Утро добрым не бывает, коль оно начинается с общефакультетской лекции по истории Игиды. Несчастные студенты в ожидании садиста-преподавателя, диктующего материал невзирая на стоны и боль аудитории, развлекались как могли, пытаясь добрать позитива.
Хохотушка и сплетница Тита потряхивала кудряшками, вертелась во все стороны и громко, чтобы ее слышали все однокурсники, вещала последние новости:
– Ой, что вчера днем у ворот АПП творилось, ребята! Такой скандал, такой скандал!
Янкина тройка разом насторожилась в ожидании сведений об очередном коварном ударе неизвестного злоумышленника. Никто ведь не говорил, что Пит – его единственная цель или что удар по нему будет нанесен лишь один. Вон Машьелис, наоборот, предполагал, что до сирена попытаются добраться разными путями.
– Как пророк с четвертого курса в ворота проходить стал, так все камни – красные, желтые, зеленые, – разом начали мигать и скрежетать!
Тита сделала многозначительную паузу, любопытный Картен не выдержал и поторопил негодницу:
– И чего? Завалило кого?
– Нет, – кажется, с сожалением, признала пещерница, не без уважения глянув на голубокожего человека с богатой фантазией. – Его мастер-дежурный сразу задержал и проверять стал. Оказалось, пророк со своим братом-близнецом из летописцев жилетами поменялся, чтобы в город выйти вопреки наказанию. Так теперь небось обоих накажут.
– Все-таки пророки точно самоубийцы, – хекнул тролль, почесав затылок. – Сколько в АПП учусь, столько убеждаюсь.
– Наверное, потому, что только из вконец сдвинутых получаются стоящие предсказатели, – хихикнул дракончик, разочарованный заурядностью сплетни.
– А настоящие из самых живучих, – задумчиво вставила Яна, припоминая прошлогодние беседы.
– Я-то думал, и впрямь какого-нибудь злодея поймали новой защитой, – почти беззвучно поделился разочарованный Лис.
– Еще не вечер, – философски проронил Хаг и зашелестел конспектом.
Янка со вздохом открыла тетрадь. В аудиторию стремительным шагом входил мастер Ясмер. На лицо симпатичный, на лекции ужасный. А уж добрый он внутри или нет, ни одному студенту после двух часов мучений проверять не хотелось, если только ножом и чтобы потом не поймали.
– Ясного утра, студенты, – четко поздоровался педагог и, не тратя времени на расшаркивания, начал лекцию:
– История Игиды, как мы уже говорили, включает в себя историческую мифологию Древа Игидрейгсиль и историю самого Мира Игиды, где произрастают дети Великого Древа, именуемые детьми Игидрейгсиль, или Игиды. В чем важность Мира Игиды для нашей ячейки Мироздания, кто может сказать?
Народ безмолвствовал. В аудитории воцарилась звенящая тишина, в которой с громоподобным стуком рухнул на пол чей-то карандаш. Лектор недовольно сдвинул брови. Пауза затягивалась, наконец в воздух взметнулась растопыренная ладошка Ольсы. Комплекс отличницы переборол ужас пред мастером Ясмером, и дриада озвучила ответ, годный для упражнения по артикуляции:
– Мир Игиды был сотворен на корнях Древа Игидрейгсиль, и первые прорицатели-титаны бродили в тени Великого Древа, пока не пришла пора уйти в землю и стать ею. На костях же их и корнях Игидрейгсиль проросли деревья Игиды, дарующие мирам посредством листьев, плодов и цветов возможность воцарения гармонии путем исполнения истинных пророчеств.
Нахмуренные брови мастера разгладились, он благосклонно кивнул, одобряя ответ, и возобновил диктовку. Речь шла о зарождении Садов Игиды и первых разумных, явившихся в мир после титанов, о которых поведал Ясмер на прошлой лекции.
Все-таки историю Игиды слушать было легче. Особенно тогда, когда материал не пересекался с мозгодробительными основами Мироздания. Через два часа из аудитории выползали утомленные, однако почти здоровые студенты. Десяток особо чувствительных ребят с головной болью в расчет не брался.
На занятия к Гаду блюстители шли вполне бодрой толпой. После лабораторной работы, где каждый пытался решить ситуационную задачку-предсказание не менее чем пятью способами, выходили распаренными, словно после полосы препятствий. Зато на расоведении второкурсники почти расслабились, слушая развернутый рассказ о дриадах. Быстрый Ветер привычно начал с основных деталей мимикрии – длинных волос древесных и травянистых оттенков, глаз того же колера, особой вегетарианской диеты и симбиотических отношений с растениями. О деталях прически кентавр ничего не сказал. Пришлось Машьелису вылезать с дополнительным вопросом по теме. В награду за внимательность к деталям дракончик был поощрен коварным преподавателем, намеренно опустившим важный момент. Лис получил плюсик в журнал и личное дополнительное задание к следующему уроку: «Головные уборы и особенности прически дриад». Ольса аж вздрогнула от жадного взгляда однокурсника, обещавшего юной дриаде жаркий допрос с пристрастием.
На закуску в оставшееся до конца пары время кентавр предложил послушать что-нибудь из фольклора гоблинов в исполнении студентов. Янка с уморительной песенкой Кайрая сама вызвалась отвечать и исполнила ее под хохот однокурсников. Ржал и Быстрый Ветер. Отсмеявшись, кентавр довольно признал:
– Порадовали, Яна! Прежде я не слыхал этого шедевра в жанре проказливых песенок, широко распространенных у гоблинов.
– Это все Кайрай, ему спасибо, – заложила источник информации девушка, тот оскалился и позеленел от удовольствия.
– Не хотели бы вы продлить наше соглашение о песнях к зачету курса, несколько его видоизменив? – продолжил гнуть свою линию расовед.
Никогда не спорящая с преподавателем, предлагающим зачет и оглашающим условия его получения, девушка выжидательно замолчала. Решив, что с ним соглашаются, кентавр закончил мысль:
– Почему бы вам, Яна, не сделать небольшую подборку забавных песен по тем расам, которые мы будем изучать на лекциях и семинарах? Договорились?
Поскольку точное число необходимого для составления «небольшой» подборки мастер не озвучил, Донская единолично решила приравнять его к количеству песен в прошлогоднем сборнике и не мучиться сомнениями.
– Хорошо, мастер, – закрепила устное соглашение о зачете Янка. Чего возражать-то? Петь и смеяться Донская любила, да и народу разнорасового среди блюстителей было достаточно для составления подборки, а если кто откажет, то можно и Стефаля попросить с «отказником» побеседовать. Эльф был вежлив с каждым студентом, но как староста факультета авторитетом пользовался немалым и додавить самым любезным образом мог в легкую. Может, сказывался какой-то дар Дивного Народа из не разглашаемых чужакам. Или дело было в личных организаторских способностях юного потомка древнего славного рода, натренированного неполной пятилеткой боев с нарушителями дисциплины.
После лекций, факультативов и ужина усталая, засидевшаяся на занятиях компания решила немного размять ноги и прогуляться по академии до площади перед Башней Судеб, засиявшей новыми красками после генеральной уборки, растянувшейся в прошлом году не меньше чем на десяток циклад. Площадь не только сохранила свое значение одного из центров силы АПП, но и стала популярна не меньше сквера как место для прогулок. По словно бы светящимся уютной желтизной плиткам хотелось ступать, да и просто сидеть на лавочке и любоваться мягким свечением студентам тоже нравилось. Так что ничего удивительного не было в том, что Янкина прогуливающаяся компания забрела на площадь.
А вот там-то и случилось оно. Что именно, поначалу никто не понял. Мало ли странных типов и «типок» учится в АПП? Янка, к примеру, уже устала удивляться пестрой внешности студентов. Первым сделал стойку глазастый Машьелис. Он цапнул друзей за рукава и жадно выдохнул:
– Глядите, это она!
– Кто и где? – не сориентировался Хаг.
Янка тоже ничего не поняла – настолько, что даже какой вопрос задать, с ходу не сообразила.
– Та дриада, нашего сирена подарочком оделившая. Только, Покровитель меня долбани, если она не призрак! – Озадаченный Лис совсем неаристократично ткнул пальцем в нужном направлении.
Теперь и спутники дракончика разглядели прозрачно-белесую девушку, взирающую на весь мир в целом и на тройку блюстителей в частности с озадаченно-печальной мольбой во взоре. И ведь белую девушку никто больше не видел. Во всяком случае, студенты, гуляющие по площади, сновали сквозь нее с поразительной частотой.
Между тем дриада, будто специально дожидавшаяся, пока Янкина тройка ее заприметит, поманила их рукой, развернулась и медленно поплыла в сторону проходной. Лис рванул было за ней, однако был пойман за жилет Хагом.
– Куда? – рыкнул тролль. – Гада кто предупреждать будет? Мы обещали!
– Так уйдет же! – взвыл дракончик.
– Я за ней, вы декана зовите, – распорядился тролль и припустил, как разогнавшийся на тореро бык, на бегу выхватывая из сумки листок со знаком невидимости. Через КПП, где, разумеется, сработал артефакт-проявитель, развеивающий все наложенные студентами магические эффекты, он пронесся, высадив дверь. И, не останавливаясь, чтобы оправдаться или извиниться, помчался вперед под истошные крики дежурных:
– Куда? Где разрешение?! Стой!
В это время Янка торопливо ломала листик со знаком СУАЗ и телеграфно рапортовала «шефу»:
– Мастер! Мы нашли дриаду, она призрак и убегает. Хаг преследует, его на проходной задержать пытаются. Помогите!
Декан не заставил себя ни ждать, ни упрашивать. Мигнул распахнувшийся портал у проходной, и Гадерикалинерос всего парой слов пресек разгорающийся скандал. Янка и Лис присоединились к дэору у ворот. Машьелис с ходу потребовал:
– Мы идем с вами!
– Больше ты ничего не хочешь? – хмыкнул мужчина.
– Вам списком или как? – отреагировал дракончик.
– Пошли уж, – потерев нос, сдался Гад почти без борьбы и вывел студентов за ворота, буркнув на ходу: – Хорошо еще догадались Хагорсона вперед послать. У него, в отличие от некоторых, шансов влипнуть в переделку меньше.
– Это вы кого в виду имеете? – насупился Лис и получил вполне закономерный ответ:
– Догадайся с трех раз.
В вечернем городе найти тролля оказалось несложным. Сама Янка, конечно, нипочем не отыскала бы друга, если только с помощью знаков Игиды. Зато у дэора с его уникальным обонянием и Лиса с дарованным храмом Ветров талантом никаких трудностей с поиском следов Хага не возникло. Они шли так уверенно, словно видели Фагарда. Яна же не видела ничего, кроме прохожих на улицах и собственно самих улиц Дрейгальта. Аккуратных, чистеньких и вполне привычных. Поскольку смотреть особенно было не на что, девушка задумалась о недавнем явлении призрака, каковое дракончик не преминул в красках расписать мастеру.
– Странно, – задумчиво почесал нос дэор.
– Что? – заинтересовался Лис.
– Не могу разобраться с классификацией нашего призрака, – задумался декан.
Янка непонимающе хлопнула глазами. Нет, конечно, мастер Анита на прошлой лекции вывалила на головы бедных студентов массу нужной информации, вот только «вывалить на» не значит «вложить в». Сколько ни перечитывала Донская конспект (целых три раза, между прочим) все равно до конца не поняла. Семинаров же по созданиям, существам и сущностям у блюстителей пока не было, как и, наверное к счастью, практических. Что могла придумать для дрессировки студентов жестокая дроу, землянке не хотелось даже предполагать.
– Дриада точно не является привидением, – начал рассуждать вслух Гад. – Поскольку ранее ее ни в призрачном, ни в плотском обличье никто в стенах АПП не видел, а посещать места, где они не бывали при жизни, привидения не могут.
– А если сделана привязка к предмету? – вставил вопрос Лис.
Янка напряглась и смутно припомнила выдержку из конспекта: «Привидения в редких случаях могут менять место дислокации, если кто-то перенесет поддающийся транспортировке предмет-концентратор, к которому в силу обстоятельств привязан нематериальный объект, в иное место».
– Нет, – с ходу отмел предположение мастер. – В таком случае она все равно не смогла бы уйти за ворота и проследовать далее. Ареал привязки привидения невелик. А вот призрак более свободен в своих передвижениях. Но ваше описание реакций призрака на мир материальный слишком нетипично для сущности. У них растянуто восприятие времени. А вы говорите о живом взаимодействии. Быстрота реакции не свойственна призракам…
– Найдем – спросим, почему она такая и как померла, – беспечно заключил Машьелис. – Зато теперь понятно, почему на свиданку к Питу не явилась.
Из обсуждения разных сущностей Янка, честно сказать, уяснила о призраках и привидениях больше, чем из лекции дроу. Может, и еще что-нибудь поняла бы, но преследование завершилось у дверей трехэтажного здания, сложенного из камня цвета небесной лазури. Рядом с домом, окруженным аккуратными овальными клумбами с яркими осенними цветочками, топтался Хаг.
Увидев декана и друзей, парень вздохнул с искренним облегчением и доложил:
– Призрак довел меня до этого дома и исчез. Внутрь я не полез.
– Правильно сделали, студент Хагорсон, ибо нечего вам делать незваным в городской лечебнице, – констатировал Гад, разом втаптывая в грязь надежды студентов на то, что призрак привел их к жилищу убийцы.
– Может, все-таки зайдем и спросим про дриаду? – робко предложила Яна. – Не зря же сюда бежали?
Гадерикалинерос стряхнул с рукава фиолетовой мантии гипотетическую пылинку и согласился, указывая на вход в торце здания:
– Конечно, зайдем. Нам в ту дверь. Эта, – кивком головы декан показал на двустворчатую и широкую, способную пропустить внутрь карету с упряжкой лошадей, – для приема больных.
Преподаватели Академии пророчеств и предсказаний пользовались в Дрейгальте немалым авторитетом, каковой сейчас собирался использовать дэор, чтобы если не разобраться с загадкой дриады до конца, так хоть что-нибудь вынюхать.
Дверь с хорошо смазанными петлями распахнулась, пропуская четверых в небольшой холл больницы, к стойке. За ней, добросовестно закусив кончик языка, заполняла какие-то формуляры молоденькая худенькая девушка в голубом платье-халатике.
– Ясного вечера, – любезно поздоровался Гад.
Медсестра, как ее мысленно назвала Яна, оторвалась от бумажной работы и в свою очередь поздоровалась:
– Ясного вечера, мастер декан. Вы пришли навестить больного? Увы, час вечернего посещения уже миновал. Боюсь, придется спрашивать дозволения старшей хозяйки…
– Нет-нет, нас привело сюда пророчество, – туманно высказался дэор, заполучив этими несколькими словами внимательную слушательницу, готовую к сотрудничеству.
– Скажите, среди пациентов больницы за несколько последних циклад были дриады?
– Только одна, – даже не сверяясь с записями, мгновенно отреагировала медичка. – Привезли девушку, пострадавшую от упавшей с крыши черепицы. Глупышка решила срезать путь и полезла через закрытый для ремонта участок Звенящей улицы. Пробило голову. Рану залечили, но в себя пациентка не приходит. Мы обращались в Олейн дриад Дрейгальта, чтобы передать им несчастную. Приходила Младшая Осененная Милостью Древ и отказала в перемещении больной в леса. Что-то говорила про невозможность забрать тело без духа. Я, честно признаться, в этом ничего не понимаю…
– Хм, – задумался мастер, а Лис не утерпел и влез с новым вопросом:
– Скажите, а стариков-сиренов к вам не привозили?
– Привозили, – неожиданно, к удивлению Янки, согласилась медичка. – Циклад семь назад привезли старого сирена, потерявшего память. Он угодил под телегу. К счастью, сильно не пострадал, раны мы залечили и нашли именной медальон. По нему стражи узнали и вызвали внучку бедняги из деревни. Та дедушку домой забрала.
– Спасибо, любезная, – улыбнулся декан собеседнице из облачка, характерного (Янка сразу узнала) для знака Игиды, вызывающего у собеседника доверие. – Не могли бы мы навестить дриаду? Дело, повторюсь, касается пророчества АПП, о большем, увы, я вам поведать не могу.
– Конечно, пойдемте, – сразу же откликнулась медичка, не упоминая старшей хозяйки. Глазки у девушки заблестели от любопытства. Наверное, дэор зря использовал силу знака. Стремление медсестры прикоснуться к тайнам пророчества было сильнее рвения к соблюдению правил.
Девушка закрыла дверь для посетителей на засов, велела гостям тщательно вытереть обувь о коврик из мха – точь-в-точь такой, как в лечебнице АПП – и повела компанию по коридору налево.
Янка только завистливо вздохнула украдкой. Такой уют, обилие света, зелени и чистота без удушающего запаха хлорки не часто встречались в больницах. В пятой по левой стороне коридора трехместной палате была занята лишь одна кровать. На ней, в окружении кадок с буйно зеленеющими растениями, лежала та самая дриада, чей призрак явился нынче студентам. Остроносая, с густыми каштановыми волосами, худенькая, судя по выпростанной поверх тонкого одеяла руке. Подтверждением личности служило не только портретное сходство, но и наличие искомого призрака у ложа больной.
– Она здесь? – тихо уточнил у студентов Гад, создав круг тишины, чтобы медичка не помешала разговору.
– Ага, у изголовья стоит, – отчитался Лис, опережая напарников.
– Не вижу, – досадливо поморщился дэор и потер нос.
– Почему же мы видим? – удивилась Яна.
– Вы блюстители того пророчества, – скрипнул зубами декан, окинул взглядом палату и озадаченно нахмурился. Вот только смотрел он не в сторону кадок с растениями, как сообразила-таки землянка, играющими для дриады роль подпитывающей капельницы. Даже невидимый призрак, тревожно колышущийся у изголовья, не заинтересовал мужчину. Его внимание сконцентрировалось на табличке с информацией, висящей над кроватью.
– Скажите, девушка действительно находится в таком состоянии уже более восьми циклад? – кивком головы указав на табличку, уточнил Гад, развеивая круг.
– Совершенно точно, – горячо подтвердила медичка и затараторила: – Я вам и без журнала пациентов скажу! Никакой ошибки нет! К нам аккурат через цикладу, как ее доставили, ежегодная комиссия из городского совета пожаловала. Ой все и носились! Господин Ширьлу еще ничего, внимательный такой, участливый, господин Карбахор же каждый серебряный листик трат по учетным книгам проверял, а господин Нихлессер вообще все углы осмотрел, не только кухню, даже в чуланах для уборщиков побывал. Госпожу Ясенку тогда оштрафовали за ведро с грязной водой. Она разве виновата, что вынести не успела до осмотра этажа да в чуланчик потихоньку задвинула, а господин Нихлессер в него ногой зачем-то наступил?..
Медичка тараторила, а Янка почти не слушала ее, она смотрела на призрак, который явственно пытался что-то сказать. Да только по губам Донская читать отродясь не умела, а даже если бы умела, все равно не смогла бы. Очертания худенького личика дриады плыли и размазывались от избытка чувств, испытываемых сущностью.
– Ей кто-то заплетает косу? Или такую привезли? – улучив паузу, ввинтился с вопросом Машьелис.
– Так сестра-смотрительница и заплетала, – начала оправдываться медичка. – Для болящих послабления в укладе ритуальных причесок допустимы. За распущенными-то волосами разве уследишь? Вот заплетаем и вокруг головы оборачиваем, чтобы не спутались. Младшая Осененная Милостью Древ дозволила.
Пока декан и медсестра разговаривали, Янка окончательно убедилась в том, что призрак хочет, но не может рассказать им нечто важное, потому тихонько подошла поближе к прозрачной девушке и заговорила:
– Мы не слышим тебя, пожалуйста, вернись в тело, чтобы все рассказать!
Призрак явно услышал студентку. На лице дриады отразился столь явный ужас, что Яна торопливо зашептала:
– Не бойся, мастер Гадерикалинерос декан Академии пророчеств и предсказаний! Он поможет и защитит!
– Это точно, – тихонько прогудел Хаг, как оказалось, прислушивающийся к Янкиной речи.
Декан же просто развернулся и поклонился в указанную сторону. Было ли тому виной воздействие блюстителей пророчества или бедолаге-дриаде просто опостылело бестелесное существование, но она заметалась у кровати, хватая бессознательное тело то за ноги, то за руки, то трогая голову так стремительно, что Яна неожиданно поняла смысл бабушкиного выражения «бешеная тарашка». Лис же хмыкнул и посоветовал:
– Ляг на кровать, на саму себя, и пожелай слиться с телом, вернуться в него.
Что удивительно, призрак послушался и четко выполнил инструкции. В звенящей – замолчала даже тараторка-медичка – тишине дриада на кровати резко дернулась, распахнула глаза и зашлась кашлем. Опекающие ее зеленые кустики в кадках зашелестели, закрывая болящую листиками, сплетая из ветвей широкую подушку, на которой девушку приподняли над постелью, заботливо придавая ослабленному длительной неподвижностью телу полусидящее положение. Успевшая за время учебы с Ольсой привыкнуть к тому, как любая зелень повинуется малейшему желанию дриад, Янка все равно восхитилась расторопности присматривающих за больной растений.
– Очнулась! Очнулась-таки! – как за родную, обрадовалась медичка, заботливо подсовывая к бледным губкам дриады живую трубочку поильника от куста с особо мясистыми листьями и, наверное, очень питательным соком.
Девушка напилась и в искреннем изумлении уставилась на обступивших ее ложе, исполненных беспокойства посетителей.
– Вы кто? – нежно поскрипывающим голоском уточнила больная, взирая на студентов и декана столь прозрачно-невинным, абсолютно не узнающим взглядом, что всем захотелось взвыть. А Лису, чувствовалось, еще и постучаться головой об стенку.
Пришедшая в себя дриада не помнила ничего из происшедшего с ее призраком. Последнее воспоминание относилось к падающей на голову черепице, ослепительной вспышке боли и страху смерти. Именно он стал виновником состояния пациентки. Гад разочарованно хмыкнул и увлек студентов из палаты, оставив медичку хлопотать над очнувшейся девушкой.
– Она так ничего и не вспомнит? – почти обиженно спросила Яна у декана.
– Очевидно, нет, защитная реакция неподготовленной души, познавшей страх разлуки с плотью. В большинстве случаев память стирается полностью, а возвращать ее какими-либо способами нельзя. Можно повредить рассудку, – привычно теребя нос, ответил дэор.
– Но если она Питу шарики не давала, то как?.. – Девушка растерянно замолчала.
– Очевидно, кто-то воспользовался магией личины, – поморщился декан, любезно придерживая перед студенткой дверь. – Кто-то, видевший безнадежных пациентов в больнице и уверенный, что их обличья останутся нераспознанными. А дриада в бесплотном состоянии видела преступника, но достучаться до вас – блюстителей пророчества, к которым ее притянуло желание раскрыть истину, смогла лишь сегодня.
– Да уж, – хмыкнул Хаг. – Сюда кто угодно пройти мог, якобы чтобы знакомого больного навестить, пойди теперь найди…
– Мастер, а никаких знаков подходящих нет, чтобы проверить, поискать здесь следы? – уточнила Яна, за два года уверовавшая в могучую силу Игиды и непогрешимую мудрость декана.
– Увы, не получится, – искренне пожалел Гадерикалинерос. – В стенах лечебницы нельзя использовать магию такого рода. Почему-то она очень плохо сочетается с магическими плетениями, обеспечивающими уход за больными. Если преступник и был в больнице, то слишком давно. Даже запах его истаял…
– Это не может быть кто-то из врачей? – подозрительно насупился тролль, продолжавший коситься на нарядную дверь здания.
– Нет, – категорически отрезал дэор. – Давший клятву врачевать в храме Сил Исцеления никогда не нанесет сознательный вред ни пациенту, ни иному разумному без весомой причины, как то: защита собственной жизни или жизни иных разумных созданий.
– Значит, зря за призраком бегали, – подвел неутешительный итог эскапады Машьелис.
– Как это зря?! – возмутилась эгоистичному выводу Яна и в наказание легонько щелкнула напарника по острому кончику носа. – Больная дриада очнулась! И мы теперь знаем, что ни она, ни старенький сирен ни при чем, что кто-то их внешностью пользовался для преступлений.
– Теперь главное, чтобы настоящая дриада не столкнулась с Питом, а то как бы второй раз какой черепицей не получила, – хихикнул ничуть не смущенный упреками Лис.
– Насколько я понимаю, девушку немедленно переправят в родные леса для лечения, – едва заметно усмехнулся декан, все еще обдумывающий результаты охоты за призраком.
Потом Гад встряхнулся, полез в кошель за знаком – активатором портала. Возвращаться пешим ходом в АПП, тратя драгоценное время и рискуя потерять в городских сумерках тройку непоседливых студентов, дэор не собирался. Не найдя нужного знака, потер нос-сосиску, почесал лоб и не то махнул, не то тряхнул рукой, разрезая пространство. Образовалась дверь на дорожку перед Лапой. Туда Гад и спровадил ребят, шагнув следом за ними.
– Круто! – оценил способ Лис. – Почему вы всегда так не делаете? Зачем листья переводить?
– Студент о Либеларо, как вы думаете, сколько деревьев в Саду Игиды АПП? – ответил вопросом на вопрос Гад.
– Не знаю, не считал, – пожал плечами дракончик и вежливо предложил: – Могу у Стефаля спросить.
– Не трудитесь, – усмехнулся декан. – Он не ответит. Точного ответа не существует, ибо Сад Игиды есть изменяемое множество, как вам должен был поведать на истории Игиды мастер Ясмер.
– Он поведал, только помнить это невозможно, да и непонятно ни демона, – чистосердечно признался тролль.
– Это означает, Хагорсон, что Сад Игиды – есть живое воплощение силы Игидрейгсиль, способное к метаморфозам и меняющееся по высшей воле. Деревьев в Саду и собираемых с них листьев, плодов и цветов ровно столько, сколько необходимо.
– Удобно, – оценил Машьелис. – Так почему вы знаками пользуетесь, а не своим порталом? Чтобы сил не тратить?
– Чтобы нам пример подавать, – догадалась Яна. – Чтобы мы привыкали листья использовать по примеру мастеров.
– Вот-вот, студент о Либеларо, – топнул ногой дэор. – В АПП еще свежа память о тех незадачливых блюстителях пророчеств, которые пострадали из-за привычки использовать личные магические таланты на заданиях. В мирах фиолетового спектра, напомню, никакая иная магия, кроме магии листьев Игиды, не действует.
– Ну, это само собой… – пожал плечами Лис.
– Увы, особо одаренные личности, для которых это не очевидно, ежегодно находятся в каждом потоке. Мы делаем все, Машьелис, чтобы использование листьев Игиды стало для вас привычным, – смягчился декан.
Троица с готовностью закивала, соглашаясь с преподавателем. Устало махнув рукой в сторону общежития, Гад велел:
– Ступайте отдыхать.
Приказано – сделано! Ребята вернулись в общагу и оккупировали девичью комнату. Тройка наскоро поведала Стефалю о результатах погони за призраком. Все еще раз подосадовали на то, что ниточка расследования оборвалась, толком не размотавшись, а потом занялись более интересным делом. Стали пить чай, лопать конфеты и требовать продолжения банкета, то есть исполнения Янкой на бис саги о борьбе с вредителями в гоблинских пещерах – специально для Стефа. Йорд, получивший личное задание от декана, закопался в библиотеке за компанию с верной Иоле. Так что для них певица пообещала исполнить «на бис» как-нибудь в другой раз.
– Портянки, – раздался от двери прихожей задумчиво-воодушевленный голос, обладателя которого со скидкой на хрипотцу вечерней усталости (забег по городу не прошел даром) студенты идентифицировали как дорогого декана, с которым расстались не более часа назад. – Ну конечно! Портянки!
Дверь в комнату хлопнула, и Гад исчез.
– Зачем он приходил? Сказать что-то хотел или попросить о чем? – машинально поинтересовалась Янка, озадаченная поведением преподавателя.
– Если хотел, то потом расскажет, а если не хотел, то мы его все равно расспросим, – загорелся Машьелис, не удовлетворенный результатами городской эскапады, и предложил: – Покараулим у кабинета? Декан вечером всегда к себе заходит!
– Караулить у дверей? – поморщилась девушка, испытывая некоторую неловкость от инициативы дракончика, знакомого с тактом в лучшем случае понаслышке.
– Зачем? – расплылся в улыбке блондинчик. – У нас есть замечательный напарник Стефаль, а у него, да будет тебе известно, Яна, в ассортименте имеется несколько очень полезных и практически незаметных эльфийских заклинаний. К примеру – «паутинка»! Она даст нам знать, когда Гад откроет дверь кабинета.
Стеф, хоть и задобренный похвалой Лиса, тоже поморщился. Идея следить за деканом ему претила и почти пугала.
– Чего вы робеете? – фыркнул живчик. – Если мастер нам что-то рассказать хочет, то, когда мы явимся, расскажет. А будем сидеть по комнатам, может до другого подходящего случая отложить.
– Есть смысл, – согласился с запутанной цепочкой выводов напарника Хаг. – Подойдем, постучимся, если декан нам дверь не откроет, уйдем.
Под давлением веских аргументов Янка сдалась, и Стефаль аккуратно установил у кабинета Гада растяжку заклинаний «паутинка», отличающуюся совершенной незаметностью для любого, кроме создателя. Так, во всяком случае, объявил Машьелис, немного смыслящий в эльфийских заклинаниях, но, разумеется, не способный их создавать.
Так думали и все остальные члены компании, пока в дверь Янкиных апартаментов не постучал мастер Лаэрон-старший с выражением задумчивого неодобрения на совершенном лице и укоризной в глубине очей колдовской синевы.
– У тебя есть объяснение недостойному поступку? – прохладно поинтересовался Айриэльд у сына, игнорируя прочих присутствующих настолько демонстративно, что ребята ощутили себя предметами меблировки.
– Есть, – не дрогнул пред отцом Стефаль, а добрая Янка, отчаянно, наступив на горло собственному смущению от присутствия мастера в комнате, поспешила заступиться за друга:
– Не ругайте его, мастер Айриэльд, это мы Стефаля попросили, чтобы под дверями декана не караулить! Он сам с нами поговорить хотел, но какое-то срочное дело помешало.
– Я уточню, – оценив сведения, сменил гнев на милость эльф и, раз уж представился случай, не преминул сделать новое вполне благожелательное замечание по преподаваемому предмету: – В разговор со старшим и более высокопоставленным собеседником надлежит вступать или лидеру команды или самому взрослому ее члену. Вас, Яна, извиняет лишь статус единственной особы женского пола.
– Спасибо за урок, мастер, – подрагивающими губами прошептала девушка и часто заморгала, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Никогда особенной чувствительностью не отличалась, а тут накатило. И красавец синеглазый, и слова его злые тут, в личной комнате, где не ждешь удара ни словом ни делом, оказались равносильны хорошей пощечине. Вроде и не хочешь, а слезы сами брызжут.
– С мимических жестов из чисто женского спектра воздействия, как то: дрожание ресниц, стрельба глазами и улыбки следует начинать общение, а не завершать его, – дал очередной деловой совет красавец-мастер, щедро делясь опытом с несчастной девушкой, вовсе не жаждущей в данный момент поучений.
Донская закусила губу до боли, встала с диванчика и, промолвив совершенно деревянным тоном:
– Спасибо за ценные замечания, мастер Айриэльд, приношу свои извинения за вынужденную отлучку, – быстро шмыгнула с ванную.
Раздался шум воды, способный заглушить многие звуки, в частности, всхлипы расстроенной девушки. Три укоризненных взора уперлись в непрошибаемого учителя.
– Побеседуй с Яной, Стефаль, – торопливо велел эльф. Вроде бы у мастера был чуть-чуть сконфуженный вид (или просто так падал свет лампы?). – Девушке стоит внимательно слушать и принимать к сведению критику и советы преподавателя, но не воспринимать их как болезненное личное оскорбление.
– Побеседую, отец, но, с другой стороны, я бы попросил тебя воздержаться от профессиональных советов мастера этикета вне аудитории для занятий, – хмуро предложил младший эльф, все еще не очень понимающий, почему Яна так остро отреагировала на заурядное поучение, но однозначно готовый принять сторону обиженной сестры по духу.
Айриэльд только сухо кивнул, показывая, что услышал сына, и покинул комнату столь проворно, что, если бы не прирожденное эльфийское изящество, к способу перемещения больше всего подошло бы слово «бегство». Хаг, Лис и Стеф, мало смыслящие в утешении дев и сердечных страданиях, беспомощно переглянулись.
– Плачет? – уточнил самый плохо слышащий из троих дракончик.
– Плачет, – мрачно подтвердили тролль и эльф.
– И утешать не пойдешь, эти девичьи заморочки хуже кровного врага, – скрипнул зубами Машьелис, машинально крутя на запястье браслет помолвки.
– Кажется, раньше Яна так сильно не переживала неудачи в учебе, – осторожно заметил староста, косясь на дверь в ванную. – Может, стоит за Иоле в библиотеку сходить?
– Толку-то? Янка же сама сказала, пройдет, – почесал башку Хаг и со вздохом заложил напарницу: – Тут такое дело, Стеф, ей папашка твой поначалу шибко понравился. От синих глаз у мужиков девка дуреет, но за собой такое знает и в разум скоро войдет.
– А… О… Ой, – в конце концов выбрал Стефаль, на каком из нечленораздельных возгласов остановиться, и покосился на дверь ванной с утроенным сочувствием.
– Эх, была не была, – махнул рукой Машьелис и выпрыгнул из кресла, противореча собственному недавнему решению о невмешательстве. Отбив на двери замысловатую дробь, парень отчаянно завопил: – Янка-а-а, Янка-а-а, выручай! Беда!!!
– Что? – испугавшись за друга, мигом распахнула дверь девушка, невзирая на покрасневший и превратившийся из милого, уточкой, в смахивающий на картофелину нос.
– Ты же меня чаем поила? Поила! Три чашки наливала? Наливала! Так теперь в туалет пусти, а то лопну прямо на ковре! В прошлом году один уже меняли, неужто и у второго расцветка наскучила? – подскакивая на месте, торопливо обосновал вескую причину своей настойчивости парень.
– Заходи, – посторонилась Янка, и напарник вихрем ввинтился в санузел.
Девушка вздохнула и подняла глаза на друзей. Те выглядели немного потешно, поскольку не знали, как поступить: выказать сочувствие или, напротив, сделать вид, будто ничего такого в поведении подруги не приметили.
Хаг все-таки выбрал первый вариант и буркнул:
– Ты как, Ян?
– Уже нормально. Кажется, помогло.
– Отцу не следовало так… – начал было Стеф, но Янка лишь отмахнулась:
– Твой папа прежде всего наш учитель, и он правильно делает, что пользуется каждым случаем чему-то нас научить.
– Но ты плакала, Яна, – сочувственно отметил эльф.
– Это из меня дурь выходила, и, кажется, наконец вышла, – объявила девушка и шагнула к столу. – Зато захотелось еще чайку.
– Потому и захотелось, – высунул из ванной нос Машьелис, демонстративно оправлявший рубашку. – Природа не терпит пустоты! Дурь ушла, отыскалось место для печенья и чая! У меня, кстати, тоже.
– Так вот как из тебя дурь выходит! – удивился тролль.
– Ну да!
– Так чего же в тебе ее столько остается? – задал логичный вопрос напарник. – С харчами ты ее, что ль, заглатываешь?
– Не-а, с воздухом от прочих неучей. Дурь-то она куда заразнее, чем драконья чесотка! Избавляться не успеваю! – с апломбом заключил под смех друзей о Либеларо и многозначительно повел подбородком в сторону пустой чашки.
Янка захлопотала по хозяйству. Стефаль же попытался снова начать извиняться за отца, да землянка только рукой махнула:
– Не надо, Стеф, я на твоего папу не обижаюсь, сразу же видно, несчастный он человек, то есть эльф. Когда его по голове стукнули на улице и память чуток отшибло, он совсем другим был.
– Бабу ему надо, – очень тактично брякнул Хаг.
– О, кстати, а где его прошлая нареченная невеста? Может, она еще замуж не вышла и их свести можно? Если ты, конечно, против мачехи не возражаешь.
– Я бы не возражал, – бледно улыбнулся староста, грея тонкие пальцы о белый фарфор чашки. – Только Ильрияль, будучи отвергнута женихом, удалилась в Лес и слилась с ним душой.
– Самоубилась? – ахнула Яна, прикрыв ладошкой рот. – Ой бедна-а-я-а…
– Нет, – вздрогнул от столь ужасного предположения эльф и чуть не выронил чашку. Горячий напиток обжег пальцы, и парень с трудом удержал посудину. – Тело Ильрияль укрыл в объятиях лес, а душа блуждает средь ветвей, позабыв о скорби и боли.
– То есть ее можно позвать обратно в тело? – практично уточнил Машьелис, хрумкая печенье из вазы всухую. Пока-то Янка чайку нальет, что ж вкусняшкам лежать да пылиться?
– Если Ильрияль позовет обратно тот, кому она по-настоящему нужна и к кому хочет вернуться, то она возвратится, – объяснил особенности эльфийской метафизики Стефаль.
– Твой папа ее звать не хочет, так? – шевельнул левым ухом тролль.
– Я не знаю. Мне кажется, он многое передумал с тех пор, когда мама сбежала с орком. Он помнит Ильрияль и, возможно, хотел бы ее увидеть, только его гложут стыд и вина, – поделился с друзьями сокровенным юный эльф, оставив в покое чашку и вытирая пальцы салфеткой.
– Это непорядочно! – горячо возмутилась Янка, подливая чаю парням. – Мало того, что достойной девушке другую предпочел, так еще и упрямится, признать вину и искупить ее не хочет!
– Я не Великий Лес и не Первое Древо, я не могу решать за ушедшую, – жалобно захлопал ресницами Стефаль.
– Как нам твой отец устроил экскурсию во сне прямо из общежития? – пощелкал пальцами дракончик. – Мы ничего вроде этого сотворить не сможем? Выпихнуть бы его в лес, а ты как наследник перед деревом вашим замолвил бы словечко, чтобы этих двоих свести.
Теперь староста поперхнулся чаем. Его поразило предложение находчивого Машьелиса. Совершенно неслыханное по меркам эльфийских традиций, однако не противоречащее им напрямую. Стефаль прикусил губу и задумался, выбивая по многострадальной чашке некую мелодию с затягивающим ритмом. Напарники тоже молчали, чтобы не мешать размышлениям. Спустя пяток минут песня для чашки без оркестра замолкла, а Стеф огорченно признал:
– Мне не хватит сил, чтобы войти в сон под кроной са-орои, дотянуться через нее до Великого Древа и обратиться с просьбой. Отец – Говорящий и Слушающий Великое Древо, а я лишь второй сын, не прошедший посвящение.
– Мы, конечно, не великие говорящие и даже не наследники, так, всего лишь тролль, дракон и человек, – задумчиво протянул Хагорсон, – но зато твои напарники. Нет ли способа передать тебе чуток силы? Если листу Игиды можно и если у тебя и Янки для Машьелиса как-то потихоньку получилось в лекарском корпусе, то, наверное, и всем троим для одного напарника – можно? Или тебе тоже троллья сила не годна?
– Я не… – начал было Стефаль, осекся, помолчал и тихо объяснил: – Напрямую большой объем силы любых характеристик передать нельзя и воспользоваться артефактами преобразований тоже не получится, но есть чары цепочки сновидения. Они сработают, если делящие сон полностью доверяют друг другу.
– Не попробуешь – не узнаешь, – беспечно подмигнул эльфу Машьелис, шумно прихлебывая из чашки. Иной раз Лис проказничал нарочно, должно быть, в пику строгой бабушке, демонстрируя полное отсутствие всякого присутствия хороших манер. – Чего делать-то надо?
– Заснуть у корней са-орои в сети заклинания, – коротко объяснил эльф, явственно испытывающий чувство сильной неловкости от стремления друзей помочь его отцу. Стремления куда более настойчивого, чем то, какое проявлял все эти годы он сам, смирившись с холодностью и отчужденностью родителя. – Нити силы свяжут нас четверых, и, когда я пойду вперед по дороге сновидений к Великому Древу, вы сможете подпитывать меня силой.
– Значит, сегодня мы спим у тебя! Хорошо, что девчонкам ход на мужскую половину по вечерам не заказан, – объявил Машьелис, готовый немедленно проверить предложенный способ.
Хаг и Янка только кивнули, соглашаясь с резолюцией энергичного дракончика, а эльф совершенно не по-эльфячьи шмыгнул носом, дернул ушами и прошептал:
– Спасибо вам всем!
– Пока не за что, – отмахнулся о Либеларо от благодарности. – Зато, коль получится, глядишь, Айриэльд перестанет Янку, да и нас, бедняг, третировать, то есть поучать и воспитывать.