Панический визг вперемешку с истеричным тявканьем разорвали уютный покой, оставшийся от визита дяди Моувэлля. В нескольких сантиметрах над густым ворсом темного ковра закружилось что-то вроде уплощенного бело-серо-черного вихря. Спустя несколько секунд вихрик обрел объем и форму. Мягко приземлившись на ковер всеми четырьмя лапами взъерошенная зверушка, напоминающая смесь хорька и куницы с типичной черной маской на морде, светлым брюшком и черно-коричневой спинкой жалобно заскулила и рванула к креслу принцессы Элии. Незваный гость с панически вытаращенными глазами вскочил на колени женщины и заплясал по платью мягкими лапками.

— Стэфф? — богиня узнала сильно подросшего питомца герцога Лиенского скорее по знакомому излучению, нежели по внешнему виду. — Что случилось, дружок? Кто тебя так напугал?

Элегор как-то похвастался подруге, что его зверек может перемещаться по мирам, если очень захочет, поэтому богиня удивилась не столько появлению Стэффа, сколько тому, насколько перепуганным он появился перед ней.

На секунду Элия решила было, что герцог вознамерился пошутить над ней с помощью питомца, но тут же усомнилась в логичности выводов. По обыкновению большинства богов, Элегор зачастую был весьма жесток с людьми и иными разумными созданиями, однако неизменно тепло относился к животным и никогда не стал бы подвергать опасности своего домашнего зверька.

Хотя домашним Стэффа можно было назвать с еще большей натяжкой, чем Диада, аранийскую пантеру богини. Диад сейчас и почти переселился на Эйт, подыскав себе в пару великолепную снежную кошку, Элия приняла решение питомца как должное и в его личную жизнь не вмешивалась. Стэфф Элегора был еще очень молод, но столь любопытен, что не только часто странствовал вместе с сумасбродным хозяином, но и отправлялся в самостоятельные эскапады. Разумеется, дурной пример заразителен, зачастую зверек возвращался из своих приключений с перебитой лапой, порванным ухом или иными боевыми трофеями — почетными знаками подвигов. Самого Элегора обыкновенно латали Лейм или Элия, а Стэффа герцог врачевал и защищал сам, вот богиня и удивилась, когда зверек примчался к ней явно в поисках помощи.

В ответ на вопрос принцессы, подкрепленный легким мысленным посылом и протянутой для обнюхивания рукой, Стэфф разразился жалобным тявканьем, поднатужился и передал паническую мысль 'брат-хозяин, беда, кровь!'

— Значит, герцог во что-то влип и позвал тебя на помощь, — фыркнула Элия, сунула ноги в туфельки, подхватила куницу на руки и, на всякий случай активировав защиту кольца из Звездного Набора, телепортировалась по Закону Желания туда, где в данный момент должен был находиться попавший в беду Элегор.

Судя по перемене в Уровне силы мира, богиня оказалась недалеко от Лоуленда, вернее, если быть географически точной, в одном из многочисленных владений Лиенского, во внутренних покоях замка. Тяжелые шторы были опущены, но ночное зрение богини различило распластанную в луже крови на ковре у смятой кровати весьма знакомую фигуру. Больше вокруг не было никого, не считая долбящихся в закрытую дверь и громко кричащих людей:

— Ваша светлость? Отзовитесь? С вами все в порядке? Ваша светлость!? Как вы? Мы сейчас будем ломать дверь!

Убедившись, что герцог дышит, а на теле его нет явных признаков колотых или резаных ран, Элия мгновенно определилась с программой действий. Она накинула на пребывающего в бессознательном состоянии окровавленного Элегора заклинания статиса и заодно чары невидимости, затем богиня подошла к двери. Продолжая машинально поглаживать тихо поскуливающего Стэффа, отодвинула тяжеленный засов.

При виде прекрасной женщины, возникшей на пороге, слуги и стража герцога, вооруженные топорами и алебардами (похоже, всерьез собирались ломать дверь, а если нужно, драться за своего господина), отступили.

— Герцогу слегка нездоровится, но я позабочусь о нем, успокойтесь.

— Ваше высочество? — узнал принцессу пожилой управляющий замка, не столько вооруженный, сколько опирающийся на какое-то копье, как на трость, и попытался отвесить ей глубокий поклон.

— Мэтр Визар, — порывшись в памяти, едва заметно наклонила голову богиня. — Что стряслось? Почему вы все так переполошились?

Слуги, продолжая восхищенно пялиться на легендарную богиню, отступили от двери не без облегчения. Они собрались с мужеством для взлома двери в покои хозяина и были готовы действовать весьма решительно, но когда появился кто-то, обладающий властью и способный взять разруливание потенциальной проблемы на себя, люди с наслаждением сложили с себя полномочия. Элегор не был жестоким хозяином, но непредсказуемостьи вспыльчивость зачастую бывают страшнее обычной жестокости. Неопределенность страшит куда больше настоящего, зато привычного зла! Посему, если разбираться с гневливым хозяином будет не толпа безродных слуг, а высокородная принцесса Лоуленда, будет лучше для всех!

— Мы не знаем, ваше высочество, — одышливо признал управляющий, машинально одергивая короткий жилет, явно надетый второпях прямо на ночную сорочку. Домашние тапочки, отороченные мехом, выглядывали из-под брюк. — Хозяин появился так внезапно, он, вот Лизен видела, — управляющий указал пальцем на торопливо присевшую в реверансе симпатичную, похожую на вспугнутого зверька девушку, — шел, шатаясь, как сильно пьяный, а она потом на полу везде крупные капли крови нашла. Вот и всполошилась. Хозяин-то ничего нам не сказал, вошел к себе, заперся и уже почитай часа два из-за двери ни шороха. Мы уж и звали, и спрашивали, не послать ли за лекарем, а он не откликался, вот и собрались дверь ломать. А ну как его светлости совсем худо? Но теперь-то вы с ним, — пожилой человек приложил руку к сердцу, — значит, все хорошо будет.

— Разумеется, — согласилась богиня. — Расходитесь, ни к чему вам у дверей стоять. Скорее всего, мы с герцогом Элегором переместимся в Лоуленд.

Дождавшись, пока слуги и охрана разойдутся, Элия закрыла дверь, но не стала опускать засов. Богиня зажгла в комнате свет прикосновением к магической панели и, спустив затихшего Стэффа на кровать, подошла к герцогу. Заклятье статиса, что бы ни стряслось с Элегором, должно было законсервировать процесс, дабы принцесса смогла без помех изучить его состояние. Перебравшись к краю кровати, зверек лег, свесил вниз мордочку и пристально уставился за хозяина. Стэфф сделал все, что мог, привел помощь. Теперь, как попросила его 'подруга-не-спутница брата-хозяина' терпеливо ждал, чтобы она излечила его.

Элия опустилась на корточки рядом с Элегором и внимательно оглядела его. Залитая кровью вперемешку с вином и блевотой рубашка намокла настолько, что липла к телу. Как чуяла богиня, крови на тонком батисте было куда больше вина и прочих жидкостей. Запущенное заклятье сканирования не выявило на теле бога никаких скрытых травм. Вся кровь, что покрывала тело, натекла из носа и продолжала сочиться, только струйка немного истончилась. Что удивительно, нос не был даже сломан или разбит. Укоризненно покачав головой, Элия сняла статис и активизировала заклятье общего исцеления. Кровь, горячий поток которой всегда подчинялся ее воле, не унялась. Лишь обернулась редкими каплями. Еще и еще раз наложила принцесса чары исцеления, однако положение вещей не переменилось.

Всерьез озадаченная богиня села на ковер, не гнушаясь испачкать подол кровью, положила голову герцога себе на колени, чуть запрокинув, настолько, чтоб он не захлебнулся, и опустила на переносицу легкое охлаждающее заклятье. Коль не помогли чары исцеления, Элия начала действовать почти по-людски. Через несколько минут Элегор закашлялся и очнулся. Поначалу мутный, но постепенно обретающий цвет и яркость взгляд серых глаз сфокусировался на богине.

— Демоны, ну и кошмар! Сплю, вижу тебя Леди Ведьма, очнулся, ты опять тут! — по традиции хрипло пробормотал герцог, попытавшись подняться.

Железными оковами руки Элии легли ему на грудь и удержали от глупых телодвижений.

— Лежи спокойно, Гор, пожалуйста. Я не знаю, что происходит, но у тебя из носа идет кровь, а чары исцеления не действуют. Все, что я смогла, сократить струйку до капель.

— Мне и такого не удалось, — признал герцог, что удивительно, безропотно повиновавшись подруге. — Каких только заклятий я не кидал, но и сосредоточиться толком-то не мог, если не харкал кровью, то блевал, и башка раскалывалась, будто там черти в пинг-понг свинцовыми кувалдами играли. Кстати, а ты вообще откуда взялась? Или меня предсмертные кошмары мучат?

— Стэфф привел, ты же его за мной послал, — машинально объяснила богиня, по ходу беседы используя заклинание, чтобы очистить Элегора и сменить его одежду на свежую.

Волос Элия касаться не стала, все равно буйная шевелюра герцога не подчинялась ни магическим, ни физическим расческам. На нее не действовал даже самый мощный лак-фиксатор, как-то раздобытый Леймом в урбо-мире. Лицо бога, никогда не отличавшееся полнотой, осунулось еще более. Скулы так обтянуло кожей, что они стали казаться лезвиями кинжала, спрятанного под ней. Элегор был бледен, как ненавистное ему племя вампиров.

— Я никого не посылал, — нахмурился герцог. Стэфф, счастливый тем, что хозяин пришел в себя, тихо и ласково что-то тявкнул с кровати.

— Значит, твой питомец умнее тебя, — жестко заявила рассерженная и испуганная за друга богиня. — Или вы, герцог, в самоубийцы записались? Валяешься в отключке, истекаешь кровью, в рвоте купаешься, а ни меня, ни Лейма на представление позвать не удосужился!

— Я не мог. Пытался, а не мог, никаких чар вообще сплести не мог, у меня и сейчас-то голова как колокол гудит, но все-таки получше, чем было, — тихо признался герцог. — Я не знаю, что со мной случилось Элия. Думал, может это твои братья меня на совете траванули. Такой шанс представился!

— Глупости, — моментально отозвалась богиня, снимая Стэффа с кровати и сажая его под бок Элегора. — Все знают, что тебя травить — только дорогие яды изводить. Но даже если кто-то решил пошутить, то не стал бы делать этого на Семейном Совете, злоупотребляя моим гостеприимством и нарушая негласное перемирие. Хотя, в одном ты прав, есть яды с отсроченным эффектом, на которые не действуют чары исцеления, очень редкие яды, блокирующие магические силы. Проверить их на тебе мог какой-нибудь враг.

— И что теперь? Ждать, когда я сам подохну или выкарабкаюсь? — обнимая одной рукой преданного и отважного зверька, поинтересовался бог. Стэфф, уткнувшись носом в подмышку хозяина, счастливо сопел.

— То, что выкарабкаешься, у меня даже сомнений нет. Вы, герцог, тварь на редкость живучая. Но ждать, когда силы организма справятся с недугом, мне недосуг. В любой момент понадобиться можешь, поэтому будем срочно лечить, — вновь прикрываясь иронией и целесообразностью как щитом, решительно заявила богиня. Приготовленное заклятье связи нашло собеседника, и Элия позвала.

— Дорогой, ты мне нужен!

Великолепный вампир, воплощенная живая греза, столь же сладострастная, сколь темная и опасная, а оттого влекущая лишь более, повернулся на зов сестры, опустив занесенную для удара узкую плеть.

'Еще, мой господин, умоляю, еще! Не останавливайся!' — застонала привязанная к стене в личной комнате развлечений светловолосая красавица. Чуть нахмурившись, Энтиор хлестнул ее ладонью по губам, разбив их в кровь, и надменно бросил: 'Я не велел тебе говорить'.

Опустив изящную плеть с рукоятью черного дерева, так великолепно контрастировавшую с белизной кожи длинных пальцев, мужчина вышел в гостиную. С приятной, теплой, очень дружелюбной, насколько могла быть таковой улыбка на как будто выточенном из куска льда лице, бог промолвил:

— Прекрасный вечер, стради. Чем я обязан удовольствию от столь скорого вызова?

— Мне срочно понадобилась твоя помощь, пройдешь? — не стала играть бисером слов богиня.

— Конечно, милая, — мгновенно среагировав на приказную интонацию возлюбленной сестры крови, согласился Энтиор, склонившись в элегантном полупоклоне.

Качнулись черные локоны длинных волос, обрамлявших лицо, всколыхнулись тончайшие кружева рубашки, забрызганные мелкими капельками крови. Вампир перенесся туда, куда звала его Элия. Мгновения принцу было достаточно, чтобы изучить все предметы обстановки, включая валяющегося герцога. Несмотря на серьезность ситуации и ставшие холодно-сосредоточенными с легкой примесью тревоги бирюзовые глаза, Энтиор все-таки не удержался от шпильки:

— Хочешь, чтобы я его добил, стради?

Уловив, кого именно призвала проклятая Леди Ведьма, нашел в себе силы встопорщиться и Элегор, заявив хриплым, слабым, но не ставшим менее дерзким голосом:

— Решила, что все равно подохну, пригласила любимого братца полакомиться напоследок?

— Так вы, герцог, считаете свою кровь деликатесом? — несказанно изумился вампир, взмахнув длиннымиресницами.

— Заткнитесь оба, — строго приказала Элия, пришпилив мужчин серебряными стрелами взгляда. — Энтиор, я не могу излечить герцога. Возможно, его отравили одним из редких ядов, блокирующих магию целителя и больного, я лишь уняла силу кровотечения. Проверять, каким ядом угостили Лиенского, обычным путем некогда. Элегора рвет, он истекает кровью.

— О да, — кивнул на кровавое пятно, измаравшее ковер, вампир, раздувая ноздри хищного носа.

— Я прошу тебя, брат, воспользоваться своими силами, чтобы установить причину болезни, — завершила богиня.

— Хорошо, стради, — поморщившись, будто его просили окунуться в колодец с нечистотами, манерно вздохнул Энтиор. Однако азартная вспышка холодной бирюзы говорила вовсе не об отвращении к предстоящей процедуре. Вампир большей частью играл на публику, пусть даже она в силу полудохлого состояния и не была в состоянии оценить интермедию по достоинству.

— А что ж ты, Леди Ведьма, побрезговала? Или если травить, то брата, а не себя? — хрипло осведомился еще не сдавшийся Элегор и попытался сползти с колен богини, но она опять удержала его, на сей раз применив магию к непослушному пациенту.

— Моя сила иная, герцог, — спокойно, почти ласково ответила принцесса. — Если надо было б посмотреть на чары, спеленавшие душу, то она бы помогла, а власть моя над кровью не так велика. Другой профиль, другое призвание. Энтиор способен исполнить мою просьбу. Что касается опасности процедуры, то на истинного вампира, как правило, не действует растворенная в крови отрава. Да и не собирается он хлестать твою кровь литрами, достаточно одной капли для детального анализа.

Авантюрист больше не лез с сердитыми комментариями и, в силу магической парализации, не рыпался, но сопел очень сердито, напоминая исхудавшего за время зимней спячки ежа. Принц плавно приблизился к телу, склонился и неожиданно быстрым движением лизнул свежую каплю выступившей крови. Задумчиво прикрыл глаза, замер на несколько секунд и покачал головой:

— Ты перехвалила меня, стради, я не чую ни яда, ни болезни, надо отворить вену.

— Давай, — решила за Элегора принцесса.

— Жри, — коротко хохотнув, разрешил герцог, — все равно выливается без толку.

Вампир взял двумя пальцами запястье Лиенского, поднес к своим губам, проткнул клыками кожу, сделал глоток и снова задумался. Но буквально через несколько долей секунды на сосредоточенном лице появилась полная фривольного веселья улыбка.

— Ты чего? Подыхаю я что ли? — следя за метаморфозами физиономии врага, подозрительно уточнил Элегор.

Вместо ответа Энтиор глупо захихикал, точно девица, для порядка отмахивающаяся от понравившегося кавалера, и замотал головой:

— Нет, не чувствую ни яда, ни болезни. Ах, герцог, хи-хи, а вдруг ты все равно умрешь, а мы так и не поиграли. Вот досада…. Хи-хи!

— Чего это он? — донельзя удивился герцог такой перемене в поведении всегда надменного вампира.

— Такое ощущение, что братец пьян вдрызг, — удивленно констатировала богиня, пока принц продолжал сыпать все более откровенными двусмысленностями.

— Пьян? Но чем? — нахмурился герцог. — И когда только успел налакаться? Явился-то трезвым.

— Твоей кровью, больше нечем, — признала богиня и, приглядевшись к Элегору повнимательнее, отметила: — А из носа у тебя больше не течет. Неужто Энтиор постарался?

— Оно само! Я ничего не делал, — замотал головой вампир, каким-то чудом сквозь пьяный дурман уловив смысл разговора. От энергичного движения принц пошатнулся и едва не рухнул на ковер рядом с потенциальной жертвой.

— А у него от крови всегда так? — прорвалось вопросом всегдашнее неистребимое любопытство герцога, донимавшее его даже на смертном одре посильнее чесотки.

— Первый раз вижу такую реакцию, — честно отметила крепко озадаченная богиня и осененная нежданной идеей продолжила: — Сдается мне, дело не в Энтиоре, а особенностях процесса, затронувшего твой организм.

Элия прикусила губу, напряженно размышляя. Внешне бешеная работа мысли, подстегиваемая интуицией Богини Логики, никак более не отразилась на невозмутимости облика женщины. Но вот плоды этой работы заставили принцессу невольно вздрогнуть. Слишком странной и, в то же время, пронзающей ощущением истинности, получилась версия. Что если все дело в истинной сути Элегора, его предназначении Джокера, начавшем свое формирование под воздействием бурного потока обрушившихся на семью событий? Сбор Колоды, объявление из небытия карт сумасшедшего рисовальщика Либастьяна, и, может, самое главное, длительное пребывание в обществе тех, кто и сами потенциально являлись Картами Колоды? Все это не могло не повлиять на герцога! Он, обреченный на столь высокую участь, единственный оказался в несвойственном ему ранее окружении, общаясь с принцами не от случая к случаю на придворных балах, а регулярно. Маленький камешек был брошен, равновесие души и силы пошатнулось, начались изменения, ставшиесвоего рода подобием перестройки сути бога, ступившего на путь Джокера. Самым первым, всегда первым, в таких случаях, насколько было известно принцессе, страдало тело, не выдерживающее схлестнувшихся потоков энергий. И признаки внешние, физические, скоропалительных глубинных изменений как раз были таковы: самопроизвольное очищение организма.

Версию следовало немедленно проверить, Элия пульнула в Энтиора вопрос:

— Какова на вкус кровь герцога?

— Сила! Обдающая жарким ветром и грозовой свежестью сила. Восхитительный коктейль, — точно акула медленно кружа около пары богов, промурлыкал принц, бросив на герцога игривый и хищный взгляд, все равно, что смотрел одновременно и на еду и на любовника.

Элегор гневно зарычал, Стэфф подхватил этот рык, обнажив белоснежные острые зубки. Но Элия не дала приятелю времени на предъявление претензий, спросив:

— Герцог, когда кровь пошла и блевать потянуло, ты далеко от Лоуленда гулял?

— Ну да, — насторожился бог, не понимая, куда клонит принцесса.

— С тобой не было никого из принцев?

— Нет, — согласился Элегор, — ты чего, алиби им ищешь?

— Ох, герцог, в случае вашей скоропостижной смерти им не алиби искать надо будет, а спасение от всенародной благодарности, — покачала головой принцесса. — Я о другом речь веду, есть у меня занимательная гипотеза о вашем самочувствии, которую нам придется проверить на практике, пока вы на встречу с Творцом не отправились. Энтиор, бери-ка эту дохлятину за ноги, и давай перенесем ко мне.

В свою очередь Элия приподняла верхнюю половину герцога. Вампир беспрекословно, даже с видимой охотой, повиновался сестре, пока герцог, подвешенный между богами, как сосиска на гриле, вместе с обвившимся вокруг Стэффом, тщетно возмущался:

— Пусть он перестанет меня лапать, или я за себя не отвечаю!

— Ну, напугал, ну удивил, сейчас за хроникером пошлем! Да ты за себя никогда не отвечаешь, — иронично подметила богиня, пока обездвиженный магией Элегор вопил:

— Элия! Он меня гладит!

— Ну не кусает же, — философски пожала плечами женщина, перенося больного в гостиную своих замковых покоев. Изысканная, светлая, оформленная в золотистых и белых тонах комната сразу показалась каким-то захламленным лазаретом. Стоило только уложить буйного герцога, распластанного под заклятьем неподвижности, на широкий диван и прикрыть больного мягким пледом с толстыми кистями. Мелкие пятнышки крови успели вновь слегка подпачкать свежеочищенную рубашку бога. Только после процедуры перемещения коварная богиня соизволила снять с жертвы заклятье, шуганула маленького пажа, сунувшегося было из прихожей в гостиную, и властно заявила брату:

— Спасибо, дорогой, за помощь, можешь идти.

— Но, стради… — закапризничал было Энтиор, настроенный весьма игриво после дегустации опьяняющей крови будущего Джокера.

— Это приказ, — Элия осталась непреклонна.

— Обожаю, когда тыстоль строга, — замурлыкал вампир, мечтательно полуприкрыв пронзительную бирюзу бархатом ресниц, дыхание принца участилось, — это так возбуждает. Я иногда грежу. Плеть в твоих восхитительных руках. Ферзал или лунд… И твои приказы… Когда-нибудь ты доведешь меня до самой грани… О стради, моя госпожа!

— Так иди и помечтай, — нетерпеливо велела принцесса, ничуть, в отличие от пораженного Элегора, не тронутая пьяными откровениями вампира.

— О да, дорогая, — элегантный поклон был выполнен с неизменным изяществом, пьянящий эффект крови ничуть не отразился на музыкальной грации движений безупречного вампира.

Впрочем, развязность его действий так же не вязалась с обыкновенной холодностью: принц качнул бедрами, сложил губы бантиком, прижал руку к сердцу и, бросив преувеличенно-печальный вздох в сторону Элегора:

— Почему ты такой упрямый, герцог? Я вижу, ты меня хочешь! — исчез.

— Тьфу, он издевается! — с досадой фыркнул молодой бог, принципиально не признающий опасной привлекательности Энтиора, и, не выдержав, полюбопытствовал у подруги: — Слушай, а что такое ферзал?

— Молод ты еще, ваша светлость, для таких забав, — с задумчивой полуулыбкой покачала головой Элия, — и слишком невинен. Не буду растлевать неокрепший дух столь извращенными откровениями.

— Леди Ведьма! — выругался оскорбленный поддразниваниями Элегор и сел на диване, с удивлением отмечая, что душа, обыкновенно словно прибитая к плоти гвоздями, уже не стремится расстаться с телом.

— Чуть полегчало? — с мягкой насмешкой осведомилась принцесса.

— Н-не знаю, пожалуй, что и так. Так о какой такой гипотезе ты говорила? — нахмурился мужчина, откидываясь на мягкую спинку дивана с почти небрежным, кабы не очевидная слабость, видом.

— Есть хочешь? — как всегда вместо ответа богиня задала вопрос.

— Да. Вот только не начнет лименя снова выворачивать? Или ты жаждешь прикончить меня на законных основаниях за осквернение покоев? — в шутку насторожился герцог, машинально отколупывая запекшуюся кровь из-под носа. Кровотечение остановилось окончательно. Даже нанервничавшийся и набегавшийся по мирам Стэфф успокоился и свернулся клубочком на коленях хозяина, подремывая в полглаза.

— На-ка, попробуй, выпей, — Элия сунула в руки друга фарфоровую чашку с ароматным бульоном.

Элегор принял чашу и осушил ее в несколько глотков. Тень румянца моментально вернулась на щеки бога. Одобрительно кивнув, принцесса мановением руки накрыла перед герцогом низкий стол с широкой овальной столешницей и приказала:

— Ешь!

Бог не заставил себя упрашивать, накинувшись на жареное мясо, вино и свежие овощи, как изголодавшийся хищник. Богиня не стала уподобляться в творении трапезы Мелиору, брату гурману. Вместо футуристических изысков она снабдила герцога свежей и простой пищей, но именно это ему сейчас и было нужно. Пока Элегор торопливо насыщался, глотая куски почти нежеваными и суя подачки мгновенно проснувшемуся, как только запахло едой, зверьку, женщина выдала отредактированную версию своей идеи:

— Полагаю, предположения касательно вины нашей семьи в твоих страданиях не лишены некоторых оснований!

— Так я и знал! Паук постарался? — сглотнув кусок мяса, оживленно осведомился бог, подозревавший, что без Мелиора дело не обошлось.

— Нет, ни прямо, ни косвенно мы не причиняли тебе вреда. Однако я считаю, причина головных болей, кровотечения и прочих симптомов в изменении, возможно, в некотором росте и трансформации твоей силы, спровоцированных длительным пребыванием в обществе членов королевской семьи, — перешла на тон и стиль лектора Элия. — Резкий дефицит факторов и среды, благоприятствующих изменениям, из-за одиночной прогулки в далекий от Лоуленда мир со смещенным временным потоком, вызвал у тебя острую негативную реакцию.

— Значит, именно поэтому мне стало чуть лучше, когда ты пришла ко мне, а совсем полегчало, когда вернула меня в Лоуленд, в ваш замок? Теперь даже голова не болит, — почесал скулу Элегор, наполняя бокал терпким красным и, разумеется, лиенским вином.

— Не исключено, — кивнула принцесса, скрестив руки на груди. Она остановилась у серванта с драгоценными безделушками и, прислонясь к его стенке, задумчиво взирала на приятеля.

— И что ж, я теперь привязан к вам и Миру Узла? — мрачно уточнил герцог, чувствуя себя посаженным на поводок диким волком.

— Нет, не думаю. Мои выводы — это лишь гипотеза, но, если я права, полагаю, связь эта будет носить временный характер. Тебе достаточно не уноситься очертя голову в миры одному, бери в напарники Лейма, и все обойдется, — порекомендовала богиня, сочтя присутствие Ферзя достаточной страховкой от недомоганий Джокера. — Я сейчас вызову его, объясню ситуацию, поспишь, и можете отправляться хоть в Лиен, хоть в Бездну Межуровнья.

— Туда, пожалуй, все-таки рановато, — самокритично признал Элегор, приняв слова богини как готовую карту очередного туристического маршрута.

Элия тем временем уже плела заклятье связи для вызова младшего кузена. Как обычно тот откликнулся почти мгновенно, а вот род занятий его был не столь привычен для созерцания принцессы. Юный Бог Романтики, Покровитель Техники, с недавнего времени осознавший себя как инкарнация жестокого Алого Бога, предавался плотским утехам в весьма дорогом, если судить по качеству постельного белья, отделке мебели и красоте шлюх, борделе.

— Дорогой, я хотела бы видеть тебя по срочному делу, — позвала принцесса и отключила заклятье, как поступала всегда, если заставала юного принца в щекотливом положении.

Молодой бог не замедлил явиться пред очами кузины полностью одетым и даже причесанным, вот только шнуровка на его зеленой рубашке была многозначительно полураспущена. Лейм приятельски кивнул Элегору и поклонился кузине, сопроводив придворное приветствие словами:

— И какую же забаву ты предложишь мне, любимая, на замену? — ничего откровенно-грубого не было в этом вопросе, но циничный тон его, чуть искривленные губы и холодная усмешка в темной зелени глазах заставили Элию действовать. Пощечина обожгла щеку мужчины.

— Я помню, что мой кузен больше не малыш, которому прощалось многое, не забывай об этом и ты, дорогой, — прокомментировала свои действия Богиня Любви.

— Отрадно, — тронув след женской ладони, пламенеющий на щеке, Лейм снова улыбнулся, но уже по-хорошему, без горечи, кажется, его порадовал этот знак изменения собственного статуса. Правда, тот прежний, наивный и чистый принц, многое от которого сохранилось в душе бога, никогда и не осмелился бы сказать в глаза обожаемой кузине такую дерзость. — И все-таки могу я узнать причину вызова?

— У твоего друга неприятности. Думаю, остальное он расскажет сам, а у меня есть, чем заняться, — ответила принцесса и, не оборачиваясь, вышла из гостиной.

В кабинете, сменив испачканное кровью платье на брючный костюм синего бархата с отделкой из серебра, богиня в последний раз, после некоторого перерыва в работе, просматривала книги на огромном столе. Сидя в удобном кресле с высокой спинкой она перебирала старинные фолианты, переплетенные в кожу и дерево с некогда терпким и пряным, ныне же истончившимся до едва уловимого ароматом. Потом руки Элии касались современных научных изданий в строгих обложках; почти не задерживаясь, откладывали яркие, явно публицистического или вовсе развлекательного толка тома и совсем тоненькие брошюрки, непонятно как затесавшиеся в общество своих могучих собратьев. Книг было много, никак не меньше двух десятков, и, судя по стопке живых чаро-закладок с пометками рядом, Элия успела плотно поработать с литературой, пользуясь не столько даром богов постигать содержимое одним прикосновением, сколько истинным чтением, помогающим более точно различать степень достоверности информации и воспринимать ее. Лейм вошел, аккуратно притворил за собой дверь и тихо заметил:

— Гор спит, я пока оставил его у тебя. Не возражаешь?

— Нет, — качнула головой принцесса, поднимаясь из-за стола, едва видного под стопками книг, тетрадей для заметок и магических скорописных блокнотов, заполненных страница за страницей каллиграфическим почерком богини. — Ему нужен отдых после всего пережитого. Герцог умудрился чудом избежать свидания со Служителем Смерти. Впрочем, не в первый и, уж конечно, не в последний раз.

— Он живучий, а уж ради того, чтобы сравнятся с нами и вовсе готов рискнуть жизнью, наконец, его мечта начала исполняться. Когда Гор чего-то сильно хочет, а иначе желать он просто не умеет, цена для него не имеет значения, если только платить придется самому, — с привкусом доброй иронии согласился принц, прекрасно знавший друга, и, чуть помедлив, спросил:

— Ты сердишься на меня? — в голосе кузена прозвучали отголоски прежней опаски перед немилостью обожаемой кузины.

— Нисколько, — снова качнулась гордо вскинутая голова на изящной шее, о которой грезили не только вампиры. — Скорее, немного печалюсь.

— Не притворяясь, я не могу быть прежним слезливым мальчиком, — признал Лейм, с легкой грустью скользя влюбленным взглядом по фигуре кузины, — во мне остались и нежность и романтичность, но наивная детскость исчезла без следа. Извини, коль тебе это пришлось не по нраву.

— Тебе нет нужды извиняться, просто ты слишком резко стал взрослым, родной, — ответила богиня. — И зная, что такова цена за минование участи гораздо худшей, я счастлива. Но мне нужно время, чтобы привыкнуть.

— Почаще бывай со мной, любимая, привыкнешь скорее, — прикрывая лукавством темный жар в голосе, шепнул Лейм, подступая чуть ближе к Элии.

— Предположение не лишено интереса, — почти незаметно подавшись назад, так тень скользит по воде, улыбнулась принцесса с ласковой насмешкой. — Возможно, я им воспользуюсь несколько позже, а пока ты останешься сиделкой при Горе, а я отправлюсь в библиотеку.

— Ты все еще ищешь в книгах разгадку тайны жнецов? — посерьезнев, спросил принц, осведомленный о научной работе кузины и даже по мере сил помогавший ей в изысканиях.

— Их, и других Слуг Творца, — без тени игривости согласилась богиня, в последний раз проверяя отобранные к возвращению в Королевскую Библиотеку тома.

— Разве ты не можешь спросить у моего отца? — нахмурился Лейм. Пусть юный бог никогда не искал легких путей решения вопросов и частенько придумывал для себя проблему буквально на пустом месте, он не слишком понимал, почему Элия не хочет воспользоваться столь удивительным источником знаний, как настоящий жнец.

— Конечно, могу и даже буду рассчитывать услышать ответ, — подтвердила принцесса, машинально кладя руку на кожаный с железными накладками-замками переплет кроваво-красной книги, то ли зашуршавшей, то ли застонавшей от ее прикосновения. — Только чтобы задать нужный вопрос, надо знать хотя бы половину ответа. Вот для этого я и погружаюсь в штудии. Как угадать, когда именно и насколько срочно нам понадобится информация? Как предсказать, что будет зависеть от того, есть она у нас или нет. Боюсь, дорогой, мы забрались в такие дебри, что без сокровенных знаний уже не обойтись. За любопытство и посвящение в великую тайну Творца приходится зачастую платить самую большую цену из всех возможных.

— Предположение не лишено смысла, — вернул богине ее фразу Лейм, пытаясь немного повеселить кузину.

Та улыбнулась, показывая, что заметила и оценила шутку. Элия подошла к столу. Широкие брючины плавно покачнулись, приоткрывая острые носки туфелек и высокие тонкие шпильки. Сердце Лейма замерло на мгновение и бешено затрепетало в груди. Принцесса мановением руки подняла книги, окружив их заклятьем левитации и вместе с 'багажом' исчезла из кабинета. Демонстрируя наивысшую степень доверия к кузену, она оставила его одного среди своих документов, не разбудив заклятье-сторож.

Лейм, перед мысленным взором которого все еще сияла улыбка кузины и стучали каблучки, запрокинул голову, глубоко вздохнул и зажмурил глаза. Из-под плотно сомкнутых век выползла и медленно покатилась по щеке слезинка, а с прокушенной губы, вместе с шепотом: — 'А я-то, дурак, прежде думал, что нельзя любить сильнее', - сорвалась крупная алая капля.