По дороге на лекарское дело Янку отозвала в сторону Ириаль. Напарникам Яна махнула, чтобы шли вперед, не дожидаясь ее. Все-таки при девичьих разговорах парням делать нечего. Вампирша дожидалась собеседницу, пританцовывая на очередных тонких каблучках, хмурила темные брови и кривила полные губы, пытаясь не то выдавить из себя улыбку, не то спрятать клыки, жаждущие вкусить человеческой крови.

Впрочем, к закидонам Шойтарэль уже все привыкли и ничуть не боялись. Ну, скверный у девицы характер, и что? Не опасна ведь. Все равно своя однокурсница. Яна спокойно ожидала разговора. Ириаль похмурилась еще несколько секунд и выпалила:

– Что у тебя с Надаликом?

– У меня? – удивленно переспросила Янка, уже устав удивляться странным предположениям относительно ее сердечных склонностей, периодически выдвигаемым студентами и особенно студентками АПП. Девушка невольно фыркнула и честно ответила: – Ничего.

– Тебя видели! Ты позавчера выходила из его комнаты! – обвинила Ириаль собеседницу, наставив на нее острый коготок.

– Да, – девушка невозмутимо повела плечом. – Таата просила зайти вместе с ней к напарнику, конспект забрать.

– Что-то не больно тебе Еремил нужен был, пока демоном не оказался! – возмущенно пискнули кусты справа от собеседниц, хрустнули, ойкнули, и на дорожку вывалилась смущенная, взлохмаченная и преисполненная праведного гнева миленькая хоббит.

Она наступала на грозную вампиршу, как храбрая миниатюрная курочка, бросающаяся на лису, чтобы защитить цыплят. Грозно сверкали глазки и топотали ножки, несмотря на густую шерстку, обряженные из-за прохладной погоды в полусапожки с цокающими набойками.

– Ты совсем дура, Таата, или как? – рыкнула, тряхнув черной гривой, Ириаль. – Кто бы мне с человеком спутаться дал? Это в АПП мы все под защитой Игиды, а когда за ворота выйдем? Да он же для моих родичей только пища! Я и так числюсь полукровкой. Если бы еще проведали, что я… что он… А!.. – Вампирша только рукой махнула. Свистнул разрезаемый когтями воздух. По видимому, мама Ириаль относилась к тому типу людей, то есть вампиров, которые, оплошав, становятся потом самыми ярыми ревнителями традиций.

Яна выслушала сокурсницу и невозмутимо уточнила:

– То есть Еремил тебе нравился и раньше, но вида ты не подавала? И теперь, когда узнала о происхождении парня, перестанешь на него рычать?

Ириаль фыркнула, хмыкнула, топнула ножкой и все-таки кивнула. Легкий розовый отсвет лег на высокие скулы вредной красавицы.

– Против крови демона ни мать, ни клан возражать не станут.

– Я ему скажу! – тут же позабыв про все обиды, затараторила добродушная Таата, жуть как переживавшая за напарника, потому и в кусты забиралась, переборов смущение, чтобы подслушать Ириаль, потому и кинулась его защищать. – Сегодня Авзугар на пикник весь курс позовет, Тита слышала, как он Кайраю говорил! Ему брат половину бараньей туши в честь своей помолвки прислал. Так он с деканом договорился, разрешение выбил и к семи вечера собирает всех у лесопарка после тренировки по двану. Ты ведь придешь?

Таата старательно подмигнула вампирше и таинственным шепотом прибавила:

– Еремила я приведу!

– Приду, – смущенно буркнула Ириаль и буквально испарилась с дороги.

Девушки переглянулись и прибавили ходу, торопясь на лекарское дело.

– Как ты ловко прятаться умеешь, даже вампирша не заметила! – похвалила однокурсницу Янка, особой тишины при перемещении по лесу никогда не соблюдавшая. Нет, как слон она не топала, но корешки, палочки, листики вечно похрустывали под ногами. Это было слышно даже самой девушке, не то что окрестной живности, предпочитавшей, исключая разбалованных подачками ежей и белок, не иметь с шумным человеком ничего общего.

– Мы с отцом в лес на зайцев ходили, – надулась от гордости Таата, хоть в чем-то оказавшаяся лучше других. – Эти ушастые жуть до чего трусливы. Чуть шумнешь, без добычи останешься. Стрекача зададут, камня из пращи не метнешь толком. Только на ловушки надеяться останется. Если мамке зайчатину к обеду пообещала, то стыда не оберешься.

За неженским разговором об охоте девушки добрались до лекарского корпуса, где были осчастливлены мисками замечательного супа и громогласным объявлением Авзугара насчет пикника. Погода, хоть и стояла прохладная, дождя не ожидалось, потому однокурсники радостно поддержали намерение оборотня попотчевать их свежим жареным мясцом, а вегетарианке-дриаде пообещали овощей и фруктов.

Янка, к которой еще на первом курсе горец раза три подкатывал с предложением познакомить с братом, вздохнула с облегчением. Теперь ей сватать никого не будут! Как оказалось, рано обрадовалась. Добрый парень чутко уловил вздох девушки, но интерпретировал его самым превратным образом:

– Ты, Янка, не переживай! Гавзугар женится, но у меня еще три троюродных брата невесту себе подыскивают!

Девушка только открыла рот, посмотрела на довольного горца и закрыла его, понимая, что сейчас ничего Авзугару не докажет, зато весь курс изрядно развлечет их занимательный диалог. Лис вот не преминул ехидно подколоть:

– Упустила ты свое мохнатое счастье, Янка!

– Я лучше шубу на тот алмаз куплю, – буркнула девушка в ответ, хотела было добавить – песцовую, но почему-то глянула на светловолосого напарника с лисьим прозвищем и осеклась. В конце концов, каракулевая шуба дома есть, и хватит.

А что до ехидного замечания Машьелиса, так ничего против волосатых мужчин Донская не имела, но все-таки предпочитала умеренно волосатых, а не мохнатых. Вот синие глаза… Это да, от синих глаз Янка просто дурела и могла только порадоваться тому, что среди студентов АПП никого с очами такого изумительного оттенка, как у Айриэльда, не попадалось. А то плакал бы девичий покой. Ей и из-за мастера Лаэрона несладко приходилось. Ох уж эти девичьи грезы и красавцы-эльфы! Голова все понимает, а сердечко ноет, и воля лужицей растекается. После личных разговоров с мастером чуток полегчало, а все же не до конца.

Вечером после двойной нагрузки Яна ползла из общежития в сторону места, назначенного для пикника, с помощью Хага и Лиса, подпиравших напарницу с двух сторон. Парни ведь не только полосу препятствий проходили, но и тренировку по двану потом выдержали.

Полоса препятствий, по мнению Янки, вообще сегодня являлась полосой не то выживания, не то изживания. Девушке показалось, что выжила она на ней лишь чудом, а вот парни были довольны, да и преподаватели тоже.

Теобаль и Леора остались консультировать Стефаля, как старшего в группе. Поначалу-то «физкультурники» неодобрительно отнеслись к пополнению в команде. Зачем начинать работать новым составом, если через год эльф заканчивает АПП? Но староста привел безотказный аргумент: он объяснил, что собирается писать нечто, что Янкин «универсальный переводчик» после заминки интерпретировал как «диссертацию на основании наблюдений за садом Игиды при академии». Потому группа имела все шансы продуктивно блюсти пророчества вплоть до выхода нынешних второкурсников из стен Академии пророчеств и предсказаний. Оценив доводы, семейная пара педагогов увлеченно принялась составлять для четверки блюстителей новый график совместных тренировок на обновленной полосе препятствий и в тренировочном зале.

Понятно, возражать никто не стал, даже Янка. Тяжело в учении, легко в бою, то есть в исполнении пророчеств. А исходя из того, как тяжело сегодня пришлось на занятиях, настоящая работа блюстителя должна была заключаться лишь в косом взгляде на лист пророчества, которому мгновенно, от одного этого взгляда, надлежало исполниться. Жаль только, до светлого мига еще требовалось как-то дожить. Донская не сдержала тяжкого вздоха.

– Еще чуток! Уже почти пришли! – подбодрил напарницу неутомимый Лис, кивком головы показывая на полянку на краю лесопарка.

Однокурсники уже расположились у большого костра и радостно галдели. Большой вертел с изрядным куском туши и шампуры помельче ждали своего превращения в «блюда, достойные самого Творца», как обещал Авзугар. Пока же народ довольствовался сыром, пирожками, овощами да фруктами. В стаканах, если верить запаху, плескался явно не сок, а что-то покрепче. Хотя оборотень громогласно, для подслушивающих недоброжелателей и завистников, утверждал обратное.

Янка отметила, как решительно Ириаль устроилась рядом с Еремилом и взяла его за руку. Парень сидел ни жив ни мертв. Судя по тому, как он отчаянно жмурился, тряс головой и даже разок ущипнул себя за бедро, пытался сам себя убедить, что не спит и не грезит наяву. Счастливый влюбленный никак не мог поверить, что Ириаль, огрызавшаяся на него больше года и игнорировавшая все попытки ухаживаний, наконец-то сменила гнев на милость.

Напарники плюхнулись на одну из больших шкур, разбросанных по лужайке вместо ковриков, и блаженно вытянули ноги. Янка погладила короткую мягкую шерсть рыжей подстилки и тоскливо покосилась на сильное пламя. Углей еще надо было дождаться, а кушать хотелось уже сейчас, и совсем даже не яблоко или жалкую помидорку. Этим можно было накормить только Ольсу, чей организм не принимал мяса.

Сам хозяин со смешком поднес штрафной кувшин опоздавшим. Хаг нюхнул и с удовольствием присосался, а Лис только завистливо вздохнул и попросил:

– Сочку налей, друг Авзугар. Нельзя мне спиртное, ибо шибко буен я во хмелю, а АПП в смету ремонт стен академии после танцев пьяных драконов точно не закладывала!

– Говори уж правду, мал я еще, дяденька, низ-зя мне пить крепкое, – хохотнул тролль, возвращая хозяину вечера опустошенный кувшин. Хаг довольно рыгнул и решил подойти поближе к костру.

– Мне бы тоже сока, – попросила Янка, не впечатленная сивушным ароматом, ничуть не напоминающим полусухое красное, в небольшом количестве неплохо идущее под мясо.

– Будет вам сок, – загоготал довольный и, похоже, уже малость или даже не малость поддатый Авзугар. Оборотень зарылся куда-то в мешок, лежащий рядом с маринующимся мясом, позвенел, постучал и всучил однокурсникам по стакану с чем-то густо-красным.

Янка пригубила и задумчиво почмокала. Это действительно был сок, но непривычный. Будто в яблочный долили немного рябинового. Потому на языке оставалась горчинка, и чуть-чуть вязало рот.

Лис же, пропотевший на полосе препятствий до состояния мыши-утопленницы, а потом дожатый Рольдом на тренировке по двану, выдул стакан одним махом и попросил еще. Довольный Авзугар налил ему еще и гоготнул:

– Ну вот, выпил и не буянишь, а стращал-то, стращал…

– Ты мне чего, спиртное подлил? – отставив стакан прямо на траву, как-то подчеркнуто равнодушно уточнил Машьелис.

– Ага, – оскалил клыки довольный оборотень. – Чутка-то наливочки мамкиной всем можно. И ни чуется она, коль с рябиновкой намешана, и для крови жуть как полезна!

– Ой ду-р-р-рак, – простонал блондинчик, сжав голову руками, и выпалил: – Ребята, мотайте отсюда быстрее, зовите Гада или Шаортан, мне сейчас худо будет! Коли не уйдете, всем вам несдобровать!

– Так, может, тебя в больничку? – ляпнул Цицелир, начиная заблаговременно пятиться.

– Не будет тогда больнички, – рыкнул Машьелис и повторил, повышая голос до крика: – Валите! Нельзя радужным до первого совершеннолетия спиртное, вне родного мира это грозит неконтролируемым оборотом в животную форму. Зверем сейчас стану неразумным, все тут, к демонам драным, разнесу. Пр-р-рочь!

Последнее слово парень выплюнул вместе с шаром огня, ударившим в костер. Пылающие ветви, вздымая облака искр, полетели во все стороны. Следом за жарким пламенем в сторону костра ударил порыв сильнейшего ветра. Завизжали девчонки. Кто-то из парней рефлекторно выставил воздушные щиты, прикрывая группу. На свою беду Яна оказалась слишком далеко от других студентов, даже от Хага. Громадного тролля, как соломинку, ударом разбушевавшейся стихии отбросило влево от костра. Зато рядом с Донской неизвестно каким чудом материализовалась Ириаль и сцепленными в замок руками отбила летящие на девушку раскаленные головни. Завоняло паленой кожей, а гримасничающая вампирша довольно рявкнула:

– В расчете! Уйми своего дракона!

Блеснули абрисы ворона и летучей мыши на черненом браслете Шойтарэль. Янка не успела ничего ответить защитнице, стремительная Ириаль уже материализовалась рядом с встревоженным Еремилом и потянула его прочь.

А симпатичное лицо Машьелиса стало вытягиваться, превращаясь в морду, руки становились лапами, на шее, как ветрянка, обильно высыпала переливчатая радужная чешуя.

Угроза, подкрепленная «огоньком и ветерком», оказала больший эффект, чем словесное предупреждение. Наскоро затушив и залив издалека заклятиями полыхнувший пожар, студенты сыпанули в стороны, смахивая с одежды искры, а кое-кто и угольки. Староста проворно рванул в сторону ближайшего корпуса, стремясь добраться до гонга зова. Самый быстроногий из ребят – Еремил, убедившись, что Ириаль уже исцелилась (термические ожоги на прекрасной вампирше заживали куда успешнее, чем кислотные) и в безопасности, кинулся следом за Кайраем. Подхватил мелкого гоблина на плечо и вместе с ним помчался большими скачками.

С Машьелисом же продолжало твориться странное. Он неотвратимо менялся. Не выдержав непрерывных метаморфоз, в клочья порвалась форма, парень катался по траве, скреб когтями землю и подвывал от боли, корежащей тело. Совершенно не думая о себе, видя лишь то, что другу плохо, Янка плюхнулась рядом на колени и попыталась поймать и придержать напарника. Тот дернулся под ее рукой, обмяк было, а потом выгнулся дугой, отшвырнув девушку на подбежавшего тролля, и исчез в радужной вспышке.

Когда полуослепшая Янка проморгалась, то первым, кого она заметила, был в общем-то небольшой, примерно со слона, изящный дракон в переливающейся всеми цветами радуги чешуе и с очень знакомым шкодливым выражением на морде. Вторым внимание девушки привлек столь же радужно переливающийся купол. Он, как мышей банкой, накрыл место пикника вместе с Янкой, Хагом и юным драконом, выдавив за границы территории всех остальных.

– Яна, отойди от него, – тихим и подчеркнуто нейтральным голосом попросил тролль, когда девушка собралась вновь шагнуть навстречу Лису.

– Почему? Это же Машьелис? – недоуменно нахмурилась Янка.

– Это его оборотная форма. Лис сам сказал, что станет неразумным зверем.

– Мало ли чего я сказал, – пробухтел в головах друзей голос о Либеларо. И дракон обмахнулся хвостом, как дамочка веером.

– Вот видишь, он говорит! – обрадовалась девушка.

– Это не показатель разумности, – пробурчал Хаг и расслабленно вздохнул. – Да уж, был ты Лис, а теперь чешуей обзавелся. Правильно Янка говорила! От таких полярных и белых, как ты, любой пакости ожидать можно.

– Между прочим, это я – несчастная жертва алкогольной диверсии оборотня! Все тело ужасно чешется, и башка болит, – пожаловался дракончик, склонив изящную голову, украшенную парой аккуратных рожек.

– Бедненький, – пожалела напарника Яна и потянулась погладить.

– Да, гладь меня, гладь, – объявил Машьелис, ничуть не утративший если не рассудка, то своей обычной болтливости и нахальства. Он элегантно прилег, при этом легонько боднул девушку и сделал ей подсечку хвостом так, чтобы напарница тоже шлепнулась на траву. Чешущаяся громадная голова приземлилась на колени сострадательной землянки.

Янка машинально погладила мягкие и теплые чешуйки. Дракон затарахтел, как большой газовый генератор. Только веяло от Машьелиса не противным бензином, а какими-то специями, кажется, гвоздикой и корицей.

– Еще бы хвост почесали, в нижней трети зудит, жуть! – закапризничал напарник.

Хаг подошел сбоку и поскреб словно специально приспособленными для этого тролльими когтями хвост напарника.

– Вот-вот, еще ниже, а теперь левее. Да-а-а! Там! – от удовольствия растекся лужицей Машьелис.

Пока друзья наглаживали и начесывали ставшего зверем напарника, Кайрай и Еремил привели помощь. Но взволнованная ректор и трясущий бородкой и молотком старичок Лесариус вместе с хмурым деканом не смогли прорваться через плотный радужный купол. Они точно так же, как вся компания блюстителей и прочих любопытных студентов, сбежавшихся на шум, бились о странную преграду, как мухи о стекло. Купол выглядел не прочнее мыльного пузыря, однако же попыткам прорвать его не поддавался. Снаружи до троих изолированных ребят, как из сломанного телевизора, не долетало ни звука.

– О, мастер Гад, лекарь Лесариус, ректор Шаортан, – отметила Янка энергичные скачки за куполом. – Кажется, волнуются за нас.

– Чего за нас волноваться? – лениво мурлыкнул Лис и скомандовал: – Ты давай, чеши, не отвлекайся, Ян. Тепло, костерок горит, мясцо есть. Кстати, Хаг, не в службу, а в дружбу, ты мне ту ногу барашка на вертеле не принесешь? Только без маринада, не люблю я, когда мясо всякой дрянью поливают.

– Принесу, – хмыкнул тролль. – Снял с чудом уцелевшего вертела, встряхнул и приволок напарнику здоровенный кус сырого мяса. Жри, зараза!

– Это чего я зараза? – приоткрыл блаженно прижмуренный глаз Машьелис.

– Кто же ты, если не зараза? – удивился парень, закидывая в рот дракону кусок. Подношение было проглочено одним махом, и Лис снова аккуратно пристроил голову на коленях девушки. – Такой пикник нам испортил!

– Нечего было меня поить! – закапризничал дракон, а потом честно признался: – Я и сам до жути перепугался, как представил, что еще несколько мгновений – и обернусь тупой тварью. Хотел вас прогнать, а вы не ушли.

– И не уйдем, ты же наш друг, в другой раз можешь даже не просить, – строго объяснила Янка, хотя руки ее продолжали гладить Машьелиса ласково-ласково. – Как твоя голова?

– Лучше, уже почти не болит. Интересно, почему я разум сохранил? Ведь до первого совершеннолетия нам нельзя в чужих мирах без пригляда взрослых оборачиваться. Сил не достанет… Как спать хочется… – прежде четкие, как обычная речь, только окрашенные эмоциями, мысли Машьелиса стали отрывистыми и бессвязными.

Прошло еще несколько секунд, глаза дракона закрылись окончательно, и он захрапел с присвистом, пуская из ноздрей сверкающие пузырьки. Чешуйчатая туша радужного красавца вновь потекла, замерцала, и дракон превратился в совершенно нагого парня. С едва слышным хлопком исчезла преграда.

К троице рванули преподаватели. Гад сорвал с себя на бегу черную мантию и набросил на Машьелиса. Под формой мастера у дэора оказались рубашка насыщенно-фиолетового цвета и черные брюки, перехваченные на талии широким кушаком. Выглядел декан чрезвычайно импозантно, невзирая на свою обычную прическу в стиле «радиоактивный ежик».

– Мастер, все студентки сейчас ваши будут, – присвистнул Хаг.

– Главное, чтобы не студенты, – машинально отшутился мужчина, опускаясь на одно колено рядом с безмятежно сопящим Машьелисом. Кудрявая голова его по-прежнему покоилась на коленях подруги, как на подушке.

Лесариус пристроился с другой стороны от дракончика, Шаортан же порыкивала на любопытных и не подпускала их к месту происшествия.

– Рассказывай, – потребовал декан доклада от Хагорсона как самого свободного и способного к максимальной краткости.

– Пришли на пикник. Нам предложили сока. Лис выпил и превратился в дракона, – начал докладывать нудным тоном тролль, ненавидевший закладывать товарищей.

– Сока? – процедил дэор, потянув носом.

– Туда немного рябиновки плеснули, а нас предупредить забыли, – объяснил «злонамеренную диверсию» тролль.

– Это все я! – прогудел за спинами виноватый голос Авзугара, каким-то чудом ухитрившегося прорваться через заслон ректора. – За брата радовался, хотел, чтобы все веселились. Вот и шутканул чуток. Гм. Наказывайте, мастер, воля ваша! Сколько мне лестниц или плит мыть?

– Лестницы и плиты – это само собой, – отозвался Гад. – До конца семестра я тебе фронт работ обеспечу, чтобы было куда неуемную энергию и фантазию прикладывать.

– Мастер Быстрый Ветер, думаю, порадуется, коли ты выразишь желание написать курсовую работу по расе драконов, в которой особое внимание уделишь особенностям их взросления и оборота, – мстительно добавила Шаортан, покручивая в руке косу так, словно собиралась использовать ее в качестве ремня для филеев Авзугара.

Тот только понуро гугукнул, принимая справедливое наказание, и был отослан прочь.

– Как Машьелис, мастер-лекарь? – озабоченно уточнила ректор у Лесариуса.

– На удивление благополучно. Первый несвоевременный оборот в чужом мире без присмотра старших перенес замечательно. Словно рядом близкий родич оказался, чтобы послужить якорем для сознания и сохранности рассудка. Даже охранный контур рефлекторно выставил! Может, присутствие напарников так подействовало? Только энергии родного мира и времени на адаптацию каналов силы под новый облик это не заменит. Сильно паренек потратился, потому теперь спит.

Пока лекарь говорил, Лис умудрился повернуться на бок и подложить ладонь под щеку. Янкины колени он продолжал использовать вместо подушки. Когда парень вертелся, спрятанная в траве рука его выпросталась из-под плаща, и стал заметен браслет-дракон.

– Ой нет, похоже, не только в напарниках дело. – Цепкий взгляд Лесариуса метнулся от руки Машьелиса к руке девушки, той самой, которая продолжала поглаживать его по волосам. – Вот и причина – связь через браслеты послужила якорем, сохранившим сознание юноши и облегчившим его превращение. Поспит пару-тройку дней и как новенький будет. Если Яна с ним до вечера в лечебнице посидит, то и раньше оклемается.

– Конечно, посижу! – с жаром откликнулась девушка и, поерзав, просительно протянула: – Только, пожалуйста, никому про браслеты не говорите. Мы их не насовсем надели, понарошку, кое-что проверить хотели.

– Не скажу, – согласился Гад, только сейчас уяснивший, для чего это «любимому студенту» срочно понадобился пропуск в город. – Ваша судьба касается только вас, ваших богов и Сил.

– Я еще не настолько обезумела, чтобы приносить такие вести старой Левьерис о Либеларо, – хмыкнула ректор, у которой сохранились весьма специфические впечатления от общения с бабушкой абитуриента.

Лекарь лишь кивнул. Драконы – они такие драконы, а уж старые и подавно!

– Может, мне тоже посидеть? – прогудел Хаг, беспокоящийся за напарника.

– Не стоит, – потряс бороденкой лекарь и машинально огладил любимый молоточек. – У троллей замедлен энергообмен, вы своему напарнику ничем не поможете, только время зря потеряете. Вот если б вы эльфом были или дриаданом, юноша…

– Понял! Тогда я Стефаля в лечебницу приведу! – решительно кивнув, с поистине крейсерской скоростью сорвался с места тролль. У Шаортан, стоявшей рядом, даже толстая коса взметнулась от порыва ветра.

Пикник с бонусом в виде драконьего оборота закончился. Янке на мероприятии досталось лишь несколько глотков сока с рябиновкой, Хагу целый кувшин чего-то посерьезнее, и лишь одному Машьелису перепал большой кусок пусть и сырого, но мяса. Дракон даже из своего внепланового оборота умудрился извлечь выгоду. И теперь беззастенчиво дрых, используя напарницу в качестве подушки. Добрая девушка даже не возмущалась, только бережно поглаживала светлые кудри друга.

Остальные ребята кучковались на другом конце разнесенной в пух и прах уютной полянки. Серьезно пострадавших среди них не оказалось. Если у кого-то имелись ожоги, с ними справились или природная регенерация, или целительские способности Ольсы и Юнины. Считай, весь второй курс теперь стоял поодаль и бросал тревожные взгляды на ребят. Справедливости ради стоит сказать, что большая часть этих взглядов касалась Янкиной компании, а вовсе не припорошенных углями и пеплом, практически безнадежно испорченных остатков мяса, которому так и не удалось стать шашлыком.

Гад решительно сгреб в охапку спящего как сурок Машьелиса, мотнул головой, приглашая студентку следовать за ним, а лекарь сломал листик Игиды, активируя портал. Подобрав свою сумку и вещи напарника, девушка потопала в портал. Янке осталось только позавидовать тому, как понимают друг друга мастера академии. Не было сказано ни единого лишнего слова. Педагоги разобрались со всем быстро и четко. Возможно, когда-нибудь и четверка блюстителей сможет действовать так же слаженно.

Уже уходя, Яна услышала зычный голос ректора, мобилизующий оставшихся студентов на уборку территории. Кажется, основная работа выпала на долю дриады и эльфийки, способных договориться с пострадавшими растениями. Но Донская была готова поспорить на годовую стипендию: от дракессы Шаортан, не осчастливленный хоть малым заданием, не уйдет никто.

В лекарском корпусе было тихо. Студенты в АПП вообще почти не болели, да и калечились мало. Если попадали в лечебницу, то их практически всегда ставили на ноги сразу. Это только Ириаль Шойтарэль выделилась из основной массы склонностью к малопригодным для быстрого исцеления травмам.

Сейчас Машьелис оказался единственным пациентом мастера Лесариуса, не считая одной легкомысленной любительницы грибов, умудрившейся отравиться в городе каким-то деликатесным блюдом. Теперь эта самая нимфа находилась под наблюдением целителей, вливавших в нее лошадиными дозами раствор-нейтрализатор. Белодага, наверное, на всю жизнь зареклась пробовать незнакомые кушанья.

Спящего Лиса принесли в свободную палату и положили на кровать. Гад вернул себе мантию. Янка заботливо укрыла друга одеялом, в очередной раз жалостливо поразившись его «теловычитанию», и огляделась в поисках стула для исполнения инструкции: «сидеть с Машьелисом».

– Ложись рядом, – оценив степень усталости студентки, посоветовал декан, прикинув размеры кровати и щуплость пострадавшей драконьей тушки.

– Ага-а-а, – не удержалась от заразительного зевка девушка, еще раз покосилась на безмятежно дрыхнущего напарника, а потом сбросила обувь и в самом деле прилегла на край ложа.

Машьелис был настолько худощав, что ширины кровати вполне хватало для того, чтобы с комфортом разместить его и фигуристую Янку в придачу. Даже место осталось. Дракончик, как и положено ящерице, пусть даже очень разумной и говорящей, мигом потянулся к теплу. Едва девушка заняла место поверх одеяла, как Лис, не просыпаясь, подкатился к ней под бок и, забросив на подругу все конечности, расслабленно засопел, ткнувшись острым носом в ухо.

Особой тяжести от человеческой оболочки парня Янка не ощущала, потому лишь потрепала друга по волосам и тоже прикрыла глаза. Раз уж все равно в больничке сидеть, то есть лежать, так почему бы и не поспать. Хаг умный, он точно Иоле предупредит, чтобы соседка не волновалась. Жаль только, что поужинать так и не получилось.

Гад умиленно улыбнулся, оглядев композицию из двух спящих студентов, и на цыпочках вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

Очнулась Янка в полной темноте, от того, что казавшаяся легкой тушка Машьелиса завозилась на кровати, и начисто отлежанные левые конечности, руку и ногу, пронзили острые иголочки боли.

– Чего это мы здесь делаем? – раздался до отвращения бодрый голос дракончика.

– Лечим тебя, а ты спишь, – ответила темнота слева за Машьелисом и блеснула в слабом лунном свете золотом волос.

По-видимому, Стефаль пришел тогда, когда Янка уже крепко спала и не заметила его присутствия.

– А где мы и зачем кого-то лечим? Кстати, кого? – продолжил расспросы любопытный Лис, присаживаясь на кровати.

– Тебя. В лечебнице, – коротко ответила в обратном порядке на вопросы друга Янка и охнула, когда попыталась присесть и вытрясти из головы остатки сладкой дремоты.

– Ты больна? – удивился и чуток встревожился Машьелис, не понявший, когда подруга успела занемочь. Его любопытная физиономия склонилась над напарницей, а светлые кудряшки защекотали лицо.

– Нет, зато ты, сильный, но легкий, – девушка процитировала старую шутку, – отлежал мне все руки и ногу.

– Я могу, я такой, – согласился дракончик. Он без дальнейших разговоров сграбастал и взялся массировать первую попавшуюся конечность Яны. – Так чего мы в лечебнице-то делаем?

– Мастер Лесариус велел тебя тут подержать, пока силы не восстановишь, – объяснил эльф. – Нам предложили побыть с тобой, чтобы оптимизировать процесс реабилитации после оборота.

– И правильно сделали, – согласилась Янка, шипя от возвращающейся чувствительности в ноге и руке. – Ты давно тут, Стеф? Я не слышала, как ты заходил.

– Как Хагорсон меня отыскал, сразу пришел, – спокойно ответил парень. – Вы спали, потому постарался не будить.

– А Хаг где? Под кроватью? – Лис и в самом деле перегнулся через Янку и оглядел пол.

Донская прыснула, ярко представив себе скорчившегося под кроватью массивного тролля.

– Обошлись без него. У троллей неподходящая система энергообмена. Но, судя по тому, как ты бойко трещишь и прыгаешь, наших с Яной сил хватило для приведения тебя в чувство, – резюмировал Стефаль с улыбкой и уже серьезнее добавил: – Мы волновались!

– Да ладно, драконы твари живучие! – отмахнулся Машьелис. – Но все равно большое спасибо, друзья!

– Если ты пришел в себя, давай найдем дежурного лекаря, пусть проведет осмотр, и вернемся в общежитие. Думаю, Яна предпочла бы провести ночь в своей комнате.

– Я бы еще и от душа не отказалась, и от чая с печеньками, – задумчиво согласилась девушка и поправилась: – Нет, сначала от печенек, потом от душа.

Стефаль ушел на поиски дежурного, а Машьелис тихо шепнул: – Эй, Ян, прости, я не хотел вас пугать!

– Ты не напугал, – столь же тихо откликнулась девушка и чуть ли ни до хруста сжала напарника в объятиях вновь обретшими силу руками. – Зато за тебя мы испугались сильно, когда ты сначала буянить начал после Авзугаровой шутки, а потом и вовсе отрубился. Кстати, дракон из тебя вышел очень симпатичный!

– Что, красивее, чем человек? – польщенно хмыкнул Лис, даже не пытаясь вырваться из Янкиных горячих объятий.

– Конечно, где ж тебе в человеческом облике такой чешуей и рожками разжиться? Зато теперь мы знаем, какова большая радужная форма маленького белого лиса, – хихикнула девушка и замолчала, отстраняясь, поскольку в палате зажегся неяркий свет. В дверь входили Стеф и знакомый студентам лекарь Шер.

– О, и впрямь спящий красавец пробудился! Давай глянем, как ты тут! – оживленно хрустнул суставами пальцев парень, прежде чем накинуться на Машьелиса с обследованием.

Несчастному дракончику оставалось только порадоваться отсутствию в жаждущих лапах профессионала молоточка вроде того, какой неизменно таскал на поясе и постоянно пускал в ход мастер Лесариус.

Стефаль созерцал отбрыкивающегося Лиса с умиленной улыбкой папаши, следящего за проказами дитяти. Если серьезно, то эльф по-настоящему радовался, что все обошлось.

Ощупанный Машьелис был признан здоровым и отпущен в общежитие, куда все трое и направились по освещенным летающими фонариками дорожкам АПП. Воспитанный эльф нес Янкину сумку, свою «бедный больной» отказался отдавать напарнику наотрез. Он так кувыркался и приплясывал по пути вместе с сумкой, демонстрируя обычную живость, не свойственную большинству живых созданий не только в темное, а и в иное время суток! Янка же зевала и мечтала о постельке, особенно радуясь предстоящему отдыху и возможности поваляться под одеялом чуть ли не до обеда. Зря радовалась! В седьмой день ее ни свет ни заря ненароком подняла торопящаяся на дополнительное занятие по артефакторике Иоле, а в восьмой, законный, выходной отыскалась другая напасть.