– Чувствую, с вами точно не заскучаешь! Только прежде, чем на хребет идти, не худо бы решить, откуда поиски начинать. Никакой подсказки Ирнат вам не дал? – крякнул озадаченный и оглушенный откровениями Горат.

– Как же не дал? Дал! Сказал, по всему Вархету не надо лазить, лучше под хребтом Раздела сразу искать. У богов-то свои масштабы, – с нарочитой улыбкой идиота провозгласил Дэн.

Он крутил в руках купленную накануне у старого Терпаша карту. Грубый чертеж горного образования отличался столь сомнительными масштабами и уровнем четкости, что даже у хронически неунывающего энтузиаста Дениса уровень оптимизма приближался к критической отметке. Вся надежда у айтишника оставалась на сведущего местного проводника, в чьей голове найдется карта большей точности. Все-таки рекомендованный профессионал! Ведь, если так прикинуть, посади того же Гората перед… да хоть десятком компов и вели сеть настроить, решит, что ему подсовывают невыполнимую задачу божественного уровня. Так и Дэну путь через горы – темный лес, а проводнику – орешки к пиву.

– Мне думается, стоит вести поиск дорог, берущих начало неподалеку от Валидика. Старинный ваш город изначально, скорее всего, был основан исключительно ради приюта храмовых паломников. Это один из ключевых моментов поиска, подтвержденный несколькими старыми летописями, – вступила в беседу дира Иргай и следом выдала еще один странный постулат: – Кроме того, я предлагаю вести поиск от противного.

– Тогда надо искать храм в трубке проводника. Или с его трубкой. Ничего противнее этого табачища я в жизни не нюхал! А ведь я нюхал собственные носки после недели беспрерывной носки, когда Светка была у мамки в Италии! Так вот о трубке «от противного»: одна затяжка – и весь мир у ног твоих… – начал Дэн, и был заткнут с удивительной синхронностью очередным подзатыльником сидевшей рядом сестры – раз, и рукой дядюшки по его губам – два.

Пока молодой жрец мычал что-то свое негодующее, не решаясь укусить длань кормящую и карающую, а Горат гордо хмыкал, приняв отзыв о своем куреве за комплимент, ученая старушка продолжила рассуждения. Вскочив на ноги и принимаясь расхаживать в узком проходе между кроватями, как по лекторию, дира вещала:

– Во-первых, стоит изучить места на хребте в относительной близости от Валидика, где прокладывали древние дороги, пусть от них самих не сохранилось ничего, кроме пары камней-меток, слухов и названий. Вам, дир Горат, под силу отыскать такие места?

– С десяток припомню. Порушены старинные дороги почти целиком, ваша правда. От кое-каких и впрямь лишь намек остался. Тот же провал Паломника в паре дней пути от города. Мимо него или через провал пяток тропок-мостков имеется, – покивал проводник, почесав маковку. – Но если по каждой метке ходить, мы и за год не управимся. В горы-то лишь с конца весны до начала осени ходят.

– Помимо наличия старых дорог и указующих названий, мне думается, стоит учитывать то самое «от противного», – продолжила ученая дама, воздевая в воздух сухонькую ладошку. – На нужной нам дороге не должно быть ничего, способного отвлечь внимание молящегося от пути в храм.

– Не понял, дира, вы на что намекаете? В горах камни, небо, изредка родничок встретится, деревья, кусты, зверье да птицы, если повыше забираться – трава, еще выше снова лишь камни и лед со снегом. Вот и все, – схватился было за потушенную трубку, но все-таки не стал ее раскуривать проводник.

– Родник с особенно вкусной водой, большой причудливый камень, берлоги редких зверей, выход на поверхность жил сердала… – принялась перечислять ученая дира, приведя несколько самых наглядных примеров.

– Вы полагаете, что на настоящей дороге к нужной нам цели ничего подобного не найдется? – уловил мысль дядюшка.

– Или если нечто подобное есть, то обнаружилось сравнительно недавно, – внесла коррективы в версию ученая. – Велика также вероятность того, что старый путь через горы был раньше сквозным, чтобы к храму могли добраться люди с обеих сторон хребта Раздела.

– Хм… – еще крепче задумался проводник. – Поразмыслю.

– Главное, немного сузить круг поисков, – деловито подытожила дира Иргай, что-то черкая в походном блокноте без пружин, но зато на крепкой бечеве. – Я беседовала с дирой Бельташ. Ее питомцы могут ощутить след древнего божественного присутствия, но лишь вблизи источника.

– Чувствуется, вы мне не обо всем поведали, – насторожился Горат, припомнивший секундное видение рыцаря смерти в виде черепа, скалящего зубы.

– Да ладно, чего ж нам опись на всех животных составлять было? – удивился Дэн с небрежной отмашкой. – Собачки у диры Бельташ есть. Охотники и нюхачи. И нас, и себя, и большую птичку всегда рады свежим мясцом снабдить.

– Большую птичку? – переспросил хрипло проводник и тоже махнул рукой: – Ладно, парень, лучше молчи, пока у меня голова не треснула. И так с похмелья тяжелая, так ты сверху все валишь и валишь, точно камни в обвал.

Обхватив голову с темными, короткими и очень густыми (иная шапка позавидует) волосами, Горат глухо замычал. Светка переглянулась с братом: первой двигало вполне закономерное женское сочувствие, вторым столько же закономерная выгода: здоровый проводник – это зачастую залог здоровья группы. Ну как он с перепития, недосыпа или еще какого-нибудь «пере» или «недо» что-то жизненно важное прошляпит?

– Сиди тихо, сейчас будем на тебе испытывать силу, дарованную Алхой! – подскочив с кровати, велел Дэн, шлепнув пятерню на макушку Гората. Светкина ладошка легла на горячий лоб бедолаги.

Что делал брат, девушка не знала, сама же прикрыла глаза и, как учила Бельташ, попросила богиню жизни, найдя точку ее силы – низкое ярко-голубое пламя – где-то глубоко внутри себя, рядом с серыми язычками Зебатова огня и стальным костерком Ирната:

– Алхой, помоги, боль убери! Пожалуйста!

Прохладным ручейком полилась сила исцеления, смывая страдания, убирая неумолчный гул в голове, тошноту и жжение в желудке.

– Не болит больше! – восхищенно, веря и не веря чуду, которое сотворили с ним здесь и сейчас, выдохнул проводник. – Клянусь Восемью, не болит! Вы и впрямь жрецы Алхой?! И молились за меня жизнедарительнице?!

– Ну не Зебату же было молиться? – брякнул Денис, снова шлепаясь на кровать. – Нет, поднять тебя мертвяком не проблема, но мы еще функционал преобразования обычного зомби с великолепного рыцаря смерти не освоили, потому поживи покуда!

– Брат шутит, – торопливо заверила Света проводника, нашаривающего на поясе рукоять кинжала, дабы подороже продать свою беспохмельную жизнь и обеспечить нормальное посмертие.

– Конечно, шучу, – нехотя признал Денис под тяжелым обстрелом многозначительных взглядов остальных членов команды и покачивания кувалды, заменяющей Валту кулак. Спорить с собственным тренером, и так гарантирующим ученичку ежедневную порцию синяков, Дэн благоразумно не стал.

Мрачно попыхтев, Горат потянулся было к трубке, как младенец к соске, отбросил ее и уставился на парочку лекарей-жрецов с превеликим подозрением вперемешку с возмущением:

– Мне курить не хочется!!!

– О, выходит, Светка тебя не только от головной боли, а еще и от никотиновой зависимости вылечила в придачу! Между прочим, знаешь, сколько у нас на родине стоит избавление от этой дурной привычки? Не знаешь, и лучше не знай. Без штанов останешься, а сестренка тебя даром исцелила, на одном голом энтузиазме, спровоцированном тошнотой от запаха!

– Меня только одно удивляет: что ж тебя, такого разговорчивого, еще в люльке не удавили, – буркнул Горат, не став требовать у Светки возвращения тяги к табаку.

Появись у девчушки, сидящей рядом с братом, хоть тень самодовольной улыбки на мордочке, без скандала бы точно не обошлось. Но нет. У Свельты на лице мешались лишь выражение искреннего облегчения, удивление и малая толика вины.

– Светка же лежала с краю, ее, крошечку, беспокоить не хотели, – находчиво отшутился Дениска.

– Только если так, – хохотнул Горат и звучно хлопнул ладонями по коленям. Штаны с кожаными нашлепками придали жесту дополнительную громкость. – Когда выходить думаете?

– Без промедления, остальное на усмотрение проводника, – вставил Ригет.

– Тогда по вещам надо решить. Что у вас есть… – начал мужчина.

А Валт, чтоб время зря не утекало, кивком головы указал Дэну на дверь:

– Пойдем-ка, на дворе разомнемся.

Опытный проводник, дядюшка с кошельком и прочие люди и нелюди остались подбивать дебет с кредитом, перетряхивать вещи и соображать, что еще, помимо продуктов, может срочно понадобиться искателям древнего храма в горах.

Хорошо еще всю одежду и обувь из лавки на улочке Восьми Вьюг Горат одобрил безоговорочно, как и заплечные мешки с жестким каркасом для переноски даров богам, позаимствованные в бездонных кладовых замка Кергот. Ну чем не рюкзаки! Дары в них укладывали крайне бережно, сверху еще и чары сохранности дядюшка выплетал с особенной тщательностью. Ригет считал, что Восьми богам негоже вручать дары всмятку, и даже в случае острой нужды с должной благосклонностью такие «омлеты» не воспримутся. В божественных делах детали, скорее всего, важны не меньше, чем в магии. Дары могли действовать как спусковой крючок призыва, потому если они окажутся не такие, как надо, то и зов жрецов канет втуне. Как Дениска ляпнул: настройка на нужный канал не щелкнет.

Словом, до позднего вечера шли сборы и совершались последние покупки. В гостинице оставалась лишь дира Иргай, которую дядюшка Ригет, совершив невозможное, уговорил поберечь силы для главного путешествия. Достойная старушка ограничила свои прогулки улицей у трактира. А чтобы бабулька именно ходила, а не бегала, дядя еще и Свету к ней приставил. Та сразу ощутила себя воспитательницей при великовозрастном дитяти. Напоминания и просьбы так и сыпались из девушки, пытавшейся сдерживать исследовательские порывы ученой дамы, позабывшей о недавней хвори. Хорошо еще буквально на соседней улочке оказался старинный храм Алхой, и дира Иргай больше часа провела за детальным осмотром культового сооружения. Света же лишь покосилась на широко улыбающуюся статую с расчетливо прищуренными глазами. Для попаданки, после рассуждений Ирната о допустимых жертвах, Дарительница Жизни прочно попала в категорию стерв. Из-за этого девушка предпочла подождать старушку на солнечном крыльце храма, подальше от статуи богини. Дар исцеления, конечно, Светлана оценила и признала полезным, но расплачиваться за него жизнью категорически не желала.

Так и прошел суматошный день сборов, а ночью Света, теряющаяся в жемчужном сумраке, где хохотал филин и сверкали красно-зелено-желтые огни-глаза Зебата, проснулась от раскатов грома. Спустя несколько секунд она сообразила: грозы за окнами нет. Звук исходил из соседней комнаты, которую дира Иргай делила с Бельташ. Никакие толстые доски перегородок не могли заглушить чудовищных раскатов.

Света вертелась с боку на бок не меньше получаса, пыталась закрыть голову подушкой – все тщетно. Звук просачивался сквозь любую преграду! Искрутившись почти до тошноты, Света встала, накинула тяжелый, еще мамин зеленый халат, полагающийся любой девушке для перемещения за пределами спальни в ночное время, и вышла в коридор.

Нет, ей вовсе не хотелось гулять по ночному трактиру, пугая пьяных постояльцев, зато очень хотелось пить. Кувшин с водой, оставленный в комнате, выхлебал вечером братец, пока развлекал сестру историей о походе за покупками. Сухари, сухофрукты, медово-фруктово-ореховые плитки, сыр, крупа и то, что Дениска обозвал сухомясом (колб€асы, вяленое, копченое и как-то еще «усушенное» мясо), добавились к продуктовому набору будущих альпинистов.

Благо проблем с водой на хребте не было. Отыскать родник не составляло труда. Вдобавок дядюшка Ригет поклялся, что и с дровами проблем не возникнет. Сделать простенький одноразовый артефакт вместо костра для готовки пищи он всегда сможет. Разумеется, Дэн тут же начал интересоваться, почему же любимый дядя не делал такую штуку раньше, почему заставлял племянника собирать дрова для костра? На что получил логичный ответ: раньше не делал, потому что лес был рядом, где сухостоя навалом, и любимый племянник под рукой, вполне годный для сбора дров. Уел, одним словом.

Короче, родной братец под впечатлением от вида и дегустации «сухомяса» вылакал весь кувшин. А девушка и не подумала, что захочется пить ночью. И, разумеется, по закону подлости, захотелось.

Вот и отправилась Светлана по полутемному коридору. Световые грибы, похожие на капы бледно-желтого цвета, заменяли в трактире лампочки и светились едва-едва, как китайский фонарик на последнем издыхании. Но и этого света вполне хватало, чтобы добраться, не переломав ноги, на первый этаж трактира, где находилась кухня. Во всяком случае, когда Света сидела в общей зале, женщина с подносом выходила именно из-за дверей слева от стойки и оттуда же доносились съестные запахи.

– Тоже не спится? – Голос диры Иргай раздался в полутьме так неожиданно, как вздох привидения из подвала, что Светка охнула.

– Д-да, а там… – Девушка совершенно растерялась, зашевелив пальцами. Если дира тут в коридоре, то кто же там, за дверью в соседнюю комнату, храпит так, что стены дрожат?

Правильно истолковав недоумение собеседницы и ее жесты, старая дира, тоже, кстати, щеголявшая в плотном лиловом халате с высоким воротом, хохотнула:

– Нет, не Бельташ, это собаки. Всегда зверей любила, со своим Бойцом тридцать лет не разлучались, как околел от старости, больше не стала собак заводить. На этих смотрю и как своего вижу: верные, умные, сильные. Чудо, а не псы. И не важно, они истинные гончие смерти или обычные собаки. Так же любят, когда им лоб чешут и пузо гладят. Бельташ на меня странно поглядывала, когда я сегодня с псами возиться начала, но не мешала. Наверное, подумала, совсем старуха из ума выжила. Сейчас сидит рыцарь смерти у окна, неподвижная как статуя. То ли размышляет, то ли спит, век не смыкая, а я не стала ее отвлекать и псов будить не стала. Им больше нашего на горных дорогах трудиться придется. Решила по коридору пройтись. Выходит, храпуны и тебя подняли?

– Не знаю. Возможно, я просто пить захотела, – пожала плечами Света, после трогательной речи ученой старушки расхотевшая жаловаться на псов. – Как думаете, дира, на кухне можно водички найти?

– Проверим эмпирически, – подмигнула дира Иргай девушке, предлагая свою компанию, и две полуночницы спустились по лестнице на первый этаж.

Створка двери в кухонный зал оказалась приоткрыта, и свет там, внутри, горел поярче. На большом разделочном столе с краю стояли масляная лампа и большой поднос. Пласты холодного мяса, сыра и хлеба лежали грудой. Прикладываясь к большому кувшину, с этой вершиной героически боролся Горат.

На шум, издаваемый визитершами, проводник вскинул голову, улыбнулся и отсалютовал кувшином:

– Диры, желаете присоединиться?

– Мне бы воды, – смутилась Света.

– Чем тебе трыш не хорош? Холодненький, жажду знатно утоляет! – удивился Горат, опровергая невысказанную мысль о ночном пьянстве. Трезвый обжора показался дамам компанией более привлекательной, чем закусывающий пьянчуга.

Дира Иргай по-хозяйски вытащила с ближайшей полки с посудой две пустые кружки, опустилась на табурет рядом, и не то велела, не то попросила:

– Наливай, дир. Трыш очень полезный напиток!

Свете не оставалось ничего другого, кроме как примоститься на табурет по левую сторону от проводника и похлебать разрекламированный компотик, которым вчера отпаивали старушку. По вкусу он отдаленно напоминал разведенный морс из северных ягод. Сделав пару-тройку глотков, девушка спохватилась и поинтересовалась, поведя головой:

– Ничего, что мы тут хозяйничаем?

– Старый Шамтий обычно говорит: лучше поутру ему заплатить за съеденное, чем ночью будить и требовать прокорма. За побудку он втрое со злости возьмет! – хохотнул Горат. – Повариху Елай лучше ночью вообще не трогать. Она, кажется, и спит с любимыми сковородами, а удар тяжелый! Как жахнет спросонок, свое имя забудешь. Я как-то обознался дверью, до сих пор вспоминать больно. – Проводник скорчил болезненную гримасу и многозначительно тронул свою бедовую головушку.

Светка тихо заулыбалась, представляя и ворчливого трактирщика, и пока еще незнакомую могучую повариху. Беседовать так с почти незнакомым мужчиной – за один-то день разве человека узнать можно? – оказалось неожиданно приятно. Что-то в повадках проводника напоминало Дэна, пообтесавшегося и несколько потрепанного жизнью, но не утратившего задора и интереса ко всему новому.

– Раз уж ты такой знаток здешних запасов, посоветуешь что-то к завтраку, как проводник неопытным горнолазам? – спросила ученая дира.

Горат поскреб щеку и на полном серьезе действительно посоветовал:

– Пару горячих кружек трыша поутру выпейте, диры. Для головы и сердца тем, кто на хребет собрался, хорошо. Мужчины-то и так выдюжат, крепкие, а вам поберечься надобно. Само собой, поесть хорошенько требуется: не жирно, но сытно, мяса обязательно, лучше с яйцами.

– Спасибо, юноша, – приняла к сведению дельный совет старая дама, а Света стала о другом расспрашивать:

– Скажи, а на хребте очень холодно?

– Нынче-то нет, почти лето. Оно и в горах чувствуется! Свитер, теплая куртка, плотные штаны и ботинки высокие или сапоги сразу надевай. Как чуть повыше заберемся, шапку – вот и весь секрет. Главное, горло и уши открытыми не оставлять. С непривычки здешние ветра так удружить могут, камнепад спасением покажется. Н-да, и что вам, диры, дома не сиделось? Пусть бы мужчины шли. Неужто без вас никак не обойтись?

Крик души проводника, которому совсем не хотелось брать на себя ответственность за молоденькую девицу и старушку, тяжким вздохом загулял по темной кухне.

– Никак, – подтвердила Света.

Травить душу очередной душераздирающей исповедью: «Я домой хочу, а без ваших Восьмерых, чтоб им икалось три вечности кряду, никогда туда не попаду» не хотелось. Во-первых, вряд ли все ее мотивы важны едва знакомому мужчине, во-вторых, большинство попыток поведать о Земле и вещах, с ней связанных, оборачивалось для жителей Вархета сильной головной болью. Наверное, срабатывал какой-то механизм защиты мира от чужаков. Это так Дениска предположил, а вызывать богов в осознанном сновидении и спрашивать, верна ли версия, парочка жрецов не спешила.

– Раз надо – значит надо, – смирился Горат с вескими причинами женско-жреческого упрямства и с вопросами больше не полез.

Пытаться переубедить упершуюся женщину – затея бесполезная: хочет или боги требуют – пусть идет, а ему за «вредность» надбавку к оговоренной оплате сделали. Потому проводник соорудил себе еще один большой бутерброд и энергично заработал челюстями. Прожевав же, удивленно отметил:

– Давно так жрать не хотелось, чтоб ночью живот сводило.

– Это, наверное, мы с Денисом виноваты, – мигом сообразила Света, машинально водя пальчиком по выпуклому боку простой глиняной кружки. – Лечили головную боль и могли переборщить, очистили грудь от осевшего в ней дыма. Привычка, снижающая аппетит, исчезла. Плюс еще на выздоровление часть ваших сил ушла, теперь восполняется.

– Хм… – скривил рот в задумчивой улыбке мужчина. – С одной стороны, есть поменьше оно и дешевле выходит, с другой – на курево-то я немало тратил. Баш на баш выходит.

Светка могла бы припомнить институтские лекции о последствиях курения и толкнуть речь, но вовремя опомнилась. Насчет вредоносности здешней курительной смеси для организма ей ничего известно не было. Запах от трубки проводника, конечно, шел мерзейший, но табак ничуть не напоминал. Потому девушка пила трыш и помалкивала, внимательно слушая рассказ Гората о хребте Раздела. Горы проводник любил, и истории у него выходили на удивление красивыми.