— Удача не оставила нас покровительством, — радостно улыбнулся бог, довольный благоприятным исходом беседы.

— Уф, а у нас и впрямь все получилось! — придя в себя после аудиенции на столь высоком уровне, ухмыльнулся Джей, попутно щелчком разворачивая зеркало в резной деревянной оправе с инкрустацией серебром и любуясь собственным отражением.

Что удивительно, Разрушитель тоже пристроился рядом и не без удовольствия оценил вид, приданный ему магией Богини Любви.

— Кто бы сомневался! — колко бросил Элегор. — Элия так вырядила Ральда, что если б еще и Силы его прибить захотели, Вселенная такой несправедливости не пережила.

— А мне нравится, — обронил кан Раган, пожимая плечами, — да и за прическу прежнюю спасибо, принцесса!

Мужчина тряхнул головой, и пряди темным ореолом затанцевали вокруг:

— За заступничество ваше спасибо, чую, без него не смилостивились бы Силы, и за то, что рискнули привести меня в собственный дом. Я внимаю могуществу вашего Мира Узла. По-настоящему грандиозно его плетение, оно, одно из немногих, ощущается, как абсолютная правильность и воплощенная мощь. Так удивительно. Теперь я даже начинаю немного понимать вас. Только одно непонятно: вы такие благодаря ему, или он стал иным, подстраиваясь под вас.

— Ого, а тебя парень на философию потянуло, — удивился Джей. — Обычно наших гостей первым делом в кабак или бордель тянет. Тут одно из двух: или тебя в психушке залечили, или ты тоже особенный!

— Потому мы встретили тебя и привели с собой? — с энтузиазмом предположил Лейм, приняв слова брата за чистую монету.

— Ни одна сила не существует сама по себе в чистом виде, мы — часть Лоуленда и Лоуленд — часть нас. Дом создается там, где истинная суть бога и стремления его сердца сливаются воедино, — задумчиво промолвила Элия, а герцог скривился: 'Все, капец, сейчас Леди Ведьма философствовать начнет'.

Впрочем, на сей раз принцессе удалось выразить свою мысль коротко. Богиня быстро заткнулась, не успев окончательно задурить мозги самому Элегору и заставить его до головной боли мучиться над сказанными словами. А вот Разрушителю, непривычному к такого рода интеллектуальным атакам, повезло меньше. Мужик впал в нечто вроде глубокого ступора прямо перед зеркалом, словно намеревался поиграть в гляделки с отражением.

Элегор с демонстративным недовольством хмыкнул, воспользовался услугами Звездного Набора и сменил навязанный принцессой наряд на другой, куда менее помпезный, после чего предложил:

— Вы, ясен пень, тут можете еще какую научно-магическую теорию изобрести, пока вестей от Сил ждать будете, а мы с Ральдом в Лиен подадимся, чтобы глаза народу не мозолить. Ты с нами, Лейм?

— Ты хорошо подумал, прежде чем такое ляпнуть? — спокойно поинтересовалась богиня.

— Чего, боишься меня наедине с Разрушителем оставлять? — раздраженно переспросил Элегор, готовый задирать богиню по любому поводу, а уж по такому, тем более.

— Боялки не хватит за каждого переживать, — фыркнула Элия, — я веду речь о политических мотивах. Вы прямо как ребенок, герцог, вечно упускаете из виду эту важную категорию.

— При чем здесь Ральд? — нахмурился мужчина. — Я принял клятву и имею полное право сделать его своим гостем.

— Формально, да. Однако, как только вы подадитесь вдвоем в Лиен, то мгновенно пойдет слушок: 'Опять этот сумасшедший Лиенский раздобыл опасную игрушку'. Если возьмете с собой Лейма, то добавят: 'и принца в свою авантюру втянул. Спасайся, кто может'!

Бог Романтики виновато улыбнулся, вспоминая многочисленные проделки, в которые он в прошлом давал себя вовлечь Элегору. Разумеется, никто не удосужился подсчитать, от скольких выходок принц Лейм отговорил буйного герцога, а потому Лиенского считали заводилой и ходячей неприятностью, а Лейма его невинной жертвой, пасующей перед кипучей энергией товарища. Тяжкие труды бога на ниве сохранения спокойствия в Лоуленде в частности и Вселенной в целом оставались незаметны, как каждое истинно великое деяние.

Элия сочувственно кивнула кузену и продолжила объяснения менторским тоном, каковой Элегор ненавидел до скрежета зубовного, но терпел, потому как переть против Элии, изъясняющейся таким образом, означало выставить себя полным идиотом:

— Но если Разрушитель остается в королевском замке, то его пребывание в Лоуленде принимает характер неофициального визита, и будет расцениваться как сильный тактический ход в большой политической игре, сделанный королевской семьей.

Элегор нашел в себе силы сдержаться и оценить слова подруги головой, а не пытающим в негодовании сердцем. Разумеется, эта стерва была права! Ну как такое могло не выводить из себя? Бог Авантюристов фыркнул и не то с возмущением, не то с восхищением признал:

— Ты из всего пытаешься извлечь выгоду!

Сейчас Лиенский был самую малость сконфужен тем, что не просчитал всего самостоятельно, торопясь действовать.

— Почему же пытается, герцог, — насмешливо протянул Джей. — Извлекает и притом с неизменным успехом. А уж кого она для этого использует и каким образом — зависит от ситуации.

— Я, разумеется, предпочел бы, чтобы прелестная принцесса использовала меня иным манером, но поскольку у вас на этот процесс целая очередь, и такой способ будет забавным, — хмыкнул Разрушитель, решив малость поддразнить принцев. Пока рядом не было Бога Войны, Ральд счел такую забаву вполне приемлемой.

— Ладно, значит, остаемся в замке. И что дальше? Ты успела все распланировать? — не удержался от ехидного вопроса герцог.

— О, вы можете перекусить и отдохнуть, а я, полагаю, с минуты на минуту буду приглашена его величеством для отчета по поводу явления в Мире Узла нашего нового приятеля, — Элия кивнула на кан Рагана.

— Не понимаю, с тобой же два брата, почему не их? — удивился Разрушитель.

— А я у папы любимица, — отшутилась принцесса и смиренно ответила на раскатившийся гневным эхом по комнате сигнал вызова королевского заклятья связи: 'Элия! Сию минуту ко мне в кабинет!!!':

— Иду!

— Она еще и провидица? — поразился Разрушитель вслед исчезающей богине.

— Нет, просто догадливая стерва, — ухмыльнулся Джей, опередив на долю секунды Лейма с его более цивилизованным ответом насчет проницательности кузины.

Ральд с легкой примесью вины уточнил:

— Ей сильно достанется?

— Нашел, кого пожалеть, — пробурчал Элегор.

— Да не переживай, — беспечно пожал плечами Бог Воров, умащиваясь в одиночку так, чтобы занять практически весь широкий диван насыщенно-зеленого оттенка в гостиной Лейма. — Побурчит он на нее чуток, похмурится и простит, как только она его обнимет и поцелует. Это на нас орут, пока барабанные перепонки не вылетят, в челюсть бьют ипресс-папье кидают.

— И попадает? — искренне заинтересовался излюбленными методами общения его величества кан Раган. Прежде Разрушитель был знаком с Лимбером лишь понаслышке и в основном через анекдоты самого похабного свойства, воспевающие мужскую мощь правителя, а не его педагогические таланты.

— А то, — с законной гордостью за отца заверил гостя принц и поморщился, вспоминая, как и куда именно неоднократно попадал меткий родитель.

— А вы его целовать не пробовали? Вдруг поможет? — подковырнул Джея герцог, машинально наблюдая за тем, как педантичный Лейм, внимательно слушая беседу, распаковывает свою сумку и выкладывает на стол блокноты с записями, сделанными на Симгане.

— Может, и поможет. Давай проверим на тебе, — тут же с не меньшей доброжелательностью предложил принц.

— Такая честь, — опустив очи долу, застеснялся Элегор, — право, ваше высочество, я не смею опередить вас в сем великом деянии.

Элия телепортировалась прямо в рабочий кабинет отца. Коль он позвал ее самолично и в таком тоне, не стоило тратить времени на прогулку по коридорам и официальное уведомление о визите через приемную.

Его величество встретил принцессу у дверей, терпеливо, но, не давая себе смягчиться от дочернего поцелуя, снес приветствие, провел богиню к дивануи, усадив подле себя, сурово объявил:

— Можешь не увиливать! Я все знаю!

— Даже великий замысел Творца, ради которого сотворена Вселенная? — кажется, Элия заинтересовалась совершенно искренне.

— Ты направила Бэль к Источнику! — выдвинул первое обвинение монарх и сурово сдвинул брови.

— Направила, — с достоинством согласилась принцесса, не признаваясь, что инициация младшей стала результатом простейшего недопонимания совета. — А сколько можно было ждать, пока Нрэн сподобится прервать череду походов и сообразить, что девочке пора быть принятой Силами? Вчера я уведомила нашего воителя о благополучно свершившемся ритуале, и кузен признал мою правоту.

— Я бы удивился, стань он возражать, — насмешливо прокомментировал Лимбер, не утрачивая внешней суровости облика и тона, и нанес новый удар: — а когда ты собиралась уведомить меня о прибытии в Лоуленд Разрушителя?

— А зачем тебя уведомлять? — картинно удивилась Элия, сложив руки официально-придворным жестом смирения на коленях. — Ты, мой проницательный отец, и так уже обо всем знаешь!

— Если бы обо всем, — покачал головой мужчина так тяжело, будто чувствовал сейчас не только вес короны, но и всей Лоулендской земли в целом.

— Папа, ты обещал не пытаться выпытывать из меня того, чего я не могу тебе рассказать, — мягко, без снисходительности, но с участием напомнила принцесса. — А теперь пытаешься поймать меня, расставляя словесные силки.

— Да, обещал, — тяжело уронил Лимбер, внезапно прижав дочь к себе так крепко, что у нее едва не затрещали ребра. — Но я нутром чую, мои дети ввязались в очень опасную игру.

— Разве какие-то из наших забав были невинными? — риторически вопросила Элия, опуская голову на грудь отца.

Боль в его синем взгляде кольнула сердце принцессы. Великий монарх Мира Узла, его Хранитель, посвященный Источника, исполненный могучей спокойной силы, жизнелюбия и изрядной доли философского пофигизма не привык нервничать по пустякам, но единственная дочь, сыновья и племянники обладали уникальной способностью вызывать в душе государя тревогу. С парнями Лимберу было проще: ипривязанность, и предупреждение мужчина выражал методами грубоватыми и по большей части физическими, а вот что делать с принцессой, как оберечь ее от опасностей, бог не знал и тем сильнее переживал. Элия вовсе не была беспечной вертихвосткой, но иногда король считал, что уж лучше бы она таковой являлась. Слишком серьезно дочь старалась проникнуть в величайшие тайны Вселенной, со слишком опасными созданиями водила дружбу и слишком, ох слишком была уверена в своих решениях, логике и силе. До сих пор божественный дар не подводил богиню, но будет ли все гладко и дальше, Лимбер вовсе не был уверен, тем более теперь, когда у Элии завелись какие-то зловещие секреты, настолько опасные, чтобы держать отца, которому и следовало ее защищать от опасностей миров, в стороне от дел.

— Разрушитель всего лишь слуга Творца, не более страшный, чем Исчезающие, Плетущие или Тени со Жнецами, — задумчиво поделилась с отцом своими соображениями принцесса, желая успокоить его, и не заметила, как плеснулся за сиянием его мудрых глаз суеверный ужас.

Богиня уже столько всего передумала о сути этих загадочных созданий, что они стали чем-то близким, почти понятным, заманчивым, интригующим, но ничуть не страшным. Ведь, по большей части, ужас — не более чем отказ от знания. Нельзя бояться того, что пытаешься понять. Элия и сама не заметила, как предубеждение перед служителями Творца по мере жадного, азартного поиска информации и добывания первых уникальных крупиц знаний сменилось глубочайшим интересом. Теперь уже женщина и сама не смогла бы сказать наверняка, а боялась ли она их когда-нибудь.

— Это утешает, — попытался мрачновато пошутить Лимбер.

— Конечно, — без всякого подвоха подтвердила дочь, наскоро поведав отцу кое-что о задании Равновесия. — Он тонко чувствует правильность пути в мире, а теперь, когда его приняли Силы, Ральду нет нужды идти наперекор своей сути и громить миры только потому, что он отверженный изгой. Выбор цели делает пустое разрушение предназначением. Наш мир в милости у Сил, полагаю, ни малейшего желания порвать его нити у кан Рагана не возникнет. Мы же извлечем из его визита немалую пользу.

— Этот Разрушитель тоже часть твоей опасной тайны? — осторожно уточнил король.

— Нет, если только косвенно, — по возможности честно ответила богиня.

— Источник, между прочим, уже бьется в истерике и обещает жаловаться в высшие инстанции, — меланхолично уведомил дочь Лимбер с почти показной небрежностью. Но страх за Элию, за сыновей и племянников был слишком явным, чтобы богиня поверила в его беспечный пофигизм. Если ужтакой ужас Вселенной, как Разрушитель, оказался на самых задворках тайных дел, проворачиваемых детьми за спиной короля, то что же таилось в центре интриги? Монарх Мира Узла боялся даже предполагать.

— Что до высших инстанций, то, как я говорила, на сей раз они в курсе, — стараясь не обращать внимания на состояние отца, объяснила принцесса. — А Разрушитель необходим нам для исполнения одного поручения Сил. Он связан клятвой, обязан нам жизнью и не причинит вреда Лоуленду. Я не вижу вреда в его пребывании в замке. Он послужит очень наглядным доказательством мощи нашего королевства.

— И как же ты намерена использовать Разрушителя, не нарушая при этом Законов Равновесия? — не по-доброму удивился король, всматриваясь в лицо дочери.

— Обыкновенно, — Элия была самим воплощением невинности. — Одно его присутствие в нашем мире уже жупел для врагов. А что касается использования, так никто не знает, насколько глубоко в нашей семье почитание Великих Законов. Слухи о нас ходят разные, и вряд ли найдутся желающие поставить свою шкуру и целостность своего мира на нашу порядочность!

— Ах ты, моя маленькая стерва, — расхохотался Лимбер и принцессу затрясло вместе с отцом, все еще продолжавшим обнимать дочь.

Отсмеявшись, король серьезно попросил:

— Будь осторожнее, доченька.

— Все будет хорошо, папа, — уверенно ответила принцесса, потершись щекой о бархат синего камзола отца. — К тому же, со мной братья.

— И герцог Лиенский, — напомнил государь, явно имея в виду Элегора в качестве дополнительного фактора риска.

— Я же говорю, со мной братья, — серьезно повторила Элия. Может, сама богиня и привыкла подсмеиваться над герцогом, бесконечно подкалывая его по поводу и без, но никому другому, даже любимому отцу, она позволять такого не собиралась.

— Пусть так, — смирился с формулировкой ответа король, как обычно уступая дочери.