— Меня зовут Лиис. Мне нужно в Неймеген. Прошу вас, господа…
Мужчины переглянулись.
— Чего там! Проводим! Только чудок душу отведем, ага?
— Я вам заплачу…
— Само собой, девка, заплатишь!
Первый снял со спины арбалет и положил на траву.
— Ложись и задирай юбку выше!
Мужчины рассмеялись.
Лиз покачала головой и сжала зубы, чтобы не стучали.
Возвращаться к ремеслу шлюхи она не собиралась.
— Ты что? Не согласна?
— Нет!
— Тогда поимеем тебя без согласия, чего там! — засмеялся второй.
Лиз медленно отступала к плотине, пятясь. Если броситься бежать — догонят и на накинуться как голодные псы! Озноб пробежал по спине. «Что же делать?!»
Мужчины приближались, пересмеиваясь.
Внезапный раскатистый рев ударил по ушам. Лиз ахнула и присела, оборачиваясь.
На той стороне реки, у начала бобровой плотины стоял здоровенный бурый медведь, нюхая воздух влажным блестящим носом. Глазки зверя пялились на людей с нескрываемой злобой.
Медведь, убедившись в том, что его заметили и прониклись, коротко рявкнул. Не спеша, косолапя, двинулся к плотине.
Лиз обогнала мужчин только на первые десять шагов, потом они ее опередили, с треском проломившись через кусты орешника.
Обогнув орешник, девушка обернулась и увидела бегущего медведя всего в десяти шагах. С визгом она бросилась к ближайшему дереву и кошкой вскарабкалась на самый верх развесистой березы. Только ощутив как гнуться под ногами тонкие ветви, Лиз остановилась. Сердце выбивалось из груди. Вцепившись судорожно в ветки, она осторожно посмотрела вниз. Тихо ахнула.
Медведь стоял под березой на задних лапах, нюхал воздух и уходить никуда не собирался.
— Ну что за несчастья на мою голову!?
Лиз закрыла глаза и торопливо скороговоркой помолилась. Без крестика на шее она ощущала себя брошенной и покинутой высшими силами.
Она повторяла молитвы еще и еще пока ее не окликнули снизу.
— Красавица, полно там сидеть! Или вей гнездо или спускайся вниз!
Под березой грыз яблоко веселый бородач в кожаной куртке без рукавов, надетой на голое тело.
— А где медведь?
— Убежал.
— Вот как? Поклянитесь!
— Клянусь здоровьем моей матери!
— Кто вы?
— Я — Урс, меня послал Тируэль. Спускайся, Элиза. Опасность миновала!
Девушка перевела дух.
«Он знает мое имя, и он знает Тируэля!»
Спуститься Лиз смогла только до нижних ветвей. До земли не меньше чем полтора человеческих роста и сучьев нет.
«Как же я сюда забралась?!»
Лиз внимательно посмотрела на Урса. У друга Тируэля вся одежда была из кожи. Безрукавка, штаны, мягкие сапожки до колен… а поясе в ножнах длинный кинжал. Арбалет лежит на траве у ног. «Весело ему — улыбается!»
— Я… не могу…
— Прыгай, я поймаю!
Урс улыбнулся сквозь рыжую курчавую бороду и протянул вперед крепкие ручищи.
Лиз с сомнением покачала головой.
— Точно — поймаешь?
— Легко и осторожно — как лебяжью пушинку!
— Я не пушинка!
— Уже вижу.
Лиз прижала подол платья к ногам. Возмутилась.
— Заглядывать под юбку — хамство!
— Если закрою глаза — то не поймаю. Смелее! Может быть, ты желаешь остаться жить на этом дереве?
Лиз вздохнула.
Если спускаться самой — есть шанс, что юбка завернется до талии на потеху этому бородачу!
— Прыгаю!
— Ловлю!
Он поймал ее ловко и аккуратно.
Лиз замерла, глядя в веселые карие глаза Урса.
На руках ее мужчины еще никогда в жизни не носили! Это было восхитительно приятно! Урс держал ее на руках легко, без малейшего напряжения. От него пахло терпким потом, кожей и почему-то мехом — теплым, звериным мехом.
— Спасибо.
Лиз настойчиво высвободилась из рук спасителя и опустилась на траву.
— Медведь и впрямь убежал?
— Не бойся, в этом лесу рядом со мной тебя никто не обидит!
«Хвастун, как все мужики!»
Лиз оправила юбку.
— Далеко от Неймегена мы сейчас?
— Завтра к обеду придем.
— Ого! И ночь будем идти?
— На ночь остановимся в одной таверне тут неподалеку. Ты не голодна?
Лиз вздохнула.
Подкрепится, не мешало бы, за весь день горсть лесной земляники!
«Когда я последний раз нормально ела? До родов…»
В груди начал разрастаться ком тупой боли. Лиз осторожно выдохнула воздух и замерла.
«О, боже! Я забыл о моем малыше! Я — черствая, тупая сука!»
Ощущение потери навалилось на нее душным тяжелым одеялом.
— Эгей, девушка, ты в лице переменилась! Что-то болит?
— Нет, ничего… спасибо…
Заботливый Урс взял Лиз за руку и вложил в ладонь краюху уже начавшего черстветь пшеничного хлеба.
Она шла следом за Урсом, делала вид что ест, а на самом деле давилась слезами. Комок стоял в горле и проглотить душистый хлеб она никак не могла.