В темной трапезной монастыря святого Доминика пахло соленой рыбой и квашеной капустой.
— Чем это воняет?! — спросил Пистолет и чихнул в рукав.
— Едой. Простой монастырской.
— Сдается мне, что эта еда уже разок прошла через монахов!
— А ты думал что монахи питаются как доны?
Горловой рык из помещения выразил несогласие с оценкой монастырской диеты.
Луч фонарика отразился в больших и недружелюбных глазах здоровенного мастифа.
— Не люблю собак! — громким шепотом сообщил Пистолет и попятился к двери, ведущей в подземелье. — Они все полоумные!
Собака продолжая тихо рычать, сделала шаг навстречу названным гостям.
Лаки вытянул из кармана брюк парализатор и нажал на кнопку.
Мастиф продолжал рычать и двигаться.
— Я его пристрелю!
— Тише! Его парализатор не берет!
— Пуля возьмет!
— Мигуэль успеет удрать! Не стреляй!
Пистолет щелкнул затвором винтовки.
Мастиф немедленно сел на задницу и свесил из пасти здоровенный розовый язык. Прекратил рычать и всем своим видом попытался изобразить равнодушие.
— Ха-ароший песик! Скажи ему чего-нибудь, Муравей!
— Почему я?
— Ты упитанный и обаятельный.
— Спасибо за комплимент, но я не укротитель псов.
— А может быть стоит этим заняться и прямо сейчас? Как мы через него пройдем?
— Просто обойдем. Ты справа, я слева.
— Ты чертов оптимист, Муравей!
— Вперед, парень. Тебя ждет миллион.
— Если он меня покусает и миллион будет не в радость!
С языка мастифа капала слюна, но он не рычал, а кротко смотрел в сторону пришельцев.
— Видишь, он сам не хочет конфликта. — заметил Лаки, делая первый осторожный шаг.
— Что-то он больно хитрый…Слышь, приятель? У меня палец на спуске! Сиди смирно, или будешь немного дохлым.
Без приключений обойдя собаку, пришельцы добрались до двери ведущей во двор монастыря и перевели дух.
— Я первый!
Пистолет выскользнул за дверь, оставив напарника наедине с собакой в кромешной тьме.
Лаки замер. Астматическое, частое дыхание мастифа сменилось тишиной. А потом горячая, слюнявая пасть сжала левое запястье живыми тисками.
«Вот же гадство!»
Лаки тянул руку к себя, а пес молча сопротивлялся. Дверь приоткрылась.
— Брат, ты чего застрял? — раздался шепот.
Лаки вытащил из кобуры ворчер и ткнул псине в морду.
— Сдохнуть хочешь?
Челюсти моментально разжались.
Брезгливо вытирая обслюнявленную руку о брюки, пятясь Лаки выбрался во двор.
«Слишком умная псина….А ведь возвращаться придется…»
Небо начинало светлеть. В окнах монастыря не горело ни одного огонька.
Они прошли по галерее до угла, спустились осторожно, на цыпочках по каменным ступеням. Тускло светился фонарь в металлической оправе на площадке. Слева дверь, а справа спуск в подвал..
Пистолет прижался ухом в деревянной двери, Показал Лаки два пальца. Из-за двери доносились неразборчивые голоса. Кажется один из них женский…Сестра Мария тоже здесь?
Диалог дальше проходил на пальцах и жестах.
«Ждем. Один выходит. Мы заходим.»
«Берем обоих. Сейчас».
«Дверь заперта».
«Стучи».
«Глупо!»
«Время уходит.»
Лаки протянул руку и тихо постучал.
— Кто там? — спросил очень знакомый голос.
«Мигуэль!»
Лаки ткнул Пистолет в бок.
— Брат настоятель вас зовет, брат. — сказал Марк.
Послышались шаги, громыхнул засов.
Лаки и Пистолет ворвались в комнату, схватив Мигуэля за горло. Швырнули на узкую кровать под черным распятием. Пламя свечи забилось, почти готовое погаснуть, разбрасывая причудливые тени по штукатуренным стенам.
Пистолет моментально запихнул пленнику в рот носовой платок, чуть ли не до самого горла.
Перевернули в четыре руки пленника на живот и стянули руки веревкой, что лежала поверх монашеской рясы на стуле.
Лаки надавил коленом на поясницу Мигуэля и ткнул пальцем во вторую рясу, висевшую на гвозде у двери.
Еще одна дверь напротив, поменьше.
«Посмотри там!»
Дверь со скрипом распахнулась. Щелкнул выстрел! Другой!
Пистолет попятился к двери, выронив винтовку на пол. Третья пуля ударила его в грудь….Из кладовки с перекошенным лицом выдвинулся голый юноша. Револьвер зажат в двух руках…
Лаки мгновенно сдернул с плеча винтовку и нажал на спуск. Короткая очередь отшвырнула незнакомца обратно в кладовку.
— Сначала собака…потом это… — сообщил, стоя на четвереньках Пистолет. — День не будет удачным, клянусь дерьмом той псины!
— Ты как?
— Нормально, брат…
Пистолет поднялся на ноги, держась за грудь. Остро воняло порохом.
— Броник все удержал…
— Надо уходить!
— Поздно теперь….Кончаем этого парня и занимаем глухую оборону.
Пистолет задвинул засов на двери.
Снаружи раздавались глухие крики.
— Весь монастырь пробудился….точняк…Чего ждешь?
— Я передумал его убивать. Интереснее будет послушать его «песни».
— Пара гранат сюда или динамитных шашек и мы трупы….Может твои узкоглазые гоблины прибегут на шум?
— Без моего приказа никто не пошевелиться. Монастыри-табу для всех!
— Ну так вызывай кавалерию, брат! Давно пора отменять все табу!
Пистолет заглянул в кладовку.
— Холодный….Я думал здесь девка, а твой «друг» с пацаном кувыркался?
— С монашиком? Мигуэль, ты голубой?
Пленник в ответ только промычал.
Лаки жал вызов на браслете и все без толку.
Потряс рукой.
— Нет сигнала?
— Это невозможно!
— Тогда в чем дело?!
— Не могу понять!
В дверь ударили чем-то тяжелым.
— Открывайте! Брат Мигуэль, вы живы?!
Лаки поднял винтовку и влепил в дверь, повыше засова короткую очередь.
Что-то тяжело упало за дверью и наступила тишина.
Они отступили к кладовке, затолкав туда пленника, прямо на труп.
Во время. Пробивая дверь, пули вонзались в стену, разбивая штукатурку и поднимаю клуб пыли. Пистолет щурясь от пыли, дал очередь ниже засова.
В ответ вопли боли. Стрелять перестали.
— Давай свою флягу и быстрее!
Пистолет протянул фляжку.
— Ты чего творишь, брат!?
Лаки вернул ему пустую посудину.
Пистолет покрутил пальцем у виска.
— Ты что-самоубийца?
— Я выхожу первым и всех укладываю, а ты следуешь за мной и ведешь Мигуэля. Уходим через трапезную. Как план?
— Тебя прихлопнут как муху!
— Не успеют. Стимулятор ускорит мои реакции. Я буду как молния!
— Дерьмовый план…но другого нет. А ты не рухнешь в судорогах, брат? Дозу принял запредельную.
— У меня организм закаленный. Проверено уже.
Сердце пропустило удар, а потом застучало как пулемет. Защипало кончик языка.
«Это что-то новенькое…»
— Н-у — и г-д-е т-ы з-а-к-а л-я-л-с-с-я?
Лаки старался двигаться плавно. Повесил винтовку на грудь, взял в руку ворчер.
Дошел до двери, покосился на Пистолета.
Пистолет открыв рот смотрел на то место, где Лаки был мгновением ранее.
Стимулятор ПККБ опять действовал как надо.
Плавно, медленно отодвинул засов, осторожно, чтобы не вывихнуть руку, потянул дверь на себя.
На площадке перед дверью лужа крови. На ступенях наверху и внизу люди в коричневых сутанах с винтовками в руках.
Когда ворчер выплюнул первую пулю, Лаки даже успел ее заметить. Потом уже не присматривался. Нажимая на спуск, прошел через толпу, поднялся на галерею. Бегущие вооруженные монахи замерли в смешных позах. Замерли они, понятное дело для Лаки. Под действием стимулятора он ускорился и его восприятие окружающей реальности резко изменилось. Он ощущал противный липкий пот. Но сердце уловило ритм и уже не молотилось в грудину, как сумасшедшее. Но слабость нарастала. Пот хлюпал под мышками при каждом шаге.
Посылая во все стороны веер пуль, Лаки спешил в трапезную. Убитые им монахи оставались в прежних позах и звуки совсем исчезли, как будто вату в уши набило. Нервы не успевали передавать информацию….
Дверь в трапезную оказалась открытой. На пороге лежал мастиф. Таращился во двор. Коричневая морда вся в складках.
Лаки перешагнул через него.
«Пусть Пистолет с ним разберется…»
Потом сел на пол рядом с открытой дверью, ведущей к подземелью и прикрыл глаза. Глазные яблоки жгло словно огнем. Во рту сухо…Про боль в груди старался не думать.
«Правда, дерьмовый план…»
Когда он открыл глаза, рядом сидел мастиф, с любопытством разглядывая шустрого человека.
Не было сил поднять руку с ворчером.
«Если ты хорошая собака-свали на хрен!»
«А если плохая?» — спросил мастиф приятным баритоном.
«Ну вот и глюки…»
Лаки закрыл глаза и провалился в ватную, мягкую темноту…..