— Мы нашли вора, но не нашли регалий. — Сумрачный взгляд юного барона бороздил столь же хмурые небеса Примта. Благо те в ответ дождичком отвечать не спешили. Наверное, сочли столь бурную реакцию недостойной из-за ничтожности причины возмущения.

— Гильдию Посредников штурмом не взять. Наших сил маловато будет, — крякнул орк, по ходу дела спланировавший и тут же почти отвергший операцию. — Если только наемников привлекать, да только найти таких, чтоб на это контракт подписали, трудновато.

— Может, нанять этого любителя правды, чтобы выкрал документы о заказчике? — подбросил креативную идею вампир, изо всех сил вцепившись в сиденье, чтобы при очередном приступе зуда не почесать зверски свербящий шрам.

— Дугрис не вор в общепринятом смысле слова, его работа сводится к возвращению собственности владельцам. Нам ничто в гильдии не принадлежит, и она никаких законов, выступая посредником, не нарушала. Кроме того, вся информация о клиентах в гильдии хранится в таких сейфах, по сравнению с которыми семейная сокровищница лейдаса Кинтера покажется игрушечным домиком, — напомнила Тиэль увлекшейся парочке. — В поисках нам остается полагаться лишь на сведения хоббита.

— А чем ты вору-то язык столь споро развязала, лейдин? — полюбопытствовал неуемный вампир.

— Назвала пару имен местных преступных авторитетов. Они тоже порой болеют, — сухо отозвалась эльфийка, интонацией одновременно объясняя и пресекая лишние расспросы, и вернулась к теме похищения: — Можно было бы отправить Дугриса вновь выкрасть реликвии, если бы мы знали, куда их унес заказчик преступления. Но увы…

Мужчины дружно вздохнули. Кинтер расстроенно выдавил:

— Если рыжий прав насчет поиска среди своих, в воровстве может быть замешан кто-то из слуг. Но их уже расспрашивали и ничего не узнали. Как вынудить их сказать правду? Начнешь сызнова всех трясти, и непричастные оскорбятся. А виновного найдешь или нет? Мастер Симарон магией помогать в беседах отказался наотрез, очень уж навредить опасался. Там давняя нехорошая история была с моим дедушкой и кражей столового серебра. Виновного-то нашли, а заклятье неуемной речи с двух непричастных мастер снять не смог. Заклинило что-то. Бедолаг в дальний замок отослали следить за порядком.

Эльфийка подергала выбившийся из прически локон и неохотно промолвила:

— Есть безопасный способ выяснить истину. Очень дорогой. Лист редкого растения, правильно высушенный, растертый и добавленный в курильницу или жаровню с несколькими сопутствующими ингредиентами, вызывает приступ доверия и неудержимого желания говорить. Промолчать, подвергшись действию дымка, очень сложно, почти невозможно. Соврать невозможно вовсе. Вернее, немыслимо врать тому, кому доверяешь больше, чем себе.

— Ты могла бы достать этот лист, лейдин? — начал юный барон, загоревшийся новой надеждой.

— В моей оранжерее есть нужное растение. Но оно еще очень юно и слабо. Чтобы росток смог восстановиться после нанесенного урона, потребуется очень дорогая смесь для удобрения почвы и другая, столь же ценная, для полива. Подкормка для растения стоит пятнадцать золотых, лейдас. Вне зависимости оттого, принесет ли допрос пользу или нет, я попрошу возместить мои траты.

— Я немедленно оплачу все предстоящие расходы, лейдин, — поклялся Кинтер и тут же, в коляске отсчитал монеты и еще добавил пять сверху за уже достигнутые результаты поисков.

— В таком случае вели кучеру заехать на улицу Пяти Платков, мне нужно зайти в лавку «Травосбор» за компонентами для удобрений. Смесь для курильницы я приготовлю вечером. Завтра утром прибуду в особняк, — спокойно объявила Тиэль, без пересчета пряча деньги в поясную сумочку.

— Пять Платков так Пять Платков, — смиренно согласился Кинтер, давая отмашку кучеру. — Каких только странных названий улиц не сыщешь в Примте.

— Это точно, — подхватил Шихандир с широкой ухмылкой, явно надеясь чуть взбодрить приунывшего барона. — Тридцать Зубов, Семь Столов, Девять Дланей… А чьи зубы, столы и руки — поди угадай.

— Ответ стоило бы поискать в истории Примта, — вежливо отметила Тиэль, чьим образованием в этой области занимался Адрис, развлекая почти равнодушную ко всему изгнанницу. Проклятый Граф оказался отменным собеседником для избавления от накатывающей депрессии и по совместительству знатоком прошлого. Может, потому, что сам являлся в некотором роде реликвией. — Пять мужских платков — такова ширина улицы. Возможно, думали переименовать в нечто менее приземленное, но там раньше много галантерейных лавок было, потому название прилипло. А Девять Дланей обращает нас к истории исцеления отряда стражи, подвергшегося нападению берсеркера-оборотня из гигантских медведей. Его смогли убить, но девять воинов, заслонивших собой горожан, погибали от смертельных ран. Молоденькая жрица Инеаллы, вчерашняя послушница, отдала почти все свои силы для их исцеления. Девушку потом долго выхаживали в храме.

— А Тридцать Зубов? — ожидая новую героическую историю, вопросил Кинтер, невольно заинтересовавшись рассказом.

— Потасовка двух банд малолетних беспризорников произвела на горожан большое впечатление. По легенде, именно столько выбитых зубов нашли на месте обшей свалки стражники, разгонявшие драчунов. Кстати, примерно этим временем датируется первый городской указ о передаче оставшихся без попечения детей в храмы Семи Богов для устройства в новых семьях или монастырских приютах, — задумчиво поведала Тиэль, черпая информацию уже из кладовых собственных знаний истории, а не из городских баек, преподнесенных Адрисом в качестве поучительного развлечения. — Полагаю, посев зубов дал свои всходы…

— Семь столов тоже ломали? — не удержался от вопроса поневоле заинтригованный вампир.

— Напротив, именно семь столов за сутки сделал столяр-гном, побившийся об заклад с конкурентом. Причем все столы были изготовлены из разных материалов. Так мастер Губринг превзошел соперника. Мастерская Губринга до сих пор стоит на улице Семи Столов, только работают там сыновья и внуки столяра. Сам он отошел отдел.

— Ты столько знаешь о городе! — восхитился барон.

— У меня было время, желание узнать и отличный учитель, — мимолетно улыбнулась Тиэль, покосившись на надувшегося от гордости Адриса. — Те, кто живет в Примте с рождения, настолько привыкают ко всему окружающему, что лишаются шанса заметить необычное и проявить интерес. Любое, даже самое странное, название не раздражает слух. Привычка — убийца любопытства.

— Точно! Я-то здесь не родился, живу лишь пятый год, вот и удивляюсь, а кого ни спросишь, почитай никто и не слыхал об истории названий, если только про Королевский проспект объяснят или переулок Илта близ его же храма. Так это и я кому хочешь объясню, — довольно оскалился Шихандир и подметил: — О, приехали! Улица Пяти Платков. Чего-то она широковата для пяти-то, а, лейдин?

— Платки мужские в ту пору шились в виде широких прямоугольников, их модно было носить как шейные. Повязывали непременно тройным толстым узлом. Так что с шириной улицы ошибки нет! — объяснила Тиэль, в свое время прослушавшая еще и лекцию о моде той поры, когда Адрис имел плоть и слыл завзятым модником.

Коляска притормозила у указанной Тиэль лавки с однотонно-черной чеканной вывеской «Травосбор». Лишь буквы были подкрашены серебряной краской.

Эльфийка еще в первые дни своего пребывания в Примте почти случайно забрела в небольшую по размерам, но с богатым ассортиментом и отменным качеством товара лавку, чтобы узнать цены на травы.

Большая часть клиентов Криспина и даже его коллеги считали мужчину с коричневой кожей, черными косами и гордым резким профилем человеком или метисом. Эльфийка, видевшая буйство цвета энергий мастера радужным бриллиантом с бесконечным кружением бури и чуявшая запах грозы, знала иное. И куда интереснее было то, что травник это тоже понял.

И пожелал свести знакомство с изгнанницей, сведущей в растениях получше его самого. Из этих двух вполне практичных желаний как-то само собой, что случается крайне редко, родилось третье, гораздо более чистое. Жажда общения переросла в тягу к душевному теплу. Тиэль стала постоянной даже не клиенткой — гостьей и если не подругой, то точно приятельницей дракона. О да, мастер принадлежал именно к этой расе!

В той жестокой войне, которая унесла владыку Дивнолесья из рода Эльглеас, Криспин потерял не жизнь, но крылья и веру. Его любимая, та, с которой он переплетал шеи и распахивал крылья навстречу рассвету, исполняя песнь единения, та, которую он избрал матерью своих детей, предала. Узнав о неисцелимой травме мужа, драконица оставила его. Вероятно, рассчитывала, что отчаявшийся муж совершит свой последний полет с какой-нибудь высокой скалы, освободив ее от опостылевших уз с инвалидом.

Такой радости Криспин ей не доставил. Ожесточившись сердцем и почти возненавидев сородичей, вставших на сторону предательницы и отвернувшихся от калеки, дракон, лишенный крыльев, отправился в храм Инеаллы и обратился к богине с просьбой о разрыве брачных уз. Покровительница жизни и плодородия вняла его просьбе. Она, берегущая и дарующая жизнь, сняла брачный узор с тел драконов, наградив предавшую супруга вечным проклятием бесплодия и невозможностью заключить новый союз в храме.

Обо всем этом Криспин поведал как-то Тиэль за бокалом ядреного зелья, заменяющего драконам вино. Что толку скрывать, если эльфийка и так видела все его искалеченное нутро? И не сбежала с криками, не задавила жалостью, спокойно приняла и, как осознал добровольный изгнанник, поняла.

Взамен нелюдимый, чурающийся любого общества мастер подарил ей свое доверие и много ценных советов. Сам привел в гильдию Травников, подбрасывал клиентов, покупал растения по достойной цене.

Дверной колокольчик еще не затих, а тощий паренек-подмастерье уже вопил во всю мощь легких:

— Лейдас Криспин, Тиэль пришла!

Не блещущий внешней красотой, сутуловатый обладатель удивительного носа-хоботка Ераш принадлежал к редкой расе ушриес — гигантских наземных насекомых. Вершиной их эволюционной мимикрии стало удивительное внешнее сходство с людьми. Лишь нос выдавал в юноше иное создание. А чутье Тиэль дополняло картину. Ученик дракона рассыпался для эльфийки золотым песком с блестками слюды и пах совершенно парадоксально — бодрящим киалем и травяным сбором от простуды.

Еще мальчонкой, как это случается у ушриес, он ощутил невыразимую тягу-призвание и со всей страстью, свойственной его расе, принялся воплощать задуманное в жизнь. Сначала он приходил и глазел на лавку снаружи, вдыхая ее ароматы, потом стал проскальзывать внутрь, потом засыпать травника вопросами… Криспин выгонял навязчивого мальчишку, огрызался, не отвечал — словом, на какие только ухищрения ни пускался, чтобы отвадить мелкого прилипалу от своих владений. Все тщетно! А в один прекрасный день Ерашу выпал звездный шанс.

Недотепа-поставщик, подменявший приболевшего деда, перепутал и смешал два разных по свойствам, но практически неотличимых в сушеном виде корешка. И не мастер Криспин, а любопытный Ераш заметил это первым. Заметил и не испугался (он вообще никогда не пугался рыка сурового мастера) задать вопрос о разных запахах корней. Мастер был покорен. Его обоняния хватило, чтобы уловить правоту необученного ушриеса. И тогда мальчишке в качестве испытания впервые доверили разобрать смешавшиеся корешки. Ераш справился быстрее, чем смог бы сам Криспин. Дракон убедился: приставучий паренек действительно запоминает все его слова, которые ловит на лету, обладает уникальными сноровкой и обонянием, которые позволят ему остаться на высоте там, где не хватит опыта. Словом, крепость пала, и одинокий дракон обзавелся учеником. Вздохнули спокойно родители Ераша, передоверив опеку за вылетевшим из семейного гнезда отпрыском. И между прочим, как показала практика, очень вовремя мастер официально признал пацана своим учеником. Свойство ушриес — копировать наставников — восходило к абсолюту. У Ераша изначально русые волосы быстро потемнели до темного каштана и перестали виться, затем сменился цвет глаз. Лишь нос-хоботок остался приметой расы, во всем остальном пацана можно было принять за сына Криспина. И многие принимали. А продолжи суровый дракон шпынять «отпрыска», еще неизвестно, как бы это сказалось на его репутации. В итоге довольными оказались все: и Ераш, нашедший наставника, и Криспин, приобретший ученика. В качестве бонуса травника перестали активно осаждать и досаждать коллеги, пытавшиеся время от времени подсунуть дочек-внучек-кузин-племянниц, чтобы те захомутали достойного травника. Если есть знающий наследник дела, то особо ловить нечего.

— Милости богов, лейдин, — поздоровался с травницей Ераш, как только уведомил криком о ее появлении мастера.

— Милости богов, мелкий. Хотя ты уже не мелкий, — улыбнулась эльфийка, подметив, как с последней встречи Ераш вытянулся на полторы головы, резко миновав очередную стадию развития. — Теперь я тебя буду звать длинным!

— Зови как нравится, лейдин, только травы свои нам носи, — вместо ученика великодушно разрешил эльфийке Криспин, показавшийся из мастерской.

А Ераш сияюще улыбнулся. Он в первую очередь не слова слышал, а направленные на него эмоции, потому Тиэль не боялась обидеть ушриес.

— Принесла чего на продажу или купить хочешь? — по-деловому осведомился дракон, предпочитая сначала закончить дело, а потом полностью отдаться приятному общению с дорогой гостьей.

— Хочу, — согласилась эльфийка и озвучила длинный список требуемого в нужных пропорциях, попутно выкладывая деньги на прилавок. Тиэль никогда не испытывала ни малейшего удовольствия от азартной торговли, не пылала жаждой выгадать несколько медяков и почувствовать себя победителем. Иной раз приходилось торговаться, чтобы не разочаровывать настроенных на развлечение продавцов, но с мастером Криспином в подобной тактике нужды не было. К чему торговаться с тем, кто и так всегда назначает справедливую цену? И за свой товар, и за ее собственный.

— Это что же ты задумала приготовить? — озадачился Криспин, прикидывая так и эдак и не находя нужного ответа. И откуда бы ему взяться, если мастер отродясь не занимался выращиванием мэллорнов и, соответственно, никогда не составлял смеси для подкормки уникального растения, в отличие от бабушки Тиэль. Эти составы были ее личной разработкой, переданной любимой внучке.

— Это снадобья для мэллорна, — тихо ответила эльфийка, следя за тем, как мастер и его ученик в четыре руки собирают заказ. Они действовали слаженно и так изящно, словно играли на гигантском клавишном инструменте.

Едва дракон услышал слово «мэллорн», рука его дрогнула. Мешочек с ягодами тимариса упал на каменную плиту пола. Не веря ушам своим, Криспин обернулся к покупательнице и тихо, почти благоговейно спросил:

— Ты хочешь вырастить мэллорн? У тебя есть семечко?

— У меня есть росток с девятнадцатью листьями. Один лист мне нужно будет сорвать. Чтобы растение не пострадало, требуется особый состав для полива и подкормки почвы.

— Мэллорн, — мечтательно прошептал Криспин и практически приказал: — Подожди!

Быстрым шагом, почти бегом, под недоуменными взглядами Ераша и Тиэль травник скрылся за дверью в мастерскую. Послышался стук, словно что-то было небрежно отброшено в сторону или упало, подвернувшись в недобрый час под руку, потом раздались треск, скрип, чих, и мастер вернулся. В руках Криспин держал маленький кувшинчик с запечатанной воском крышкой.

— Это вода из Жизнесвета, взятая в полдень.

Жизнесветом именовалось озеро, одно из трех священных для крылатых и самое почитаемое. Доступ к нему, окруженному со всех сторон отвесными скалами, открывался лишь для драконов. Считалось, что вода, набранная из такого источника, хранит в себе жизненную силу, исцеляющую от многих недугов. Своей священной водой драконы никогда не торговали, не меняли ее и почти никогда не преподносили в дар. Кувшинчик в руках Криспина был поистине бесценным.

— Мне не помог, — ответил дракон-калека на незаданный вопрос эльфийки. — Я набирал два таких перед войной, в день Яркого Солнца. Думал отпраздновать победу вдвоем, зачиная третьего. Не вышло. Один выпил. Вода как вода. Чуял, есть в ней сила, но уже не моя. Тело не принимает. Возьми второй для своего мэллорна.

— Взамен? — просто уточнила Тиэль, даже не спросила, а попросила поделиться друга своими желаниями.

— Покажешь мне его, когда подрастет? — робко улыбнулся Криспин, будто выспрашивал у строгой матушки разрешения на свидание с ее дочкой.

— Договорились, — взяла кувшинчик эльфийка и поклонилась дракону в пояс: — Спасибо за ценный дар. Я расскажу ему о тебе и обязательно приглашу осмотреть мою оранжерею.

— Вы такие пафосные сейчас, что кого почерствей душой и стошнить может, — буркнул от дверей Адрис, которому надоело слоняться вокруг дома.

Почему-то ему совсем не нравилось бывать в драконьей лавке, как человеку, под рубашку которому насыпали опилок. Вроде и не болит, а неприятно и колется.

— Призрак с вами, лейдин, или его следует изгнать? — уточнил Ераш, глядя прямо на ворчуна.

— Со мной, не следует, — вступилась за Адриса Тиэль, не зная всех возможностей ушриес. Они никогда не стремились их демонстрировать при большом скоплении народа и вообще своими секретами делиться не спешили. Эксперимент мог бы получиться интересным, но если бы его итогом стало развоплощение Проклятого Графа, Тиэль разом лишалась соседа, помощника, собеседника и, наверное, даже друга.

Резво развернулся в сторону обнаруженной цели Криспин, прищурил как-то по-особому глаза, при этом резко меняя форму зрачка, и тихо уточнил:

— Ты уверена? — Пальцы дракона скользнули в потайной карман жакета то ли за артефактом, то ли за какой-нибудь неприятной для незваных призраков смесью трав.

— Совершенно. Граф Адрис сопровождает меня и оказывает неоценимые услуги. — Тонкая улыбка скользнула по губам Тиэль.

— Хм, так ты действительно нашла общий язык с Проклятым? — удивился Криспин, прежде призрака в беседах с подругой не обсуждавший. Как-то не заходил разговор об этом. Дракон беззастенчиво разглядывал графа. Тому подобная фамильярность не слишком понравилась — он уплотнился, приобретая пусть призрачный, но объем, и задиристо поправил:

— Мы все обсудили, Лишенный Крыльев, и пришли с лейдин Тиэль к соглашению.

Если мерить годами, Криспин был старше графа, как рожденного и прожившего свою жизнь во плоти, так и его призрака. Если Адрис застал лишь слухи о последней Войне Народов, то для Криспина она была не байкой у костра, не страницей книги, а частью собственной истории. Потому сейчас он не вздернулся от оскорбления — давняя рана уже успела подернуться коркой, но отвернулся от дерзкого призрака и обратился к эльфийке:

— Интересные у тебя знакомства.

— Надо же где-то жить, — коротко объяснила Тиэль, педантично упаковывая ценные травы в холщовый мешок, извлеченный из поясной сумочки. — Особняк был единственным домом в хорошем районе Примта, подходящим мне по средствам. Призрак в нагрузку показался мне не самым плохим вариантом.

— Ха, да ты, небось, от любопытства изнывала, пока по дому шныряла и меня искала, — буркнул себе под нос Адрис, скрестив руки на груди.

— Надо же было увидеть, за что уплачены деньги, — уже почти смеялась Тиэль, в зеленых глазах золотыми всполохами играло веселье.

— Все девицы как девицы, а эта ни орать, ни драться не стала, сразу с вопросами пристала, и нет бы о каких кладах-сокровищах. Так о том, где оранжерею можно сделать, — пожаловался любопытствующим зрителям граф, откровенно играя на публику.

— В тот момент этот вопрос являлся самым важным, — пожала плечами эльфийка.

— Теперь вижу, он для тебя подходящий спутник, — согласился Криспин, помогая клиентке с упаковкой. — Потому и смог к тебе прикипеть настолько, чтоб от места последнего упокоения отдалиться.

— Это ты о чем, травник? — насторожился призрак.

— Связь ушедших и живущих, из тех, кто не был знаком при жизни, возникает нечасто, а уж настолько крепкая, чтобы дух использовал ее как якорь для перемещения, — и подавно, — задумчиво поделился соображениями Криспин, разглядывая не Тиэль и Адриса, а что-то между ними. Возможно, ту самую гипотетическую связь, незримую для прочих, но такую очевидную для дракона. — Странная связь. Призрак не черпает твоей силы, Тиэль, поскольку стар и не испытывает нужды в подпитке, но какие-то переливы тончайших нитей меж вами посверкивают…

Адрис лишь многозначительно фыркнул. Он предпочел бы считать, будто освоил перемещение по Примту сам по себе, а вовсе не благодаря Тиэль. Но против правды не попрешь. Раныие-то он до той же улицы Пяти Платков без спутницы переместиться не мог, обратно откидывало. Впадать в зависимость от эльфийки не хотелось, но быть привязанным к особняку с четким радиусом-поводком для призрачного тела проклятому графу тоже не улыбалось. Он пока не выбрал, что лучше, но мало-помалу склонялся к тому, что бродить по городу с эльфийкой не так уж и скверно. Можно встрять в кучу интересных дел и побывать в таких местах, в какие он и при жизни вряд ли смог или рискнул бы сунуться. Взять хоть катакомбы для примера. Правда, обсуждать столь личные чувства с посторонним драконом Адрис, понятное дело, не стал и предпочел исчезнуть не прощаясь.