Герцог Морена грел сухие свои ручки у камина. На мозаичном полированном столе стояли в ряд три подсвечника. В комнате светло, почти как днем. Шторы на окнах задернуты. Из тяжелых рам на стенах смотрят бледные лица неизвестных господ. Кроме герцога и Маши в комнате никого не оказалось. Ни секретарей, ни охраны…
— Прошу вас принцесса, садитесь ближе! Гарш доложил, что возникли некие, скажем, так — сложности во взаимопонимании?
Маша села в кресло напротив старого герцога.
«То пытками пугают, то принцессой зовут…Старичок еще не решился что делать?»
— Гарш — мой советник по особым делам. Мне следовало сразу вам его представить, тогда бы не возникло досадного недоразумения.
— Недоразумения?! Он угрожал мне пытками!
— Не может быть, принцесса! Гарш — деликатный и воспитанный чиновник.
— Этот деликатный человек потребовал чтобы я признала вину полностью! Но я же не виновата!
— А как же мятеж против законного правителя? Нападение на Лаварию? Поддержка притязаний этого жалкого комедианта Магнуса?
Соглашайтесь на мое предложение и процесс закончится за пару дней. Епископ Мувер получит свое аутодафе, а вы, моя милая, жизнь.
«Уже „моя милая“!! Чего он себе насочинял, старый гриб?!»
Глазки герцога масляно поблескивали и сухие ручки, белые, морщинистые терлись друг об друга.
«В любовники ко мне наметился?!»
— Замок в Рассветных горах? — задумчиво переспросила Маша.
— И титул контессы Брамура! — подхватил герцог.
«Главное отсюда вырваться! В замке у рассветных гор я не задержусь!»
— Я согласна, монсеньер.
— Вот и хорошо, вот и ладненько!
Герцог взял со стола кувшин чеканного серебра и разлил красное, почти черное вино в кубки.
— За свершение наших планов?
— За них, ага…
Вкуса вина она совсем не ощутила.