Пронзительный залихватский свист и хлесткий удар кнута заставил гигантских дьявольских псов с неторопливым, каким-то садистским удовольствием окруживших истошно орущих лоулендцев, попятиться от вожделенной добычи. Роняя слюни и жадно посверкивая оранжевыми глазами на добычу, звери медленно попятились, но не ушли.

– Кажется, нас спасут, – хмыкнул Элегор, опустив руки, но не вложив в ножны меч и кинжал.

– Боюсь, приятель, это нам только кажется. Там принц Дельен, – горько процедил Рэт, пряча «Сюрприз» в надежде на то, что волшебное оружие не найдут при обыске.

– Повезло, – гордо вскинув голову, мрачно согласился Элегор, прикидывая, как лучше вести сражение и с гончими и с патрулем одновременно.

Налепив на лицо ликующую улыбку облегчения, шпион радостно закричал, умудрившись подпрыгнуть на скользком древесном корне и не свалиться в топь:

– Хвала доблестной страже Мэсслендских болот! Вы спасли двух ни в чем не повинных людей!

– Невинным людям нечего делать среди Топей, здесь ловят только шпионов и самоубийц. Так кто же вы, господа? – весьма трезво заметил высокий блондин в элегантном темно-коричневом охотничьем костюме. Смерив богов подозрительным цепким взглядом, он касанием ноги послал коня вперед, чуть опередив отряд из семи воинов, и первым приблизился к дереву, на корнях которого примостились лоулендцы.

На жестком лице Дельена был написан тот веселый интерес, с каким ребенок смотрит на зажатую в кулаке бабочку, решая, что ей оторвать в первую очередь – лапки, усики или крылышки. Собаки заюлили у ног зубастого, как акула, пятнистого коня. Элегор не без удивления заметил твердую полосу, которая разворачивалась под когтистыми лапами буро-коричневого зверя, на котором восседал принц. Та самая волшебная тропа, о которой толковал Грей! Поигрывая кнутом, принц Дельен разглядывал чужаков, осмелившихся полезть в смертельно опасные Топи Хеггарша. Ветерок перебирал светлые волосы бога, собранные в хвост, составленный из множества мелких косичек.

– Благородный господин ошибается, мы не принадлежим ни к числу несчастных, решивших свести счеты с жизнью, ни к презренному клану шпионов, скорее, мы просто жертвы обстоятельств, – снова принялся трепать языком Рэт, предусмотрительно ткнув Элегора локтем в бок, чтобы тот не вздумал испортить легенду неожиданной дерзостью, всегда готовой слететь с языка.

– Разберемся, – заключил Дельен, решив вопрос в пользу допроса, а не убийства на месте, уж больно любопытной показалась принцу перемазанная по уши в зловонной грязи парочка мужчин, излучающая силу Лоуленда. Причем один из найденных явно попадался богу на глаза раньше, оставалось только отмыть его и припомнить, где довелось свидеться впервые. Хоть какое-то развлечение среди тоскливых болот.

Мэсслендец прищелкнул пальцами, подавая стражникам знак. Четверо жилистых суровых мужчин, затянутых в буро-черную кожу, сливающуюся цветом с топями, спешились и направились к Элегору и Рэту, на ходу отцепив от поясов тонкие блестящие цепочки с браслетами.

– Вы собираетесь нас заковать? – печально вопросил Грей, продолжая корчить из себя невинно пострадавшего. Впрочем, на сей раз это было как никогда истинно.

– Можно сразу убить, – великодушно предложил Дельен, тронув кривой нож на поясе, ясно показывающий, что никаких красивых дуэлей не будет, просто принц перережет потенциальным шпионам горло и напоит их кровью болота.

– Благородный лорд чрезвычайно добросердечен, – кивнул Рэт, поспешно протягивая той паре, которая пришла по его душу, руки. Кипя от возмущения и сожалея о том, что нельзя ввязаться в бой и прикончить врагов, Элегор с величайшей неохотой последовал примеру хитроумного шпиона, смерив Дельена недобрым взглядом. Принц в ответ склонил голову и одарил пленника ледяной улыбкой. Не будь герцог так хорошо знаком с коронными улыбками Энтиора, это могло бы произвести на него впечатление. Уж лучше допрос у мэсслендца, чем тошнотворные заигрывания лорда дознавателя!

– Сдайте оружие, – безразлично велел один из стражей и, забрав все то, что было на виду, вдобавок тщательно обыскал чужаков, извлекая из недр их одежды дополнительные запасы холодного оружия. И вот что интересно, то ли форма патрульных была заколдована, то ли грязь в топях оказалась дрессированной, но к мэсслендцам она совершенно не липла, предпочитая в изобилии украшать незваных гостей из Лоуленда.

С «Сюрпризом» Рэту пришлось расстаться, проклятая стража Мэссленда пользовалась магическим амулетом-поисковиком, мимо которого смогли проскользнуть лишь отмычки Грея, лезвия в каблуках, удавка в нижнем белье, шип, смазанный сонным зельем и скрытый в пряжке. Обысканные на совесть, избавленные от оружия, украшений и всего содержимого карманов, закованные в блестящие цепочки, полностью блокирующие вызов магической силы, пленные вдвоем были усажены на одну из свободных тварей, используемых мэсслендцами вместо лошадей. Зверюга подозрительно покосилась на чумазых седоков красным глазом, словно прикидывала, как ловчее скинуть их в грязь и вонзить острые зубы в трепещущую плоть. Элегор улыбнулся «коню» куда доброжелательнее, чем Дельену, причмокнул губами и похлопал животное по боку, пока патрульный тщательно приковывал лоулендцев к специальным креплениям седла. Зверюга всхрапнула и отвернулась, потеряв к седокам всякий интерес.

– Попытаетесь сбежать – умрете, – начал меланхолично перечислять принц, – попытаетесь колдовать – умрете, попытаетесь напасть на стражу…

– Умрем, – проявляя сообразительность, с готовностью подсказал Элегор.

– Верно, – с холодной усмешкой кивнул Дельен, дав шпоры коню. Резкий свист принца заставил гончих разбежаться по округе и вновь устремиться на охоту в болота.

Волшебная тропа развернулась под копытами лошадей. Отряд помчался вперед с такой скоростью, что унылый пейзаж вокруг слился в сплошное серо-буро-черное пятно. Несмотря на свое незавидное положение, Элегор едва сдержал рвущийся из горла ликующий крик, наслаждаясь бешеной скоростью огромного мэсслендского скакуна. Пусть зверь не отличался благородной красотой истинного коня, но зато как стремительно несся! Если не думать о том, что ждало богов впереди, можно было радоваться жизни. Оставалось только ухитриться выжить и вновь вернуться к тому дереву, куда принесло бога заклинание, теперь уже герцог знал, куда нужно телепортироваться, и ради страховки даже вырезал на стволе кинжалом свои инициалы.

Впрочем, радость быстро покинула Элегора, когда отряд замедлил ход, и огромное темное пятно впереди приобрело очертания изысканно-мрачного черного замка, отлично вписывающегося в мрачный пейзаж. Один вид строения, словно не возведенного из камня, а отлитого целиком и застывшего среди болот, навевал глубокую депрессию. Тонкие башни, гротескные скульптурные изображения химер, узкие бойницы окон, высокие крепостные стены с кованой оградой в виде переплетенных между собой ветвей с длинными острыми шипами по всему периметру. В этом определенно был свой стиль, но определенно не тот, который обычно предпочитал Элегор, а вот принцу Дельену, на чьем лице застыло выражение безразличного презрения и скуки, замок вполне подходил. Вместо людей-дозорных на башнях сидели птицы с длинными острыми клювами и впивались в камень когтями с добрый кинжал.

При появлении патруля две твари, восседавшие на столбах ворот, хрипло закричали, и створки отворились, пропуская всадников во внутренний двор замка. Элегор не удержался и оглянулся, успев заметить, как исчезла волшебная тропа, оставив уютную резиденцию мэсслендского принца окруженной со всех сторон непроходимыми топями.

Слуги приняли небрежно брошенные поводья из рук Дельена. Принц слетел с коня и, бросив стражникам, встречавшим патруль:

– Пленных доставить в зал допросов, – быстро скрылся в замке, на ходу сорвав с рук длинные кожаные перчатки.

Элегора и Рэта стащили с лошади и грубо, но, впрочем, без особого садизма, подталкивая в спину для ускорения, повели совсем не к парадным дверям, сотворенным в виде языков черного пламени, через которые входил хозяин владений, а к небольшой двери, вырубленной в западной стене.

По длинным коридорам, освещенным длинными полосками чего-то, похожего на высохшую плесень, пленных богов доставили в довольно просторный полутемный зал и закрепили их оковы в кольца у стены, неподалеку от глубокого кожаного кресла. Видимо, сидя в нем, и вел допросы хозяин замка. Рядом с креслом стояли небольшой столик с несколькими бутылками вина на случай пробуждения жажды у принца и конторка для письма. Значит, иногда допросы записывались. Это давало некоторую надежду на относительную справедливость, такую, какую могли проявить к подозрительным пленникам, являющимся гражданами государства, с которым Мэссленд уже тысячелетия находился в состоянии скрытого либо явного противостояния.

Остальная обстановка зала допросов оптимистических мыслей не навевала. Рэт только тяжело вздохнул, покосившись на виднеющиеся в сумраке предметы, предназначенные для развязывания языков особенно упрямым молчунам. Элегор снова попытался вызвать Силу Источника или Тоннеля, но не смог даже ощутить ее. Мэсслендские цепочки были сработаны на совесть. Стражники, приковавшие пленных к стене, разожгли огонь в нескольких жаровнях у другой стены зала.

– Какая забота, теперь мы не простудимся от здешних холода и сырости, господа, – язвительно поблагодарил мужчин Элегор, плюхнувшись на пол, и, привалившись спиной к холодной, как смерть, стене, попросил: – Не пододвинете жаровенку поближе?

– Прикуси-ка язык, паренек. Он тебе пригодится, когда принц Дельен спрашивать будет, – посоветовал один из стражей. – А не то и правда у огонька придется погреться.

– Мы и сами ничего иного не желаем, господа, – только уладить то досадное недоразумение, вследствие которого у его высочества возникли на наш счет ужасные подозрения! – радостно заверил охранников Рэт, умильно сложив руки.

– Вот и хорошо, – заключил стражник, и мужчины молча удалились, оставив пленников наедине друг с другом, никак не желающей подсыхать грязью на одеждах, пустым креслом принца и массой интересных приспособлений, о которых лично Рэту не хотелось даже думать, поэтому шпион начал петь первую же скабрезную песенку, которая пришла на ум. Элегор усмехнулся и подхватил знакомый мотивчик приятным баритоном.

Помузицировать узникам пришлось недолго. Довольно скоро дверь в другом конце зала распахнулась. Сначала пара стражников внесла поднос с предметами, в которых лоулендцы узнали собственное имущество, и водрузила его на столик у кресла рядом с бутылками. Потом стремительным шагом вошел принц Дельен все в том же охотничьем костюме, нисколько не пострадавшем во время рейда, но уже без плотного плаща за спиной. В искусстве менять одежды по двадцать раз на день его высочество сильно уступал своему приятелю из Лоуленда, принцу Энтиору. Проследовав к любимому креслу, мэсслендец опустился в него по-змеиному грациозным движением и, впившись в пленников пронзительными голубыми глазами, раздвинул губы в холодной церемонной улыбке:

– Рад, что вы приятно скоротали время до нашей беседы, господа. Прежде всего, по праву хозяина замка и Стража Границ Мэссленда, я желаю знать ваши имена.

– Справедливое желание, ваше высочество, – подскочив с пола, на котором осталась изрядная буро-зеленая лужа, пылко заявил Грей. Он больше не делал вид, что не узнает принца Дельена, ведь даже самый темный лоулендец имел понятие о том, кто зовется в Мэссленде Стражем Границ, пусть даже никогда и не видел его лично. Желание посплетничать о таинственном, потенциально враждебном и далеком неистребимо в душах живых существ. – Я Грей, а моего легкомысленного друга зовут Элегором.

– Лоулендцы, – мановением руки откупорив бутылку вина и налив себе черной жидкости в бокал, вырезанный из большого сапфира, констатировал Дельен. Пригубил вино, помолчал, смакуя тонкий вкус и давая понять пленникам, что чувствует уровень их силы и ее характер. Развалившись в кресле, принц указал бокалом на чумазого герцога и спросил: – Элегор – знакомое имя. Мы не встречались в вашей столице?

– Имели честь быть представлены, – мрачно буркнул молодой бог. Он как сидел у стены, так и остался сидеть, изо всех сил стараясь придать своей позе то же небрежное изящество, с каким пользовался креслом принц Мэссленда. В личной болотной луже получалось хреново. – Герцог Элегор Лиенский, ваше высочество.

– Ах да, теперь припоминаю, – согласился Дельен и чуть прищурился, словно старался разглядеть под слоем грязи истинное лицо знатного пленника.

Принц и в самом деле отчетливо припомнил язвительную усмешку и комментарий, которым Энтиор сопроводил явление герцога в зале на торжественный прием: «О, вглядитесь в эти черты, принц. С виду самый обычный юноша благородных кровей, но первое впечатление обманчиво. Это исчадие Бездны, настоящее проклятие Творца! Если в Лоуленде, его окрестностях или даже более отдаленных мирах приключится крупная катастрофа, можно с уверенностью сказать, что без участия его светлости герцога Лиенского дело не обошлось. Вам несказанно повезло проживать в краях, отдаленных от все ширящейся сферы его безумных идей». Теперь принц со всей очевидностью видел, что «гроза Лоуленда» добралась и до Мэссленда.

– Что же вас завело в топи Хеггарша, герцог, сбились с пути в загородную резиденцию? – участливо полюбопытствовал Дельен.

– Нет, – буркнул Элегор, опустив голову, чтобы принц не увидел дерзкого вызова в серых глазах, и сцепил руки, так и тянувшиеся еще раз попробовать цепь на прочность. А вдруг удалось бы не порвать цепочку, так выломать из каменной стены вмурованное в нее кольцо и придушить ублюдочного дружка Энтиора без помощи всякой магии? Мысль о хрипящем и багровеющем мэсслендце приятно согрела душу бога, он даже слегка улыбнулся.

– Всему виной пылкая любовь! – выспренно воскликнул Рэт, ввинчиваясь в разговор с энергией штопора на батарейках.

– К грязи или Мэссленду? – колко уточнил Дельен, одной рукой небрежно, с легкой брезгливостью перебирая разложенные на столе вещи пленников, изъятые при обыске.

– О нет, ваше высочество, любовь к даме и глупость, – поспешно затараторил Рэт, начиная нести ту самую чушь, о которой они сговорились с Лиенским, понурый герцог согласно и тяжело вздохнул. – Так что, если бы вы спросили, принц, кто мы – авантюристы или шпионы, я бы ответил: нет, мы два идиота!

– Вот как? – усмехнулся краем рта Дельен, поощряя болтовню Грея.

– Именно так! Он, – Рэт с такой силой ткнул пальцем в грудь герцога, что и с герцога и со шпиона посыпались ошметки грязи, – идиот, потому что умудрился поверить, что дама его сердца может назначить свидание в Топях Хеггарша!

– Свидание в болоте? – искренне удивился Дельен, из холодных глаз его даже исчезло обычное выражение безграничной скуки, цепко державшей в объятиях душу вот уже много веков. Бог был абсолютно уверен, что худосочный лоулендец врет как сивый мерин, но принцу было интересно, что именно сочинит длинноносый нахал.

– Я же говорю, что дурак! – горячо согласился Грей, почти начиная верить в ту дичь, которая слетала с его верткого языка, и бурно жестикулируя, настолько, насколько позволяли оковы, сопровождающие спич «нежным» позвякиванием. – И я кретин, потому что во имя верности дружбе потащился с ним, а надо было связать его по рукам и ногам да кликнуть целителей! Дамочка небось отставку ему дать хотела. А он все твердил: «Романтика, романтика!» И где ты, герцог, в этой грязи романтику найти собирался? Так и вышло, ваше высочество, что сам влип по уши, едва в болоте концы не отдал, и меня безвинно погубил!

Дельен сочувственно кивнул Рэту, секунду помолчал, сохраняя на лице серьезное выражение, и внезапно разразился громким хохотом. Впрочем, смех его оборвался так же неожиданно, как и начался, не растопив холода глаз.

– Интересная история, лорды, – согласился принц, двумя пальцами приподнимая с подноса одну из вещиц, более походящую на комок грязи. Стукнув ладонью по подлокотнику, Дельен привел в действие очищающее заклятие и, разглядывая отлично сохранившийся бархатный кисет насыщенного холодно-зеленого цвета, небрежно спросил:

– Что внутри? Подарок даме сердца?

– Да, – дерзко соврал Элегор, быстро сообразив, что принц держит в руках ту самую штуковину, найденную на дереве в болотах.

Дельен потянул за шнурок и распустил завязку кисета, перевернув его, вытряхнул какую-то пластинку, брякнувшуюся о стол с характерным костяным звуком. Отбросив пустой кисет, бог взял находку и, пристально разглядывая ее, протянул:

– Занятные, однако, у вас в Лоуленде обычаи: преподносить даме сердца портрет другого мужчины… Кто это?

Принц повернул пластину так, чтобы и Элегор и Рэт одновременно увидели изображенного на ней кавалера. Сказать, что лоулендцы удивились, значило ничего не сказать. Отточенное до совершенства умение скрывать свои чувства подвело богов. Рэт поперхнулся и закашлялся, выпучив глаза. Герцог втянул сквозь зубы тройную порцию воздуха и тряхнул головой, словно хотел избавиться от галлюцинации.

– Кто это? – еще раз гораздо жестче потребовал ответа на свой вопрос Дельен. В голосе появился намек на то, что упрямые молчуны могут незамедлительно поправить здоровье у жаровен. Бог помахал в воздухе миниатюрой, изображавшей хищно-красивого зеленоглазого брюнета, с первого взгляда на изображение которого даже не разбирающемуся в живописи и физиогномике неучу становилось ясно: персонаж этот очень, очень, очень опасен, опасен настолько, что любой, кто не встретит его на своем жизненном пути, может считать, что ему несказанно повезло. От картинки веяло темной, безжалостной, всесокрушающей мощью.

– Вы уверены, что хотите получить ответ, ваше высочество, даже если он вам не понравится? – уточнил Рэт, быстро переглянувшись с Элегором.

– Я жду.

Так и не поняв, выпал ему шанс выбраться из передряги или влипнуть в еще большие неприятности, герцог решился заговорить, его просто раздирало неистовое желание узнать, что из всего этого получится:

– На миниатюре, которую вы держите в руках, изображено реально существующее создание, принц, – выпалил Элегор, поднимаясь на ноги и громко, торжественно провозгласил, откровенно пародируя напыщенные интонации своего мажордома: – Это лорд Злат. Владыка Межуровнья, Дракон Туманов и Бездны, Повелитель Путей и Перекрестков, иначе именуемый Линдер дель Ша’тиан дель Кродеорх дель Анворвальн!

В воздухе пронесся ледяной вихрь. Нет, богам не показалось, ибо пламя в жаровнях у противоположной стены мгновенно угасло, не вынеся соседства с жестоким холодом Бездны, способной жадной пастью сожрать все тепло мироздания. Потух не только огонь, трусливо сжался и потускнел, не выдержав конкуренции с инфернальной мглой, магический свет светильников. Сплошной камень черного замка Дельена, напружинившегося в кресле, словно кобра, готовая к броску, пошел рябью и отдернулся на мгновение, словно кулиса, открыв дверь в истинную, первородную тьму. Оттуда шагнул некто. Мужской силуэт на фоне тьмы казался сотворенным из квинтэссенции мрака. Дорогой, отлично пошитый камзол, высокие сапоги из тонко выделанной кожи, шляпа с пышным плюмажем, меч на перевязи – все эти привычные атрибуты знатного лорда лишь усиливали ощущение абсолютной чуждости существа, подобного богу, но никогда таковым не являвшегося.

Тьма всколыхнулась за спиной гостя, вновь возвращая стене неприступную твердость, словно осмелев, стал ярче свет магических шаров. Посетитель прошел к центру комнаты и холодно, с едкой иронией обронил:

– В этом сезоне мое имя пользуется необычайной популярностью в Лоуленде, если его жители не отправляются искать меня в сердце Межуровнья, то призывают даже из Мэссленда. Кому на сей раз я понадобился так настоятельно, что от крика содрогнулась и Бездна? – Малахитовые глаза Злата скользнули по Дельену небрежно, словно Страж Границ был потертым ковриком для ног, и остановились на лоулендцах: – Хм, безумный Лиенский, Рэт Грей. Чем обязан?

Рэт Грей шумно сглотнул, пытаясь протолкнуть комок репьев, который какая-то сволочь ухитрилась затолкнуть ему в глотку, и передернул плечами. Шпион пытался сообразить, насколько хуже может стать ситуация. По всему выходило, что дальше ехать некуда. Степень неприятностей, свалившихся на многострадальную шею бедолаги Рэта, достигла своей пиковой мощности.

– Мы ни в коем разе не собирались тревожить ваш покой и отрывать от неотложных дел Бездны, лорд, – вежливо поклонился Элегор, вне всякого сомнения, безумный, однако достаточно разумный для того, чтобы не хамить Дракону Туманов. И не без злорадства продолжил: – Но принц Дельен очень настаивал. А мы, – бог многозначительно тряхнул оковами, – как видите, пребываем не в том положении, когда уместен категорический отказ.

– Вот как? – Голосом Повелителя Межуровнья, повернувшегося к принцу Мэссленда, можно было заморозить до дна Океан Миров вместе со всеми его обитателями.

Дельен замер в кресле, он был не в силах пошевелиться, угроза, исходящая от Повелителя Бездны, парализовала его члены и волю. Но пронзительный взгляд лорда Злата приказывал отвечать. Бог кивнул, поскольку понял, что утратил власть не только над собственными конечностями, но и над голосом. Язык отнялся. Глаза Стража Границ, не отрываясь, смотрели под ноги Повелителя, там извивалась зловещая тень, отбрасываемая его истинной сущностью. На треть демон, на пятую часть ламия, принц Мэссленда по-настоящему видел и ощущал лорда Злата куда более точно, чем лоулендцы, и боялся, иступленно боялся не за свою жизнь, длящуюся тысячелетия, но за душу. Дельен инстинктивно чуял, что простым щелчком пальцев Повелитель Межуровнья может лишить права на вечную цепочку перерождений – перспективы, прежде казавшейся такой скучной и унылой, но на деле явственно не имеющей цены.

– Мы предупреждали, что не надо называть вас по имени, но он нас не послушался, – набравшись храбрости, мстительно поддержал герцога Рэт, как всегда в безнадежной ситуации впадая в бесшабашно-храброе состояние после стадии секундного шока.

Дельен явственно понял, что проклятые лоулендцы его крупно подставили. Мэсслендец сполз с кресла и, встав на колени, протянул Дракону Бездны миниатюру, после чего простерся ниц на ледяном полу перед единственным созданием, бывшим в Мэссленде объектом безграничного поклонения. Он ничего не просил, отдавая себя не милости, но прихоти Повелителя Межуровнья, и почти не надеялся остаться в живых. Все было тщетно – пытаться бежать, молить о пощаде – ведь сражаться с таким все равно не имело смысла, если, конечно, смыслом не была бездна мучений.

Движением брови Злат перенес к себе рисунок и, выгнув в удивлении бровь, изучил собственное изображение в обрамлении орнамента из роз, игральных костей и шутовских колпаков. Дракон Бездны машинально провел по орнаменту, и под пальцами проступила подпись, сделанная старолоулендским шрифтом. Злат внимательно прочел пару загадочных слов. Держа карту перед собой, Повелитель Бездны обратился к Элегору:

– Что это и как оно попало сюда?

– Спросите Элию, лорд, – попросил герцог, решительно делая ставку в игре со смертью на фигуру светлой богини. – Она знает куда больше нас.

– Точно-точно, ее высочество знает все! – радостно подхватил Грей и энергично закивал, уверенный в том, что, если им удастся спровадить Повелителя Межуровнья к богине любви, та точно уладит проблему, какой бы серьезной она ни была.

– Иногда мне кажется, что Элия знает слишком много, – процедил Злат и небрежно махнул рукой в сторону пленников. – Забирайте вещи. Идем.

Магические оковы спали с рук лоулендцев, боги кинулись к столику у кресла, возле которого все еще возлежал на полу, так и не получив разрешения подняться, бедолага Дельен. Элегор с трудом подавил мстительное искушение пнуть принца посильнее под ребра, будь на месте Стража Границ Энтиор, герцог точно не удержался бы. Вложив в ножны оружие, Гор принялся быстро рассовывать по карманам изъятое имущество. Рэт делал то же самое с куда большей скоростью. Изрядная гора шпионского добра исчезла в явных и потайных отделениях одежд бога, словно провалилась в черную дыру.

Когда поднос опустел, Злат уронил руки на плечи богов и толкнул их вперед. Подчиняясь неумолимой тяжести властного жеста, мужчины сделали шаг вперед и ступили на ковер в гостиной принцессы Элии.

Облегчение от того, что они выбрались из лап Стража Границ и снова дома, сменилось у Рэта паническим ужасом, когда шпион заметил, во что превращается светлый ковер в апартаментах богини под ногами мужчин, побывавших в Живых Топях Хеггарша. Кажется, добрая четверть тех самых топей решила перебазироваться в гостиную принцессы Лоуленда на ПМЖ.

– Элия нас убьет! Ее любимый ковер! – простонал шпион, зажмурив глаза, словно уже видел разгневанную принцессу, вонзающую в его грудь отравленный (чтобы подольше мучился) клинок.

– Но сначала будет пытать, – подтвердил Элегор, потирая скулу. Внимательно изучив последствия своего явления, герцог внес поправку: – Жестоко.

Ни тому, ни другому богу заклятия чистки никогда не давались легко, а уж после сумасшедших скачек по мирам и блокирования силы пробовать колдовать над частицами магических болот они не решились из опасения превратить всю гостиную богини в филиал Топей Хеггарша. Злат только хмыкнул, оценивая степень остроумия, и позвал:

– Элия!

Вихрь силы Повелителя Межуровнья в долю секунды промчался от Эйдинга до Мира Узла. И такая власть была в этом призыве, такая сила, что, пронзив миры безжалостной стрелой, он выдернул принцессу из измерения, в котором она пребывала, и мгновенно перенес в Лоуленд.