На паровозе ехали с ветерком.
Машка сидела, закутавшись в плащ на первой платформе, вместе с пацанами. Ей было страшно. Пацанам было весело. Вцепившись в борт платформы ручонками, они восторженно таращились на проносящийся мимо пейзаж как японские туристы на русскую помойку. Паровоз, раскачиваясь и гремя, пер по просеке в лесу, потом по самому краю жутко длинного и каменистого склона. Бр-р! Лучше не смотреть!
Колян и дядя Федор с красными от самогонки мордами что-то орали друг другу, стараясь перекричать яростное чихание паровоза. Беседовали, значит.
На стыках трясло, бревна за спиной двигались как живые и терлись друг об друга с многообещающим скрипом.
«Скорей бы чем-то кончилось!» — обреченно думала Машка, зажмуриваясь изо всех сил.
Но все обошлось.
Дикий поезд, в конце концов, замедлил ход и остановился. Машка поднялась на ноги, осторожно придерживаясь за бревна. Перед самым паровозом, через пути коричнево-черным потоком шли зубры или бизоны. Косясь круглыми глазами на паровоз, животные текли рекой. Этот живой поток ничто не смогло бы остановить!
«Ого, сколько здесь дичи!»
Машке стало понятно, почему местные щеголяют в замшевых одеждах. Она вдруг представила, сколько миллионов стейков и отбивных пробегает мимо и в животе забурчало. Опять засосало под ложечкой.
«Что за фигня, недавно же поела!»
Оглянувшись, она с радостью поняла, что лес закончился и впереди такая большая долина, что ее края не видно, настоящая степь!
«Лес и горы — все это не для меня!»
Устав стоять, она вернулась на свое место рядом с сыновьями плодовитого дяди Федора.
«Вот мужик стоящий и детей наделал и цивилизацию в дикие места принес. Прямо Прометей хренов!»
В конце концов, быки прошли, и паровоз рывком сдвинулся с места. Лязгнуло железо и зубы у Машки.
Еще через несколько километров пути впереди показалась кромка леса и рядом крепость как фильмах про дикий запад: деревянный частокол и вышки по углам.
Поезд сбавил ход и плелся еле-еле. В частоколе распахнулись ворота, и поезд въехал в крепость. Встречали его наверно всем населением. Сотни две народу, все в кожаных одеждах. Черноволосые и смуглые, худощавые аборигены особых эмоций не проявляли. Ну, поезд, ну приехал и чего ж, в обморок падать? Многочисленные деревянные домики лепились к внутренним стенам крепости. Двухэтажный бревенчатый дом с узкими окнами, располагался рядом с железной дорогой. «Гостиница? Станция?»
Подергав, какие то рычаги, Федор покинул паровоз, следом спрыгнул Николай. Машка обнаружила, что осталась на платформе одна и взгляды всех местных прикованы только к ней.
— Эй, ты как?
Колян уже был здесь.
— У Эй есть имя, между прочим!
— Ну, извини, все нормально, Маша?
— Вроде бы. Чего они на меня уставились? Что я им — цирк уродцев?
— Наверно белой женщины никогда не видели. Лестницу принести?
— Неси… — махнула рукой Машка.
Под восхищенными взорами миреков белая женщина с огромной задницей, пятясь, спускалась по лестнице с платформы очень долго, чтобы все успели полюбоваться ее роскошным телом…
Николай сидел на лавке у стола в чистой рубахе и замшевых штанах. После бани и веников, которыми попотчевал Федор, было легко и радостно. Казалось, достаточно подпрыгнуть и улетишь в небо! Хмель весь вымыло еще в первый заход в парилку.
По комнате суетились жены дяди Федора, уставляя глиняными блюдами с едой весь стол. Горячее, парящее еще мясо в разных видах, зелень непривычного вида и что-то вроде вареных овощей. Раздав ценные указания, в комнату вошел чисто вымытый и розовый Федор, тоже в чистой одежде.
Сел рядом с Николаем.
— Твою бабу девки тоже в баню отвели, только вот рубаху чистую для нее не нашли. Таких размеров здесь не бывает. Роскошная женщина, тебе повезло!
— Повезло?!
— Когда у женщины есть за что подержаться — это кайф! На земле моя баба была тоже здорова! Ползешь по ней и думаешь: не уж-то это все мое?!
— С чего ты взял, что она моя жена?
— Так кольца то на пальцах обручальные! Сразу в глаза бросаются!
— А-а.
— Не привык еще? Молодожен, сразу видно. Был бы ты неженатый, я тебе пару девок на ночь бы прислал, а так одна твоя Машка троих заменит.
Ну что, пока твоя не подошла, примем по одной?
— Примем! — согласился Николай, смущенный тем, что в глазах Федора оказался мужем Машки.
«Вот не надо нам такого счастья!»
Разубеждать Федора, значит рассказывать про все: про зеленых человечков и их вождя Варну, про дракона — оборотня и про колдуна, что обитает где-то рядом.
Может тот колдун в друзьях у Федора? Неприятная вещь получится.
Выпили и закусили самогонку копченым салом, что таяло во рту.
Федор наложил в миску кучу мяса и придвинул Николаю.
— Давай, зема, налетай! У меня на тебя планы большие! Обустроим вас по первому классу. Будешь моим замом. Чем хочешь заняться: лесом, рудой или охотой?
Чуть погодя и к золотишку подключу. Есть место в дальнем краю — золотой песок намываю. Но одному мне везде не успеть. Пацаны, когда еще вырастут, а хочется все охватить и побыстрее!
— Федор, а ты никогда не хотел вернуться домой?
Федор расхохотался, хлопнул парня по плечу.
— Зачем? Зачем, дорогой мой человек?! К бабе и теще? Чего я там забыл? Здесь я живу как князь! Девки любые! Мяса вволю! За золото мне торгаши с юга всякие диковины притащут! Опять же ни одна баба рот не откроет чтобы меня пилить: не пей, где зарплата, почему премии нет, поедем к маме? Здесь я как в раю, зема! Давай еще по одной!
«Слесарь стал князем, ага! Сбылась мечта идиота…»
Когда намытая и распаренная в бане Машка пришла в горницу, задрапированная в единый кусок ткани, как индийская женщина, дядя Федор и Николай уже изрядно приняли. Языки заплетались. Мужики обнимались и клялись в вечной дружбе.
— О, наша красавица! — завопил Федор. — Проходи, проходи, заждались тебя!
— Ага. Заждались. — Мотнул пьяно головой Колян.
— Спасибо за баню, хозяин. — Степенно ответствовала красавица.
— Для дорогих гостей мы чего хочешь, устроим! Да мы, эх! — Федор стукнул себя кулаком в грудь.
Машка села напротив, от пьяных мужиков подальше, придвинула к себе миску с аппетитными кусками мяса.
— Выпей с нами, Маша, душевно тебя прошу!
Неугомонный Федор уже волок кувшин с самогонкой вокруг стола.
Налил глиняную кружку до краев.
— Ты извини, мы с твои мужиком уже приняли, ну ничего лишнего… Извини, ага?
— Извиняю! — буркнула Машка, вцепляясь зубами в сочный кусок мяса. Сок потек в горло, и девушка просто захлебнулась слюной.
Федор еще чего-то бубнил, нависая и дыша в ухо перегаром, но Машка сейчас бы не заметила даже динозавра — она кушала.
Такого вкусного шашлыка она никогда в жизни не едала!
Когда Машка насытилась и уже могла реагировать на окружающую действительность, то обнаружила что Федора нет, а Колян уронив голову на руку, спит сидя.
Окинув взглядом мясное изобилие на столе, Машка вздохнула с сожалением. Больше в нее не влезет. Отхлебнула немного самогонки и тут же выплюнула на пол. Фу, гадость!
В лесу хорошо пошла, а сейчас совсем никак. Девушка зевнула. Пора спать.
В двух плошках на столе горели с треском фитили, едва разгоняя темь по углам.
«Да, настоящая деревня, это ваше индейское Простоквашино!»
Появились молчаливые местные тетки, стройные как модели и гибкие как кошки.
— Привет. Где тут можно прикорнуть? Ну, поспать лечь? Андестенд?
Тетки переглянулись.
— Большая женщина хочет спать?
— Еще слово про «большую женщину» и надаю по шее! — обозлилась Машка.
Тетки больше не болтали, а отвели ее по лестнице наверх в уютную спальню. На полу, на стенах и на кровати — везде лежали и висели лохматые шкуры и попахивало как в мастерской скорняка.
Впрочем, на деревянной кровати оказалась мягкая перина и большая, приятная наощупь подушка.
Машка рухнула на кровать и раскинула руки.
«Наконец-то покой и нормальная кровать!»
Плошку с фитилем девушка поставила на пол с другой стороны кровати, чтоб огонек не лез в глаза. Не успела она закрыть глаза, как послышались тяжелые шаги, невнятное бормотание и в ее спальню ввалился дядя Федор с обмякшим Николаем подмышкой.
— Держи своего благоверного.
— Кого?
— Молодожена своего, держи.
— А?
Машка замерла с открытым от удивления ртом, а коварный дядя Федор сгрузил сомлевшего парня ей под бок и отошел к двери, любуясь картиной.
— Ну, прям голубки! Спокойной, значитца, ночи вам!