуленда, – одна.

Злат несколько секунд завороженно смотрел на тонкие пальчики женщины, сжимающие веер и постукивающие им по подлокотнику кресла. Потом Повелитель Межуровнья тряхнул головой и твердо велел себе не уподобляться свихнувшемуся на любви воинственному кузену богини.

Напряженную паузу прервало появление Энтиора. Откинув бархатную штору, принц вошел в ложу сестры, вежливо кивнул Злату и, опустившись в свободное кресло, промурлыкал, мечтательно улыбаясь своим мыслям:

– Знаешь, стради, мне кажется, объявленного спектакля сегодня не будет.

– Почему? – поинтересовалась богиня.

– Я сделал герцогу Лиенскому подарок. Главная героиня сейчас находится в его ложе и уже никуда никогда не пойдет, – скромно пояснил вампир.

– Не мог подождать до конца спектакля, милый? – укорила брата принцесса, слегка стукнув веером по руке.

– Так красивее, – объяснил бог боли.

И, чувствуя, как мыслит брат, Элия согласно кивнула.

– Ах, стради, только ты меня понимаешь по-настоящему, – проникновенно прошептал принц и нежно поцеловал запястье сестры.

Неожиданно Злат почувствовал себя страшно чужим этим двум богам, душевное родство которых почему-то больно задело его. Захотелось убить этого ничтожного самодовольного вампира, стереть с лица земли идиотский театр, весь развеселый Лоуленд с его дурацкими забавами и задиристыми глупыми мальчишками, взять Элию и скрыться в Бездне Межуровнья. Усилием воли Повелитель подавил приступ черной меланхолии и спросил, прерывая идиллию:

– Значит, ждать больше нечего, спектакль отменят?

– Этот – да, у Ирилейны нет дублерши, но представление все равно состоится. Никогда в Театре Всех Миров не бывало пустого вечера, если объявлен спектакль. Все начнется вовремя. А что нам покажут, скоро узнаем, – ответила богиня и попросила: – Закажи пока что-нибудь выпить, Энтиор. И еще, я хочу пирожных с миндалем!

– Все, что пожелаешь, стради, – нежно шепнул вампир и снова коснулся губами запястья сестры – на сей раз более продолжительным поцелуем.

«В эту игру можно играть и втроем», – разозлился Злат, понимая, что принц нарочно демонстрирует ему свою близость к Элии.

– Я тоже немного проголодался, любовь моя, – бархатным глубоким голосом заметил мужчина, скользнув ласкающим взглядом по руке с веером и шее, а затем ниже, в глубокое декольте принцессы. – Посоветуй, чем мне утолить голод. Я жажду чего-нибудь нежного, сладкого и в то же время терпкого.

– Ты тоже сладкоежка, дорогой! Прекрасно! Значит, заказываем пирожные со взбитыми сливками, миндалем, фирхью и «Темный закат», – с энтузиазмом решила богиня, демонстративно не замечая никаких намеков, зато все их заметил Энтиор. Он внял предупреждению и, оставив в покое руку сестры, дернул витой шнур звонка, вызывая лакея.

В несколько быстрых шагов, почти бегом, Элегор достиг двери ложи, взялся за резную ручку из слоновой кости и замер на мгновение. На юношу щемящей волной обрушилось предчувствие беды. В сознании вновь зазвучал мелодичный, холодный, наполненный ядом голос принца: «А я вам приготовил подарок!» Герцог стиснул зубы, тряхнул головой, отбрасывая со лба непослушную прядь, и решительно толкнул дверь, держа наготове пару боевых заклятий.

В одном из кресел сидела Ирилейна. От двери Элегор видел только край ее светлой юбки и безвольно опущенную на подлокотник руку. На запястье поблескивал витой серебряный браслет, подаренный вчера. И… пахло Смертью.

Ее ледяные пальцы словно сжали горло юноши: «Будь ты проклят в веках, чудовище! Ее-то за что!»

Тихо притворив дверь, Элегор подошел к Ирилейне. Девушка казалась спящей. Только обычно загорелая кожа стала почти белой. Слегка коснувшись пальцами еще теплой руки, герцог понял, что умерла актриса совсем недавно, каких-то пятнадцать минут назад. Волна ослепляющей ярости захлестнула бога, сметая все чувства, кроме жажды мести. Уничтожить Энтиора, стереть в порошок!

Элегор с силой вцепился в спинку соседнего кресла, пытаясь совладать со злобой, чтобы обрести способность ясно мыслись. Дерево жалобно затрещало, и кусок резьбы остался у герцога в руках. Легче не стало, но вместе с яростью в душе зародилась надежда. Бог отбросил обломок, кинулся к девушке, бережно повернув головку, осмотрел шею. Только перелом, следов укуса не было. Энтиор не стал пить ее кровь. Побрезговал, ублюдок… Значит, есть шанс!

Подхватив девушку на руки, Элегор телепортировался в магическую комнату своего замка. Опустив драгоценную ношу на диван в углу, принялся лихорадочно искать нужную книгу в огромном шкафу. Как назло, она куда-то запропастилась. Чувства мешали полностью сосредоточиться. К ярости, ненависти, злобе примешивалась изрядная доля вины. Ведь ему прекрасно было известно, что Энтиор положил глаз на Ирилейну, потому, собственно, герцог и решил поволочиться за ней. Молодой бог вечно стремился встать вампиру поперек дороги. Зачастую Элегор сам не понимал, зачем он задирает принцев Лоуленда, нарываясь на неприятности, а уж то, что он до сих пор жив, и вовсе без конца удивляло герцога. Элия, ехидная ведьма, когда переставала намекать на специфические отклонения в психическом развитии, родовые травмы и ярко выраженные суицидальные наклонности, объясняла поведение герцога особенностями божественной бурной сути – склонностью к рисковым авантюрам. По мнению большинства здравомыслящих и не очень обывателей, нарываться на ссоры с принцами Лоуленда считалось столь же опасным, как танцевать с Силами Смерти. Но выбирать противников сильнее себя было в природе бога. Близость смерти, как ничто другое, заставляла Элегора острее чувствовать все прелести жизни.

Однако то, что случилось сегодня… Герцог ожидал от садиста Энтиора чего угодно: вызова на дуэль, яда, наемных убийц, но того, что принц сломает шею Ирилейне, герцог предположить не мог. Девушка погибла, погибла из-за бесшабашности Элегора, из-за его вечного стремления лезть на рожон… Она только начинала жить, ей исполнилось двадцать, впереди был лоулендский, долгий для человека, срок – лет пятьсот. Красивая, невозможно юная, талантливая актриса. Герцог и не заметил, как привязался к девушке. Вроде бы и не было в Ирилейне ничего особенного, но зацепила актриса какую-то струнку в душе беспутного бога. А теперь все кончилось, она мертва. Да поглотит Межуровнье твою душу, Энтиор!

Элегор подавил стон отчаяния и, оставив в покое шкаф, принялся рыться в книгах, сложенных стопкой на столике рядом. Все, что он читал в последнее время. Вот она – «Магия душ» магистра Лорфа карф Рэвиса, добытая в одном из последних странствий. И все время лежала здесь, пока он, идиот, шарил в шкафу. Молодой бог взял книгу, и взгляд его случайно скользнул по стопке бумаг рядом, придавленных небольшой, в ладошку ребенка, незаконченной скульптуркой Ирилейны. Позавчера он работал в мастерской, а потом пришел сюда – почитать о заклинаниях сохранения. Видно, машинально прихватил «маленькую Ирилейну» с собой. Похоже, эта работа так и останется незаконченной…

Обругав себя за мрачные мысли, юноша вытащил из стопки толстый том в темно-коричневом переплете. Найдя нужную закладку, Элегор начал внимательно читать главу «Воскрешение недавно умершего», с трудом продираясь через заумный текст с замысловатыми метафорами. Такие выкрутасы в пику юноше всегда любила Элия и никогда не упускала случая щегольнуть цитатой-другой в разговоре. Элегор же предпочитал четкие и ясные указания к действию. Осмысливая главу, герцог снова перечитывал ее раз, другой, третий, до тех пор, пока в тексте для него не осталось неясных мест, потом встал и, положив книгу на столик у магической плиты, занялся приготовлениями к великому обряду, время от времени сверяясь с текстом. Почему-то удерживать в памяти смысл прочитанного оказалось трудно.

Элегор перенес девушку на стол – большую магическую плиту гладкого серого мрамора, уложил головой на запад, бережно сложил на груди руки у самого сердца. Вздохнув, резко отвернулся и, подойдя к шкафу с ритуальными предметами, полез в ящичек с волшебным песком. Согласуясь с рецептурой книги, достал три мешочка: красный, белый и желтый, вытащил из другого отделения свечи. Потом герцог направился к невидимому магическому сейфу, встроенному в стену. Приложил ладонь, прошептал отворяющее слово и извлек небольшую шкатулку, расписанную странными черными письменами. Там хранились маленькие зеркала, на которые не были наложены чары защиты. Мешочки, шкатулку, свечи и ритуальный нож герцог перенес на стол рядом с мраморной плитой. Печально посмотрел на мертвую девушку, упрямо тряхнул головой и приступил к выполнению первой части обряда.

Предельно сконцентрировавшись и призвав Силы в свидетели, Элегор потянулся за первым мешочком с белым песком. Зачерпнув горсть, насыпал недрогнувшей рукой круг смерти – шестиконечную звезду. Затем пришла очередь желтого песка. Два пересекающихся квадрата, стороны которых касались лучей звезды – круг вызова. Вслед за ним красным песком юноша нанес восьмиугольник, соединяющий вершины квадратов – круг жизни, лучи которого, пересекая круг вызова, тянулись к кругу смерти. Следом настал черед зеленых восковых свечей с хвоей и малой примесью меда. В узлах силы бог установил маленькие серебряные подсвечники и зажег огонь. Загорелись свечи, в их живом огне замерцал драгоценный песок трех кругов – так, как не сиял в свете шаров.

Ритуальным кинжалом герцог порезал руку, смазал выступившей кровью переносицу и губы Ирилейны, тщательно обтер руки тряпицей, избавляясь от крови. И только теперь пришел черед зеркала. Осторожно открыв шкатулку, заклинатель извлек черный бархатный мешочек, из него вынул круглое зеркало в серебряной оправе из переплетенных змей и положил его сверху на скрещенные руки трупа. Все – приготовления кончились, теперь настал черед серьезной магии.

Элегор отошел от стола, настолько ярко сиявшего на всю комнату, что невольно возникло кощунственное сравнение с фейерверком принца Рика, большого знатока огненных развлечений. Еще вчера герцог раздумывал над тем, каким образом упросить Лейма провести его в Сады посмотреть это блестящее мероприятие. А теперь фейерверком сияли магические круги для воскрешения Ирилейны.

Взяв в руки магическую книгу, бог начал отчитывать ритуал: исцеление поврежденного тела – связь с Межуровньем – концентрация энергии – вызов духа – привязка к телу. Цепочка действий выстроилась в сознании Элегора. Маг чувствовал, как его наполняют потоки энергии, сила била в нем, покорно подчиняясь словам и жестам, текла по магическим кругам и устремлялась к зеркалу в руках Ирилейны. Молодой бог ощутил, как сила заполняет тело девушки, исцеляя его, и собирается для следующего этапа чар. Но что-то пошло не так, возникло могущественное противодействие, вихри сил вырвались из-под контроля, и зеркало – центральная точка привязки чар – разлетелось вдребезги.

Бог прервал заклятие, тихо выругался, жестом вира-хей собрал куски распавшихся чар и нейтрализовал их. Отправил осколки зеркала в Межуровнье. Что ж, с первого раза не получилось, придется попробовать еще. В чем же дело? Элегор снова сверился с книгой и, найдя нужный абзац, вновь ругнулся. В упрощенном переводе на нормальный лоулендский витиеватая заумь магистра Лорфа карф Рэвиса, изложенная на семнадцати страницах, переводилась так: «Душа не может быть возвращена в тело:

а) если она ушла в положенный срок, отмеренный Силами;

б) если воскрешение повлечет за собой нарушение Равновесия, даже по не зависящим от воскресителя причинам (далее излагались ужасные кары, которые могут обрушиться на голову незадачливого воскресителя, самой малой из них был личный визит Сил Смерти);

в) если она уже помещена в тело следующей инкарнации;

г) если сама душа не желает возвращения в тело и это желание не оспаривается Силами;

д) в случае насильственной смерти действуют и основные правила Закона Желания. Он применяется следующим образом. При равном желании умертвить и воскресить одерживает верх желание того, чья магическая сила больше. Если личная сила, коэффициент силы убийцы выше силы воскресителя, то воскрешение также может оказаться невозможным. Практически невозможно оживление, если божественная суть убийцы направлена на разрушение, а воскреситель не обладает диаметрально противоположными талантами.

«Вот оно, демоны Межуровнья, – хмуро подумал Элегор, перечитывая строчки «приговора» для своей женщины. – Энтиор – бог боли и извращений, его суть разрушительна. А я, бог странников и авантюристов, созидательными талантами не владел никогда. Но говорят, упрямым иногда везет. Попробуем еще раз».

Герцог, заменив зеркало на его целый двойник, перевернул книгу на нужную страницу и, собравшись, принялся снова читать заклинание воскрешения. Когда зеркало опять разлетелось на куски, упорный бог взял еще одно и повторил попытку. В награду ему достались лишь острые осколки, один из которых в полете задел щеку герцога и глубоко порезал скулу.

Горько усмехнувшись, Элегор прекратил чтение заклинания, развеял остатки неудавшихся чар, очищая помещение от избытка неконтролируемой энергии, стер чистой тряпицей кровь с лица и, отойдя от стола с телом, сел в кресло подумать. Сцепив руки в замок, он велел себе успокоиться и начать рассуждать здраво. Первое, конечно, не получилось, но второе с грехом пополам все-таки удалось.

«Я не могу воскресить Ирилейну, потому что личная сила Энтиора, будь он проклят, выше моей, и, выражаясь языком леди Ведьмы, имеет направленность на разрушение, а я никак не подпадаю под категорию диаметрально противоположных талантов. Придется просить помощи у Элии. Только она сильнее Энтиора, а сила любви может противостоять силе бога боли. Но захочет ли она мне помочь? Не попробуешь – не узнаешь. Что ж, наступим на горло своей гордости и сплетем заклинание связи».

Спектакль, как и предсказал Энтиор, руководствуясь, вероятно, внезапно проявившимся даром предвидения, действительно заменили романтической трагедией «Принц-дровосек и дриада» – одной из лучших постановок сезона. Ее принцесса уже видела, но, внимая просьбам Энтиора и Злата, осталась посмотреть еще раз. Немного повозмущавшись для проформы, большинство зрителей последовали примеру богини.

Уплетая пирожные, поглядывая на сцену, слушая ехидные замечания неизвестно чем раздосадованного Повелителя Межуровнья, беседуя с братом о пьесе как типичном выражении творческого видения реальности Инса Арсена, богиня неплохо провела время. К себе Элия вернулась уже поздно, и тут же, словно кто-то караулил ее прибытие, прозвучал вызов заклинания связи.

– Да? – откликнулась принцесса, высвобождая волосы от тяжелых драгоценных заколок, подбиравших прическу по новой моде.

– Прекрасный вечер, королева моя дорогая! – радостно поприветствовал богиню Рэт, кривя губы в ироничной усмешке, и тут же осторожно поинтересовался: – А твой внезапно рехнувшийся братец все еще бродит поблизости?

– Не знаю, дорогой, – рассеянно пожала плечами принцесса. – Но если желаешь, можешь пойти обыскать замок.

– Я желаю, но мои желания с его высочеством никак не связаны, – интимным шепотом поведал шпион. – Если только самым косвенным образом. Ведь я сейчас желаю оказаться у ног его сестры.

– Зачем это? – притворно удивилась богиня, берясь за расческу. – Коврик из тебя не выйдет, слишком ты маленький, худой и костлявый, даже на половичок не тянешь.

– А подушечка? – заискивающе поинтересовался Грей, картинно захлопав ресницами.

– Подушечка… – серьезно задумалась принцесса. – Если очень постараешься, может быть, и получится.

– Я буду очень-очень стараться, королева моя дорогая, только дай шанс! – с энтузиазмом воскликнул Рэт.

Элия протянула ему руку, и любовник телепортировался к ней в будуар.

– И что вчера нашло на твоего милого брата? – задал риторический вопрос шпион, слабо надеясь вытянуть из богини хоть какое-то объяснение. Невольно рука Рэта потянулась к полузажившим царапинам на горле, пара из которых все еще продолжала нарывать. Когти вампира часто бывают не только фантастически остры, но и ядовиты.

– Всего лишь обет, данный на «Колесе Случая», – хихикнула принцесса.

– Он что, поклялся сжить меня со свету? Я протестую! – тут же возмущенно заявил Грей. Тем временем ловкие руки мужчины оставили в покое многострадальное горло и принялись расстегивать платье любовницы. – Твой папа тоже будет против! Нельзя разбрасываться столь ценными шпионскими кадрами! Или Энтиор поклялся сжить со свету всех твоих любовников?

– Нет, он всего лишь поклялся выполнять маленькие капризы Бэль. А малютке пришлось не по нраву то, что мы столь много времени проводим в спальне, куда ее не пускают поиграть, – обстоятельно объяснила ситуацию Элия, с улыбкой наблюдая в зеркале за уморительными гримасами на подвижной физиономии Рэта. Погладив приятеля по шее, принцесса мимоходом наложила на него заклятие исцеления, врачующее травмы.

– Очаровательный ребенок, – мрачно констатировал Грей и в утешение принялся целовать шелковистую кожу богини, с удовольствием вдыхая соблазнительный запах безумно желанной женщины…

Заклинание связи резко вырвало принцессу из блаженного забытья. Мгновенно распознав характер силы виновника побудки, Элия недовольно заявила, не развертывая экрана:

– Герцог, у вас что, все часы разом из строя вышли? Так я подскажу, сейчас три часа ночи. Можете со спокойной совестью спать дальше и подождать с судьбоносными идеями разрушения Вселенных до утра!

– Извини, Элия. Мне нужна помощь. Не могла бы ты прийти ко мне сейчас? Я заплачу любую цену, – глухо промолвил Элегор.

Принцесса включила видимость и, придирчиво оглядев взлохмаченного мужчину с поцарапанным лицом и отчаянными, лихорадочно горящими глазами, сказала с тяжелым вздохом:

– Ладно, приду. Веревки вы из меня вьете, герцог.

Оттолкнув Рэта, негодующе пробурчавшего что-то сквозь сон, богиня вылезла из постели, не зажигая света. Повинуясь щелчку ее пальцев, волшебные звездочки потекли сквозь тяжелые локоны медовых волос, расчесывая и собирая их в прическу, потом закружились, одевая хозяйку в строгий брючный костюм.

Наскоро приведя себя в порядок, Элия осторожным мысленным касанием включила заклинание надзора за комнатой и телепортировалась в замок герцога Лиенского. В ярко освещенной магическими шарами комнате сиял магический стол с трупом посередине и, мрачно сгорбившись в кресле, сидел сам хозяин замка.

– Помоги, я не могу ее оживить, не хватает сил, – не тратя времени даром, попросил Элегор, кивнув в сторону магического стола, на котором покоилось тело несчастной актрисы, не в добрый час оказавшейся яблоком раздора между двумя богами.

Принцесса подошла к столу и, окинув взглядом магические круги, поинтересовалась:

– Пробовал заклинание Лорфа карф Рэвиса «Зеркало Возвращения»?

– Да, – кивнул юноша.

– На мелочи не разменивался, малыш, – бросила между делом богиня и, получив подтверждение, снова вернулась к детальному изучению трупа. Элия коснулась рукой лба, губ, груди девушки, изучила остаточную ауру тела, прислушиваясь к собственному магическому чутью, недовольно покачала головой.

– Сколько зеркал успел разгрохать? – нахмурившись, деловито спросила она.

– Три, – честно признался Элегор и через силу криво улыбнулся.

– Чудно, – пробормотала богиня и опять углубилась в изучение тела, досконально перепроверяя все, что успела установить, потом отошла от стола и, глядя герцогу прямо в глаза, твердо сказала:

– Я уже ничего не могу сделать, слишком поздно. Срок призыва истек около двух часов назад. Для жертв Энтиора он очень краток.

– Если бы я позвал тебя раньше, – горько промолвил Элегор.

– Еще не факт, что я стала бы ввязываться в это дело. Энтиор – мой любимый брат, ради твоих прекрасных глаз, герцог, я вряд ли пошла бы на конфликт. Ты перешел ему дорогу, нарывался на ссору, не сподобился просчитать варианты действий противника и получил по заслугам. Энтиор – бог боли, он знает, как и когда наносить удар, чтобы отомстить, – жестко заметила богиня, понимая, что сочувствие будет не лучшей тактикой.

– Я вызову его на дуэль! – выпалил молодой бог. Его глаза заблестели лихорадочным злым блеском, рука невольно метнулась к перевязи с оружием.

– И умрешь, дурачок. Если тебе так приспичило умереть, так давай, я убью тебя прямо сейчас, быстро и безболезненно. Энтиор разделает тебя как новорожденного котенка. Поставит в любую, забавляющую его позу и поимеет. На его стороне опыт веков и хладнокровие, – язвительно продолжила принцесса, продолжая воспитательную работу с беспечным богом авантюристов и возмутителем спокойствия.

– Ненавижу! – яростно прошептал Элегор, меряя комнату быстрыми шагами.

– Я понимаю, тебе сейчас очень больно, главным образом от сознания того, что во всем происшедшем следует винить в первую очередь самого себя и нехорошую привычку вставать Энтиору поперек дороги. Да, дорогой?

Юноша ожесточенно рыкнул, признавая правоту богини.

– Чего доброго, в пылу страстей ты можешь решить, что был влюблен в эту несчастную девочку, – справедливо предположила Элия, кончики ее пальцев легонько коснулись плеча друга. – Не ошибись, мальчик, принимая за любовь ее легкий призрак.

– А может быть, ошибаешься ты? – горько пробормотал герцог, тоскливо вздохнул и нервно взъерошил непокорные волосы.

– Я богиня любви, Элегор, и поверь, вполне компетентна в таких вопросах. Иди, разбуди Лейма, поплачь ему в жилетку, расскажи о своей беде, он посочувствует, и тебе станет легче. Не делай глупостей, малыш, я ненавижу похороны хороших знакомых, огорчения дурно влияют на цвет лица. Приходи в себя, герцог, а я пошла спать.

С этими словами богиня покинула магическую комнату замка Элегора и перенеслась к себе в спальню. В ночной темноте, не нарушаемой даже робким лунным светом, скинула одежду и юркнула под мягкое пуховое одеяло. Разом прекратив сопеть, Рэт перекатился поближе к принцессе и, изнывая от любопытства, небрежно спросил:

– Какие же срочные делишки объявились среди ночи у тебя, королева моя дорогая, с герцогом? Он не мог уснуть и умолял почитать сказочку или, извращенец эдакий, просил спеть колыбельную?

– Много будешь знать – плохо будешь спать, дорогой, – хмыкнула Элия и щелкнула Грея точнехонько по кончику носа.

Рэт недовольно фыркнул, но, поняв, что принцесса не настроена на болтовню, унялся и хитро заметил:

– Наверное, я очень умный, поскольку спать пока не хочу, а уж ты точно самая умная стерва на ближайшие тысячи Вселенных. Нам нужно срочно что-нибудь придумать, чтобы справиться с бессонницей и окончательно не утратить способности к погружению в дивный мир сновидений! Идея! Давай займемся глупостями!

– Например? – лукаво полюбопытствовала богиня.

Вместо ответа руки мужчины нежно заскользили по ее телу.