Двор замка заполнило цоканье подков.
Стражники затворили ворота за въехавшими.
Бешеная скачка закончена.
Сомлевшую Лиз передали на руки двум дюжим тетками.
Они занесли пленницу через дверь по темному коридору в высокую теплую комнату, освещенную тусклым светом из узкого окна и мерцающим пламенем десятка свечей.
Ее освободили от веревки и от кляпа и тут же принялись раздевать.
Она не сопротивлялась. Словно кукла…
Будто и не с нею это происходило. Будто она наблюдала со стороны… большой чан для мытья полон парящей водой.
«Ритуал не изменился… Сначала помыть, а потом употребить…»
Тетки в синих платьях, широкоплечие, похожие на переодетых мужиков, вертели Лиз как младенца. А у нее в глазах был только умирающий в жухлой траве Урс…
Голую отвели по лесенке в чан и взялись за мыло и мочалки.
Ее тщательно вымыли и, завернув в простыню, отвели в комнату, где уже на столе стояли разнообразные аппетитные блюда.
«Может, это те же женщины что были здесь три года назад?»
Лиз смотрела в лица женщин, удивляясь их невозмутимости и спокойствию.
Сколько девушек прошло через их руки?
Тетки просто выполняют свою работу. Подготавливают для господ баронов развлечение на вечер и ночь. Хорошие старательные слуги…
— Угощайся. Это все для тебя.
Лиз хоть и села на стул, к еде не притронулась. Она была голодна, но знала что в еду и питье уже добавлено сонное снадобье. Так было уже… три года назад… целую жизнь назад!
Она подняла глаза на служанок, пытаясь разглядеть в их глазах хоть искру сочувствия.
В ответных взглядах равнодушие и холод. Холод до мурашек по спине…
— Вы даже моего имени не спросили. И не назвали свои имена.
Одна из теток свела брови к переносице.
— Это дело господ — спрашивать имена. Зачем тебе имена?
— Чтобы помолиться за вас, — кротко ответила Лиз.
Тетки встревожено переглянулись.
— Ты устала и хочешь есть. Не теряй времени.
— Где я и что меня ждет?
— Девочка, ты в гостях у наших господ. Выпей вина за их здоровье.
Забулькало вино, вливаясь в серебряный кубок.
«Жаль, что ножи и вилки из серебра…»
— Я не голодна и пить вино не буду.
Тетки замерли с обеих сторон стула, на котором сидела, гордо задрав подбородок розовая от купания девушка.
— Отказываясь пить за здоровье господ баронов Раймштайн, ты наносишь им оскорбление, девочка!
— О, ваши господа так чувствительны?!
Тетки долго уговаривали Лиз не ломаться и скушать и выпить хоть глоток.
Девушка больше не говорила, а только злобно мотала головой.
Служанки сдались и, в конце концов, отвели ее в комнату без окон.
Широкая постель без балдахина с мягкими подушками. На скамье у стены в ряд толстые свечи ровно и ярко горят.
Озноб пробежал по спине. Та самая комната…
Лиз нарядили в длинную ночную рубаху и уложили в постель. Как только служанки вышли и щелкнул замок, она быстро встала.
Поставила одну свечу на пол, осторожно чтобы не погасла, остальные просто сбила подушкой.
Подтащив тяжелую скамью к двери, Лиз подсунула ее конец под дверную ручку, а другой конец пришелся очень удобно в ножку кровати.
Дверь толстая и открывается вовнутрь — это она заметила, входя.
«Чтобы высадить дверь, им придется повозиться!»
После этого Лиз опустилась на колени и стала молиться.
Она просила помощи, она просила небесного правосудия и ждала с замиранием сердца шагов и стука в дверь.
В дверь никто не постучал. Потрескивала свеча, озаряя узкую комнату ровным светом.
Покончив с молитвами, Лиз легла на постель, свернувшись калачиком.
Она знала, что ее ждет: боль, насилие, а может быть и смерть…
Мысленным взором Лиз окинула свою небольшую жизнь.
В этой тусклой жизни, полной лишений и страданий ей виделось только два радостных, ярких огня — любовь Марко и ее малыш… Она так его и не увидела…
Лиз скрипнула зубами и смахнула слезы ладонью.
Она ждала долго. Свеча почти на половину прогорела, когда послышался шум.
Дверь толкнули. Удивленное восклицание.
Еще одна попытка. «Слабо стараются…»
— Ты не в ту сторону вертишь ключ!
— Попробуй сам!
Двое мужчин, переругиваясь, пытались открыть замок. Скрежетал ключ и без толку.
Лиз сидя на края постели слушала перебранку и мрачно усмехалась. Один из баронов отправился за топором. Оставшийся ходил по коридору, время от времени со злобой пиная дверь.
— Открывай, сучка! Открывай!
Барон рычал и сквернословил.
Лиз сидела тихо, не издав ни звука.
Барон вернулся не один. Еще бы! Будут светлейшие господа потеть и трудить руки!
Слуги взялись рубить дверь в два топора. Дверь стонала и дрожала как живая… грохот поднялся адский!
От страха и волнений Лиз дрожала, прикрыв уши обеими руками.
Крупные щепки падали на пол. В двери засветились все более расширяющиеся щели.
Лиз ухватила мелькнувшую мысль за хвостик.
Подобрала острую щепку, попробовала пальцем. Крепкая и острая…
«Куда ее воткнуть, чтобы достала до сердца, чтобы все кончилось разом?»
Мысль о самоубийстве показалась заманчивой, но только на долю мгновения.
Внезапно за дверью раздался нечеловеческий гулкий рев. Торжествующий, злобный, протяжный. Вибрирующий звук проник наверно до мозга костей!
Лиз вскрикнула и выронила щепку.
Удары топоров в дверь немедленно прекратились.
— Что это, черт возьми!
— Вот он, вот он! А-а-а!!!
Крики ужаса, удары, топот. Снова звериный рык, только удаляющийся.
Лиз на цыпочках приблизилась к двери, прислушалась. Кто-то хрипел за дверью, на полу, словно не мог никак протолкнуть воздух через горло.
«Кто же на них напал?!»
Лиз покрылась мурашками как на ледяном ветру и, шмыгнув за кровать, забилась в угол, обняв дрожащие колени. От невыносимого ужаса волосы шевелились на затылке.
Лиз, беззвучно шевеля губами, произнесла молитву. Потом еще и еще…
На стене напротив засветились расплавленным золотом тонкие линии. Девушка ахнула и смолкла.
Линии образовали, прямоугольник размером в дверной проем и погасли. В стене образовалась дверь. Прямоугольник штукатуреной стены прямо на глазах превратился в деревянную дверь на петлях с кованными из темного железа перемычками! Дверь беззвучно без малейшего скрипа плавно начала открываться вовнутрь.