… К прево Степу отвел сам Николай. Поменялся дежурствами с Дараком. Тому интереснее было гулять по причалу. Снега за ночь выпало немного, но вот мороз усиливался.
«Если фьорд сегодня прихватит морозом, то лодочника уже не нанять».
Проспавшийся Степа был молчаливым и тусклым, как найденный под полом старый пятак. Морда опухла, глазки без того маленькие превратились в щелки.
«Китайский партизан, мать его!» Без шапки Степа мерз и сутулился, подняв воротник куртки.
— Куда идем?
— К судье местному.
Степа встал как вкопанный.
— Ну, его…!Давай не пойдем!
— Испугался?
— Да срать я на него хотел, на вашего судью! Отпусти меня братан, а?
— Степа, хватит фигней страдать! Я заплачу за тебя штраф и все свободны.
— Заплатишь? Точняк?
Николая уже начало тошнить от Степы. Хотелось послать говнюка куда подальше и забыть о его существовании.
«Вот зачем я его вытащил из-за досок? Сидел бы он там и дальше…»
У прево все прошло быстро и гладко. Николай заплатил сорок крон убытков корчмарю Кирту и десять крон судье — судебную пошлину. В доме судьи Степа был тихий как мышка, лишнего слова не мог выдать. Вышел на улицу свободным человеком и расслабился.
— Закурить бы…
— Табака здесь нет.
— Да, знаю я…Колян, у тебя пара крон не завалялась, похмелиться бы надо… Сердце, чую, прихватывает…
Николай цапнул Степу за воротник и прижал к стене дома.
— Ну ты фрукт! Я на тебя за два дня всю зарплату месячную спустил! Может мне за тобой весь день ходить и сопли вытирать?!
— Ты чего, зема?
— Ты мне должен сто крон!
— Да отдам я все, чего ты разозлился?! Не психуй, братан!
— Пошли!
Николай притащил Степу на причал где обычно всегда можно нанять йомпа.
У причалов лед уже схватился, а дальше метрах в десяти парила темная вода. Только два йомпа еще не вытащили свои лодочки на зимовку, а сидели, кутаясь в вязаные шарфы, время от времени веслом обламывая лед от бортов.
Противоположный берег фьорда за морозной дымкой совсем не виден.
За перевозку к кварталу оружейников йомп запросил вместо обычной кроны-две.
— С чего бы такая разница?
— Фьорд замерзает, обратного попутчика не найти оттуда, вот и цена такая.
— Дальше вода чистая же.
— У оружейников у причалов, небось, все сковало. Все руки отобьешь пока лед продолбишь. Повезу только за две кроны.
— Эй, мужик, а морда не треснет? — осведомился Степа.
— Как у тебя что ли?
— Ты че сказал? … ты че сказал, повтори!
— Степа, уймись!
Йомп не уступал, и Николай согласился на две кроны.
Степа всю дорогу сидел как нахохлившийся мерзлый воробей и помалкивал.
А Николай ломал голову, как уговорить Герта взять Степу в работники и на постой.
Вопреки ожиданиям ледок у пристани Герта был разбит. С баркаса на пристань перегружали мешки с углем. Герт Ватур без шапки и в тулупчике на распашку стоял рядом, считал мешки.
— Доброго дня, мастер!
— И тебе доброго, Николас. Кого привез с собой?
— Это — Степан, он родом оттуда, откуда и я.
Ему нужна работа чтобы в Норведены осесть. Поможешь?
— Хлипкий он чтобы слитки таскать да меха качать.
Степа ухмыльнулся.
— Может на спор кто кого перепьет?
— Ого?! Так ты по выпивке мастер? — сощурился Герт.
— Он шустрый и крепкий и по металлу может работать. — Тут же вклинился Николай.
— Ну, пойдем, посмотрим, чего умеешь.
Степа ухмыльнулся.
— Пожрать бы сначала?
Степу отвели на кухню, кормить, а Николай и Герт сели на лавке на пристани.
— Чего это он с побитой мордой?
— Упал в корчме.
— Ага, бывает…
Николай тут же решился умаслить мастера и выложил свою идею про коньки на сапогах.
Герт почесал бороду.
— Мысль хороша, а вот как покупать будут? Да и не мое это дело, не оружейное.
— Ты получишь прибыль, гильдия получит прибыль. Кому плохо?
В Норведене есть патенты?
— Это что за звери?
Николай рассказал по патентное право и по копирайт.
— У нас это по-другому зовется: «гильдейская привилегия» — это когда новинку, какую придумаешь, первый год только ты можешь ее делать и продавать, а остальные с твоего согласия.
— Как фламберг?
Герт крякнул и взглянул остро.
— Намекаешь, что я должен с тобой поделиться?
— Возьми Степу к себе в подмастерья, и забудем про фламберг.
Герт почесал бороду и протянул мозолистую руку.
— Согласен. По рукам?
Тот же йомп отвез Николая обратно в город. По пути встретились только два рыбацких баркаса. Дымка над фьордом постепенно сгущалась.
— Холодно сегодня.
— Разве это холод? Вот через месяц будет настоящий холод. Сегодня лодку отправлю в сарай до весны. Сам увидишь — ночью весь фьорд скует морозом.
Мороз действительно крепчал, и у причалов опять пришлось пробивать лед веслом.
Но мороза Николай не замечал, потому что его мысли занимала Доминика Гарра.
На вечерней службе в соборе она будет петь, и он услышит ее!
Он пришел в казарму, умылся, сменил нижнюю рубашку, причесался. Хорошо, что бриться не надо.
В Норведене все мужчины ходили с бородами, только время от времени подравнивая их у цирюльника. Норведенские цирюльники относились к гильдии лекарей и потому занимались не только стрижкой волос, но и аптечным делом и зубодерством.
Время тянулось медленно. Николай умирал от скуки в одиночестве. Сослуживцы из его пятерки ушли наверно в корчму. Простые люди — простые развлечения.
Сидел он у заиндевевшего окна, дышал в глазок и ждал вечера. Единственное узкое окно в комнате было застеклено кружками мутного стекла, заправленными в свинцовый переплет. Через эти стекляшки и в теплое время ничего не разглядеть.
«Знал бы я способ делать оконное стекло прозрачное, разбогател бы!»
Николай вспомнил про лыжи и оживился. Заказать столяру пару и как выпадет снег выйти на трассу? Есть же тут подходящие склоны. Он ногтем на инее начал набрасывать вариант креплений для лыж… Найти бы бамбук для палок.
Вспомнил бамбуковые рощи гоблинов.
«Там было жарко, не то, что здесь».
Поежился от сквозняка. Пора было закрывать внутренний ставень и зажигать свечу.
Камина или печи в казарме не было. Тепло поступало от трубы очага, проходящей через центр дома. Зимой очаг на первом этаже никогда не угасал. Там готовили еду, грели вино и кипятили воду для травяного чая. К травяному чаю, Николай пристрастился в Норведене сразу же. Настой горных трав да с медом здорово бодрил.
Николай вспомнил, что пропустил обед и, бросив проектные работы на стекле, поспешил спуститься в столовую комнату.
Завар — кухонный мастер в казарме сидел у очага, грел руки. Большая охапка дров лежала рядом в блестках инея. Наверно только что принес.
Завар, длинноносый морщинистый старикан умел отлично готовить рыбу и мясо, а уж сушеными травами для чая и других приправ был завешен весь потолок в кладовой.
Говори что Завар, бывший стражник, искалечивший ногу при защите дома господина Торвина и потому оставленный на непыльной должности в казарме стражи.
Старикан обычно не любил попусту болтать с другими стражниками, но к Николаю относился дружелюбно почему, то.
— Доброго дня, Завар.
— И тебе доброго, Николас. Проголодался?
— Немного.
— Немного? Я в твои годы под пиво полбарана мог умять!
Садись. Я тебе кашу с бараниной оставил.
— Пива или чай?
— Лучше чай.
С кряхтеньем старик поднялся с лавки и захромал в кладовку. Николай сел ближе к огню.
Если мороз скует фьорд сегодня ночью, жизнь в Норведене замедлится. Пристань уже опустела. Купеческих судов больше нет. Рыбаки вытащили баркасы на сушу.
Сколько дней потребуется, чтобы лед нарос на толщину безопасную для ходьбы по нему.
— Завар, как долго лед мерзнет во фьорде?
— Когда дня три, когда неделя… По разному случалось.
Тебе то что? Сиди в тепле пей чай, закусывай селедкой.
Старик захихикал.
— Есть ледяное пиво. Будешь?
— В такой холод и ледяное? Нет уж, благодарю.
Ледяное пиво в Норведене появилось сразу, как только пошли морозы. Рецепт был не сложен: свежесваренное пиво в гладкой деревянной бочке на ночь выставляли на мороз. Утром лед выкидывали, а пиво сливали. Оно становилось крепче и светлее. В корчмах такое дело не приветствовали, но как слышал Николай все нобили Норведена зимой предпочитали именно ледяное пиво.
«Навряд ли Степе скоро удастся выпить пива или вина. Теперь я его долго не увижу».
Одна эта мысль уже грела душу. Николай еще не знал обо всех талантах безухого бывшего раба.
— Завар, ты слышал как поет Доминика Гарра?
Старик расхохотался, показав крепкие не по возрасту зубы.
— Николас, ты решил что меня пускают в Собор на вечернюю службу?
— Почему нет? Ты же служил в страже?
— Служил.
— Не хочешь рассказать?
— Не хочу.
Старик насупился.
«Зря я его затронул».
— Извини, если чем обидел…
— Откуда ты, Николас? Не простолюдин и не дворянин. Где такие растут странные парни?
Старик смотрел пристально, пламя очага мерцало и дробилось в его зрачках.
— Из-за гор…
— Будь у тебя уши длинные и не было бы бороды, принял бы за полуэльфа…
— Я эльфов не встречал.
— Я тоже.
Громыхнула дверь, впуская клуб пара и сержанта Римана.
Стряхнув с плеч на пол снег, сержант подошел к очагу и протянул красные руки к огню.
— Николас, одевайся и иди в дом. Господин скоро спуститься вниз. Пора идти в собор.