В отличие от своего сурового кузена Богиня Любви в своих покоях первым делом вытащила гребень из прически и скинула туфельки у порога. Узкие ступни ступили на ковровую дорожку, Элия мельком отметила пустое место в прихожей.

«Кальтис, коврик Кальтис, оставленный на хранение Злату,» — вспомнила принцесса и досадливо сморщила носик. Связываться с Повелителем Межуровнья не было сил. Да и пользы такой контакт сейчас не принес бы. Соприкосновение с силой Дракона Бездны — последнее, в чем нуждалась женщина в настоящий момент. А значит, Злату придется подождать увлекательного эпического повествования о расчлененном Пожирателе Душ или выслушать его из уст герцога Лиенского. Вполне возможно, после визита к лучшему другу Лейму, непоседливый бог решит отправиться в Межуровнье. Был бы повод! С ним или даже без него неугомонный мужчина вечно впутывался в самые опасные переделки в самых ужасных уголках Вселенной. Элия же, хоть и любила приключения, нуждалась и в покое. Нуждалась и, наивная, надеялась отыскать его в Лоуленде. Уж чем-чем, а покоем милый дом не славился никогда.

Отослав прочь сунувшихся было услужить обожаемой госпоже пажей, богиня не успела скрыться в ванной комнате. В апартаменты кузины влетела принцесса Мирабэль, истосковавшаяся по обществу любимой родственницы.

— Эли! Я вернула Зию на полянку и принесу ей завтра теплого молока и яйцо. Она, оказывается, очень любит сырые яйца! — с порога начала тараторить девушка, пролетая из прихожей в гостиную.

Бассейн, наполненный теплой водой, благоухающей лепестками роз и персиками, откладывается — сделала логический вывод богиня, так надеявшаяся всласть поплескаться и вымыть голову. Волосы, промокшие под дождем урбо-мира и высушенные магией, нуждались в качественном уходе. И начать этот уход следовало с удаления из покоев всех родственников, но выставить за дверь маленькую сестренку было равносильно тому, чтобы пнуть котенка.

— Ой, — Бэль приостановилась и, сдвинув брови, встревожено уставилась на кузину. — Элия, ты заболела? В твоей ауре такие колючие жгучие лучики с коготками…

— Нет, дорогая, — поразившись уникальной чувствительности сестренки, качнула головой Элия, от всей души надеясь, что говорит правду, — я здорова, просто долго находилась в обществе одного очень больного господина.

— Ты его вылечила? — мгновенно успокоившись насчет здоровья сестры: раз Элия сказала, что здорова, значит, так оно и есть, уточнила между делом девушка, кружась по комнате.

— Пожалуй, вылечила, — кивнула Элия, ведь переплетение души демоном-расплетателем по указке богини можно было трактовать как процедуру излечения. В свою очередь богиня поинтересовалась:

— Как продвигаются твои занятия по избирательному восприятию?

— Я уже могу ставить полный блок за несколько минут, он быстрее всего крепится, а дифференцированный, — Мирабэль щегольнула умным словечком, — труднее закрепить, зато поддерживать легче, и даже можно параметры варьировать! — еще одно специальное слово легко слетело с язычка девушки.

— Много занималась с лордом Эдмоном? — предположила Богиня Любви.

— Да, и сама тренировалась. Сегодня как раз с переменными данными работала, потому, наверное, и не почувствовала твоих колючих лучиков с коготками, когда вас с Нрэном в коридоре встретила, — Бэль опасливо поежилась.

Все еще инстинктивно избегая вплотную приближаться к любимой кузине, эльфиечка порхала по гостиной, рассматривая роскошные безделушки.

— Я только на Зию настроена была. Наверное, — юная принцесса резко посерьезнела и объявила: — Я больше не буду полностью от родственников отгораживаться. Вдруг кто-то взаправду заболеет, а я смогу сразу заметить и позвать на помощь или даже сама вылечить! Я ведь Богиня Исцеления! Так и Источник сказал!

Некоторое сомнение в собственном могуществе смешалось в голоске принцессы с гордым осознанием божественного предназначения.

— Очень разумный подход, — согласилась сестра, и глаза Мирабэль польщено засверкали.

Похвала от старшей сестры согрела девушку. Эльфиечка в смущении отвернулась и бережно погладила статуэтку пантеры из черного камня на каминной полке. Элия специально расположила ее таким образом, чтобы создать символический круг. На кушетке у камина вопреки запретам хозяйки обожал валяться питомец богини — пантера Диад. Отчаявшись согнать негодника, принцесса решила использовать «дурную привычку». Получился удивительный вид: две пантеры: громадная из живой плоти и миниатюрная из камня друг напротив друга.

— Когда-нибудь, когда я вырасту, и Нрэн больше ничего не сможет мне запретить, я тоже заведу себе какого-нибудь большого кошачьего зверя, — мечтательно улыбнулась девушка, по обыкновению богов перескакивая с одной линейки мыслей на другую, чтобы в следующую секунду озвучить третью или десятую, продолжая размышлять над сотней одновременно.

— Хоть целую стаю. У Энтиора есть псарня в Гранде, а у тебя будет кошарня, — рассмеялась женщина, Бэль подхватила ее смех, представляя грандиозное зрелище: кучу разномастных и разноформатных кошек и тут же, захлебнувшись смешком, помрачнела, будто тучка набежала на яркое солнышко.

— Я пойду, Эли, — вздохнула эльфийка.

— Что огорчило тебя, милая? — удивилась Элия, гадая, не уловила ли сестренка глубоко спрятанную нить ее стремления остаться в одиночестве и отдохнуть.

— О демоне речь, он навстречь, — процитировала Бэль поговорку братьев и пояснила, насупившись, с каждым словом горячась все больше и больше: — Энтиор в замке и идет к тебе. Я уйду, не хочу с ним встречаться. А-то опять шипеть на меня будет, и цедить слова сквозь зубы. Ненавижу это его «Бэ-э-л». Точно козел! Как только ты его выносишь? Он хоть и красивый, но такой холодный, будто изо льда высечен, злой и пахнет кровью. Нет, я про разность кровей помню, а все равно, другие знакомые вампиры, когда на меня смотрят, не кривятся так, будто им лимонов в рот напихали!

— Подростком я тоже не особенно любила брата, — примирительно согласилась Элия. — Он своеобразная личность, а у вас не только разность кровей, но и полярность божественных дарований, конечно, тебе неуютно в его присутствии. Но с другой стороны, милая, хорошо, что Энтиор твой родич.

— Чем это? — неподдельно изумилась Мирабэль, остановившись у дверей, как вкопанная.

— Если бы он не был твоим родственником, наверняка стал бы врагом. Поверь, малышка, неприязненное фырканье кузена лучше божественной вражды, тем более вражды с Богом Охоты и Боли, Дознавателем Лоуленда. Он беспощадный противник, — по-взрослому пояснила Богиня Любви и уже мягче прибавила: — Энтиору нужно время привыкнуть, он успокоится и научится если не уважать, то принимать твое призвание.

— Может быть, — протянула девушка, не особенно веря в такое чудо, и, снова оживившись, заулыбалась: — Ну и ладно, зато у меня другие братья все-все самые замечательные и меня любят! Я пойду, Джей обещал научить отмычками замки на решетках вскрывать!

После того, как в достопамятное Новогодье малышка Мирабэль вылила суп в окно на голову воителя Ларса, коллеги Нрэна, старший брат решил кардинально воспрепятствовать действиям малолетней сестры-рецидивистки. По его указанию окна в апартаментах хулиганки забрали очень красивыми ажурными решетками с замочками. Бэль огорчилась. Нет выливать суп, компот или выбрасывать за окно печенье она больше не собиралась, раз уж однажды поймали, повторяться неинтересно, но сам факт наличия запертых решеток тихо, и с каждым днем все больше и больше бесил вольнолюбивую малышку. А тут Джей предложил научить открывать замочки.

Конечно, эльфиечка с радостью согласилась, ничуть не смущаясь противоправностью предложения брата. Самый лучший в мире, ведь все, за исключением Энтиора (постоянно) и Нрэна (время от времени), братья у Бэль были самыми лучшими (каждый по-своему), брат не мог научить ничему плохому! А и в самом деле, случись, к примеру, пожар и окажись Бэль отрезана от двери, решетки на окнах из защиты станут помехой. Такую байку-отмазку заготовил на всякий случай Джей и не преминул, довольно ухмыляясь, поделиться ею с кузиной.

— На такое занятие опаздывать ни в коем случае нельзя, — подмигнула Элия сестренке.

— Ага, — радостно согласилась та и поторопилась на урок.

— Заждалась, сестренка? — улыбка Джея ворвалась в комнаты Бэль чуть раньше его самого — пушистого вихря медно-охристых тонов.

— Не-а, я сама только вернулась от Элии, — честно ответила девчушка и повинилась: — Чуть не забыла, что ты меня обещал научить отпирать замочки на окнах. Это, наверное, очень трудно?

— Нет, конечно, — ухмыльнулся Джей, легонько щелкнул сестренку по носу и убежденно объявил. — Научиться вскрывать замки может каждый! Конечно, не каждый возведет сие умение в ранг высокого искусства, как я, — принц самодовольно приосанился, выкладывая из многочисленных скрытых кармашков рабочие причиндалы для урока, — но с простейшими механизмами после нескольких тренировок справится даже безрукий!

— А Элия быстро научилась? — с каким-то болезненным любопытством спросила Мирабэль, косясь на раскладываемые братом на столе загадочные глухо позвякивающие штучки. Эльфийка везде и всюду сравнивала себя с сестрой, вопреки ее мудрому совету — соревноваться только с самой собой.

— Я не знаю, детка, Элия училась не у меня, — небрежно, впрочем, эмпатка невольно уловила исходящее от брата излучение смущения, признал Джей.

В ту пору, когда принцесса осваивала основы воровской науки, принцу возиться с малявкой не было никакого интереса. Теперь же, бог не мог не признать извращенной справедливости мироздания, он из кожи вон лез, добиваясь внимания сестры, а она с легкостью игнорировала его потуги.

— Ну да это неважно, — встряхнулся принц, долго хандрить он не умел, другое дело злиться или мстить. Такого рода развлечения у Джея могли затянуться на бесконечно длительный срок. — Чтобы отпереть замок, нужно всего лишь немножко воображения, капельку ловкости и толику пространственного мышления.

— Похоже на магию, — тоном знатока, раздумчиво заключила Бэль, припоминая педагогические установки лорда Эдмона, и спросила: — С ловкостью и мышлением все ясно: первое, чтобы отмычку использовать, второе чтобы сообразить, как изнутри замок устроен. А для чего воображение?

— Мало понять, как штифты в замке располагаются, еще надо попытаться вообразить, как они там движутся, чтобы в нужные стороны инструмент скользил, их поддевая, — поднял указательный палец вверх Джей и бросил презрительный, но со смесью неизменного божественного азарта взгляд на симпатичные замочки, скрепляющие оконные решетки. Потерев руки, вор воззвал к ученице: — Ну, приступим? Сначала следует осмотреть замок, прикинуть его конструкцию и определить, какой инструмент наиболее подходит для работы. Эти Нрэновы игрушки довольно примитивные, чуток тренировки и ты их одолеешь, малышка!

— Ага, — радостно улыбнулась Бэль, подбодренная столь незамысловатым способом. Уж больно заразителен был оптимизм любимого брата.

Куда с меньшей радостью коротала время Элия, досадливо покусывающая губы от известия о скором визите дражайшего Энтиора. Когда Богиня Любви постигла суть брата-вампира, он перестал раздражать ее своими повадками. Во многом общаться с Энтиором для Элии было равносильно тому, чтобы смотреться в зеркало. Женщина ценила это своеобразное ощущение, но именно сейчас никаких игр с отражениями не хотелось. Тем не менее, принцесса не могла просто взять и отказать родичу во встрече, если он так настойчиво стремился увидеть свою стради. Обида Энтиора была бы безмерной, он доверял Элии как никому и никогда, ее единственную он пустил в ледяное сердце, и предать такое доверие было бы низостью. Вот поэтому богиня и не затворила дверей, потому и использовала для приведения себя в порядок не традиционную ванную, а заклинания.

Богиня скользнула в будуар и опустилась на пуфик. Домашнее темно-темно синее платье с широкими рукавами расплылось чернильным озерцом вокруг ее ног. Элия скрестила руки на коленях и прикрыла глаза. Магические гребни запорхали в роскошном водопаде медовых волос, струящихся по спине и плечам.

Чутье не подвело эльфийку. Пробежало не более десятка минут, и заклятье-звонок возвестило о посетителе мелодией «Уединение». Это был единственный намек на нежелательность визитов, каковой позволила принцесса в надежде на утонченную тактичность брата, которая не позволит ему затянуть визит.

Оный, судя по всему, не являлся обычным жестом вежливости соскучившегося по обществу стради вампира. Слишком короток оказался промежуток между прибытием принца в Лоуленд и его явлением в покоях Элии. Если элегантный манерный красавец не потратил двух-трех часов на любование собственной неотразимой персоной и совершенствование мельчайших деталей туалета, значит, что-то случилось.

Элия скорее почувствовала, чем услышала мягкую поступь Лорда Охотника, безошибочно определившего, где находится хозяйка апартаментов. Дверь будуара стремительно распахнулась. Энтиор возник на пороге. Богиня чуть склонила голову, приветствуя родича. Тот сделал четыре широких шага, преодолевая расстояние до принцессы, и даже не опустился, скорее пал перед ней на колени.

На несколько мгновений мужчина замер, склонив голову. Темный шелк волос укрыл точеные хищные черты породистого лица. Мягкая, как шелк, черная кожа штанов, кипенно-белая пена кружев рубашки с отложным воротником и роскошными манжетами до средних фаланг пальцев, длинный черный жилет на серебряных цепочках с вышивкой тех же цветов и пара голубых мазков — серьга капля в ухе и перстень на указательном пальце — Энтиор казался великолепной статуей, воплощением безупречного стиля даже в этой домашней и весьма скромной по меркам модника-бога одежде.

— Твоя сила полыхает зарницей, стради, — благоговейно выдохнул принц, и так сильно запрокинул голову, что на ее алебастре выступили экзотическим узором голубые лучики вен. Отбросив манжеты, тонкие запястья вывернулись тыльной стороной и скрестились на одном из колен. Под длинными стрелами ресниц, пронзивших не одну тысячу сердец созданий разных рас и полов, блеснул бирюзовый лед глаз. Радужка, являя крайнее возбуждение бога, разлилась в глазнице льдистым сиянием с черной бездной бешено пульсирующих зрачков. Губы принца пламенели соком темной вишни, и длинные клыки проблескивали белыми стилетами в такт учащенному дыханию мужчины.

— Энтиор, — приветствовала его Элия внешне невозмутимо, хоть и сильно озадаченная состоянием брата и тем, как запела ее собственная кровь, в которой еще бродила сила Пожирательницы Душ, откликаясь на зов вампира. Он предлагал себя иначе, чем Джей, более настойчиво, более целеустремленно и чувственно, и это вновь будило едва приглушенную жажду.

— Стради, высочайшая, — снова простонал принц, всем телом подавшись вперед, не меняя позы, — я изнемогаю. Даруй мне поцелуй — причастие силы.

— Нет, дорогой, не сегодня, — покачала головой Элия.

Рисковать она не могла, даже зная, сколь болезнен будет отказ для вампира, попавшего во власть эманаций высшей, и поспешившего на тайный зов, будто за дудочкой крысолова. Не будучи уверена в собственной способности к самоконтролю, богиня не могла позволить втянуть себя в излюбленные игры Энтиорa.

— Стради, умоляю, — повторил одурманенный мужчина, так жаждавший абсолютного господства над собой единственной женщины.

Повторная словесная просьба после просьбы-позы, будучи высказана не оставляла другого выхода. Традиции вампиров в этом отношении были весьма строги, и в значительной степени основаны на инстинктах, Энтиор не мог бы не соблюсти их. Трижды он просил и, получив отказ, в третий раз обязан был продемонстрировать свое подчинение пред той, кого именовал «высочайшая», отворив все три вены: на шее и на обоих запястьях. Такой поворот так же не прельщал принцессу. Мало того, что будуар испачкается, так еще и неизвестно, как обернется с блоками, возведенными над спудом новой силы с таким усердием.

Логика и женская изворотливость подсказала выход. Богиня плавно наклонилась к мужчине, укрывая его водопадом волос, дурманя их ароматом, крылья носа его затрепетали. Элия коснулась губами нежной кожи на шее, точно в той точке, где бился пульс. Энтиор вскрикнул от переполнявшего его томления и взмолился, мечтая о том миге, когда острые клыки войдут в него:

— Возьми меня, стради, возьми.

— Не-е-т, — губы прихватили нежную кожу и чуть придавили в имитации ритуального приветствия. Богиня шептала голосом полным темного искушения, пальцы ее зарылись в волосы принца, намотали на руку и до боли потянули, заставляя выгнуть шею еще сильнее: — Не сейчас… позже.

— Когда? — простонал Энтиор, его кожа горела от прикосновения губ принцессы, и замер от сладострастного предвкушения наказания, ибо спрашивать не полагалось.

Элия, прекрасно знакомая с правилами игры, хлестнула вампира по губам трижды, повергая его в экстаз, и властно приказала:

— Жди.

— Ты так жестока… — это заявление не было упреком, скорее восторженной констатацией факта наслаждавшегося властью над собой мужчины с садомазохистскими предпочтениями.

— О, стради… — одуревший от эротических переживаний, Энтиор и не думал вопреки надеждам богини смиренно уползать из ее обители, чтобы поиграть с живыми игрушками в казематах или комнате удовольствий, он продолжал упрашивать:

— Прости, прости дерзость, даруй, молю, хотя бы одну единственную каплю твоей крови, утоли мой жаркий голод! Дозволь!

Открыто высказанная просьба подобного рода означала откровенное и полное признание главенства над собой и столь же полное подчинение. Опять-таки она не могла быть отвергнута без тяжких последствий. Мысленно прокляв привычки Энтиора, толкающие ее к опасной грани, богиня наколола острой кромкой мизинца указательный палец. Рубиновая капля выступила на подушечке пальца. Принц мелко задрожал, борясь со стремлением ринуться вперед и припасть губами к вожделенной милости.

— Одну каплю, — строго предупредила Элия и протянула вампиру руку запястьем вверх, от всей души надеясь, что как только брат получит вымаливаемое, он уберется по всем чертям.

— Благодарю, стради, — выдохнул Энтиор.

Холеные длинные пальцы с безупречным маникюром розового перламутра благоговейно приняли руку. Мужчина медленно, растягивая благословенные мгновения, склонил голову к ладони принцессы, коснулся ее сначала нежным благоговейным поцелуем, а потом охватил палец губами, по коже скользнули выпущенные клыки. Капля живительной влаги коснулась губ, языка, горла вампира. Он дернулся от неистового блаженства, омывшего горячей волной, мощной судорогой изогнувшего тело. Безумно захотелось пустить в ход клыки, испить еще прекрасного напитка, но разрешения не было дано. Почти поспешно, боясь, что нарушит запрет и навлечет на себя великую немилость, мужчина выпустил руку богини.

— Эли-я-я, стра-а-ди-и, — пролепетал Энтиор, опускаясь на ковер у ног женщины, его волосы разметались по босым ступням сестры. — Твоя кровь стала еще слаще, я никогда не пил ничего более восхитительного. Прости, кажется, я пока не могу встать, слишком хорошо…

Мысленно принцесса поблагодарила брата за столь своевременное пояснение, отравой ее кровь не должна была стать, ведь даже кровь настоящего Пожирателя Душ не являлась ядом для его адептов, но падение Энтиора немного обеспокоило богиню. Вдруг она не учла каких-то факторов?

— Настолько хорошо? — задумчиво уточнила Элия, ставя на горло вампиру ступню.

— Да-а-а, — бирюзовый лед глаз Бога Извращений подернулся дымкой дурмана, глоток крови стради, унижение — эротические грезы принца, а в мечтах он частенько видел Элию, воплощались наяву, единственное, чего оставалось желать вампиру, так еще больше боли и крови. Энтиор был уверен, принцесса привела бы его в запредельный экстаз, только она была достойна. Но богиня все длила и длила мучительно-сладостную игру, не снисходя до намеков и откровенных просьб.

Стон вампира, буквально предлагавшего свою душу, кровь, силу богине и делавшего это с куда большим искусством, чем Нрэн, заставил Элию сильнее затянуть узду на по-звериному мощно рвущейся пригубить подношение инстинктивной силе. Резко оттолкнув ножкой мужчину, женщина хлестнула голосом:

— А теперь убирайся и жди, пока тебя не позовут.

— Повинуюсь, стради, высочайшая, — выдохнул вампир, Пусть не с первой попытки, принц, покачиваясь, поднялся на ноги, и пылко пообещал: — Я буду, буду ждать твоего зова!

«С Бэль было проще, ее не хотелось попробовать на вкус», — такой мыслью проводила брата-вампира богиня.

Только сама Элия знала, чего ей стоило удержаться от искушения и как ни в чем не бывало таинственно улыбаться, блокируя лишние эмоции, чтобы чуткий нос вампира-охотника не уловил истинного состояния стради. Все столь тщательно воздвигнутые на пути силы Пожирательницы Душ печати пришли в негодность, их практически нужно было строить заново. И, самое горькое, принцесса совсем не была уверена в том, что новые блоки продержатся дольше прежних, если ей снова встретится слишком соблазнительная жертва. Сильный, чувственный и жаждущий принести всего себя на алтарь страсти мужчина. Если бы можно было вычистить душу так же, как тело, просто приняв ванну.

Выпроводить Энтиора оказалось проще, чем вернуть мыслям холодную сосредоточенность, необходимую для кропотливой работы по восстановлению системы контроля за силой. Богиня чувствовала себя муравьем, пытающимся заделать течь в гигантской дамбе. Мало того, что сильно пострадали свежие блоки на силе Пожирательницы Душ, так еще несколько брешей образовалось на привычных, как вторая кожа, и надежных заслонах, контролирующих проявление силы любви, подчас опасной не менее, чем мощь высшего вампира.

Недовольно цокнув языком, Элия пересела с пуфика на диван и, откинув на мягкий валик голову, углубилась в ментальный труд. Омовение в ароматной воде снова откладывалось на неопределенный срок. Чтобы неопределенность не обернулась вечностью, принцесса наложила на двери апартаментов сильное запирающее заклятье, долженствующее сообщить каждому, возжаждавшему ее общества, о крайней нежелательности визита.

— Утомилась, дорогая? — глубокий голос, раздавший из зазеркалья, заставил богиню вздрогнуть, она едва не упустила нити заклинаний. А уж как мысленно она поименовала говорящего, ему и вовсе не стоило знать, а то прекрасные черты хищного мужественного лица, всплывшие в зеркальной тьме, могли изрядно исказиться.

— Чрезвычайно, — односложно ответила Элия, тщетно пытаясь игнорировать завораживающую красоту и силу голоса Дракона Бездны. В зеркало женщина не смотрела.

— На маленькую кузину и братца-вампира у тебя нашлось несколько минут, а на пару словечек для старого друга — нет, какая жалость, — в интонациях Повелителя Межуровнья было больше мягкой насмешки, чем натурально оскорбленного самолюбия.

Вероятно, Злат в кои-то веки оказался достаточно свободен и расположен поболтать с Элией, вот только сама женщина к диалогу не стремилась, вернее не стремилась рациональная и логичная часть богини. Инстинкты же Пожирательницы вопили обратное, хорошо еще пока не могли решить в какую именно категорию занести собеседника: еда или спутник.

— Прими мои извинения, о Повелитель Путей и Перекрестков, пара минут — это не то, что достойно твоего величия, когда я буду чувствовать себя способной на большее, незамедлительно устремлюсь на поиски драгоценного общества, — попробовала пошутить Элия.

Какие-то оттенки ее голоса заставили Злата смутно насторожиться, он задумчиво нахмурился, пробормотал «странные переливы силы», и коротко ответил:

— Отдыхай, я подожду.