– Дира Иргай!

Голос спешащего навстречу гостье дядюшки был странен. В нем искренняя радость от встречи мешалась с некоторой если не робостью, то опаской и обреченностью. Кажется, если вызванная для консультации энергичная дама и пользовалась у дяди любовью, то эта любовь была особого, крайне специфического рода. С другой стороны, Света вспомнила анатомичку Наталью Николаевну, лекции которой с открытым ртом слушал весь поток, и неоднократные пересдачи зачетов в институте ей же. Да, наверное, она бы так же встречала преподавательницу. Увы, носитель энциклопедических знаний по своему профилю не обязан быть обаятельным симпатичным душкой и, как правило, никогда им не является. От этой диры хотя бы пахло нормально, а не сбивающим с ног лавандовым ароматом, как от провалявшейся десяток лет в шкафу старой маминой юбки, устоявшей перед молью, но навеки приобретшей ни с чем не сравнимый убийственный аромат.

– Ригет, – с благожелательной энергичностью, смешанной в равных пропорциях с нетерпением, кивнула бывшему ученику дира. Следом она не попросила, потребовала: – Рассказывай!

– А как же храм в подземелье? – подкинул коварный вопрос Дэн.

– Пусть ведет и рассказывает, – внесла уточнения в инструкцию старушка и, еще разок нетерпеливо отмахнувшись от предложенного отдыха и перекуса, рванула вслед за проводниками в подземелье.

Хоть бабушка и не прыгала по камням молодой козочкой, но от компании отставать не думала, словно обладала магическим аналогом батареек «Энерджайзер» с полным зарядом. Светка с Денисом лишь завистливо переглянулись: им бы такую энергию и не в таком возрасте, а прямо сейчас!

До подземного храма четверка шагала под сухой дядюшкин пересказ злоключений-посвящений племянников-попаданцев. Ригет заранее обговорил с Дэном и Светой необходимость посвящения диры Иргай во все подробности, касающиеся «божественного квеста». Лишь обладая всей полнотой информации, весьма своенравная пожилая дира могла захотеть помочь. Если для Дэна главной целью жизни были интересные приключения, то дира Иргай жаждала знаний, причем не голой теории, а с подкреплением ее фактами, а еще лучше личными свидетельствами. Ради этой возможности старейшая преподавательница Королевской академии Бриса готова была на все!

Световые шарики Ригета отлично освещали засыпанный каменной крошкой, сыроватый и местами поросший коротким бурым мхом коридор. Подгоняемая нетерпением шустрой старушенции компания шла слишком быстро. Потому до истинной причины вызова знатока истории – сведений о вероятно уцелевшем храме Восьми – добраться они не успели. Кажется, в присутствии диры Иргай медленно делать то, что желала делать быстро она, было невозможно в принципе. Дядя наскоро поведал лишь о перемещении младших родственников с Земли и о получении ими в снах-видениях «квеста на возвращение Восьмерых». Он только перешел к описанию меток жрецов Алхой, Зебата и Ирната, когда к магическому свету шариков добавилось льдистое сияние чаш Ирната, разливающееся через открытую дверь. Дире Иргай, как той умной и красивой обезьянке из анекдота, невыносимо хотелось многого: допросить и исследовать истинных жрецов – раз, и оказаться наконец в старинном храме бога войны – два. Старая мечта победила. Света с Дэном удостоились многообещающего взгляда не то патологоанатома, не то проктолога, а потом старушка ринулась на штурм древнего святилища.

Чаши в старинном храме все так же были полны огня, все так же взирал на людей бог войны Ирнат, распахнув за спиной крылья с кинжальными перьями. Его лицо по-прежнему было скрыто пляской теней, но теперь Светка точно знала почему, и не пыталась встретиться взглядом со статуей.

– Эпоха Хождения по Вархету! Лишь тогда Ирната ваяли с крыльями, – благоговейно выдохнула сведущая дира, на пару секунд застыв на пороге.

Имела она в виду ту пору, когда восемь богов не только периодически являлись жрецам для посвящения и изредка пастве в храмах, а и свободно странствовали по миру, отнюдь не всегда раскрывая смертным свое инкогнито. О чем, ощутив явственное недоумение дремучих слушателей, дира поведала в конспективном порядке.

– Зачем Ирната стали делать бескрылым? Он же действительно крылат, – вставил Денис и признал: – Вот уж кому точно инкогнито сохранить бы не удалось, сколько косу-меч ни прячь.

– Боги умеют скрывать свои атрибуты, именно потому хождение часто оставалось тайной, если того хотели Восемь. Сакральным смыслом полной атрибутики изображений в ту эпоху являлось напоминание смертным об истинной силе богов и их власти. Позднее, когда снисхождение перестало являться нормой, обязательность использования атрибутики отошла на задний план, – пояснила дира. – Богов стало принято ваять без их атрибутов, добиваясь максимальной схожести с людьми.

– Почему? С ними красивее! – удивилась Светка, припоминая греческие традиции и молнии в руках Зевса, лук Амура, крылья у какой-то крылатой богини и те же волшебные сандалики и шлем Гермеса.

– Гипотез много. Доподлинно известно лишь одно: времена, когда боги пристально следили за тем, как их воспринимают смертные, миновали, – растолковала ученая.

– Да им никаких атрибутов для впечатлений не надо, достаточно просто рядом постоять и в глаза посмотреть, – пробормотал себе под нос Дэн, вспоминая опыт коротких встреч с тремя из Восьми. – Вы, кстати, чего-то ищете в храме, дира, или поглядеть на старинный раскоп захотелось?

– Ищу, – задорно, по-молодому сверкнули глаза старушенции. – Храм в достаточной мере стар, чтобы проверить гипотезу одного моего коллеги о символе Рата, присутствовавшем в каждом из святилищ Ирната.

– Мы поможем! Чего искать-то? – загораясь азартом бойкой бабки, тут же предложил Дениска.

– Яйцо! – провозгласила дира.

– Э-э? А на кухне или в курятнике нельзя пошарить? – сдал назад парень, заподозрив, что бабушка Иргай прибыла в замок в компании с тетушкой Шизой.

– Яйцо гигантского Рата! – уточнила для Дэна старушка, воздев вверх палец. – По легендам, собранным диром Керпатом, из такого яйца, порой появляющегося в старом храме, рождался большой призрачный ворон, способный перемещать не послания, но путников.

– Стоит вспомнить, где обычная птичка Рат письма хранит, у меня всякое желание пропадает что-то искать. Едва начну предполагать, как она их адресату отдает, и вовсе хочется развернуться и драпать отсюда, – шепотом поделился со Светкой брат.

Но, конечно, никуда не ушел. Напротив, принялся вместе со всеми осматривать пустую, не считая чаш, алтаря и статуи, залу храма. Яиц в ней, разумеется, не было и в помине.

Дэн пошел в своих поисках дальше всех в прямом смысле этого слова: пролез к самой статуе и попытался заглянуть за спину, под крылья – решил, вдруг возможно совместить свойство крылатости с яйценоскостью – но, увы, тщетно. Только зацепился за одно перышко и порвал рукав рубахи, хорошо еще не поранил в очередной раз руку.

Поиски четверка ненадолго прервала из-за появления Нерпата. Жрец, очевидно, не ожидал застать в храме посторонних и был озадачен мельтешением людей. Сам он в ответ на вопрос о причинах прихода смущенно поведал:

– Я служу Ирнату, сколько себя помню. Ему служили мой прадед, дед, отец. Я верный жрец своего бога. Ни единого раза не отступил я от канона службы в храме у замка, никогда не желал себе иного пути, но лишь в последние дни, ступив под сень этих стен, я впервые ощутил дыхание бога. И пусть он не являлся мне во плоти, частицу его дыхания принесли с собой посвященные вместе с меткой бога и образом Рата на кулоне. Этот храм помнит Ирната, и я хотел проникнуться сим дивным чувством.

Глаза мужчины блеснули подозрительно ярко, скрывая навернувшиеся слезы. Рука, сжимавшая традиционное копье жреца, нервно пристукнула по плите храма – наверное, заныла хромая нога, заставив сильнее опереться на копье. Нерпат впервые переживал нечто, подобное религиозному экстазу. Служить, соблюдя долг и следуя традиции, – одно, а служить, когда рядом живое подтверждение чуда и оправдание веры, – совсем другое.

Гнать жреца никто не стал. Напротив, объяснили причину детального изучения храма. Нерпат охотно подключился к поискам, загоревшись желанием прикоснуться лично к еще одному кусочку чуда. Шустро шнырять в силу возраста и хромоты у него не получалось, но глаза смотрели по-прежнему зорко.

Кстати, насчет хромоты. Была она вызвана давним, неправильно сросшимся еще в детстве переломом. Может, свежеиспеченные жрецы Алхой и смогли бы излечить ногу Нерпату, да только дядюшка строго-настрого запретил эксперимент на старике, предложив Дэну со Светкой потренироваться пока хорошенько друг на друге. Старинный приятель-жрец у него бы один, это племянников целых двое.

Светка сначала слонялась по храму вместе с братом, потом остановилась у алтаря и явно задумалась.

– Ты чего застыла? – Братец, успевавший везде и всюду, бесцеремонно пихнул ее в бок.

– Если ворон призрачный, может, и яйцо такое же и просто так его не увидеть. Призрачное, то есть невидимое или почти невидимое.

– Предлагаешь искать на ощупь? – восхитился идеей Дэн.

– Не знаю, – развела руками Светка. – Но искать надо, вдруг, если ворон может перемещаться в пространстве, он сможет вернуть нас домой?

– Вряд ли, Свельта, если бы птица Ирната могла перемещаться между мирами, боги уже вернулись бы на Вархет, – сожалея, промолвил дядюшка.

Однако предложение искать невидимое команда поисковиков приняла на вооружение.

Минут двадцать, играя в слепых котят, пятеро тыкались по всем уголкам храма, пытаясь найти «то, чего на белом свете вообще не может быть», попутно, чтоб времени зря не терять, дира Иргай допрашивала дядюшку и его племянничков. Ребята не поскупились на демонстрацию меток на разных участках кожи и серебряного кругляша со священными птичками на цепочке.

Закономерно всплыл и вопрос, за каким лядом дира Иргай понадобилась бывшему ученику академии. В благородное бескорыстие помыслов и жажду служения исторической науке такого, как Ригет, практично-циничная бабулька не верила ни на медный ноготок. Впрочем, правильно делала.

Всегда приятно переложить часть груза проблем на чужие плечи, а уж если подвернулась еще и возможность воспользоваться чужими энциклопедическими знаниями – и того лучше! Потому Ригет охотно передал эстафету рассказа обаятельному оболтусу племяннику, и тот поведал подробности встречи с Ирнатом, предупреждения об опасности ритуала посвящения и географической подсказке бога насчет храма Восьми.

Было видно даже в тусклом свете пылающих чаш, как диру Иргай, почти разочаровавшуюся в результативности поисков яйца, раздирает желание махнуть рукой на это бесполезное занятие и вытянуть из парочки молодых жрецов все детали встречи с богами. Причем, Дэн мог бы заложить свою голову, одолевали бабушку вовсе не религиозно-фанатичные желания, а что-то из раздела общих знаний. К примеру, метафизические ощущения собеседника бога, детальное описание сотворенного пространства сновидения, истинный цвет маховых перьев Ирната или покрой плаща Зебата.

Словом, вид у диры был настолько хищным, что Дэн почти поверил в реинкарнацию Бабы-яги. И пусть она приехала в замок на лошади – это еще не доказательство. Может, ступу в ближайшем лесу оставила вместе с избушкой на курьих лапах?

Однако вовремя подвернувшийся вопрос о храме Восьми под горами переключил диру с жажды немедленного допроса свидетелей на перебор мысленной картотеки информации. В конце концов Иргай объявила:

– В паре источников я встречала упоминания о древней святыне, таящейся под спудом камней, и о сокрытом пути к ней где-то в предгорьях Ликладика близ городка, ныне зовущегося Валидик. Но последнее из попавших мне в руки воспоминаний путника было полно сожалений об обвале, похоронившем экспедицию, отправившуюся на поиски скрытого пути. Храм, возможно, еще цел, не берусь утверждать, но дорога к нему непроходима. Потому, – дира воскликнула с энтузиазмом и рубанула воздух рукой, – нам просто необходим большой Рат!

– Нам? – удивленно вскинул бровь Ригет.

– Конечно! Или ты думаешь, мой мальчик, что я откажусь от роли консультанта похода истинных жрецов, пренебрегу шансом увидеть схождение-возвращение Восьмерых? И не смотри на мой возраст! Я еще достаточно крепка!

– Мы видим, – кисло согласился дядюшка, следя за тем, как энергичной козочкой скачет по храму дира. В сравнении с ней они все казались улитками, едва дошкандыбавшими до последнего порога.

Света, устав от бесплодных блужданий, снова остановилась перед чашами, полными огня. Она глядела на крылатого воина, поступившего с ними жестко, но благородно. Возможно, Ирнат знал что-то о своем храме, если посоветовал искать храм Восьми под горами? Может, тут действительно где-то спрятано яйцо как шанс на быстрое достижение цели? Но где? Разве крылатая статуя подскажет? Девушка тряхнула головой, метку Рата на запястье кольнуло, и рефлекторно согнувшаяся рука угодила в чашу голубого огня. Жара не было, зато пальцы ощутили чуть теплую – и это в полыхающем пламени, покатую твердость. Неужели? Девушка, сощурив глаза, всмотрелась в пламя, не отпуская руки с предмета, будто боялась его немедленного исчезновения.

– Тебя не обжигает пламя Ирната? – оживленно осведомилась бабулька.

– Пламя ритуальных чаш никогда не жалило истинных жрецов, мне говорил дед, – благоговейно добавил Нерпат, сам пытавшийся не раз коснуться заветного огня, но отдергивающий руку, когда ее начинало предупреждающе печь. Все-таки его метка была лишь татуировкой, полученной от наставника, а не истинным знаком, дарованным богом. Превращаться же в свежий окорок жрец не стремился, потому в чашу не лез. Грань между бездумным фанатизмом и истовым служением он осознавал четко.