Спутник-тень и его вопящая жертва исчезли, в Роще Златых Крон остались лишь свернувшееся в клубок тело эльфа и стоящая над ним девушка.

— Как ты, Адрис? — озабоченно позвала Тиэль.

— Такое чувство, что меня одели в доспехи, а внутрь еще и свинца расплавленного залили. Все чешется, жжет, тяжело, больно… — Зеленые глаза эльфа с удивительно знакомым выражением, свойственным Проклятому Графу, уставились на подругу. — Что вообще случилось?

— Ты случился, как всегда в последний год моей жизни, — улыбнулась Тиэль. — Зачем ты кинулся, на Диндалиона?

— Не знал, что еще можно сделать. Я тот флакон, который ты во фляжку вылила, вспомнил. Я твои записи, выборку из дневника свихнувшегося мучителя, читал. Обмен душами на несколько мгновений между теми, кто изопьет напиток перемены и соприкоснется телами! Ты собиралась, точно собиралась пожертвовать собой, сумасшедшая эльфийка!

— Нет, я собиралась лишь поменяться с владыкой оболочкой хоть на краткий миг, чтобы сломать или выкинуть скипетр, открыть границы Рощи и потушить каштаны, — растолковала такой очевидный для нее план эльфийка. — Если бы что-нибудь пошло не так, Теноби пустила бы в ход свой яд и паутину.

— Так я… Выходит, все зря… — скривил в характерной гримасе непривычную к таким ужимкам физиономию Адрис.

Бывший призрак, кряхтя и подергиваясь, попытался сесть. Было ужасно неудобно. Все-таки не костюмчик новый надел, а впервые за полторы сотни лет в теле, да еще в чужом, оказался. Даже равновесие — и то отыскать не получалось, в голове шумело, в ушах стоял звон. По коже и под ней, кажется, вплоть до самых костей, бегали мурашки, и покалывало острыми, как иглы, спазмами боли.

— Не зря! Исход моей задумки предсказали бы разве что боги. Да и ты… Неужели хочешь опять стать привидением? — под согласные трели маленькой паучихи изумилась Тиэль, нашаривая что-то в поясных кармашках.

— Нет, не хочу, но ведь все равно придется. Это ж дохлого теперь эльфа тушка. Сколько мне за нее цепляться-то удастся, да и стоит ли?

— Насколько я поняла спутника-тень, тебе предоставили это тело в полное распоряжение. Стрелолист нашел цель, предопределенное исполнилось. Остальное зависит только от того, сможешь ли ты приспособиться к новой оболочке или нет.

— Это что… Я опять живой? Совсем живой? — сипло переспросил Адрис и почесал маковку с отросшими уже на ладонь золотыми, как солнце, волосами.

— Совсем. Возьми и съешь, чтобы наверняка убедиться. — Тиэль сунула в ладонь друга что-то круглое, он не глядя закинул это в рот и начал жевать.

С каждым движением челюстей выражение неземного блаженства все ярче проступало на эльфийской физиономии.

— Еще! — хрипло выдохнул оживший друг, получил требуемое и снова не глядя закинул в рот, наслаждаясь дегустацией.

На пятом «еще» Тиэль отказала:

— Хватит, ты уже полностью здоров и, думаю, освоился с новым телом. Избыток плодов мэллорна не всегда полезен.

— Это что я их… хм… жрал? — поразился Адрис-Диндалион.

— Вкушал, дабы слияние духа и тела прошло гладко, а плоть в полной мере восстановилась после проклятия, — поправила Тиэль и шагнула к валяющемуся на траве скипетру, потянулась было к нему и, передумав, попросила: — Адрис, чтобы открыть границы Рощи, скипетр нужно воткнуть в землю по рукоять.

— Подействует? — удивленно уточнил друг и попытался поустойчивее встать. Чуть качнулся вначале, но следующую пару шагов уже сделал вполне уверенно, пусть и без присущей эльфам грации.

— Должно. Тот, чья воля установила заслон, теперь в лапах спутников-теней Илта. Скипетр уничтожил Перводрево, забрав часть его силы. Пусть она вернется Роще, это точно разрушит преграду.

— Как скажешь, — повела плечом новая версия Диндалиона.

Бывший призрак вонзил скипетр в почву с удивительной легкостью. То ли эльф отличался феноменальной силой, то ли Роща Златых Крон сама приняла реликвию с превеликой охотой.

Раздался странный звук, будто зазвенела натянутая струна, все вокруг ощутимо тряхнуло, будто усердная кухарка взбила яйца в пену парой слишком энергичных движений мешалки. Тиэль охнула и рухнула на траву рядом со скипетром и Адрисом, пытавшимся подхватить подругу и удержаться самому. Не вышло, точнее, как часто бывает с необдуманными благодеяниями, получилось скверно. Вместо мягких трав Тиэль частично упала на жесткого эльфа. Хорошо еще продолжающиеся колебания пространства все-таки стряхнули ее с неудобного ложа на комфортный и привычный ковер эльдрины.

Пока двуногие кувыркались, зашумела листва всех деревьев Рощи разом, без всякого ветра, вызванивая дивную торжественную мелодию. Поднялась в воздух и закружилась плотным облаком золотисто-серебряная искристая пыль. В пустоте, оставшейся от Перводрева, проявился новый мэллорн, тяжело поводя корнями, ветвями, будто встряхиваясь всем телом с бело-серебряной корой. В очередной раз вздрогнуло и замерло пространство Дивнолесья.

Приподнявшись на локтях, Адрис обозрел новое диво, присвистнул и выдохнул:

— Тиэль, мне кажется или это твой росточек из оранжереи? Только в весе и росте опять втрое против прежнего прибавил да пробежался из особняка до Дивнолесья. Хотя что там особняк… Если деревце так в одночасье вымахало, он все одно в руины превратился. Впрочем, плевать, — попытался отмахнуться бывший дух от тщетных сожалений о почти разумном доме, ставшем его призрачным прибежищем, и тут же спохватился, озаботившись возможными переживаниями подруги: — У тебя же оранжерея там осталась.

— Прощаясь перед изгнанием, Перводрево отдало мне свой росток, — начала объяснять Тиэль, подходя к мэллорну.

Дерево привычно погладило и укутало подругу своими листьями, а дотянувшись особо упругими ветками до тела Диндалиона, прихватило и его в любящие растительные объятия.

— Теперь, когда папку срубили, сынок решил вернуться в родные края? — придушенно прокомментировала жертва древесной любви.

— Росток Перводрева, по сути, — его часть и оно само. Когда место опустело, Роща Златых Крон призвала его назад, — очень «просто» растолковала эльфийка, коснулась коры любимца и пораженно выдохнула:

— Что-о-о?

Тиэль запрокинула голову, оценила еще разок размеры питомца и обреченно констатировала:

— Оранжерею и твой особняк мэллорн перенес вместе с собой. Все там, за Рощей, — пояснила она, ткнув высвобожденной рукой куда-то влево за деревья. — Здание цело, думаю, все твои сокровищницы — тоже. Силы, отданной скипетром владыки, хватило для полного переноса! Теперь в Дивнолесье стало одной людской постройкой и двумя мэллорнами больше.

— Двумя? — окончательно запутался Адрис.

— Теперь у нас есть новое Перводрево, — Тиэль взглядом указала на гигантский мэллорн, возникший из облака искр в Роще Златых Крон, — и небольшое древо в моей оранжерее, ставшее частью дома. Мэллорну очень понравилось расти там, интересные ощущения и разнообразный вкус камней, а разделиться разумом Перводреву труда не составило. По сути, оно одно теперь и есть все Дивнолесье и частично особняк. Быть камнями дереву тоже показалось очень привлекательным.

— Ну и ладно, спасибо, что дом принесло, жалко его было бы бросать, — попытался тряхнуть головой сдерживаемый ветками Адрис, который не особо понял что-либо из объяснений Тиэль, и получил ласковое поглаживание листьями по макушке. Дескать, все для тебя, дружок!

— Конечно, жаль. Живой особняк — великая редкость в Мире Семи Богов. Именно потому Перводреву так понравился твой дом, и оно не нашло в себе сил расстаться с сокровищем, — с ласковой насмешкой согласилась Тиэль, снова погладила белую кору и, получив новую порцию информации, искренне расхохоталась.

— Чего еще? — подозрительно нахмурился бывший дух.

— В особняке на кухне Гулд прикорнула. Как проснется, надо решать: домой ее отправлять или здесь поработать останется.

— Я хоть и не эльф душой, но вот прямо сейчас такое родство с Перводревом ощутил, — расхохотался Адрис, поражаясь древесному меркантилизму. — Особняк забрало, о сокровищах не забыло, еще и кухарку прихватило!

Дальнейшему празднику растительной радости, любви и восхвалению разумных домов и деревьев помешала пара эльфов, прорвавшаяся в Рощу Златых Крон после падения магического барьера. Лильдин и Альдрин с оружием в руках — кинжал и лук соответственно — попытались окружить Диндалиона. При этом они очень старались ничем не повредить Тиэль и мэллорнам.

— Твои эльфы сейчас меня убивать будут, — с ходу определил Адрис.

— Вообще-то это теперь твои эльфы, владыка Адрис! — хихикнула эльфийка.

— Что? Какой я тебе владыка! Нет, не хочу! Как из этого тела назад вылезти?! — завопил, забившись в объятиях мэллорна, угодивший в ловушку Проклятый Граф.

Он всей новой шкурой отчетливо чувствовал, что никакого проклятия на нем до сего мига и не было вовсе, а вот сейчас пришел тот самый черный день в любой из форм бытия.

— Адрис? Тиэль, ты ухитрилась подселить к Диндалиону призрака? — услышав главное, снял стрелу с тетивы Альдрин.

У Лильдина же кинжал и вовсе выпал из пальцев в траву.

— Диндалион сейчас следует по пути Илта к Последнему Пределу, увлекаемый спутниками-тенями. Перед нами Адрис и никто более, — ответила Тиэль быстро, пока для проверки или страховки тело царственного эльфа не решили-таки проткнуть чем-нибудь острым раз десять-двадцать кряду, чтоб уж наверняка.

— Значит, владыка теперь не владыка? — озадачился Лильдин, пытаясь разглядеть бывшего дядюшку в переплетении дружелюбной кроны.

— Можно испытать, — предложил Альдрин, быстрее юноши сориентировавшись в обстановке. — Если Перводрево соблаговолит отпустить владыку.

Древо, доказывая свою разумность, соблаговолило и выпутало объект обсуждения из ветвей. Рейнджер отвесил священному растению благодарный поклон и продолжил:

— Для начала вытащи из земли скипетр.

— Ну? — Эльфо-Адрис подобрался к скипетру и одним рывком извлек красивую палку из почвы, а может, она сама скакнула в ладонь. — Дальше что? Снова ее куда-нибудь засунуть?

Последние слова Проклятый Граф произнес многообещающе. Кажется, поручения по засовыванию символа эльфийской власти в труднодоступные места успели несколько утомить Адриса.

— Не надо, — дернулся в намеке на улыбку уголок губ Альдрина. — Ты смог взять скипетр, значит, он твой по праву крови, владыка.

— Эй, а Тиэль? Я-то что? Всего-навсего человек в шкуре вашего бывшего владыки, а она настоящая Эльглеас. Пусть она владычицей будет! — Граф попытался перевести стрелки и избавиться от опасной штуковины, перебросив палку эльфийке.

Та попробовала ловко уклониться от реликвии. Не тут-то было, палка, как заколдованная, сама нашла пальцы Тиэль и буквально прилипла к ним.

— У нас теперь двое владык? — озадаченно нахмурился Лильдин и тут же просиял всем ликом, точно солнышко, выбравшееся из-за тучек, радостно объявив: — Значит, вы можете пожениться! Тогда древнейшие линии владык сольются в вашем наследнике!

Тиэль и Адрис попытались шарахнуться друг от друга. Не то чтобы они испытывали ярую обоюдную антипатию, скорее наоборот, но когда какой-то юнец вот так запросто из генеалогических и политических соображений пытается их свести, точно породистых лошадей, — это коробит! А еще умный рейнджер так нехорошо посматривал на порющего чушь паренька — с явным одобрением блестящей идеи.

Шарахнуться-то горе-владыки друг от друга попытались, да не вышло. Перводрево очень вовремя вновь взмахнуло ветвями и бережно опутало ими парочку, притиснув друг к другу.

— Вас благословляет Роща Златых Крон! — сентиментально возликовал Лильдин, утирая навернувшиеся от умиления слезы.

— Скорее, трамбует и душит, — прошипел Адрис, испытывая некоторое неудобство от тесного соседства с Тиэль или, скорее, неудобство совершенно определенного толка.

Тонкая изящная эльфийка, как показало вынужденное соседство во плоти, местами обладала очень приятными мягкими выпуклостями. Для стосковавшегося по ощущениям графа в любвеобильном теле эльфийского владыки такой контакт оказался ошеломляющим ударом по рациональной части сознания. Эта самая часть быстро отступала под давлением проснувшейся жажды. Глубокая симпатия, прочная привязанность призрака к компаньонке, получив дополнительный стимул, раскрывалась, как бутон цветка, являя истинную и прежде мастерски скрываемую Адрисом даже от самого себя суть.

Вредное дерево все не унималось! Оно подхватило с земли стакан и фляжку и многозначительно поболтало ими перед очевидцами. Мэллорн точно рассчитывал на сообразительность эльфов и наглядность своих действий.

— Это был не ритуал, а уловка, — напряженно попыталась объяснить происходящее Тиэль.

Однако Перводрево не вняло, лишь еще разок почти нетерпеливо встряхнуло предметами.

— Тиэль! — первым и очень не вовремя догадался Альдрин. — Вы распили в Роше ритуальную чашу?

— Мне надо было усыпить подозрения Диндалиона и напоить его снадобьем, чтобы выгнать душу из тела, — мрачно пояснила эльфийка, отчетливо понимая, что никто оправдания принимать в расчет не собирается.

— Распили! И Древо вас благословило! Примите мою присягу, владыки Дивнолесья! — еще сильнее залучился радостью Лильдин и опустился на колени перед крепко спеленатой ветвями парочкой.

Тиэль и Адрис были зафиксированы мэллорном столь искусно, что выглядели небрежно стоящими в изгибах ветвей. На деле же могли лишь смотреть и слушать, но ни сбежать, ни молвить слово против. Нежные золотые листики закрывали рты получше кляпов.

Покосившись на Лильдина, рейнджер с секундным опозданием скопировал его действия. От добра добра не ищут! Прямых наследников у Диндалиона нет, единственный племянник признал власть обновленного владыки. И вообще, вряд ли этот обретший жизнь призрак способен сотворить нечто более ужасное, чем его рехнувшийся чистокровный эльфийский предшественник. Да и Тиэль никогда не даст в обиду эльфов и Дивнолесье!

— Примите мою присягу, владыки! — промолвил и Альдрин, склоняя голову.

Тиэль с Адрисом с ужасом переглянулись, отчетливо чувствуя не тяжесть ветвей мэллорна на своих плечах, а бремя свалившейся нежданно-негаданно власти.

— Лильдин, Альдрин, мы не годимся во владыки, — попыталась еще раз воззвать к разуму подданных Тиэль.

— Точно! Какие из нас владыки? Я вообще уже не помню, как это — человеком из плоти быть, а тут — эльфийское тело. Ни обычаев ваших не знаю, ни законов!

— Тиэль подскажет, — невозмутимо отбрил отказника рейнджер.

— А Тиэль вообще никто и ничто, кроме любимых деревьев, кустов и травы не нужно! Как она будет Дивнолесьем править?

— Справедливо, — расплылся в блаженной улыбке Лильдин и пропел: — Мэллорны снова цветут, на Перводреве поспевают плоды! В Дивнолесье пришла благодать!

Тиэль и Адрис синхронно покосились на безмятежно шелестящий листвой мэллорн как на предателя. Тот и ухом не повел ввиду отсутствия этого органа слуха. Даже Теноби, тихонько просидевшая все это время в волосах подруги и готовая по первому же сигналу прийти на помощь, заступаться за жертвы не в меру разумной флоры не стала. Наоборот, выбралась из своего укромного местечка и принялась ткать себе на ближайшей ветке Перводрева уютную паутину-колыбельку, всем своим видом выказывая одобрение новому дому.

Адрис в шкуре владыки повернулся и деловито уточнил у пары подданных:

— Лейдасы, простите, если отрываю от выражения верноподданнических чувств. Но вам народ успокоить не надо насчет того, что конец Дивнолесья и сожжение Рощи отменяется?

— А мы никому не говорили, — бесхитростно ответил Лильдин. — Стражей Альдрин сюда вроде как на тренировку позвал.

Старший эльф оказался более проницателен. Сообразил, что новобрачным надо побыть немного наедине друг с другом и с Рощей. Он подцепил юношу за плечо и шепнул ему на ухо пару слов. Понятливо покраснев, эльф закивал золотой головенкой, и двое очевидцев смены владык скоренько удалились, тактично сообщив правителям, что будут ожидать их у Рощи, а гонцами радостной вести о союзе владык станут ошивающиеся поблизости рейнджеры.

— Тиэль, я… хм, — начал освобожденный от пут древесных и совершенно запутавшийся в собственных чувствах Адрис. — Прости, я не хотел…

— Совсем?

— Вернее, хотел, но не так. Я очень хочу, чтобы ты моей женой была, пусть и глупо все с этой фляжкой вышло, а вот править вашим Дивнолесьем — такого точно в моих мечтах никогда не было, да и в кошмарах, признаться, тоже, а вот теперь…

— Нашим Дивнолесьем, — поправила бывшего призрака улыбающаяся эльфийка.

— Нашим, — вынужденно согласился Адрис, махнув рукой, и замер, оценивая благородное изящество ладони и всего доставшегося в наследство тела. — Кстати, ты была права, ваш Диндалион, какой бы скотиной ни был, роскошный эльф. А вот волосы я бы подстриг покороче, а то после дегустации плодов шевелюра отросла уже до лодыжек. Вроде и не мешают, пусть и должны путаться немилосердно, а неприятно.

— Твой призрак был мне симпатичнее внешне, больше на птицу, чем на человека походил, — честно потрясла собеседника признанием Тиэль, задумчиво оглядела тело владыки и с удивлением констатировала: — Не хочу тебя обнадеживать, но, кажется, твой облик со временем начнет меняться, подстраиваясь под суть души.

— Стану брюнетом и отвалятся уши? — ухмыльнулся Адрис.

— Не столь существенно, но прическу лучше не менять. Все будут привычно любоваться золотым живым плащом владыки и не станут пристально вглядываться в лицо. Знаешь, странно, словно сквозь классический лик Диндалиона проступают твои черты, и равнодушно-надменная маска владыки оживает, — оценила Тиэль новую внешность Проклятого Графа.

— Да не хочу я быть владыкой! — вернулся к неприятной теме Адрис.

— Полагаю, лейдин Налиэль и лейдас Кераль будут склонны помочь внучке, — подбодрила Тиэль мужа.

— Да кто бы ни помогал! Тиэль, ну какой из меня владыка? — воздел руки вверх бывший призрак.

Перводрево не преминуло погладить конечности веточками и уронить в золотистые, густые и яркие волосы три цветка мэллорна. Словно по золотому водопаду поплыли маленькие серебристо-белые лодочки.

— Оно считает — хороший, — прыснула Тиэль, пока Адрис пытался вытащить из волос хоть одно доказательство благословения (цветы уворачивались, как намыленные) и шипел, что он не девица на выданье и не надо его цветочками посыпать. — А когда это увидят твои подданные, то подумают точно так же. Невянущие цветы мэллорна в волосах владыки — знак милости Дивнолесья.

— Наши подданные, — теперь уже сам бывший призрак мрачно поправил жену. — Что ты насчет родственников говорила?

— Мой дедушка Кераль, прежде чем удалиться на покой ради творения сложных артефактов, был советником деда Диндалиона. А бабушка — первой дамой при матушке твоего нынешнего вместилища духа. Потому, полагаю, они оба смыслят в управлении Дивнолесьем более нашего, и будет преступлением перед страной не поставить эти таланты на службу!

— Хм, знаешь, Тиэль, за что я тебя люблю? Голова у тебя светлая не только снаружи! Ты всегда придумаешь, как переложить чужие и собственные проблемы на подходящие плечи! Замечательная мне жена досталась! — прочувствованно признался Адрис и выжидающе, с некоторой опаской, покосился на эльфийку, ожидая ее реакции.

Та лишь рассмеялась.

— Обожаю твою улыбку, твой смех! И давным-давно хотел сделать вот так! — окончательно решившись, Адрис сгреб хохочущую Тиэль в объятия и закружил, целуя в лоб, щеки, нос, подбородок, губы.

А Перводрево все сыпало и сыпало на них золотые лепестки цветов, и там, где ступала нога владыки, распускались звездочки эльдрины. Светлела полоска далекого рассвета. В Дивнолесье приходил новый день новой эпохи.