Проснулся от тяжелой головной боли. Голову словно в тиски зажали…Во рту пустыня и язык едва ворочется, грубый, как наждак…Сел на ворохе шкур, переждал еще более резкий приступ головной боли.
«Чем он меня опоил, этот Робинзон ледяных скал?!»
Рядом с ворохом шкур на полу котелок с водой. Николай выхлебал не меньше пол-литра и отяжелевший опять рухнул на шкуры.
Над головой каменный свод. Свет проникает через щель между шкурами, закрывающими выход.
Боль в голове затуплялась, уходила медленно. Зато заболело другое. Заныла кожа на груди — словно кошки всю ночь драли! Вдоль и поперек!
Потрогал рукой и замер. Откуда взялись эти воспаленные, вспухшие рубцы от подмышки до подмышки!?
Николай попытался поднять тяжелую голову, но не смог. Только теперь до него дошло, что под шкурами он лежит совсем голый.
«Что этот чертов Ойвинд надо мной проделывал?!»
Прислушался к ощущениям.
Задница не болит, это уже внушало оптимизм.
Но грудь? Чего он на коже начертил?!
Снаружи тянуло дымком и шашлыком…Проглотил слюну. Голова не болела, а вот желудок проснулся и намекал, что неплохо бы чего загрызть.
Завернувшись в шкуру, побрел на выход. Вышел на белый свет, жмурясь на солнце и охнул.
У костра сидела, по-турецки поджав под себя ноги — Доминика в своем черном облегающем костюме и с аппетитом поглощала стейк. Элегантная, при макияже, бодрая как белка. Напротив сидел вчерашний покойник — рыжебородый Фолки и жарил на углях еще один кус мяса. Румяный от огня и вполне живой.
— Э-э-э…
— Привет, Николас. Садись, подкрепимся.
— Этот…
— А, Фольки? Ты его вчера небрежно проткнул, а я починила. Парни вырезали меня из плавунца как опухоль и хотели сначала трахнуть, а потом съесть, но я быстро убедила их, что это не этично.
— Что?!
Николаю почудилось, что он ослышался.
Доминика прикончила стейк, облизнула быстро пальчики и Фолки, косясь на Николая, протянул ей на кончике ножа еще один кус.
— Ну я рад что он не умер…Я и не хотел его убивать. Он сам первым начал.
Николай чертыхнулся про себя. Оправдания прозвучали жалко. «Осталось сказать — дяденька, я так больше не буду!»
Фольки ухмыльнулся.
— Я не в обиде. Расскажи мне как тебя проглотила касатка? Они же не глотают добычу целиком, а рвут на части. Такая история достойна, попасть в саги! Если дева-валькирия позволит…
— Дева-валькирия?!
— Это меня так прозвали. — Хихикнула Доминика. Судя по ее виду, чувствовала она себя среди скал и дикарей вполне комфортно.
— Побить без оружия двадцать воинов может только валькирия! — кивнул воскресший Фольки.