Обратно троица с примкнувшими к компании Авзугаром и Еремилом возвращалась примерно через час. Потом от Хага, Надалика и оборотня попахивало изрядно. А вот Лис если чем и пах, то какой-то травой – кажется, полынью – и капелькой тархуна. Янка поневоле принюхалась и предпочла идти рядом с дракончиком. Заметив этот маневр, тролль нюхнул свою футболку и согласился:

– Ага, вспотел. Вернемся, в душ схожу. Можно было бы здесь в раздевалке сполоснуться, да Янку не хотел заставлять ждать.

– Сходи, сходи, приятель. А то и впрямь от тебя не розами веет, – не преминул заметить ехидина Лис, прихотью расы избавленный от прелестей типично мужских ароматов.

– У всех организм по-разному работает. Я вот тоже воняю чище лошади, когда вспотею, – буркнула Яна, немного завидуя дракону и испытывая неловкость от собственной способности обливаться потом при малейшей нагрузке. Особенно потела кожа на спине и под полной грудью.

– Нет, не наговаривай, – поведя носом по-собачьи, неожиданно вмешался Авзугар. – У тебя нормальный запах девичьего тела, а тролли всегда вонючи, чище оборотней. Мы-то эдак гнус едучий отгоняем.

– Тогда воняйте, – великодушно разрешил Машьелис под смешок девушки. – Пусть все здешние комары и нас заодно стороной облетают.

В общежитии блюстителей пророчеств, как обычно, было шумно. Студенты что-то бурно обсуждали в общем зале, сновали по коридорам и лестницам, перекрикивались через открытые двери комнат, решая свои проблемы и просто балагуря. Стеф сидел в общем зале. И, как обычно (Яна успела к этому привыкнуть), две очередные девушки, кажется, зеленая староста-дриада и розовая девочка-жвачка, пытались повиснуть на бедолаге и чего-то у него вытребовать: то ли помощи в учебе, то ли бессмертной любви. Эльф привычно уклонялся, а едва завидел Янку, Хага и Лиса, предпочел смыться вместе с тройкой первокурсников в свою комнату, как в бомбоубежище перед обстрелом.

Едва переступив порог, компания застыла в оторопи пополам с восхищением. Комната старосты не была похожа на типовую. Мало того, что Стеф, пользуясь привилегией главы факультета, жил один, так он еще и изменил помещение до неузнаваемости.

В первую очередь в глаза гостям бросилось здоровенное дерево, раскинувшее корни и толстые ветви в центре. Густая листва его большей частью свешивалась в сторону правого угла, создавая естественный балдахин над широкой кроватью, накрытой какой-то кремовой в коричневых пятнах шкурой. Корни и ветки гигантского дерева образовывали прочую мебель: диван, кресла, даже пару табуретов с мягкими подушками мха. Единственными искусственными элементами являлись огромный застекленный шкаф во всю правую стену, забитый книгами, свитками и прочими учебными материалами, и большой письменный стол с той же самой разносортицей предметов на столешнице. Ковра в комнате не было, его заменяли мох и трава. Люстры и лампы тоже отсутствовали. Вместо них на ветвях были развешены фонарики. Они не горели, пока хватало света заходящего солнца. Зелено-коричневую комнату заливал золотисто-розовый поток, льющийся через два больших проема. Штор в обычном их виде у старосты тоже не имелось. Окна обрамлял живой плющ, игравший роль жалюзи.

– Вы что встали? Проходите, – махнул рукой Стефаль, не понимая реакции гостей.

– Классно устроился! – выдохнул Лис, вертя головой, как флюгером, а временно онемевший Хаг лишь что-то нечленораздельно промычал.

– А как оно тут растет? – поинтересовалась Яна, кивнув на дерево.

Не хитрое дело затащить в помещение растение, выкопал, пересадил в большой горшок. А вот как заставить его расти без земли?! Тем паче такую громадину? Корни-то, девушка видела отчетливо, ни в какой вазон не уходили.

– У меня родовой дар – разговор с растениями. Я пригласил са-орою из лесов моей родины разделить со мной кров и пообещал делиться силой, – объяснил необъяснимое эльф, с точки зрения Яны, совершенно ничего не объясняющим образом. – Дерево согласилось.

– Он в него силу закачивает, как мы вчера в пустые листья Игиды, – перевел для зависшей напарницы Хаг. – Только, ясное дело, побольше.

– Это сколько же ему, такой махине, надо?.. – прониклась Яна, припоминая свои вчерашние потуги запихать в пустышку листа Игиды хоть чуток силы, и еще сильнее зауважала трудолюбивого старосту.

– Не слишком много, – повел плечом эльф, испытывая легкое смущение, как если бы он похвастался перед новичками своей силой, хотя ничего такого и не хотел.

– Очень красиво и уютно, хоть и необычно. Я ничего подобного никогда раньше не видела! – похвалила землянка, рассматривая траву на полу и пытаясь сообразить, надо ли снимать обувь или можно проходить так. Лис и Хаг сомнениями не утруждались и уже приземлялись на диване-корне, спинку которого образовывало сплетение ветвей, а мягкости придавал не мох, а совершенно обыкновенные длинные подушки насыщенно-изумрудного цвета с золотой вышивкой.

– Обычная эльфийская комната, – снова почти оправдался Стеф, не часто принимавший у себя гостей. Во избежание провокаций он предпочитал решать вопросы в общем зале.

– Я ни обычных эльфийских комнат, ни эльфов до того, как оказалась в академии, ни разу не видела, извини, – призналась Яна и, не разуваясь, прошла к креслу, оборудованному по тому же принципу, что и диван. – У тебя здорово!

Стефаль польщенно улыбнулся – видно было, староста своей комнатой гордился – и присел в соседнее кресло. При этом Яна заметила: ветка-подлокотник сменила положение, подлаживаясь под руку хозяина. Для гостей гигантское растение, вероятно, не сочло нужным стараться, или гости просто не умели пользоваться мебелью.

Едва компания расселась, тролль вытащил из сумки лист бумаги с завернутой в него уликой.

– Вот, Стеф, это мы сегодня нашли в башне, – продемонстрировав блондинистый волос старосте, объявил Хаг и рассказал, при каких обстоятельствах этот самый волос был обнаружен.

– Теперь понятно, почему вы хотите Йорда проверить. Цвет похож, но его или нет, не знаю, – потирая высокий лоб двумя пальцами, заключил эльф и заботливо спросил у Яны: – Очень больно было?

– Не особо, я растерялась больше, – пожала плечами девушка, спокойно относившаяся к мелким бытовым травмам. – Тем более что Лис мне сразу на шишку мази шлепнул. Быстро прошло.

– В любом случае мы не знаем наверняка – желал ли невидимка причинить большой вред Яне и пострадавшим вчера парням. Хранить в секрете сегодняшнее происшествие нельзя. Декан сейчас на педсовете скучает, это только мастер Теобаль на них принципиально не ходит. Но когда вернется, я с ним непременно встречусь. Если захочет подробностей, вас вызовет, нет – завтра расскажу. Оставите мне волос?

– Забирай, – разрешил Хаг, дождавшись согласных кивков друзей. – А мы, пожалуй, в душ. А то ты нас так с собой уволочь спешил от прилипчивых девиц, что мы и не освежились. Вот всю комнату провонял. Еще завянет твоя са-ороя, будешь откачивать.

Смутиться и как-то оправдать свои действия староста не успел, потому как из коридора, легко проникнув через прикрытую дверь, раздался пронзительный, исполненный муки девичий вопль. Вздрогнуло, уронив несколько листьев, даже дерево, компания же мгновенно оказалась на ногах и выскочила в коридор. Крутить головами, пытаясь определить источник звука, не пришлось. Несмолкающий вой и распахнутая дверь в комнату номер шесть ясно указывали на эпицентр шума. Туда и помчались все четверо.

– Орут из твоей комнаты, – бросил на бегу Хаг, играя роль Капитана Очевидность. – Но вроде не Иоле.

Внутри, чуть ли не у самой распахнутой двери, на паркете билась, вопя от боли, не соображая и не замечая никого и ничего вокруг, однокурсница Янки – Ириаль. Острые когти ее снимали стружку с плашек пола, искаженное мучительной гримасой лицо вообще мало походило на человеческое. А еще… правая нога девушки была покрыта огромными, разъедающими кожу и плоть язвами, расширяющимися буквально на глазах.

– Стоять! – скомандовал обычно мягкий и спокойный эльф таким тоном, что на месте замерли все, а не только Янкино трио, собиравшееся броситься на помощь к мучающейся девушке. – Никто не наступает на половик.

Только когда Стеф упомянул коврик, Яна бросила на него мимолетный взгляд и недоуменно округлила глаза. Черно-синий круглый коврик из мягкой, пружинящей субстанции был продавлен точно посередине отпечатком туфельки Ириаль и сейчас заполнялся какой-то вязкой жижей.

Стефаль пошевелил пальцами, и на кончиках засияла зеленая сеточка. Она сорвалась с руки эльфа, долетела до орущей вампирши и осыпалась. Эльф тихо ругнулся. Полез в кошель на поясе, вытащил и надломил пластину листа Игиды. Но и зеленый ветерок песчинок угас, не сумев совладать с раной.

«Целительная магия не действует!» – отчаянно прошептал староста.

Новый взгляд на бьющуюся в корчах вампиршу привел к тому, что в памяти Янки всплыли уроки ОБЖ и вдолбленные в бестолковые головы школьников слова седого военрука. Тогда Василь Иванович не поленился притащить на урок тошнотворные фотографии для подкрепления веских слов о поражении химическими соединениями. И Яна крепко запомнила: ожог любой кислотой необходимо промыть под проточной водой!

– Ее надо срочно под воду, пока до кости не разъело! – точно таким же тоном, как секунду назад скомандовал староста, приказала девушка.

И, что самое удивительное, ее послушались. Хаг одним гигантским прыжком оказался рядом с Ириаль, сгреб ее в охапку, удерживая когтистые руки обезумевшей девицы так, чтобы не пострадало лицо, и рявкнул, выводя из ступора Иоле:

– Открывай кран!

Ирфинг, соляным столпом замершая поодаль с банкой соленых огурцов, разжала руки, выронив стеклотару на ковер, нервически закивала и рванула в ванную комнату. Тролль с жертвой на руках – следом. Зажурчала вода, чуть приглушая вопли вампирши. Буквально через несколько секунд крики стали разбавляться отборной бранью. Кажется, Ириаль чуть-чуть полегчало.

– Стеф, это чего творится? Чего с девицей случилось? Она какую-то пакость на себя пролила, что ли? – влез в разговор кто-то из студентов, топтавшихся в коридоре. Кисточка на его хвосте вопросительно подергивалась.

– Не знаю, разберемся. Жеаль, вызови мастера Лесариуса, пусть девушку осмотрит, – ответил староста и попросил ребят: – Пожалуйста, разойдитесь, будет общее оповещение о происшествии.

Тип с кисточкой, Жеаль, кивнул и исчез. В общем зале, как когда-то в Башне Судьбы, прогудел гонг.

Авторитет старосты оказался достаточно велик, чтобы, поворчав и поупрямившись, все студенты разошлись, громко обсуждая происшествие и строя самые разные гипотезы. У двери остались лишь Лис, Янка и Стеф.

– Сдается мне, клыкастенькая словила какую-то пакость на этом коврике, а не с собой принесла, – констатировал дракончик. Он чуть нагнулся над основным подозреваемым. Изучил отпечаток туфли, заполненный странной жидкостью, принюхался и спросил у напарницы: – Вы его, случаем, никак не заколдовывали?

– Нет у меня дара к магии, а Иоле ничего не делала. Утром коврик был в порядке, я на нем обувалась, – отметила девушка и вздохнула, глянув в сторону ванной.

Истошные крики совсем стихли, Ириаль продолжала ругаться и всхлипывать. Хаг бормотал вампирше что-то утешающее, из-за шума было не разобрать, что именно.

– Где пациентка? Что случилось? – раздался деловитый голос целителя, спешащего к комнате по коридору с проворством, не свойственным старости.

– Там, – хором ответили все трое, так слаженно ткнув в сторону ванной, будто упражнялись в этом как минимум с утра, а Лис прибавил:

– Она на какую-то пакость здесь, на коврике, наступила, ногу заживо разъедало.

– На кислоту похоже, – добавила Яна. – Потому ее под воду сунули.

– Целительная эльфийская магия и знаки Игиды не действовали, – добавил Стеф.

– Вызывай декана, – велел старосте лекарь, выслушав короткий отчет и окинув прихожую одним цепким взглядом.

Стеф метнулся к гонгу в коридоре. Лесариус довольно кивнул, осторожно обогнул коврик-ловушку и скрылся за дверью ванной. Почти сразу оттуда вышла Иоле (все-таки на троих санузел никак рассчитан не был) и с облегчением выдохнула:

– Понемногу заживает ее нога! Я так испугалась!

Больше ифринг ничего сказать друзьям не успела. Шум в ванной стих полностью, даже вода перестала течь. Дверь распахнулась, вышел старичок Лесариус со спящей у него на руках вампиршей. Нога ее, красная, изъязвленная, выглядела, конечно, жутко, но все-таки лучше, чем несколько минут назад. Ее, кажется, даже успели намазать какой-то бесцветной мазью.

– В чем дело? – Резкий окрик ректора, раздавшийся прямо над ухом, заставил Лиса и Янку подпрыгнуть на месте.

– Девочка ногой в раствор йиражжи угодила, потому и магия никакая рану не брала, – неодобрительно цокнул языком старый целитель, с легкостью удерживая вампиршу на весу. – Я ее усыпил, чтобы не мучилась. Забираю в лечебницу. Хорошо еще водой травму обработать догадались. Кто сообразил – зачет за семестр поставлю. А ты уж, мастер декан, будь любезен, выясни, почему коврики в общежитии этой пакостью поливают.

С этими словами старичок-молоток перехватил Ириаль поудобнее, не глядя, достал одной рукой листик Игиды из поясной сумочки и сломал, активируя знак. После этого Лесариус шагнул в серую дымку и пропал.

Хмурый декан вперил яростный взгляд в злополучный коврик с отпечатком. Испуганная и растерянная Латте всхлипнула и замотала головой:

– Я ничего не лила! Клянусь предками!

– Иоле, мы тебя ни в чем не обвиняем. Это ума не иметь – у себя в комнате йиражжи вещи пачкать. Просто расскажи, что случилось, – не потребовал, участливо попросил объяснений декан, умиряя кипящее в крови бешенство – серьезно пострадала его студентка! И не где-нибудь, а в безопасном по определению общежитии.

– В дверь постучали, я за столом сидела, крикнула, что не заперто. Думала, Янка с занятий вернулась. Вошла девушка. Она сказала, что Яна просила дать банку огурцов. Я стала доставать банку, а она вдруг страшно закричала и упала. На ноге раны начали сами собой появляться. – Иоле обхватила себя руками, заново переживая страшный момент. – Она так страшно билась, я настолько перепугалась, что с места сдвинуться не могла. А потом Яна, Хаг, Стеф прибежали. Хаг девушку на руках в ванную унес…

– А что такое йиражжи? – шепотом поинтересовалась Яна у старосты.

– Основа для особого состава, которым пишут знаки на пустых листьях Игиды. Он очень едкий. С ним со второго семестра второго курса на лабораторных работают под строгим контролем декана. Ожоги от йиражжи не поддаются магическому исцелению, – тихо ответил эльф.

Декан между тем подошел к коврику с опасной пропиткой, присел на корточки и втянул воздух носом. Нахмурился еще сильнее и пробормотал сквозь зубы что-то малоцензурное. Поднявшись, Гад нырнул в кошель за листиком Игиды и повел рукой над местом преступления. Коврик и все пространство вокруг окружила прозрачная сфера.

– Идите в общий зал. Стефаль, собирай внеочередное собрание факультета, – хмуро велел декан и устало потер переносицу носа-сосиски двумя пальцами.

В общем-то особой нужды в специальном сигнале для сбора не было. В зале и так толпился жаждущий объяснений и подкормленный обещанием старосты народ. Но раз декан приказал! Стефаль прошел к левой стенке, где висел гонг – точная копия того, из башни. Эльф уверенно стукнул молоточком по центру диска, и коридор общежития загудел так, словно сам был одним большим гонгом.

– Общее собрание факультета! – негромко сказал староста, и его голос загулял по зданию, столь же могучий, как звук гонга.

Буквально в считаные минуты в зале, и без того полном студентов, стало еще теснее. Янке с ее командой стульев, диванов и кресел, так, чтобы сесть всем вместе, уже не хватило. Потому троица и Иоле устроились на длинном узком подоконнике. Жестковато, конечно, зато практически все и всех видно. Стеф тоже вспорхнул на «насест», причем проделал это столь элегантно, словно опускался в царское кресло.

А вот кое-кому из опоздавших не повезло настолько, что пришлось и вовсе стоять в коридоре или плюхаться прямо на пол. Несколько парней так и поступили, а девушки побрезгливее – судя по значкам, с четвертого курса – остались стоять, всем своим видом выражая озабоченное недовольство.

Припоздавший и еще мокрый (точно из душа вылез) Авзугар споро сграбастал за шиворот кого-то относительно сведущего и уточнил причину сбора. Оборотень-то и счел своим долгом просветить Юнину о беде, приключившейся с напарницей. Эльфийка прибежала одной из последних, с книгами в охапке. Вероятно, спешила из библиотеки.

– Вечер, студенты… ясным и мирным я его не назову, – обратился декан к своему факультету, встав у боковой стены так, чтобы видеть всех собравшихся. – Многие из вас уже знают, для несведущих поясню: я собрал вас из-за неприятного происшествия в общежитии. Совсем недавно серьезно травмировала ногу студентка-первокурсница. Она наступила на коврик у двери, политый йиражжи. Теперь мне хотелось бы, чтобы те, кто виновен в этом, признали свою вину. Я жду!

Жужжание голосов, сопровождавшее объявление декана, стихло. В зале повисла звенящая тишина. Слышно было, как кто-то кашлянул, да пяток особо впечатлительных особ бурно вздохнули.

– Что ж, добровольно признаваться никто не намерен. Жаль, – проронил декан. Он и в самом деле выглядел разочарованным и хмурым. Скрестив руки на груди, Гад снова втянул воздух своим замечательным носом, повернулся на шестьдесят градусов и проронил:

– Шейра Шемахо, Ивиана Листовица, Гардем Яргул – ко мне.

К декану стали пробираться трое четверокурсников, из которых Яна узнала двоих – ту самую сине-зеленую дриаду, которая приставала к Стефалю в столовой, и ядовито-розовую скандалистку, затевавшую вчера склоку у скамейки. Парень оказался незнакомым. Вид у всех троих был странный. Парень стоял как пыльным мешком ударенный, Шейра и Ивиана пытались казаться невозмутимыми, но, очевидно, нервничали. Глазки у девушек бегали, упрямо не желая встречаться взглядом с деканом.

– Зачем вы это сделали? – спросил Гад.

– Что? Мы ничего не делали! Вы о чем, господин декан! Мастер Гад, это не мы! – посыпались реплики со стороны троицы.

– Не стоит, – пресек поток оправданий декан одним словом, сказанным таким тоном, что вся троица поперхнулась воздухом. – Я знаю, что это вы. И чтобы определить характер наказания, хотел бы услышать – зачем. Да и остальным студентам не лишним было бы знать, чем заслужила возможность посетить лекарский корпус первокурсница Ириаль, – мрачно приказал декан.

– Я не виновен, господин декан, могу принести клятву крови, – выдохнул Яргул, как-то странно вывернув руки запястьями вверх, поднеся их к лицу и обнажив острые клыки.

– Ложь, – спокойно парировал Гад. – Поостерегись с принесением неосторожных клятв, Гардем. Я ведь мог бы принять твою, вот только что бы мы делали с последствиями?

– Я не калечил никаких первокурсниц! Я даже к той комнате не приближался, откуда девушку выносили! – возмутился парень, гордо вскинув голову.

– И йиражжи не брал у меня под расписку, и в общежитие не приносил? – намекнул Гад.

– Так я же не по злому умыслу, а напарницам, чтобы они украшения почистили, – начал оправдываться вампир, заткнулся на полуслове, резко развернулся к парочке девиц – так, что те отшатнулись, и буквально взвыл: – Вы???!!! Что вы натворили, курицы безмозглые!!!!

– Мы только обувь ей испортить хотели, – заголосили девицы, понимая, что их загнали в угол. – Она же толстуха неуклюжая! Что он только в ней нашел?! Дура, даже в комнату вовремя прийти не успела! Мы не хотели никого калечить! Забрали бы коврик, все равно Латте днем не запирается! Но Дайла пришла с учебником, заболтала, и мы не успели…

Что дальше сказал юный вампир, Янка не поняла – это было очень громко, темпераментно и зло. Но, вероятно, очень интересно, потому что Хаг с Лисом аж рты приоткрыли в восхищении, а дракончик, да и не он один, еще и присвистнули!

– Он, это кто? – уточнил декан, сохраняя прежнюю сердитую маску, за которой начало проступать некоторое замешательство.

– Стеф, конечно! – шмыгнула носом зелененькая студентка. – Он, как с каникул вернулся, все вокруг этой толстухи вьется.

– Стефаль, я не вижу ни брачной серьги, ни браслета помолвки, но тем не менее, спрошу. Ты помолвлен или успел за каникулы жениться на одной из этих девушек? – поинтересовался Гад.

Ошалевший до онемения от всего происходящего эльф бешено замотал головой.

– Давал ли ты какие-либо сердечные обещания этим особам? – снова справился декан, и вновь эльф замотал головой так интенсивно, что возникли серьезные подозрения насчет возможности ее дальнейшего пребывания на плечах.

Среди студентов послышались смешки, кто-то выкрикнул:

– Осталось проверить, нет ли на нашем старосте рабского клейма!

– Мы первые его узнали! Он нам улыбался! – запальчиво выкрикнула огненно-рыжая Шейра.

– Тоже мне доказательство! Стеф у нас добрый и вежливый, он каждому улыбается, что ж ему теперь, гарем на все пять курсов трех факультетов завести? Не справится! – вступился за бедного старосту Хаг под гомерический хохот студентов.

– Так я не понял, вы его к Иоле приревновали? – в замешательстве спросил у напарниц уставший ругаться вампир. На бледной коже парня выделялся яркий румянец возмущения.

– Да кому эта двоеполая доска нужна, мы про ее соседку, – слезливо промямлила Ивиана и бросила на Янку испепеляющий взгляд, не оставлявший сомнений в объекте претензий.

– Нашли к кому ревновать, идиотки, – зашушукалась женская половина курса, еще разок пройдясь по землянке взглядом и не сочтя ее достойной претенденткой на сердце несравненного эльфа.

Яна же, не претендовавшая ни на сердце, ни на прочий ливер остроухого старосты, флегматично созерцала происходящее как плохонькую комедию абсурда. А вот за подругу обиделась мгновенно и задумчиво обратилась к Лису:

– Чего-то девки такого забористого нанюхались, обкололись или выпили?

– Надо бы узнать и держаться от этой дряни подальше. Я Стефа, конечно, люблю, но исключительно как друга. Правда, Полосочка? – шепотом ответил дракончик, против воли вызывав смешок и согласный кивок у Иоле.

Переговоры, утонувшие в общем гуле голосов растревоженных студентов, однако, не прошли мимо ушей Гада. Похоже, дэоры отличались не только выдающимся талантом в ядоварении и уникальным обонянием, но еще и отличным слухом. Мужчина едва заметно нахмурился, потянул носом, нахмурился еще больше и хлопнул в ладоши, призывая коллектив замолкнуть. Народ с готовностью притих, готовясь выслушать не подлежащий обжалованию приговор высокого начальства.

– Тройке Гардема унести ядовитый коврик из шестой комнаты в утилизатор, взамен купить новый в соответствии с пожеланиями Иоле и Яны. До конца циклады принести извинения пострадавшей от яда Ириаль Шойтарэль и оплатить туфли по ее выбору. С завтрашнего дня и до завершения курса после занятий вы работаете в парниках йиражжи. Если мастер Байон не будет доволен вашим усердием, я подниму вопрос об отчислении.

– Но она же ядовитая и колется, масте-э-эр Га-а-ад! – заканючили проштрафившиеся девицы. Вампир скривился, но благоразумно промолчал.

– Вот об этом и стоило подумать прежде, чем проливать отраву в чужой комнате, – отрезал неумолимый декан. – Ваше счастье, что пострадала только Ириаль Шойтарэль. Благодаря расовой способности к регенерации она не останется калекой. Вам же при работе с растением рекомендую досконально соблюдать технику безопасности: пользоваться масками, фартуками и перчатками из кожи ящеров. Все ясно?

– Все, – хмуро ответил за своих непутевых напарниц вампир, одарив девиц таким многообещающим взглядом, что те невольно вздрогнули.

– Собрание окончено. Завтра, как и намечали, общее собрание старост факультетов. Студенты с крайнего левого подоконника и тройка наказанных – за мной, остальных не задерживаю, – подвел итоги декан Гад и, развернувшись, двинулся куда-то вперед по коридору.